Начало здесь: Эльза Шиц.
http://proza.ru/2017/10/30/1828
Наш собеседник Василий Шиц (79 лет). Немало пережил он на своем веку. Мне было интересно узнать о далекой зиме 70-х годов 20 века, о событиях и личностях, о которых ранее рассказывала его дочь, Эльза Шиц. Напомним важный для нашего повествования случай.
В феврале 1978 года она отправилась на свадьбу своей подруги, а автобусы ходили не регулярно, и она голосовала у дороги. Остановилась машина. Белая «Волга». Из машины вышел молодой шофер, стал расчищать лопатой снег – в феврале были снежные заносы. Эльза попросила подвезти ее до района, и парень разрешил ей сесть в машину на заднее сидение. Мужчина на переднем сидении спросил: «Вы из Селивановки?" - "Да," сказала Эльза. - "Как Ваша фамилия?» Эльза назвала свою фамилию, Шиц. "А, Шиц! Как же, как же, знаю, хороший работник!" - "Фото папы висит на Доске почета! - с гордостью сказала девушка. Когда Эльза рассказала отцу, как она доехала до района, он сказал: "Это же был Михаил Горбачев! Он был в правлении совхоза".
Михаил Сергеевич Горбачев сидел на переднем сидении. Ездил без охраны. По словам Эльзы, когда умер Черненко, Горбачева вызвали в Москву, на похороны. И более он не вернулся в район. Остался в Москве.
http://www.proza.ru/2017/10/30/1828
Вот что рассказал об этом Василий Шиц.
- Нас собрали на совещание, я был тогда, это было лет 40 назад, я работал старшим скотником в Селивановке, в совхозе «Кумской». А тут – пурга! - конец света. Сверху поступила команда: разъехаться. Нас всех из-за непогоды и распустили, чтобы не было заносов и чтобы не пришлось ночевать в степи. От Ставрополя до Селивановки - 270 километров. У кого – газики- бобики, а у кого-то и «Волга» – проходимость хорошая.
И когда Василий Васильевич пришел домой, дочь, Эльза, рассказала ему, что ее подвезли на белой «Волге» и расспрашивали об отце. И Василий Васильевич сказал дочери , что это был Михаил Сергеевич Горбачев. Он был первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС и присутствовал на совещании.
Василий Шиц работал в совхозе-миллионере в Селивановке: разводили племенной скот. В 1970 году он первым принимал белых французских коров шаролезской породы – всего 98 – и 6 быков. Бугаи «Домино» были самые тяжелые. Для каждой коровы был свой бугай, За этим следили строго, чтобы не родились родственные телята! Если бык не мог покрыть корову, об этом сообщали технику, начальству. И приводили корове другого быка. Попасть на машине в родильне отделение для коров можно было только через карантинную зону, креалиновую дезинфикацию (специальная яма с дезраствором). Три женщины работали с коровами. У каждой коровы были свои полотенца, щелковые нитки, которые хранили в спирту, и все необходимое для отела коров. И Германия покупала у нас коров!
- Меня с детства, в 1947 - взяли в детдом, в селе Равнополь, приписали мне, семилетнему, лишний год, чтобы мать могли взять в трудармию. Детей в детдоме было около тысячи. Смертность была высокой, около половины детей умерли.
Мать моя, Шарлота Арнольдовна, в трудармии заготавливала сено для коров. Вероятно, воз с сеном перевозили через реку, он перевернулся и мама сгребала сено со льда, порезала льдом руки, простудилась и - умерла. А у нее была легкая рука: все цветы ею посаженные прекрасно росли. Даже таракал – виноградная лоза, по сути палка, легко приживалась. Отец вернулся из трудармии в Казахстан в сентябре. Время спустя женился, взял женщину с детьми и тогда забрал меня в семью. Фамилия матери второй жены Екатерина Андреевна Люфт.
Мы с братом пасли свиней. Чем мы только ни питались, чтобы унять чувство голода, питались травой , жарили лопухи, например. От такой работы и такого «питания», вы не поверите, у нас на руках появились волосы. Бывало, убежит свинья на территорию другого колхоза, а мне туда нельзя, запрещено, могут застрелить: граница колхоза, а мы под комендатурой. Вызывали бригадира - он звонил коменданту. Выспрашивали меня: «Где она от тебя ушла?» Мы по следу пересекли границу, а она в яме! Вчетвером и вытащили ее.
