Мы почти подъехали к даче, когда по Радио-7 объявили, что сегодня, 29 июня, день рождения Антуана де Сент - Экзюпери. Предстоящий ужин просто обязан был пройти под знаком этого важного для каждого культурного и читающего землянина события.
"Господи, опять выпивать!"- кто-то подумал, но ничего не произнес в салоне автомобиля.
"Саперави", клубника (был самый ее "разгар") оперативные смс-поздравления друзьям и близким, литературные воспоминания... Думаю, именинник был бы доволен.
Но утром я обнаружил, что вчера, в суете, забыл выпустить Банника. Это такой важный божок и, говорят, что когда про него забывают, он может в парилке бросить вам на спину горячий камень из печки. Поэтому я всегда первым делом по приезду на дачу открываю настежь все двери бани.
На краю тканевого "этнического" половичка в парилке я увидел нечто похожее на давно остывший уголек, выпавший из печи. Это был неподвижный, иссиня-черный краснокнижник, шмель-плотник со всегда неожиданно красивыми фиолетовыми крыльями ("вуаль прабабки" по Бродскому). Их семья живет и работает где-то под крышей. (Они сожрут нашу баню - вечно боишься ты). Может быть шмель умаялся за рабочий день и удалился от надоевшего коллектива в это лучшее на земле место с запахом пареной над кипящим котлом полыни, клевера и уже подсохших дубовых веников? Я осторожно провел над ним ладонью и он вяло приподнял две лапки.А когда я поднес к нему свой мизинец, он вдруг медленно накрыл его своей почти не колючей лапкой и снова замер.
Казалось, что мы спали в обнимку.(С тобой мы так давно уже не делали).Перешагивая через шмеля, я подумал: а вдруг он умирает и не хочет, чтобы я уходил? Как мой отец тогда, в больнице, 17 лет назад...
Утро было чудесным и завтракать решили на открытой веранде. Низкое пока еще солнце шевелило виноградные листья и деформированные солнечные зайцы лениво потягивались на дощатом полу. Тень от стакана доставала почти до середины белой столешницы и была окружена таинственным пространственным ореолом. А рубиновый блик от "Саперави" из-за граней сосуда был похож на перехваченный посередине пучок светящихся изнутри каких-то невероятных джедаевских спагетти.
Посреди огорода еще с прошлого нашего приезда стояла пилотная конструкция опоры для подвязывания растущих помидорных кустиков. Инсталляция представляла собой три вытянутые, стоящие друг за другом арки из ярко-желтой пластиковой арматуры, соединенных в "холке" хребтом из того же материала. Хребет переходил в хвост, который контрфорсом упирался аж в клубничные грядки. Неделю назад я не стал его обрезать из-за странного штормового предупреждения.Раньше конструкция походила на шестипалого безбашенного динозавра,охраняющего наш огород и в любой момент готового перемахнуть через забор в чахлую рассаду соседки Афанасьевны.Такого чудища в наших садах еще не водилось.
Но сегодня он почему-то развернулся к дому и превратился в доброго слона, тщетно запустившего хобот в клубничную грядку (тещина зачистка перед праздничным ужином). Ночью была гроза и на ярком скелете слона все еще дрожали четыре разноцветные капли.
Начинался новый день. Шмеля на половичке уже не было. Пора клонировать помидорные инсталляции: их должно быть всего пять. Мысленно я чикнул слоновий хобот ножницами по металлу и он безжизненно свалился в грядку. Никаких зверей больше не было. Они превратились в опустевшие дуговые запряжки, из которых ушли все лошади.
Какая-то птица, сразу осмелев, слетела с вишни и уселась прямо на дугу. Навстречу набирающим силу помидорным кустам вразнобой попадали то ли четыре слезы, то ли четыре крошечных хрустальных бубенца...