Человек, который не смеялся

 


                Посвящается незабвенным учителям

В последнее время хмурость и несговорчивость Рустам-муаллима надоела даже его семье. Вообще, эта черта присутствовала у него с детства – говорил он очень редко и никогда не смеялся. Словно отроду его душа была окаменелой.
И даже когда по телевизору показывали что-то смешное или весёлое, Рустам-муаллим глядел на экран с безразличным выражением лица, и рассмешить его было задачей невыполнимой. Как говорила его жена Мелекханум, «он был вытесан из молчаливого камня».
Однажды тёща Рустам-муаллима упрекнула за это свою дочь:
- Нашла за кого замуж выходить – за Царя Несмеяна… Он же совсем скоро состарит тебя!

Но Мелекханум не состарилась. Наоборот, она была в полном порядке. Ровно тридцать лет, как она жила с Рустамом в одном доме и за это время ни разу не видела, чтобы муж чему-то смеялся или о чём-то шутил. Хотя в первое время это ей нравилось, и она думала, что так лучше – мужчина должен быть серьёзным, грозным, не болтать лишнего.

Но в последнее время Рустам в этом явно перебарщивал, что уже порядком надоело его жене и детям.

На самом деле, у Рустам-муаллима и у самого опустились руки. Ему тоже всё надоело: смотреть и видеть, слышать и молчать, домашние заботы...
Порой ему не хотелось даже в школу идти. Нет, это не его ученики из первого, второго, третьего и четвёртого классов надоели ему. Наоборот, каждый раз, когда заходил в эти классы, он отдыхал, получал удовольствие, обучая детей от азбуки до письма, учил их думать. И дети получали удовольствие от уроков Рустам-муаллима. Нередко они шалили, шумели и кричали, но слово Рустам-муаллима было для них законом, и они никогда не перечили ему.

А перечили Рустам-муаллиму его домашние. У него дома всё складывалось не гладко. Например, он устал говорить старшему сыну: «занимайся уроками, перестань шастать попусту!» Слова отца парень воспринимал с безразличием.
У дочери Рустам-муаллим требовал не надевать платья выше колен, но та, ухмыльнувшись, запиралась у себя в комнате, брала телефон и обзванивала подруг.
Телефонный разговор начинался примерно так:

- Айка, ты? Да… Да так, одно скукотище… Дурдом, а не дом! Может, выйдем – развеемся? Папе вновь угораздило испортить мне настроение! Он у меня словно из прошлого века – то не носи, это не надевай, домой приходи вовремя, предупреждай, куда уходишь…

Рустам-муаллим действительно был из прошлого века – он родился на белый свет ровно в середине столетия, и с тех пор по сей день он проделал долгий путь, прочёл множество книг, встретился с множеством людей… и повидал много девушек. И, выбрав среди этого множества одну, женился на ней. Надо сказать, жениться побудило имя его супруги – Мелекханум.
Ещё с незапамятных времён ему казалось, что все девушки по имени Мелекханум – земные ангелы: красивые, воспитанные, скромные, благодарные, любящие учителей и т.д. Впрочем, в этом он был прав.

Но ошибся лишь в одном: его жена Мелекханум всегда вела себя неблагодарно, то и дело жаловалась на повседневную жизнь. Своими жалобами и претензиями она нередко доводила Рустама до белого каления. Но это было лишь полбеды.
Рустам пользовался уважением у всей школы, но дома его порой и в грош не ставили. Набрасывались на него и дети, и жена, и начинали «пилить»:

