Часть третья
1
В середине декабря наступил викин день рождения. Олеся подарила ей рисунок, который рисовала три дня: сад, красивый домик с трубой и радугу над ним. Артём с Машей перенесли стол в комнату Вики, накрыли его, позвали детей и стали дожидаться Влада с Геной и Леной, которые пришли с цветами и тортом. Гена тут же подбежал к Олесе и стал играть с ней.
– Спасибо, сынок! Спасибо, Леночка! – говорила растроганная Вика. – Я сильно изменилась, но вот сладкое до сих пор люблю. Шуберт знал мою слабость и по всей квартире мне конфеты подкладывал. А когда я боялась, что поправлюсь, он называл меня самой красивой. Мне кажется, я до сих пор чувствую его поцелуи...
– Вика, ребёнку ещё рано слушать про поцелуи, – тихо сказала Маша, кивнув на Олесю.
– Почему же рано? Вот возьму и расцелую сейчас Олесю. Она ведь для меня лучший подарок, – и Вика взяла дочку на руки.
– Мамочка, с днём рождения! – вдруг сказала молчавшая до сих пор Олеся. – Ты у меня самая лучшая и самая красивая!
– Ежонок мой, спасибо тебе! Но какая же я теперь красивая? Вот посмотри фотографии... – и Вика в который раз достала альбом с фотографиями и стала показывать Олесе. – Видишь, какая я молодая на фотографиях, а сейчас я совсем старенькая. А всё потому что Шуберточика моего любимого больше нет... – произнесла Вика, обращаясь уже не к девочке, а куда-то в пространство.
Артём смотрел на то, как сидят рядом старушка и маленькая девочка, и видел перед собой встречу прошлого и будущего, встречу отцветающих деревьев и молодых, только распускающихся бутонов.
– О Вика! – воскликнул Артём, выходя на середину комнаты. – Я сейчас вспомнил тот день, когда впервые увидел тебя ещё в нашем родном городе. Как Олеся мне напомнила тебя тех лет! О-о-о!
– Артём, ты же не видел Вику ребёнком, вы только в техникуме познакомились, – улыбнулась Маша.
– О-о-о! Не всё ли равно? Я вижу в Олесе будущую прекрасную девушку!
– Да, пусть ежоночек мой счастлив будет... – произнесла Вика. – Пусть будет счастливее меня...
– Вика, как ты можешь жаловаться? – упрекнула Маша сестру. – У тебя было много счастливых лет с Шубертом, а сейчас у тебя ежонок твой есть.
– Да, ты права, ты права, Машенька. Просто мне так его не хватает... Я ведь сама чуть не умерла, только благодаря сестричке моей и выжила. Я предлагаю тост за Машеньку.
– За мою чернокрылую голубицу! – воскликнул Артём, всё так же находясь в центре комнаты. – О моя чернокрылая голубица, сколько лет мы с тобой вместе, а я с каждым годом всё сильнее люблю тебя! О-о-о! И не просто люблю, а влюбляюсь! Ведь некоторые разделяют любовь и влюблённость. А в моих чувствах к тебе они едины, как месяц един с луною, ведь месяц и луна – одно и то же. О моя чернокрылая голубица! Не могу поверить, что когда-то мы с тобой не понимали друг друга, что когда-то даже злились друг на друга. Как я был слеп! Как я был слеп! Если бы я тогда был зрячим, я бы сразу понял, что ты – та, которая предназначена мне самим небом! О-о-о! Как я счастлив делить с тобой каждый день! Как я счастлив, когда ты приходишь на мои спектакли, а если не приходишь, как я счастлив возвращаться домой!
– Особенно по четвергам, – улыбнулась Маша.
– О нет, нет, о моя чернокрылая голубица! Хоть по четвергам я всегда с превеликим блаженством вкушаю суп с фрикадельками, приготовленный твоими дивными руками, но я опровергаю мещанскую поговорку о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок! О-о-о! Сердце даже в организме человека находится выше желудка!
– Мне очень приятно это слышать, Артём, – сказала Маша, – но давай всё-таки первый тост поднимем за Вику, у неё сегодня день рождения, а потом и за нас с тобой.
– День рождения! – крикнул Артём, сотрясая руками и падая на колени перед Викой. – О, прости, прости меня, о сестра моей возлюбленной! Выпьем же за тебя!
