Ксюха с подвернувшимся суженым жила, как пара, строя планы совместного будущего. Обосноваться на Родинах - постоянно подвергаться косым взглядам, издевкам, сплетням. Из пристанищ лучше всего подходили США и Голландия, самые толерантные к межрасовым бракам. Выбор пал на Америку. Ксения собиралась стать учительницей русского или английского языка, ямаец - найти работенку в близлежащем супермаркете, продавцом или охранником. Семейная жизнь началась заранее. Постепенно выползли взаимные придирки и обиды, всякий раз появляющиеся, когда несвязанные штампом люди чувствуют свободу поступков. Негр требовал подчинения, Верстоглядова оставляла за собой право на упрямство. Мелкие размолвки перерастали в большие скандалы. До ругани, до спанья по разным каютам.
Ранимое сердце гиганта добило непослушание в баре. Сидели после смены в компании, распивали напитки. Херб решил достаточно, попрощался за двоих, но Ксюха заартачилась. Даме хотелось еще чуть праздника, веселья, отдохновения. Несмотря на уговоры, она осталась. Отлично поплясала с девчонками, пошалила с парнями, но без сближения. Намеками, танцульками, простоватым флиртом. Ушла к себе. Пьяный разум подсказал сыграть в гордячку, - сам прибежит на задних лапках.
Утром на раскалывающуюся голову Ксении обрушились «громы и молнии». Ямаец как старший по званию придирался по мелочам: простыни криво заправлены, полотенца недостаточно свежи. Попытки Верстоглядовой свести в шутку только подливали масла в огонь. Негр заявил - все кончено, теперь они лишь начальник и подчиненный. Махнул рукой, как саблей, словно разрубил связующую нить.
Ксюха и здесь нашла плюсы: ничто не обременяет, прощай проблемы межрасовых отношений, а «Боженька все видит». Через три дня бывший жених пришел виниться, мол, устал от разногласий, хочет, как прежде. Ксения предположила - мальчик просто соскучился по сексу, решила помурыжить. В ответ услышала отборный мат, хоть сейчас в словари сленга. К вышеуказанным положительностям добавился еще один - никогда не слышать подобного, и плюсы перевесили. Теперь она заявила об окончательности и бесповоротности. Херб быстро нашел утешение с мулаткой Латифой, но, по-прежнему, приходил мириться. Потный, пахнущий слащавыми духами.
- Ты хоть бы мылся после соития, - смеялась Верстоглядова. - А то как перепихнулся с Латифой, бежишь ко мне признаваться в любви.
Он топал ногами, ругался, уходил до следующего раза. Постепенно страсти утихали. Ямаец смирялся. Ксюха вернулась в привычное расположение духа. Замуж уже сходила, с этой стороны опыт есть, можно пока погодить наступать на те же грабли. Только возраст уходит, рожать нужно, оставить след на планете.
Пола с Мартиной съездили в Лас-Вегас, узаконили лесбийские отношения. Капитан на вечеринке тщательно расспросил, уточнил нюансы, решил в отпуске смотаться с дружком. Пожениться в американской столице игорного бизнеса так же легко, как снять проститутку.
В новом сезоне в подчинении у Ксении, помимо девчонок, появился мальчик двадцати восьми лет - Мигель Гонсалес. Гондурасец. С кожей, тронутой типично латиноамериканским загаром. Симпатичный, исполнительный. Смотрел, как комплексующий подросток пред авторитетом.
Ранее начальство пользовалось русской, и земляки-нувориши, и Пола, и Херб, теперь начальство - она. Грех не покататься. Природа требует. Мигеля на суше ждала жена с двумя детьми, но поход долгий, позабавятся и разбегутся.
