9
В театре вовсю шла репетиция. Репетировали «Героя нашего времени», где Влад играл Печорина. И вот Артём Шашкин, который ставил этот спектакль, объявил перерыв. Влад нашёл укромное местечко, устроился с бумагой и ручкой и стал писать:
«Милая, дорогая Леночка!
Простите ли вы мне, что я обращаюсь к вам так? Наши беседы всегда милы и приятны, но никогда не смею я сказать вам даже пару нежных слов. Я не думаю, что эти слова обидели бы вас. Если бы вы знали, насколько чисто моё чувство к вам, вы бы никогда не обиделись на меня. Но я просто робею и теряюсь в вашем присутствии. Мне хочется одновременно смеяться и плакать. Наверное, я выгляжу как один из тех школьников, которым вы ведёте уроки. Наверное, я краснею и бледнею. Мне хочется бежать и стоять на месте как вкопанному. Мне хочется видеть вас. Ваши глаза… Как часто я невольно отвожу взгляд, когда вы смотрите на меня. А ведь мне хотелось бы смотреть в ваши глаза часами… Наверное, я неловок и неуклюж. Разве может что-то знать о любви мальчишка, который всё детство просидел на деревьях с книжками в руках, пока его мать выполняла каторжную работу, а отчим понукал её? Но я люблю вас! Люблю вас всем сердцем, всеми чувствами, на которые я только способен. Мне кажется, рядом с вами я мог бы стать лучше и перестать быть тем эгоистом, каким был прежде. Когда вы появляетесь среди толпы, я как будто исчезаю и растворяюсь. Меня нет, есть только вы… Милая! Как сжимается моё сердце, когда я представляю, как вы говорите мне: «Милый!» Если бы вы знали, как мне хочется обнять ваши колени и прижаться губами к вашим рукам со всей преданностью и верностью, которые вы будите во мне. Простите, если я пишу что-то обидное для вас. К сожалению, от избытка любви иногда страдает скромность и слова становятся несдержанными и, может быть, дерзкими. Но я не хочу вас обидеть. Я не хочу быть дерзким, я хочу быть самым нежным и покорным с вами. Я люблю вас! Поверьте мне, я ваш! И так будет всегда!»
И вдруг к Владу сзади подошёл Артём Шашкин. Влад поспешно спрятал письмо.
– Можешь не прятать, о Влад! Пусть я не прочту то, что написано на этом листочке, но я ясно читаю твоё сердце. Твоё сердце – открытая книга для меня. О, только ли твоё сердце? Увы, увы! С тех пор, как мне открылись тайные знания, я вижу ясно, что у кого в душе! О-о-о! Лучше бы я этого не видел! Я крепче бы спал, о сокол! – и Артём ударил себя кулаком в грудь.
– Артём, почему у тебя такой скорбный вид? – спросил Влад.
– Из-за тебя, о актёр! Ты перестал думать о ролях! Ты влюблён!
Влад покраснел и отвёл глаза.
– Лучше бы ты не был влюблён! – воскликнул Шашкин.
– Почему? Ведь я не только актёр, я ещё и человек.
– Я никогда не забываю об этом, о сокол, и всем сердцем желаю тебе огромной любви, ведь без любви человек не живёт. Нет-нет, не живёт, о мой сокол! Но знал бы ты, кого ты любишь…
– Кого же? – настороженно спросил Влад.
– Нет, не могу сказать тебе, даже не проси! – и Артём развернулся, делая вид, что уходит, но Влад схватил его за руку.
– Артём, ты должен сказать мне всё!
– Не могу, не могу! – заламывая руки, выл Шашкин.
– Умоляю тебя, скажи мне! Ну хочешь, я встану на колени?
– О нет, ни в коем случае! – воскликнул Артём, делая совершенно круглые глаза. – Что ж, раз ты так хочешь знать, я скажу тебе всё. Но не вини меня в том, что узнал горькую правду от меня.
– Я не буду ни в чём тебя винить, – срывающимся от волнения голосом ответил Влад.
– Так слушай, о сокол! Лучше бы я ничего не видел! Но я вижу! Эта девушка живёт с мужчиной, и давно живёт! Больше я ничего не вижу. Наверное, мой тайный взор сжалился надо мной и не проникает туда, куда не должно ему проникать. Ведь я не выдержал бы страшное зрелище разврата и прелюбодеяния!
– Артём, прекрати! – закричал Влад, закрывая уши руками.
– Я умолкаю… – печально и торжественно произнёс Артём. – Но я предупредил тебя.
– Я не могу поверить в это…
– О-о-о!!! Я вижу по твоим глазам, что ты скорбишь не о том, что твоя возлюбленная не невинна, а лишь о том, что теперь у тебя нет никаких на неё прав!
– У меня никогда не было на неё прав, – вытирая слезу, проговорил Влад. – Она слишком прекрасна для меня. А я, дурак, понадеялся… Нет, лучше уж стать таким, как Печорин, и ничего больше не чувствовать. Наверное, ему жилось проще, чем мне. А я – глупый романтик…
– Пойдём же, о прекраснейший из юношей, о величайший из актёров, продолжим репетицию «Героя нашего времени», и ты будешь играть персонажа, так не похожего на тебя самого. О-о-о!!! Никогда, никогда не станешь ты холодным циником, но пусть актёрское призвание поможет тебе воплотиться в него на сцене!
И они вернулись в репетиционный зал. По пути Влад бросил письмо в мусорный ящик, а Артём незаметно достал его и спрятал поглубже в карман.