Рассказ
Анна Федотовна Первакова, заместитель начальника Департамента психологической помощи Министерства экстренной помощи (МЭП) стояла в самом центре скопления палаток, установленных на плоской, как огромная крышка стола, вершине горы, которая нависла над рекой острыми глыбами красного песчаника и серого гранита. Она, не торопясь и со вкусом, курила сигарету «Мальборо», делая резкие и сильные затяжки, ощущая в такт с ними приятный прилив крови к сердцу. Отсюда, почти с километровой высоты Олёкмо - Чарского нагорья, взгляд её скользил по сибирским просторам, поражающим своей обширностью, безлюдьем и суровым величием. Яркое майское, клонящееся к закату, солнце щедро отдавало тепло и освещало пронизывающим светом бескрайнее половодье, несколько гористых цепей, разделённых понижениями и неширокими долинами, которые вдалеке, уступали место сопкам, а затем у горизонта и вовсе переходили в холмисто-равнинную местность. И повсюду там, где была хотя бы самая небольшая возможность для растительной жизни, властвовал светло зелёный хвойный океан тайги из настоящей даурской лиственницы. «Вот в Сибири ледоход, так уж ледоход, - думала Анна Федотовна, едва охватывая взором ширь половодья со стремительно несущимися по ней массами бурлящей вешней воды с ледяными полями, дробящимися в движении на глыбы двухметровой толщины, к затору, возвышающемуся над рекой огромным горбом. - И каждый год по Якутии в конце мая – начале июня так. Тепло резко наваливается, да ещё, как это у нас бывает, очевидно, сброс воды провели с Ленского водохранилища. Вот воды и напёрло, до чёрта. А без заторов, здесь в Сибири, ни на Лене, ни на Енисее, ледоходов не бывает. Подъём воды приводит к затоплению деревень, расположенных по берегу реки. Людей приходится спасать. И так из года в год. Сколько раз мы поднимали вопрос перед властями о переселении жителей с равнинных мест на возвышенные. И реально тем, кто хочет переселиться, помощь оказывается. Но для большинства лучше своей деревни, в которой их пращуры жили, ничего нет, и они после того, как вода войдёт в русло, снова возвращаются домой».
Вдруг Первакова уловила в монотонном ровном и мощном звучании ледохода нарастающий с каждой секундой металлический грохот реактивных турбин. И вот из-за изгиба реки показалась пара фронтовых бомбардировщиков Су-24, которая изучая ледовую обстановку прошла над затором, выполнила правый разворот над холмами и с небольшим, но заметным для глаза снижением, взяла боевой курс. Прозвучали восемь глухих взрывов от сброшенных бомб. «Палатка», я «Сокол», - связался ведущий пары с руководителем полётами, лётчиком МЭПа, сидящим на складном табурете у портативной радиостанции, - восемь пятисоток сбросили». «Восемь взрывов наблюдаю, - подтвердил лётчик, - но изменений не вижу». «Сокол» понял, сейчас посмотрю сам и результаты сообщу». Возвращаясь, бомбардировщики низко прошли над затором, затем, загрохотав двигателями, резко перешли в набор высоты и, покачав крыльями над палаточным городком, скрылись из виду. «Палатка», я «Сокол», бомбы положили точно, но такой плотине наш удар, как слону дробина, - сострил ведущий, - будем завтра долбить».
- Николай, - спросила у лётчика Первакова, - у нас на сегодня ещё что нибудь есть?
- Есть, Анна Федотовна, Егорушкин на подходе. Через двадцать минут посадка. Он передаёт, что бабку везёт старенькую, вроде лет за семьдесят. С чердака её сняли вместе с козлом. Одна в деревне оставалась.
- Ну, бабку то, ладно. А козла то зачем? Козла нам только не хватало. Что мы с ним делать будем? Ведь их же эвакуировать придётся. Мы же тут вечно торчать не будем.
Прилетевший вертолёт мастерски выполнил заход на обозначенную четырьмя красными флажками площадку, используя для расчёта на посадку направление дыма от дымовой шашки, зажжённой руководителем полётами. Не дожидаясь, пока остановятся винты, из вертолёта первым выскочил борттехник. Он установил съёмный трап, по которому на каменистую стоянку спустился известный на всё Министерство своей бесшабашной удалью и удачливостью сорокалетний командир вертолёта Санёк Егорушкин. С широкого веснушчатого лица Александра не сходила радостная улыбка.
- Анна Федотовна, работы вам подбросили. Давайте, ребята, бабку выгружайте и козла.
- Александр, то, что ты её до смерти напугал, это мне понятно. Сейчас я с ней поработаю и к медикам отправлю. Ну, как там обстановка?