Женщине соблазнить мужчину - раз плюнуть, достаточно поманить, показать обнаженность. Женщине-начальнице и плевать не надо, стоит только приказать. Верстоглядова подошла к процессу, будто Казанова в юбке. Напоила, заманила, оголилась. Не устояла бы и статуя. Гонсалес любил долго и нежно, боясь поранить неосторожным движением. Она жарко, неистово, словно изголодавшаяся львица. В ход пошли изощреннейшие способы доставки удовольствия. Мальчик влюбился с первого раза. Видимо, жена в ласках дальше изображения бревна не продвигалась.
Из разговоров выяснилось, латинос - парень небедный. Дом, машина. На судно нанялся, испытывая временные трудности, подвернулся вариант приличного заработка. Английский на уровне, так как ранее работал с иностранными фирмами, отличное резюме, готовность к длительным командировкам.
- Что ты сегодня так долго? - вопрошала вспотевшая женщина, лежа под любовником.
- Я хочу любить тебя вечно.
От настойчивых просьб ускориться, он удваивал усилия, но природа точно шла навстречу настрою. Два часа сладострастной пытки, и Ксюха стала выдыхаться. Сердце бешено билось, будто после марафонского бега. Иллюминатор запотел. Возбуждение высохло.
- Давай, кончай... завтра рано вставать... - шептала она. - Погоди! Где презерватив?
Он вышел без «бронежилета», состроил умилительную рожицу. Пошерудил у себя. Пожал плечами.
- Проверь там, - подсказала она.
Он стеснительно порылся, словно начинающий гинеколог. Медленно, аккуратно извлек изделие номер один. Поднял вверх двумя пальцами, показывая партнерше.
- Какой ужас! - Ксения закрыла лицо руками. Грудь содрогалась от смеха. - Какой позор!.. Расширил, черносотенец.
Она говорила по-русски. Он просил вернуться на английскую речь. Умоляюще, уморительно. Насмеявшись, Верстоглядова решила:
- На сегодня закончили упражнения. Завтра продолжим. Переходим к водным процедурам.
Она обмылась и вернулась в постель. Заснули в обнимку. Мужчины - по натуре эгоисты, для комфорта совместного сна женщине приходится подстраиваться. С гондурасцем наоборот. Ксюха разваливалась вольготно, он находил позу, повторяя изгибы тела любовницы.
Мигель позвал замуж, обещал немедленно бросить семью, продать все и уехать вслед за любимой.
- А ты? - вопрошала Галина, сидя на кухне, когда подруга приехала на очередные каникулы. Про предложение руки Ксения по скайпу не рассказывала.
- А я еще не знаю. - Верстоглядова ласкала ножку рюмки. - Погожу. Вот сейчас он съездит, повидается с женой. Может, передумает. А так надо, конечно. Возраст кончается, пора рожать.
- Ладно, давай спать, завтра у меня день рождения. Погудим!
Они выпили по последней, легли. Тимофей посапывал рядом в новой кроватке, - из старой вырос. Тикали настенные часики. За окном стрекотали сверчки. Новолуние освещало ночь бархатным флером. Подоконные гладиолусы будоражили рецепторы терпким ароматом.
- А ты после баскетболиста так ни с кем? - Бродившая водка, теплота темноты мешали Ксюхе уснуть.
- Не-ка. Хотя знаешь, как хочется? Готова сосать до посинения.
Подружки залились скабрезным смехом, приглушая ладошками, опасаясь разбудить малыша. Уткнулись в подушки, носиками друг к другу.
- Хотя нет, вру. Недолго встречалась с Пашей из соседнего дома.
Павел, предприниматель, торгующий автозапчастями, жил в многоэтажке напротив. Он любил выпить, покутить, тем более жена не блистала красотой.
С супругой сошлись в студенчестве. Невзрачная Людмила млела перед импозантным очкариком с высоким IQ, завороженно слушала, отдалась по мановению мизинца. Сразу залет. Стесняясь, она оповестила, внутренне соглашаясь на одинокое материнство. Но Паша неожиданно предложил расписаться. Подруги завидовали - лохушка охомутала первого парня на курсе. Родилась девочка.