- Тоже мне, профессию нашёл! Не надоело учительствовать? Ступай, занимайся бизнесом, торгуй, неси домой деньги! Научись, наконец, жить при рыночной экономике! До каких пор мы будем нищенствовать? Хватит уже, достаточно поучил чужих детей – скоро концы отдашь! Всё равно никто не оценит. Памятник, видите ли, ему поставят нерукотворный! Разбежались… держи карман шире!
Эти слова он слышал раз сто и каждый раз он молчал, так как отвечать ему было нечего. Он сознавал, что семья имеет полное право жить в достатке.
Но Рустам-муаллим в течение тридцати лет жил на одну зарплату, с которой они еле сводили концы с концами. В таком положении он чувствовал себя одиноким и ничем не мог утешиться. Благо, его спасала школа. Чуть свет он брал с собой бутерброд и уходил на работу, где видел своих учеников и забывал обо всём на свете.
Ровно шесть дней в неделю, с утра до вечера, ему не хотелось возвращаться из школы, и будь его воля, он остался бы там даже по воскресеньям – школа была для него единственным утешением, единственным поприщем для приложения сил. Он преподавал здесь ровно тридцать лет, и ровно тридцать лет он учил детей азербайджанскому языку, арифметике, рисованию. Большинство выпускников этой школы научились читать и писать слова «мама, папа» именно у Рустам-муаллима.
Нередко даже родители дрались из-за Рустам-муаллима. Каждый год, незадолго до сентября, родители новоиспечённых первоклашек стремились «подогреть» директора школы, чтобы тот наполнил класс Рустам-муаллима «избранными» детьми. Директору школы это было выгодно, и родители оставались довольны. Но вся тяжесть падала на
Рустам-муаллима, что совершенно не волновало ни директора, ни родителей. Их интересовала исключительно собственная выгода, и подобное положение сохранялось с прошлого века.

Совсем недавно в школу назначили нового директора. Он, пришедший на смену покойной Соны-ханум, словно явился, чтобы раз и навсегда покончить со своей убогой, нищенской жизнью. О нём коллеги-педагоги говорили: будто пса привязали к цветочному дереву.

Новый директор был абсолютно далёк от педагогики вообще и от работы в школе в частности. Сразу же при прибытии он собрал учителей у себя в кабинете и поставил перед ними условие:
-  Узнаю, что кто-то требовал у учеников деньги – пеняйте на себя!
-  Узнаю, что кто-то принимал у родителей подарок – тут же выгоню взашей!
-  Узнаю, что кому-то поставили отметку за деньги – накажу не раздумывая!

Разумеется, в первое время слова нового директора изрядно вдохновили Рустам-муаллима, хотя, по сути, его самого эти слова не касались, так как Рустам-муаллим за все годы своей работы учительствовал честно и жил на одну зарплату, за что был благодарен судьбе. Он держался подальше от всего порочного.
Разве что заведующий учебной частью несколько раз вызывал его к себе и предлагал пригласить родителей учеников четвёртого класса, чтобы те помогли отремонтировать класс. Рустам-муаллим приглашал родителей, и те являлись к заведующему, платили взнос за ремонт и уходили. Вот и всё.

Иногда другие учителя также собирали деньги и передавали директору, обычно – по праздникам. Для детей устраивали вечеринки или же организовывали экскурсии. Рустам-муаллим надеялся, что новый директор покончит и с этими мелкими недочётами, так как все его требования звучали на повышенных тонах. И Рустам-муаллиму казалось, что этот директор – по-настоящему его человек.

Однажды он вновь прибыл в школу с раннего утра – погода стояла снежная, метельная. Школа не отапливалась, и Рустам-муаллим, зайдя в класс, включил электроплитку, купленную в прошлом году на свои деньги, и протянул руки над печкой, чтобы немного согреться. Ученики заходили по одному, по двое, здоровались и усаживались на свои места. Тут заглянул один из учителей и сообщил Рустам-муаллиму, что его вызывает новый директор.

Зайдя в кабинет директора, Рустам-муаллим обернулся, чтобы снять пальто, но директор остановил его:
- Не нужно снимать, Рустам-муаллим, в комнате и без того холодно. Садитесь. Как у вас дела?
- Всё нормально, – ответил Рустам-муаллим и, подтянув к себе стул, уселся.
- Рустам-муаллим, я слышал о вас много хорошего...
Душу Рустам-муаллима переполнила гордость.
- Говорят, что вы передовой деятель просвещения – это правда?
- Раз говорят, значит – правда.
- Более того, вы примерный семьянин и прекрасный отец…
Эти слова немного расстроили его, но он промолчал.
- У вас двое детей.
- Да, двое.
- Вам пятьдесят пять?
- Да.
- Первоклассников обучаете до пятого класса, причём –  обучаете как следует…
- Совершенно верно.
- Принципиальны...
- И очень горжусь этим!
- Вам чужда наглость...
- Ну, разумеется...
- Вы не подхалим, не привыкли льстить, кому бы то ни было...
- Всё верно...
- Денег у детей не собираете...
- Даже не собираюсь собирать...
- Торговать не умеете...
- Не умею...
- Не предаёте ни себя, ни других...
- Ни в коем случае...
- Взятку у родителей не требуете...
- Я далёк от этого...
- Отметку детям ставите честно, а не за деньги...
- Ну, естественно...