- Всё. Больше никого. За три дня работы эта бабка у нас сорок седьмая. А с козлом, так сорок восемь душ спасли. Без нас утонули бы. Всё, шабаш. Буду докладывать начальству, что лагерь можно сворачивать. Ребята, - дал указание членам экипажа Егорушкин, - давайте, бабу Полю выводите. Баба Поля, - обратился он к старушке, - не боись ты. Самое страшное позади. Жить будешь.
Бабушка с заплаканными глазами, одетая в опрятный овчинный полушубок, в сером пуховом платке, туго облегающим маленькую головку, поддерживаемая молодыми парнями, стала спускаться по трапу, осторожно ступая по ступенькам ногами, обутыми в резиновые сапоги. Запястье её руки было перехвачено верёвкой, другой конец которой был завязан на шее круторогого и бородатого козла, показавшегося в проёме боковой двери вертолёта.
- Сынки, - почувствовав твердь земли, обратилась к лётчикам бабушка, - вы Васю то моего сымите.
Парни с двух сторон подхватили не сопротивляющееся животное и опустили его рядом с хозяйкой.
- Получай, бабка, своего Васю.
- А, поисть то у вас, ребятушки, для него ничего не найдётся? - прижимаясь к боку козла, спросила бабушка. - Тут на горушке даже травка не растёт.
- Найдём, бабуля. И тебя, и козла накормим, раз привезли. Шурок, - распорядился Егорушкин, - тащи сюда сухари.
Расторопный бортовой техник вытащил из вертолёта плотный бумажный мешок с ржаными сухарями, разрезал его и насыпал из него сухари в большую металлическую миску.
- Да, вы что, сыночки, - всплеснула руками старушка, - размочить их надо, а то он себе все зубы обломает.
- Бабушка, меня Анной Федотовной зовут, - представилась Первакова, - я психолог. Как вы себя чувствуете? Пойдёмте ко мне в палатку. Покушаете, потом я вас на отдых размещу. А завтра отправим на большую землю.
- Подожди, дочка. Пусть Васька поест. Я без него не пойду. А как я себя чувствую? Плохо. Куды же мне теперь возвращаться? – горько вздохнула старушка, - парни то, - кивком показала она на экипаж, - крышу мне снесли.
- Не специально же, Анна Федотовна! - не переставая улыбаться, воскликнул Егорушкин. - Бабка без козла не хотела грузиться, пришлось обоих на одной люльке поднимать. Шага - газа немного добавил, чтобы самим в речке не искупаться, вот домик и рассыпался. Анна Федотовна, сегодня вечерком можно мне с моими орлами к вам подойти со студентками-практикантками познакомиться? Во, какие красотки. - Мотнул он головой в сторону трёх девушек, покуривающих неподалёку. Девушки, одетые в мешковатые брюки, аккуратно заправленные в ботинки на толстой подошве и в одинаковые форменные утеплённые куртки, по воротникам которых рассыпались собранные на затылке в пучок русые волосы, походили друг на друга как близнецы.
- Нельзя, Саша. Мы будем заняты. Я вечером у них зачёт принимаю. Тем более, вы все женатики. Нечего девчонкам голову забивать. А чтобы задор не пропал, можете медичек навестить или кухонный персонал. Здесь женщин на всех желающих и без нас хватит. Девочки, - повысила она голос, - идите сюда.
Подошедшие по зову начальницы практикантки, взяли бабушку под руки и повели её вместе с неразлучным козлом к своей палатке. В палатке царили чистота и строгий порядок. Её середину занимал лёгкий разборный стол с пластиковым покрытием и расставленными вдоль него складными стульями, рядком стояли четыре кровати, аккуратно заправленные одеялами из верблюжьей шерсти, под потолком висела электрическая лампочка, на тумбочке светился экраном телевизор, а рядом с ним чернел эбонитовым корпусом портативный приёмник, излучал ровное тепло электрический калорифер. Девушки переодели старушку в чистое бельё, а её одежду и обувь развесили для просушки.
- Девчонки, - скомандовала Анна Федотовна, - сходите быстренько на кухню за ужином. А бабе Поле дополнительно первое принесите, пусть горячего покушает.
- Баба Поля, - обратилась она к бабушке, - сейчас мы тебя накормим, успокоим и передадим медикам. А пока девушки на стол будут накрывать, ты расскажи, как же так случилось, что ты едва не утонула? Ты от наводнения на чердаке сколько дней пряталась?
- Три дня и три ночи, милая. Никогда такой страсти не видала, - всхлипывая и вытирая слёзы носовым платочком, поданным ей Перваковой, торопливо заговорила старушка. - И раньше вода поднималась, но у нас в Чибаре выше подоконника не заходила. И то не каждый год.
- Баба Поля, родимая ты моя, радоваться ты должна, что спасли мы тебя, что живая осталась. А по деревне, наверняка, ведь кто-то утонул?
- Потопли, конечно. Вода в ночь резко поднялась. От реки куды спрячешься?