До 1951 года жили в селе Борисовка Павлодарского области, работали в колхозе «Энгельс», в колхозе «Советский», а был он в Успенке. Один год жили в Стане. Здесь была конная ферма, часть фондовых рысаков – высокие, длинные, в весе. Работникам не разрешали их использовать в своих целях – военный резерв, военные лошади. Отец жены, Янсон Василий Васильевич, служил в конной армии Буденного (Семён Михайлович Будённый - один из ключевых организаторов красной кавалерии. Примечание автора). Янсон был главным ветврачом колхоза.
Однажды молодые лошадки, которых отделили от мам-кобылиц, вырвались из загона. Мой отец, Василий Филипович, вывел из стойла коня, тот по нюху взял след, начал фыркать, тогда отец дал ему волю - конь пошел, пошел. Так и нашли пропавших лошадок. Отца стали обвинять: нельзя, а ты взял коня, пойдешь под суд! Но если поймаешь барсука, простим тебе твой грех. Иди в околки (ложбины), там они водятся. Что делать, надо идти. Попросил дать бич (кнут), барсуки ведь хищные. Увидеть барсука можно рано утром. Увидели, как он входит в нору. Товарищ ставил палку на землю, в предполагаемое место нахождения бобра в норе, а отец копал. Не сразу, но сумели поймать!
В 1951 границы колхозов отменили. Друг отца, Христиан Сартисон (Сартисон Иоганн Христианович – нашла в инете – В.Т-А)способстбобал этому. Три колхоза соединили в один. Границы былых колхозов теперь можно было переходить, но выезжать нельзя было. Да и денег не было куда-то ехать.
Из Казахстана в 1953 году мы переехали на луга, ближе к Иртышу, но в 1955 вернулись обратно, в колхоз «Энгельс». Приехали, нас с братом забрала к себе сестра, отец начал строить дом. У жены, Ольги, была своя дочь от первого брака, ее первый муж погиб в трудармии. У сестры жены был сын Арон, его забрала мать Ольги - Екатерина Егоровна Люфт. Нас с братом, хочешь-не хочешь, отправили жить новой жизнью: подселили в семью менонитов по фамилии Госсен. Удобств никаких: туалетом было ведро. Когда купались, нужно было отвернуться, иначе ударят! Брат, Павел, с 1935 года рождения, не учился. Я с 39 –го, сестра, Зельма, с 32-го. На Стане вышла замуж за Якова, стала жить в Борисовке.
В 1955 году я подружился с девушкой, Ольгой. Окончив семь классов, я пас колхозных овец. Одна отара - у меня, а другая - у Ольги. Так и познакомились. Поженились.
Работали в колхозе «Тимирязев», который организовал ученик Хрущева. Родились три дочери: Эльза, Ира и Валя. Платьев и белья для дочерей не было возможности купить, ходили в ватниках – сто латок! За носками надо стоять в очереди часами. Детского садика не было, замыкали дома. Я смог купить одно яблоко только в 1964 году.
«А когда я впервые увидела девочку с корзинкой яблок, - рассказывает Эльза,- мне было семь лет тогда, я чуть в обморок не упала. Столько яблок! Впервые увидела рафинированный сахар в конце 60-х.» Зеленый горошек впервые увидели в 1991!
С раннего детства Эльза заболела - детский паралич (полиомиелит): вовремя не смогли поехать в центр, к врачу, и не была сделана необходимая прививка. Довезти ребенка к врачу было сложно, снежные бури, заносы. Нужна была перемена климата. Решили сменить место жительства. В правлении колхоза потребовали написать расписку, что обратно мы не вернемся.
И в 1964 выехали семьей на Кавказ (Минеральные Воды). Квартиры не было, три дня жили в подсобке. Спрашивали, а где родился, почему туда не едешь. Тогда мы пошли через Стан. Хуртаев (имени не помню) заставил нас принять. Я устроился механизатором в колхозе. Жена работала с двумя группами свиней. А когда в конце года сделали расчет, то денег не дали, мы еще и должны остались. Трудимся, трудимся, а денег нет. Вешаться нам и голову не приходило. Нельзя было выступать! Помню, дети играли в какую-то игру и повесили флаг на туалет – это был их штаб. Так увидев это, мне приказали снять флаг.
