Однажды мы с папой ехали на поезде. Солнце, лето, отпуск, путешествие и тому подобное – все это сулило радости и согревало душу. Кроме того, дома остался и ждал меня к первому сентября новенький портфель-ранец. Представляете, сколько удовольствий ожидало мелкую дошкольницу!?
Папа общался с соседями по купе и между делом разрешил мне наведаться в туалет. Первая часть похода удалась без осложнений – я зашла в помещение и закрылась. Но когда через пару минут мне потребовалось выйти из туалета, открыть дверь я не смогла. То ли сил не хватило, то ли извилин, а может, изношенный замок специально дожидался дебютантку. Ах…Пришлось исполнять сольный номер из неизвестной драмы. Я плакала и кричала: «Люди добрые, помогите!»
Вскоре добрые люди откликнулись – привели проводницу с ключом.
Она вернула меня папе, высказав ему всё, что она думала о его отношении к ребёнку.
Туалетное происшествие вошло в семейные анекдоты,
но нисколько не подорвало доверия родителей к моей самостоятельности…
Так мы ехали в Боромлю к деду. Это большое село в Сумской области - родина моего папы. Жанровую картинку можно дополнить еще одним нюансом: делая пересадку в Харькове, мы сели не на тот поезд. Вокзал в Харькове большой красивый, но непростой.
Кажется, все наши дни боромлянской жизни у дедушки Николая были теплые, вольные, веселые, уютные, вкусные.
Дом, настоящую хату мазанку, покрывала крыша из соломы. Пол назывался долинка, его можно было только мести. Забор – плетень.
Картинка из памяти: сижу на плетне, а по улице идут женщина с маленьким мальчиком. Мама обращает его внимание на меня: «Смотри, русалка сидит».
Разновозрастная детвора собиралась по вечерам на улице на мощном бревне. Мы играли в разные игры, популярные во дворах Союза. Беготня устраивалась интенсивная. Дед изредка ругался, когда в игровую сферу втягивался его огород и комора.
Тем временем во дворе тётя Люба в большом тазу, поставленном на плиту, варила клубничное варенье. Она снимала с него пенку и охотно детям намазывала на горбушку черного хлеба. Это было лакомство неземной вкусноты.
Огромное удовольствие мы получали от купания в речке Боромля. Не омрачали его даже черные потёки на лице – осадок от грунта.
С соседкой-подружкой мы пасли гусей, а во дворе я кормила кур.
Папа с моим двоюродным братом Колей играли в городки. Азартно и страстно.
Утром и вечером по улице гнали стадо коров.
Дед Николай вставал рано, набирал кошелку клубники и ходил продавать на базар. А мы пытались спать дольше. Кровать стелилась поперек. При таком раскладе нас помещалось пятеро.
Дед спал у небольшой печки, раскинув на долинке фуфайку. Он был терпелив, великодушен и гостеприимен, хотя не понимал, как можно так долго спать по утрам.
Мы, компания дошкольников, играли в свадьбу: шатались по дворам, изображая жениха и невесту. Жених был один – Василь, а невесты менялись. Забавно, что теперь он голова села Боромля…
Взрослые на нашу игру смотрели с любопытством и снисхождением.
Фата, кусок тюля, перемещался от невесты к невесте, но когда очередь дошла до меня, я высказала желание закончить игру. Не хотелось мне, видимо, целоваться с Василём.
Василь слыл виртуозным придумщиком. Например, меньшому из компании он предлагал: «Скажи «домино». Тот охотно повторял «домино». Коварный Василь продолжал: «Скинь штаны – будет кино». Ребёнок выполнял и получал по попе крапивой...