- Ты поплачь, поплачь, родная, тебе выплакаться нужно, легче станет. А ты что, одна живёшь? А муж, дети? На, попей водички. Хорошая, боржоми, - поставила психолог на стол перед бабой Полей стакан с пузырящейся минеральной водой.
- Эх, Анюта, милая моя, - сделала небольшой глоток бабушка, - жисть у меня несчастная такая, несчастие за несчастием. Муж Матвеюшка помер пять лет назад на Крещение. Не старый был ещё. Застудился на льду зимой, когда с мужиками сети ставили. Хворь ни баней, ни отварами, ни самогонкой, ни салом медвежьим выгнать не смогла. Так и помер, царство ему небесное, пусть земля ему будет пухом. – Бабушка поискала взглядом икону и, приняв за неё висящий в красном углу портрет министра, перекрестилась на него. - С той поры одна живу.
- А дети есть у тебя?
- А как же. Сынок Федюшка. Зовёт он меня к себе. В Якутске живёт. Шоферит. На алмазной трубке работает. Ребятишек у него трое. От старшей Галины уже и правнук есть, Петенька. Всё путём.
- Так вот, баба Поля, теперь, раз так дело сложилось, тебе прямая дорога к сыну. У него поживёшь пока, а потом тебе новый дом построят, но, конечно, на более высоком месте, чтобы снова не смыло.
- Доченька, не хочу я жить в городу то. За цельную жисть всего раз я из деревни уезжала. Давно это было, много лет назад, когда сын оженился. Хочу, там, где родилась, там и помереть.
- Ну, баба Поля, всё готово. Давай, поближе к столу. Молодцы, девочки, стол на загляденье.
Девушки, действительно, постарались. В расставленных на столе контейнерах - судочках томилась разогретая гречневая каша с мясом, лежали нежные сосиски в горчичном соусе, ровными ломтиками краснела камчатская нерка, желтел сыр, в открытых банках ждали своего часа консервированные помидоры и мелкие болгарские огурчики, мочёные яблоки, грибы опята, баклажанная икра, аппетитно смотрелись на небольших подносах свежие помидоры и огурцы, крупные китайские яблоки, апельсины и мандарины. Но главное место в центре стола по праву занимала большая кастрюля с настоящими сибирскими пельменями.
- Анна Федотовна, - спросила у начальницы самая шустрая из практиканток, - а здоровье укреплять будем?
- И здоровье, Валентина, укреплять будем, и завершение стажировки отметим. А как же. Баба Поля, ты вина или водочки примешь?
- А что, – тряхнула седенькой головкой бабушка, - выпью беленькой, если поднесёте.
- Ну, давай, Валя, разливай, - скомандовала начальница. Валентина налила в стаканы Анны Федотовны и бабы Поли немного водки, а себе и своим подругам красного виноградного вина.
- За твоё спасенье, баба Поля. Живи долго и не болей, - произнесла тост Первакова и чокнулась краем стакана сначала с бабушкой, а потом с девушками. Все выпили и стали закусывать.
- Бабушка, а что же ты козла спасла, а не козочек. Ведь не зря говорят: «Как от козла молока», козочки то лучше. Молочко то козье любишь, небось?
- Да, кто же его не любит? А без козла нельзя. Без него коза молочка не даст. Козочек завсегда много, а хорошего козла, такого как Ваську где найдёшь? У нас на деревне лучше нету. Как то он там без меня, - заволновалась старушка.
- А куда он денется, баба Поля? Тут он, рядом с палаткой привязан. Кушай, не торопясь, на здоровье.
- Да, я уже наелась. Мне то дальше, куды теперь иттить?
- Бабушка, подожди ты, вот забеспокоилась. Если наелась, то чайку попей, посиди с нами, а потом мы тебя на отдых отправим.
- Нет. Спасибо тебе, Аня. Пойду я к Ваське.
- Ну, ладно. Валя, Люда, проводите бабушку к медикам. Только не задерживайтесь, мы вас с Верой ждать будем. Да, девчонки, козла к поварам отведите, пусть накормят. Прощай, баба Поля.
- И вы, будьте здравы и прощевайте, - поклонилась в пояс Перваковой старушка и вышла вслед за девушками из палатки.
- Пойдём и мы, Вера, прогуляемся и перекурим, - предложила Анна Федотовна. Оказавшись на свежем воздухе, женщины закурили. Солнце зашло за горизонт, но его лучи ещё освещали часть неба и не позволяли разом опуститься темноте. Включили дизель-генератор и его тарахтение, звучащее рядом, ослабило доносящийся снизу шум бушующей воды. Над входами в палатки загорелись электрические фонари, которые попытались развеять сгущающийся сумрак. Холодный ветер, поднимающийся от реки, уносил вверх дымок от сигарет и приятно освежал лица. Торопливым шагом возвратились практикантки, доложившие начальнице о выполненном задании.
- Ну, что, пойдёмте, девушки, на улице прохладно становится, - и Первакова, а за ней практикантки возвратились в своё временное жилище.