- Строго,- едва скрываю я улыбку.
- Не до смеха было.
- Но все же что-то человечное было?
- Когда нас везли в войну на баржах, немцы в нас не стреляли.
…В 1966 году семья смогла, наконец, вернуться в родное село, в Брусиловку. Деду - Шиц Василий Филипович - пришлось купить у русских свою же землянку, которую вынуждены были покинуть в 41-ом. 1941. Стали братьев в армию брать. Старший, Федя, остался на сверхсрочной службе. Ваню взяли в армию. Христиана военкомат не брал, кто будет помогать родителям? Но мы попросили, чтобы нас, немцев, не упрекали, что мы, немцы, не хотели родину защищать. Директор совхоза Владимир Ильич Горбачев написал бумагу-справку для начальника в военкомате и Христиана взяли в армию. Меня не взяли, я остался в запасе, следить за родителями. Нужно сказать, что в армию я и не годился: я был недоразвит: мой вес и рост не соответствовали, кожа едва ли не голубая. Еще в детдоме я спал на кровати без подушки: одну руку клал под голову, а другую - на голову. Впоследствии возникли проблемы с позвоночником.
Иван пришел из армии, работал в трех километрах от совхоза, в колхозе «Архангельский».
В 1987 дали мне путевку в Прибалтику, но я сказал, что без жены не поеду. И тогда дали путевку и ей. Интересно было, показали все. Мы купили все, что захотели, обновки наконец для дочерей купили. Зажили! Племенная ферма, показательная, одна во всем Союзе, Московское обеспечение. Через два года еще добавили нам коров. Появились деньги, да только что на них купишь?! Однажды на село выделили два велосипеда. Один мне смогли продать, но втихаря. Сказали, чтоб не ехал на нем из магазина, а нес на плечах во избежание лишних разговоров.
Дом у нас был красивый, из кирпича, я украсил орнаментом из красного кирпича. Покрасил забор. Впоследствии сделал цинковый забор сделал. Друзья были у меня на Кавказе.
Поблагодарим Василия Шица за воспоминания, за детали жизни нелегкой. Нелегко ему было вспоминать. Предполагал с опаской: не накажут ли за подробности жизни былой. Пожелаем ему здоровья, долголетия и , как знать, счастья!
P.S. Встретила недавно Василия Васильевича. Рассказывать более не желает. Вот единственное, он рассказал мне.
Весной надо было пахать землю, а лошадей в совхозе не было, война. И ему дали для вспашки земли корову. А хозяин ее идет рядом. Бригадир сказал Василию: "Иди и не оглядывайся!" Интересно, почему это нельзя оглядываться? Василий оглянулся. Во рву лежал теленок. Значит, корова отелилась, работать ей нельзя. Но приказ есть приказ. Но скоро солнце уже склонилось к закату, рабочий день кончился.
P.P.S. Герой моего очерка ушел из жизни летом 2021 года на 84 году жизни.
Об этом мне рассказала его дочь Илза.
Сделал попытку добровольно уйти из жизни, но вовремя вошла медсестра, спасли. Умер на следующий день после своего дня рождения. Нелегкой была его жизнь.
В моей памяти он остался стремительным, спешащим вперед.
ПЕТЕРСТАЛЬ/PETERSTAL (Селивановка; также Мезенцево), лютеранское село на собственной земле, основанное в 1903 году.
До 1917 года село находилось в составе Стародубской волости Святокрестовского (Прасковейского) уезда Ставропольской губернии, а в советский период – Воронцово-Александровского/Архангельского района Орджоникидзевского края (в настоящее время – Советский район Ставропольского края). Располагалось на правом берегу реки Кума, в 55 км к северо-востоку от Георгиевска. Жители: 168 (1904), 203 (19 09), 212 (1911), 250 (1918), 304 (1920), 262/209 немцев (1926). Земли имелось 684 десятин (1916; 33 хозяйства). Жители села являлись прихожанами лютеранского прихода Ставрополь.
Немцы России. Населенные пункты и места поселения: энцикл. словарь. / Сост. В.Ф. Дизендорф. 3-е перераб. Интернет-издание. – 201