После института деловая хватка привела Павла в бизнес. Пахал, как проклятый, и разбогател. К трехкомнатной квартирке прикупил домик в Финляндии, для отдыха и рыбалки, английский внедорожник. Людка отдавала себя безраздельно, но опыта не хватало, первый мужчина - первый муж. Предприниматель проводил ликбез, показывал порнушку, но природная скромность жены сводила усилия на нет. Все она делала не так, механически, бездушно.
Он гулял почти в открытую. Солидный мужчина при деньгах всегда вызывает ажиотаж среди женского пола. Приходил домой за полночь, в засосах, со шлейфом женских духов. Людмила терпела и прощала. Всхлипывала под громкий храп мужа, но ни одного упрека, сожаления, воли на разрыв. Главное, возвращается в семью, а остальное - чепуха.
С Додоновой Паша познакомился на детской площадке. Дети - одногодки, пока возились в песочнице, родители разговорились. Веселая вдова пришлась по вкусу, и мотылек заглянул на огонек.
Если Людка в постели - плинтус, то Галка - потолок, причем натяжной. Так Павла никто не натягивал. Он ощутил себя студентом, способным по три раза в день. Бизнесмен стал частенько ночевать у Галины, или пойдет выбросить мусор и задержится на пару часиков. Но иногда исполнял и супружеский долг, для контраста. Додонова, с идеей фикс о замужестве, возжелала отбить добычливого мужика и любила еще изощренней. И ждала, когда сам скажет, попросит по-старомодному руки. Но Паша просто наслаждался. Частый секс вернул стройность тела, энергию, бодрость духа.
Парочка гуляла на людях, почти всегда навеселе. Павел, тихий алкоголик, часто приходил со спиртным. Галка в желании потакать никогда не отказывалась, прикладывалась наравне. Под хмельком жизнь не так беспросветна, как на замороченную голову.
Расслабленный мозг тянет на приключения, безрассудства, глупости. Снимаются моральные барьеры. На время забывается стыд.
Тимошу оставили на попечение соседки, такой же мамаши с ребенком, предприниматель увязался за Галиной на день рождения Ольги Мосальской. Додонова сначала отговаривала, но, как женщина, слабая до мужчин, уступила. Они обходили коттеджи, держась за ручки, под окнами законной жены. Училке нравилось, - пусть знает, скорей разведутся. Эта мысль грела душу, как некогда популярный рижский бальзам.
Шелестел ветерок, поднимая с грунтовки смерчи пыли. Морило солнышко. Бездомные собаки лежали стайками, высунув языки и тяжело дыша. Галка широко улыбалась, переполняясь пьяным счастьем. Паша краснел то ли от вина, то ли от томности прогулки. Молчали, точно не нужны слова. Галина представляла, будто идет с Павлом, не по обычной грунтовке, а по дороге жизни.
У калитки свингеров Додонова остановилась, нажала звонок. Раздались мерные звуки, повторяясь каждые две секунды. Училка переминалась с ноги на ногу, предприниматель стоял ровно, словно солдат на плацу. Чирикали птички, налетающий ветер колыхал верхушки сосен. Сильные ветра уже повалили несколько деревьев. Они лежали поперек троп, или уперевшись в другие, недавшие рухнуть до земли.
- Кто? - грубо буркнул Сашка в динамик. Он отпугивал незваных гостей рыкающим тоном.
- Я, - просто ответила Галка и зарделась. Надо бы сказать «мы», но придется объяснять, и могут не впустить, - Мосальский непредсказуемый типчик.
С протяжным вздохом лязгнул замок, освободив засов. Галина толкнула дверь и вошла во двор. Предприниматель немного замялся, но, собравшись с решимостью, прошел следом. Он уже слегка корил себя за навязчивость.
Короткая дорожка до дома, выложенная мозаичной плиткой. Арка декоративного хмеля, опутавшего черные прутья опор. Слева - качели для Санькиных перекуров на воздухе. Белая дверь красного двухэтажного дома. На пороге встретила именинница.