- Анна Федотовна, я вам пельменей положу, пока ещё не остыли. Я их, когда бабку пошли провожать, в куртку закутала, - захлопотала шустрая Валентина. – Девочки, давайте тарелки. Анна Федотовна, я налью?
- Наливай. За успешное окончание вашей стажировки. – Первакова, не морщась, выпила водку и, закусывая, со ртом, наполовину наполненным яствами, продолжила разговор. - Да, вы, девчонки не беспокойтесь, - отзывы я вам в Москве напишу отменные. А сейчас, посидим, поговорим. Люблю я такие вечера, когда можно расслабиться в хорошей компании. Вы, не стесняйтесь, пейте, ешьте, сколько хотите. Но, сначала, каждой из вас я задам по одному профессиональному вопросу. Но, конечно, не затем, чтобы оценку поставить, а просто для развития кругозора. С кого начнём? Ну, давайте, как сидим, по очереди. Вера, что такое, к примеру, «фобия»?
- Анна Федотовна, как вам сказать, - встала из-за стола девушка, торопливо прожёвывая пельмень.
- Да, ты что, Верочка, сиди. Мы же просто беседуем.
- Неудобно, как - то.
- Ничего, ничего. Ну, говори, перебила я тебя, а вы, девочки, готовьтесь дополнить, если потребуется.
- Фобия – это форма психического расстройства, безотчётного страха внезапно действующего на человека в определённых условиях.
- Не совсем точно, Вера. Люда, а твоё какое мнение?
- Анна Федотовна, фобия это болезнь, связанная с боязнью для кого-то высоты, для кого- то открытых или наоборот закрытых пространств. Есть неуверенные в себе мужчины и женщины, которые панически боятся красивых и породистых особей противоположного пола. И фобия обуславливает стремление человека не попадать в ситуации, которые приведут к страху.
- В целом, правильно. А что нужно делать психологу, чтобы вывести человека из состояния фобии, чтобы человек ничего не боялся? Что скажешь, Валя?
- Анна Федотовна, каждый случай боязни индивидуален и требует определения специалистом-психологом своих, не похожих на другие, мер. Вообще, же считается, что абсолютно нормальный человек не может жить без страха, как естественной защитной реакции организма на внешние и внутренние раздражители.
- Хорошо, молодцы. Но, вот, типовой случай: привезли спасатели бабульку с козлом, которая едва не утонула и которая едва не умерла от страха. Как бабушкин страх развеять? Как облегчить её страдания? Вера, что скажешь?
- Анна Федотовна, нужно поступить так, как вы поступили - окружить и её, и козла, заботой и вниманием. И, конечно, выполнить самые первоочередные действия: предоставить тёплую и сухую одежду и обувь, туалет, воду, горячую пищу.
- Что, Валя, дополнить хочешь?
- Нет, Вера всё сказала.
- А ты, Людмила?
- Я, Анна Федотовна, чувствую, что вы хотите ещё что-то от нас услышать, но добавить к уже сказанному мне нечего.
- Девочки, вы правильно говорите, но не точно. Те меры, которые вы назвали, должны принимать тыловики, а мы психологи должны сделать хороший психоанализ по Фрейду и по системе Анохина на психику давить, снимая напряжение. А знаете, какой я применяю способ по ослаблению страха? Нет? А русские поговорки типа: «Клин клином вышибают, сила силу ломит», помните? Так, вот. Эта народная мудрость является одним из главных жизненных принципов. И в психологии также. Если говоришь человеку: «Терпи. Тебе плохо, а, посмотри, сколько людей вокруг тебя, которым ещё хуже, а есть такие, которым уже помочь невозможно. Поэтому радоваться должен, что легко отделался. Всего то, к примеру, ногу или руку потерял. Ерунда, не голову же. Протез сделают, инвалидность дадут, пенсию хорошую назначат, будешь жить припеваючи да радоваться, что всё обошлось». И успокаивается пострадавший, и думает, что, действительно, не всё ещё потеряно. С бабой Полей точно также. Она едва от страха не умирает, а я ей спокойно: «Тебе повезло, что не утонула как другие». Сами видели, что после моего разговора к ней даже аппетит вернулся. Вот так.
Увлечённая разговором, Первакова не сразу заметила, что практикантки из солидарности, глядя на неё, отложили вилки и перестали есть.
- Девчатки, но мы же договаривались, что вы будете говорить и одновременно кушать. А вы что же? Так у нас дело не пойдёт. Валечка, не забывай о своих обязанностях.
Валентина налила спиртное в стаканы. – Анна Федотовна, а можно я тост произнесу?
- Да, ради бога.
- Тогда, за любовь, чтобы каждая из нас, женщин, любила по настоящему и была по настоящему любимой.