Рустам-муаллим радовался как ребёнок и от радости чуть не прослезился. Он решил, что его хотят представить к награде, и внезапно ему даже захотелось от души поблагодарить нового директора. Но директор вдруг промолчал и, глотнув стоявшего перед ним лимонного сока, продолжил приказным тоном:
- Но… Знаете… Сейчас необходимо идти нога в ногу с современным образованием… С современным… Нам нужно соблюдать западные стандарты...
- Правильно...
- Поэтому… Рустам-муаллим, мы остро нуждаемся в кадрах, глубоко разбирающихся в этих стандартах и способных разъяснить рыночную экономику нашим ученикам и их родителям…
- Ну, разумеется...
- Вот видите, вы как и Шафига-ханум поняли меня правильно (Шафига-ханум была учительницей физики, и гордостью всей школы). Она тоже работает старыми методами. До вас я всё это говорил и ей. Рустам-муаллим, вы должны подать заявление об уходе! Нам нужны новые учителя…
Он обескуражено молчал… А директор продолжал гнуть своё.
- Новые учителя, понимаете? Образование в нашей школе отстаёт, причём – очень сильно… Раньше школа была государственной, но сейчас стала частной. Всё должно согласовываться с рыночной экономикой, слышите?
-  Не слышу...
-  Как это «не слышу»? Вы из какого века?
-  Из прошлого...
-  Вот видите – и сами подтверждаете... А нам нужны учителя нынешнего века… Хотя учителей на рынке не бывает. Рынок сам формирует каждого. Это и есть свобода! Поэтому, Рустам-муаллим, не обижайтесь – я вас увольняю...
Он сидел как громом поражённый…
-  …Школа находится в ужасающем состоянии… На носу День Влюблённых, Восьмое Марта, праздник Новруз, цветочный праздник, субботники, День Независимости, День Республики, День Молодёжи, Новый Год, последний звонок… И эти праздники настолько интенсивны, что приходится всё успевать… С учениками и их родителями должен беседовать человек, разбирающийся в рыночной экономике… Да ещё и сверху нас теребят! У нас очень мало времени… Всего доброго!
Рустам-муаллима словно ошпарили кипятком. И сделал это новый директор, на которого он возлагал большие надежды, в которого он искренне верил! Ничего не сказав, он вышел из школы и отправился домой. Увидев состояние мужа, жена спросила:
- Что с тобой, Рустам? Корабли утонули?
- Утонули…
- И много ли у тебя было кораблей?
- Всего один...
- А почему до сих пор молчал? Продали бы за хорошие деньги…
- Этим кораблём был я сам...
- Доигрались… Опять начал философствовать?
- Ты права, Мелекханум, мне действительно нужно было продать этот корабль...
- Ты что, издеваешься? Что за глупые шуточки?
- Мне не до шуток. Мне нужно было вовремя продать этот корабль, то есть себя!

Со слов мужа Мелекханум ничего не поняла. Впрочем, за эти тридцать лет она редко понимала его. Но впервые в жизни она разглядывала мужа с интересом и изумлением. Женщина долго смотрела на него, затем, словно очнувшись, встревожено спросила:
- Рустам, ну скажи же, что случилось? Неужто армяне нападают?
Рустам, будто придя в себя, расхохотался – он не смеялся так громко целых тридцать лет. И смеялся так долго, что, ухватившись за живот, начал корчиться и сквозь смех вскрикнул:
- Да, нападают!!!

Мелекханум была встревожена – она впервые видела своего мужа смеющимся. Недоумевая, что и сказать, Мелекханум вдруг заметила, что у мужа из глаз текут слёзы...
         2003