- Привет! – «Принцесса» раскатила глазки, явно удивляясь Паше, и тут же себя выдала: - А я думала ты одна...
- Привет! - весело отреагировала подруга. А внутри почувствовала неловкость: приперлась с любовником, забыла подготовить конверт с тысячей в подарок. - Вот, увязался...
Павел, точно протрезвев, галантно поцеловал хозяйскую ручку, пробормотал поздравление. Оля в испорченном настроении повела гостей в кухню-столовую.
Разобранный стол. Белая скатерть. Дорогая выпивка. Богатая закуска. Поздравить именинницу приехали родители супругов. Мать Ольги, стройняшка в розовом платье и очках с золотой оправой, аккуратно забрасывала в рот маслины и изучающе смотрела на прибывшую пару. Бывший муж, высокий мужчина с густыми усами, в черном пиджаке и олимпийской уверенности, откинулся на спинку стула. Сашкин отец, седовласый мужик с угрюмым взглядом, также сидел рядом с супругой, сдобной пышечкой в разноцветной кофточке. Сын явно пошел в мать. Толстяк-хозяин тоже изумился предпринимателю, но алкоголь взывал к гостеприимству.
Прибывшие поздоровались, Паша за руку с мужским полом, кивками с дамами. Додонова виновато извинилась за опоздание, будто обещалась ко времени. Любовники расселись, в бокалы налили спиртное, в тарелки наложили салаты. Мероприятие, на миг споткнувшись, покатило дальше.
Мосальский-малдший привычно шутил. Крепкий алкоголь быстро растопил официоз, только «принцесса», насупившись, потягивала «Бейлис». Подруга расстроила, - завалилась пьяная, без подарка, да еще с очередным хахалем. Когда родители, как один, засобирались домой, а толстяк-хозяин с Павлом пошли курить, хозяйка жестко высказала гостье.
- Ты чего опять своего кавалера привела?
- Он сам навязался. Пойдем, да пойдем, хочу поздравить Олишну...
- А ты, типа, не могла отказать?
«Англичанка» с плотоядной улыбочкой пожала плечами, поковыряла вилкой в селедке под шубой. Она, действительно, слабела на передок, все меньше отказывая желающим. Но в каждом любовнике видела мужа и отца для Тимофея.
- Знаешь что, подруга, давай договоримся, ты больше своих любовников ко мне в дом не таскай.
- Да ладно, чо ты?
- Да ничо! Только праздник испортила. Думала, посидим, как люди, а ты опять приволокла на смотрины. Ты уже совсем?.. Никому отказать не можешь?
Упрек попал в цель. Галка вспыхнула в праведном гневе.
- Знаешь что! Тебе легко говорить. У тебя мужик всегда под боком. И с деньгами недостатка нет. А я все сама. Дом на себе тащу, как улитка, сына. Про секс я почти забыла, могу я хоть иногда оторваться?
- Можешь. Но зачем каждого своего трахаля тащить в мой дом? Ты знаешь, что он женат?
- Конечно.
- Тебе не стыдно смотреть в глаза его жене? Живут в соседнем доме.
- Да я ее практически не знаю. И кто бы говорил... - Додонова намекнула на свингерское настоящее именинницы.
- То по взаимному согласию, мы никого ни у кого не отбиваем.
Во дворе, покачиваясь на качелях, смолили сигареты мужички, ведя беседу о погоде. Сашка привычно свернул на китайскую философию. Отличный случай, наконец, отведать Галку. Пашка - гулящий, возражать не должен. К тому же наверняка чувствует обязанность, завалился в чужой дом хуже татарина. Мосальский исподволь спросил.
- Если Галина не против... - Павел не успел договорить, как из коттеджа выскочила подруга и поторопила любовника домой.
Толстяк допытывался, к чему такая спешка? Приобнимал, просил остаться. Учительница находилась в обиженных чувствах и спешила прочь. Закрыв за гостями калитку, Сашка узнал у супруги. Опять облом, но «наше дело предложить». Олишну не заставишь, раз сказала «нет», не отступит.