- Замечательно сказала, Валечка, - выпив водку и хрустя на зубах маринованным огурчиком, одобрила подчинённую захмелевшая начальница, – в такой компании под такие тосты и с таким закусоном можно до утра сидеть. - Поверьте мне, девочки, те, кто хочет полюбить, обязательно полюбят. И вы, такие красавицы, обязательно встретите свою любовь.
- Анна Федотовна, а про свою любовь вы можете рассказать?
- Конечно. Моя первая любовь оказалась счастливой. В Павла, одноклассника, я влюбилась в школе. С восьмого класса мы сидели за одной партой и были неразлучными. Нас, по традиции, дразнили «жених и невеста», и мы смущались, конечно, но отказаться друг от друга не могли. После школы Павла призвали в армию, а я пошла в «пожарку» телефонисткой, так как надо было помогать семье. Переписывались часто. А, когда он вернулся из армии, поженились. Павел, чтобы быть поближе ко мне, тоже пошёл в пожарную команду. Господи, девочки, какое это чудо - чувственная любовь с любимым мужчиной. Как это прекрасно ощущать на себе его полный страсти и желания взгляд, а потом стараться сделать так, чтобы каждая клеточка твоего тела слилась в единое целое с его телом и было неясно где он, а где ты. И, казалось, что это никогда не кончится, ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Через год у нас родился сын Вовочка, который добавил нам счастья. Декретный отпуск закончился, и я снова вышла на свою прежнюю работу. Павел пожары любил. Такой хозяйственный был. Как пожар, так обязательно под полой шинели что-нибудь да вынесет. И всё в дом, понятно. И пил мало. Словом «золото», а не мужик. Вова стал подрастать, но второго ребёнка заводить мы не решились из-за бедности. Решили учиться и выбиваться в люди. Девочки, да я смотрю, что вы заскучали. Надоело меня слушать. И не кушаете ничего. Валя, я же прошу тебя, выпили, ты сразу разливай дальше. Пусть, если кто захочет, выпьет. И ты снова наливай. Ограничений сегодня нет. Мы свою работу закончили.
- Ну, что вы, Анна Федотовна. Нам так интересно. Вон, Вера даже рот открыла. Особенно про любовь. Честно говоря, я представляла себе всё это намного проще.
- Анна Федотовна, не слушайте Людку. Я рот открыла, чтобы в него помидорчик положить, а она вечно надо мной насмехается.
- Девочки, вы молодцы, юморные. Я тоже юмор люблю. Ну, если не надоело, то буду рассказывать дальше.
- Да, да. Конечно. Очень интересно.
- Тогда слушайте. Павел по разнарядке поступил в пожарное училище в Питере, а мне наше УВД помогло поступить в пединститут на факультет детской психологии. Конечно, учились мы заочно, то, что называется «без отрыва от производства». Хлебнули с этим обучением. Приезжаешь на сессию, конечно, ничего не знаешь, а идёшь на экзамен, отступать некуда. А, как известно все мужики одним миром мазаны и все до чужих баб охочие. А я то по молодости была, девочки, такая как вы сейчас. Это я сейчас «сто двадцать на сто и ещё раз на сто».
- Анна Федотовна, - звонкоголосо прервала начальницу Людмила, - да вы и сейчас хороши. Особенно фигура. Которой и много, и которая весьма рельефна. Мы видим, как мужчины на вас заглядываются. Девочки, я предлагаю выпить за нашу дорогую Анну Федотовну. За вас Анна Федотовна, за ваше счастье. И ещё, Анна Федотовна, очень вас просим, чтобы по распределению нас к себе забрали.
- Спасибо, Людочка, тронула ты меня прямо до самой глубины. А к себе в Департамент вас забрать может и не получиться. У нас работают спецы с большим опытом или блатники. Вот нашего шефа дочка заканчивает через год академию, эта точно в Урюпинск не поедет. К нам придёт.
- Да, знаем мы её, - презрительно скривила губки Людмила, - ничего особенного. Только изображает из себя много. Ещё бы, папаша министр.
- Девчонки, молодые вы ещё, глупые. Жизни не знаете. Повезло нам с министром. Если бы не он, - кивнула Первакова в сторону портрета, - так бы я до сих пор сидела среди пожарников. А он, умница, сначала крепко подружился с президентом, а потом потихонечку, полегонечку взял, да пять лет назад всех пожарников подгрёб под себя. Вот, время было золотое. Должностей стало, бери - не хочу. Генералов наплодили - не меряно. А наш шеф, аж генерала армии получил.
- Анна Федотовна, мы, когда биографию министра изучали, то спрашивали у преподавателей: « А почему так получилось, что коммунист, идеологический партийный работник, который не знает, какой рукой честь отдаётся, вдруг становится военным деятелем?»
- Валя, что же тебе ответили?
- Ответили, что раз МЭП является военной организацией, то, вполне естественно, управлять ей должен военный начальник. А с коммунистической партией он порвал, выйдя из неё по личным убеждениям.
- А ещё какие вопросы про министра задавали?