Все чокнулись и выпили.
– Как у тебя в театре дела, сынок? – спросила Вика, обращаясь к Владу.
– С Владом происходит что-то неладное! – воскликнул Артём, обходя весь стол и обращаясь к каждому лично. – Что с тобой произошло, о мой прекрасный сокол? – спросил Шашкин, останавливаясь перед Владом, сидящим рядом с Леной, которая встревожилась, услышав такие слова.
– Я потом тебе расскажу, Артём, – ответил молодой человек. – Не хочу портить Вике праздник... – тихо прибавил он.
– Прости, о прекрасная лебёдка, – обратился Шашкин к Лене, – я на пять минут украду у тебя твоего возлюбленного! – и он с таинственным и немного скорбным видом позвал за собой Влада.
Они пришли на кухню.
– О Влад! Я знаю, почему ты тогда не смог прийти на спектакль! Я вижу, что творится в твоём доме! О-о-о! Быть может, я выбрал не совсем подходящий день для того, чтобы предупредить тебя, но я должен сделать это именно сегодня. Ведь было бы хуже, если бы я сделал это через несколько дней, когда тебе вновь играть на сцене. Ты тогда снова не сможешь играть! Могу ли я допустить, чтобы ты всё чаще не мог играть?
– О чём ты говоришь, Артём? – с тревогой спросил Влад. – О чём ты хочешь меня предупредить?
– Горе, горе движется быстрыми шагами по направлению к вашему дому... – шепнул Артём.
Влад побледнел и невольно схватился за сердце. А Лена, оставшаяся в комнате, в этот самый момент почувствовала, что её любимому стало плохо, встала из-за стола и пошла на кухню. Как только Влад увидел её, улыбка тут же озарила его лицо и он почти что был готов забыть то, что сказал ему Артём. Во всяком случае, на какое-то время забыть.
– Простите, что помешала вам, – произнесла Лена, – но мне показалось, что я нужна сейчас Владу.
– Ты всегда мне нужна, Лена! – Влад подошёл к девушке и взял её руки в свои.
– О-о-о! Я третий лишний! Я удаляюсь! – воскликнул Артём, раскланиваясь перед влюблёнными и уходя в комнату.
– Владик, скажи мне честно, что случилось? – спросила Лена, нежно и печально глядя на любимого. – Мне вдруг так страшно стало за тебя...
– Ничего особенного. Не волнуйся, милая моя. Просто Рябчиков в последнее время никого ни во что не ставит. Если он раньше был просто грубоват, то сейчас... Но не будем об этом. Какое у тебя сердце... Ты не видела меня и почувствовала, что мне плохо...
– Это потому что я люблю тебя. Но вот видишь, значит, тебе правда плохо, ты сейчас это подтвердил. А говоришь, ничего особенного...
– Да я просто часто из-за ерунды какой-то волнуюсь... Но с тобой я всё переживу, потому что меньше всего хочу потерять тебя.
– Что ты такое говоришь, Владик? Я же никогда тебя не оставлю!
– Ну... если бы я умер, например.
– Владик! – на этот раз Лена страшно побледнела.
– Прости меня, пожалуйста! – воскликнул Влад. – Я сам не знаю, что говорю! Меня Артём очень напугал, но ты же его знаешь, он часто сгущает краски. Я не хотел тебя пугать!
– Любимый мой, ты ведь не умрёшь, правда? – плача, спросила Лена.
Влад почувствовал, что у него разрывается сердце. Он поцеловал Лену и долго не выпускал её из объятий.
Когда они вернулись в комнату, Артём вновь что-то восклицал про чернокрылую голубицу.
– Знаете, Артём так кричит о чувствах, что если бы это был не Артём, я бы не верила, – с улыбкой сказала Маша вновь севшим за стол Владу и Лене.
– Но ты веришь, потому что это я! О-о-о! – надрывался Артём.
И вдруг раздался звонок в дверь.
– Я открою! – закричал Артём, судорожно кидаясь к двери.
Через минуту он вошёл в комнату с каким-то мужчиной.
– Кто это? – пробормотала Капитолина Шашкина, переглядываясь с братьями.
– Здравствуйте! – с немного смущённой и очень сладкой улыбкой обратился ко всем незнакомец. – Позвольте представиться, я Максим Мармеладович.