«Сердцебиение» Кэндзи Маруяма приятно отсылает к Камю и Савенкову (собственно, больше к последнему, потому что сам Камю – это выжимка из Достоевского и Савенкова) и одевает в неприметную шкуру Постороннего и расхристанного Ивана Каляева.
В общем, это неплохой повод затронуть тему антиутопии. Антиутопия как жанр вмещает в себя все, что нужно читателю (зрителю) для качественного катарсиса. Из раза в раз повторяющиеся сюжетные темы (и детали) не есть плагиат – это столпы, на которых стоит жанр. Стоит прочно, живет и проявляется то в более, то в менее удачных попытках исполнения. Антиутопия так популярна в силу того, что максимально дает возможность соотнести свою жизнь с творением автора, влить ее в основу и форму произведения. Антиутопия в гротескных формах, но совершенно точно повторяет нашу жизнь; скорее, внутреннюю, потенциальную. Иными словами, антиутопия дает человеку возможность пережить то, на что он не способен. Объявить войну миру, ввязаться с ним в бой и умереть. Катарсис и воскрешение. И мы снова готовы чесать в офис или гараж, или куда-то там. Чтоб жить необходимо умирать. Как природа умирает каждый год. Так и нам необходимо умереть; умереть благородно, вступив в борьбу с силами зла, с тоталитаризмом, тем более приятно. Смерть в кукольном театре от меча из картона. Так вот, в этом отношении антиутопия полностью удовлетворяет наши обывательско-героические религиозные потребности. Царь умер! Да здравствует царь! Но выходя за жанр антиутопии (просто утопию вообще не берем, поскольку нудные псевдонаучные трактаты никому не интересны), вычленяя из него все его составляющие, мы приходим к выводу, что то что особенно сильно и ярко работало на катарсис в антиутопии, есть и в других произведениях, к этому жанру не причисленных. Даже всегда идущая бок о бок с главной (война героя) параллельная ей любовная линия (страсть героя) оказывается на фоне этого (величайшего) открытия не главной. Есть вещи поважнее частной любовишки; Христос, к примеру, изнемогал от вселенской любви, а каждый сподвижник хочет ему уподобится. Идея мирового масштаба должна владеть стынущим в неволе сердцем героя, способного на подвиг и смерть. Она-то нам и нужна. Смерть другого. Отсюда выходит, что «Полет над гнездом кукушки» и многие другие произведения (психиатрические особенно, такие как «Палата номер шесть») - эта все та же антиутопия, но без антиутопии как таковой. В известном смысле «Идиот» и величайший «Дон Кихот» тоже. В общем, если вы любитель антиутопии, но антураж фантастического мира с тотальным госнаркоконтролем вас уморил, можете смело выходить за рамки привычек и искать катарсиса в других жанрах. Безусловно «Сердцебиение» Кэндзи Маруяма нужно причислить к таким книгам.
Главное, чтобы были стена и герой, готовый расшибить об нее лоб. Стена всегда побеждает, а вы смотрите и убеждаетесь в этом без личного физического участия.