- Конечно, не про личную жизнь, хотя у такого знаменитого и видного мужчины, - лукаво сверкнула глазами девушка, - в ней тоже немало интересного.
- Девочки, девочки, какие вы у меня наивные. Хорошо, что я с вами разговорилась. Хочу вас предостеречь, что работать в нашей системе нужно аккуратно, язычок держать за зубами, про начальство говорить только хорошее. А вы дурацкие вопросы задаёте. Попадёте службе собственной безопасности на крючок, всю жизнь икать придётся.
- Анна Федотовна, - не унималась настырная Валя, - а что же наша служба безопасности во время своего начальника генерала Казеева не разоблачила? Он же главарём целой банды оборотней оказался. Не зря же ему двадцать лет тюрьмы припаяли.
- Не зря, конечно. Но министр, молодец, когда Казеева арестовали, то не бросил его, а стал защищать. Не испугался за свою шкуру, как другие. Правда, когда преступника посадили, - засмеялась психолог, - то он обязан был, как непосредственный начальник бандита, подать в отставку. Но, на счастье, у нас не западная демократия, где начальство в полной мере отвечает за подчинённых. Тем более, что наш шеф, набивший руку при коммунистах на партработе, является политиком, одним из основателей президентской партии. Незаменимый работник. Кстати, - сделала паузу в повествовании Первакова и, ловко подцепив ложкой несколько опят из банки, отправила их в рот, - какие грибочки вкусные. Девочки, кто не пробовал, рекомендую. Так вот, про нашего шефа. У него тоже конфузы случаются. Расскажу потешный случай, который мне сын Володя рассказал. Выступает министр по телевизору, хвастается: «Я организовал единый канал приёма телефонных звонков по номеру 01. Раньше это был номер телефона вызова пожарных команд. А теперь, это номер телефона единой службы экстренной помощи. Если с вами стряслась любая беда, то звоните по этому номеру, и мы или поможем сами, или оперативно передадим ваш звонок тем, кому положено». А тут вскоре пожар случился в нашем районе. У одного старичка баня загорелась из-за шабашников. Те схалтурили, когда меняли прогоревшую трубу на новую, плохо её заизолировали. Пожар начался вечером, аккурат, на майские праздники. Старик набирает по мобильнику 01, как министр говорил, а телефон сбоит. Пока нашёлся знаток, знающий номер одинцовских пожарников 593-46-46, уже наполовину баня сгорела. Мой Володя примчался, организовал тушение остатков пожара и взял дедушку в оборот: «У вас баня зарегистрирована? Где на неё документы? Почему эксплуатировали без заключения пожарной охраны? Я вынужден составить акт за незаконную эксплуатацию здания и ложный вызов пожарной команды. Штраф пятьдесят тысяч рублей. Если не заплатите мне, то взыщем по суду. Платите, гражданин». Дед за сердце схватился, тогда мой сынок ему оказал «психологическую помощь»: «Ну, ладно, дедушка, жалко мне тебя. Так и быть. Давай тридцать тысяч и никакого акта составлять не буду».
- Сынок ваш замечательный, весь в папочку, - засмеялась Валя, - такой же практичный. А что, дед, деньги ему отдал?
- А куда он денется? Отдал, конечно, сколько было. Володя говорил, что всё, что у деда было из бумажника выгреб. Не густо, но что-то около десяти тысяч получилось. А дед то, вот смехота, моему сынку говорит: «Товарищ пожарник, спасибо вам большое. А если дом гореть начнёт, то мне как с мобильного «пожарку» вызвать?» А Володя ему так культурненько: «А вы пользователем какой компании являетесь «Би лайна», «Мегафона», МТС, «Скайлинка» или, может, какой другой? А старичок - боровичок, естественно, не знает. Телефон ему видно родня, как говорится на всякий «пожарный» случай купила. А Володя мой так серьёзно продолжает: « Что же вы, отец, так небрежно к пожарной безопасности относитесь? Каждая телефонная компания устанавливает для своих клиентов собственный номер телефона, который вы сможете узнать у своего оператора. Он вам расскажет, как пожарников вызывать». А старик, - захохотала Первакова, - конечно, ни про какого оператора не слыхивал.
- Анна Федотовна, - серьёзно спросила Людмила, которую, в отличие от её подруг, рассказ начальницы не развеселил, - а что так трудно сделать единый номер вызова экстренной помощи по стране, чтобы с любого телефона можно было звонить?