Подруги недолго дулись друг на друга, горечь инцидента улетучилась и вскоре вернулась прежняя закадычность.
Паша тянул с предложением. Тогда Галина пустила в ход намеки, подсказки, шантаж насчет лишения близости. Павел почесал репу и почти решился, но законная супружница сообщила - беременна.
Он пришел к Додоновой вечером с коньяком. Она ждала долгожданных слов и придумывала, как бы согласиться покрасивше. А он сказал: «Извини, моя жена самая лучшая, и детей своих люблю. Нам нужно расстаться, но, если что, звони».
Из-за предпринимателя Галка решила покончить долгим самоубийством - начала курить. Спустя время интрижка показалась мелкой, туманной, словно произошла с другими, а сигареты остались.
Она иногда видела Людмилу с младенцем в коляске. Встречи не вызывали ни тени разочарования, ненависти, зависти. Живут себе и пускай. Вспомнилась присказка Ксении: «Боженька все видит».
- А ты когда-нибудь пробовала с женщиной? - Верстоглядова раскрыла нагую грудь. Лифчик остался на стуле вместе с джинсами и блузкой. На теле только трусики.
- Не начинай. Я о твоих наклонностях знаю с института. Мне нужен мужик. С членом!
- Я буду твоим мужиком. Вставлю. Ну, давай!
Ксюха обняла подругу. Завязалась шуточная борьба. Училка оборвала веским аргументом - разбудим Тимошу. На том и уснули.
Утром встали пораньше, сразу на кухню, опохмеляться.
- Как хорошо! - Галина потянулась ручками в потолок, подавила зевание. - В кои-то веки не нужно ничего готовить.
Она заказала кафешку. Можно себе позволить потратиться, не зря горбатилась изо дня в день.
- А крестника куда? - поинтересовалась однокашница.
- Соседка приютит. У нее девочка на год младше, они хорошо играются. Потом отблагодарю.
Праздник организовали в кафе «У Гаянэ», рядом с окружной дорогой, недалеко от дома, но лучше на машине. Расселись в банкетном зале на втором этаже. В летних беседках бесплатно, но гулять, так гулять.
Яркое освещение. Розовая скатерть. Длинный стол с яствами в русле. С равными промежутками трио напитков, вприжимку друг к дружке: красное вино, белое и водка. Приглушенная музыка. Аромат закусок.
Додонова пригласила весь педагогический состав школы и семьи, где репетиторствовала. Пришли также Мосальские и Ксения. Влетело в копеечку, но затраты окупились и на будущее осталось, - именинница изначально просила дарить деньги.
Тосты за здравие поднимались часто, точно каждая предыдущая - первая. Гости быстро напились. Женщины устроили танцульки. Галка разомлела. Под Верку Сердючку выскочила на крыльцо, перекурить. Хотелось побыть одной, в голове оптимистично крутилось: «И я иду такая вся в «Дольче Габбана». Украинский «трансвестит» попал в настроение. Душа пела, горести жизни отлегли до завтра. Боль ран, нанесенных мужчинами, притупилась.
- Девушка, простите, пожалуйста. - Перед училкой возник добродушный тюфяк со слезным взглядом, разменявший четвертый десяток. - Сигареткой не угостите?
- Такие будешь курить? - Она протянула дамские длинные. Хотелось со всем миром быть на «ты».
- Мне сейчас без разницы. - Он вытянул белую палочку, попросил зажигалку.
«Сейчас без разницы» попало в унисон точнее Сердючки, Галина взяла просителя за рукав.
- Ты женат?
- Нет.
- Куда идешь?
- Так... Никуда.
- Пошли со мной! У меня День рождения.
- Поздравляю.
Она бросила сигарету в урну, поволокла незнакомца в зал. Не дала человеку покурить, опомниться, сбежать.
- Тебя как зовут?
- Родион.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/11/03/739