- Почему трудно? Конечно, можно сделать, причём элементарно. Но кому это нужно? Тем, кто нами правит, у них лично проблем с экстренной помощью не возникает. Тем более, что наш министр заверил, что всё в полном порядке. Так, что, девочки, пора «разводить» лохов ещё не закончилась. Ну, что, девушки, я предлагаю тост за нашего министра, генерала, настоящего героя, выдающегося партийного и государственного деятеля, Экстремала с большой буквы, личного друга президента и любимца женщин! – Первакова поднялась со стула, со стаканом в руке подошла к портрету, поцеловала министра в губы через стекло, выдохнула: «За тебя, дорогой!», выпила водку и возвратилась за стол. Высокопарные слова, произнесённые с пафосом начальницей, были безукоризненно правильными, но в них, ледяным сквозняком, задувающим с улицы в неплотно прикрытую дверь, чувствовался сарказм.
- Анна Федотовна, может, перекур устроим, на воздух выйдем?
- Нет, девушки, разрешаю здесь курить. Всё - таки снаружи холодно, от речки тянет. А мы изрядно разогрелись. Давайте здоровье беречь. Ещё, не дай бог, простудимся. А перед тем как спать ложиться, палатку капитально проветрим. Людмила, ты рядом сидишь, вытяжку включи.
Женщины закурили. Людмила щёлкнула выключателем, и зажужжавший под потолком электромотор стал вытягивать табачный дым наружу через вентиляционное отверстие.
- Анна Федотовна, а можно задать нескромный вопрос, - стряхивая пепел от сигареты в блюдечко, обратилась к начальнице Вера.
- Можно любой. Спрашивай.
- Я про зарплату хочу спросить. Сколько мы зарабатывать будем?
- Что же в этом вопросе нескромного? Понимаю твоё беспокойство, Верочка. И скажу одно: пока нами руководит наш шеф, зарплата у нас всегда будет на высоте. Он мужик хитрый. Чтобы оклады поднять, обратился к президенту с предложением: разрешите управленческий аппарат сократить на половину, а бюджет на его содержание сохранить и деньги разделить между теми, кто останется. Президент разрешил и поставил в пример другим заботу нашего министра о своих сотрудниках. Эту беседу показали по телевизору, значит, всё было заранее согласовано. Ну, а потом, понятно, сокращённый штат стал увеличиваться, а оклады, естественно, остались. И вторая сторона, оплата званий, вещевых, пайковых, полевых, тоже порядком набегает. Отдельная статья командировки. В них коэффициенты за дикость, за вредность, за опасность, в смысле за особые условия, за проживание и ещё много чего. Так, что без денег не останетесь. И потом, нам сейчас разрешено оказывать платные услуги населению по оказанию психпомощи. Конечно, во внеслужебное время. А по окладу надо на министра ориентироваться. Он официально в долларовом эквиваленте тысяч шесть – семь в месяц получает. Кстати, в отчёте «Единой России» сказано, что у него кроме домишки в Подмосковье ничего нет, ни квартиры, ни дачи, ни гаража, ни хорошей машины, ни банковских счетов. То есть, он у нас по благосостоянию занимает среднее положение между бомжом и пролетарием, которому кроме цепей терять нечего. Жалко мужика. Просто слеза наворачивается. Надо клич бросить по министерству, чтобы сброситься по десять рублей да купить ему какую - нибудь «двушку» в Москве. Что же он в деревне прозябает? Да и носиться на машинах с мигалками туда - сюда, простолюдинов расталкивая на дорогах и пугая их, каково?
- Анна Федотовна, а командировок много? Для семьи это ведь плохо?
- Куда же ещё хуже, Валентина. Муж с женой должны быть вместе. Иначе беда. Мой то Павел скурвился, фактически из-за командировок. Выбился в полковники, завёл себе любовницу. Я узнала, поставила ультиматум, а он дверью хлопнул и ушёл к этой подлюке. Вот так. Ладно, девочки, сегодня не будем о грустном. Давайте выпьем. Что-то я пью-пью, а водка не кончается, и не хмелею.
Женщины выпили, немного закусили и снова закурили.
- Так вот, девочки, про командировки. У нас ведь как. На год составляется план. Кто и куда поедет или полетит, в каких будет участвовать мероприятиях.
- Извините, Анна Федотовна, - перебила Первакову Валентина, - а откуда вам заранее известно, где, когда и кому придётся оказывать экстренную помощь?
- Валя, твой вопрос дилетантский. Ты в курсе, что земля круглая и что события планетарного масштаба происходят на ней с одинаковой периодичностью? В курсе?
- Конечно.
- Ну, так вот. Наши научные институты и различного рода учреждения, объединяющие тысячи дельников и бездельников составляют прогнозы, учитывают многолетнюю статистику, вырабатывают предложения и рекомендации на основании которых мы составляем свои планы. Но хорошо известно без учёных, что ещё весной после половодий загорится тайга и лес на огромной территории от Камчатки и Приморья до Волги, в Подмосковье будет гореть торфяник так, что в Москве не продохнёшь, в горах будут сходить лавины, и, конечно, разные там землетрясения, цунами. Без них ни один год не обходится. А летом пожары кроме России заполыхают в Греции, в Италии, во Франции, в Африке, на Ближнем Востоке. Да, везде, где будет сушь, по всему миру. Мы, большую часть лета за границей проводим. Обязательно кто-нибудь да откликнется на нашу просьбу о готовности оказать ему помощь. Наш министр так прямо и говорит: «Чужой беды не бывает. Наша задача, задача подразделений экстренной помощи спасать людей не только в России, но и по всему миру. Жизнь человека дороже всех богатств на свете. Мы людей при спасении на своих или иностранцев не делим, и на спасение никаких денег не пожалеем. А количество катастроф по всему миру будет возрастать, особенно техногенного характера». Хитёр бобёр. По телевизору про наши беды отвечает строго, так, что не подкопаешься: «У меня ситуация под контролем». И давит на местные власти, чтобы они проблемы решали самостоятельно. А стоит дымку появиться за границей, вот тут мы показываем класс. Все свои беды побоку и помогать, к примеру, грекам. Чтобы сказали: «Вот, русские, дают. Сами горят синим пламенем, но на себя чихают, а к нам прилетели и геройствуют. Причём, совершенно бесплатно». Похвальба и показуха у нас в крови, национальная черта характера, которая одинаково присуща олигарху и нищему. Ничего не поделаешь. - Начальница сделала большую затяжку, выпустила дым изо рта и через нос и продолжила. - Нашему то очень хочется в Америку прилететь, американцам помочь, да они не соглашаются.
- Анна Федотовна, а почему? Тем более, если бесплатно.
- Девочки, что же вам в ваших университетах прописные истины не объясняют? Американцы уважительно к себе относятся, и авторитет свой ронять не будут. А проблемы любого масштаба они решают сами. И аварий, и катастроф у них в сотни раз меньше. А почему, как думаешь Валя?
- Во-первых, больше денег вкладывают в безопасность, в пожарную охрану, в профилактику. Страна эта, как самая богатая в мире может позволить себе такую роскошь.
- Валечка, умница, правильно, но это только одна сторона медали. Главное в другом, в том, что там закон строже соблюдается и потому порядка больше. У нас ведь как, то крыша на рынке, то жилой дом или аквапарк обрушатся, люди погибнут, покалечатся, а виноватых нет, спросить не с кого. Они есть, конечно, виновники, чудес не бывает. Но к владельцам – богачам не подступиться. И с пожарами также. Если накажут, то стрелочников, да и то по мелкому. А у них иначе. Виновников, вплоть до президента установят и на такой срок посадят, что мало не покажется. У них борьба с катастрофами идёт по направлению повышения ответственности за их недопущение, а мы топаем по своему российскому пути, пути бесконечного наращивания спасательных сил. Ну, ладно, девочки, заканчиваем перекур и давайте ещё граммов по сто примем. - Первакова последний раз курнула и решительно потушила окурок сигареты в открытой и почти нетронутой банке со шпротами. - За что мы не пили? За стажировку пили, за меня пили, а вот за вас не пили. Предлагаю выпить за вас, девочки. Пусть вам во всех ваших делах сопутствует удача, чтобы вы не попадали в такие ситуации, в которых вам потребуется психологическая помощь.
Она легко опрокинула в рот четверть гранёного стакана водки, глубоко выдохнула, не торопясь положила несколько ломтиков нерки на кусок чёрного хлеба, и с удовольствием откусила большой кусок.
- Наш то, эта-а, - прожёвывая бутерброд, усмехнулась она, - справедливо говорит, что если что-нибудь у нас в стране строят, то нужно быть готовым к его обрушению или к взрыву, или к пожару. И он требует у государства денег на увеличение количества спасателей, чтобы в каждом большом доме, на каждой новостройке, в каждой деревне, даже если в ней одна баба Поля со своим козлом Васькой живёт, повсюду, обязательно были в готовности собственные команды по экстренной помощи. Что же получается, девоньки? Чем занимаются в стране самые молодые и здоровые мужики? Полтора миллиона служат в армии, полтора – милиция, ФСБ, налоговая и прочая, у нас в экстренной помощи тоже мужиков не меньше, да ещё миллиона полтора охранников всех мастей. А кто будет на заводах и на полях вкалывать? Некому. Не годится такая схема, не годится. - Покачала головой психолог. – При таком подходе скоро вся страна будет из спасателей состоять да из охранников. Так, а сколько на золотых набежало? Что, без четверти восемь? Людмила, включай телевизор. Давайте «Вести» посмотрим. Может, нашего покажут, как думаете, девочки?
- Не знаю, - дёрнула плечиком Валентина. - Хотя он из телевизора не вылезает. Иванова и Медведева наверняка покажут, как претендентов на президентский пост.
- Анна Федотовна, - вступила в разговор Людмила, - а как вы считаете, может президент в преемники нашего министра захочет, они же друзья?
- А что? Всё может быть. Вон на Вооружённые Силы мебельного генерала, эта-а, поставили. Ничего, пока войны нет, справляется. А если нашего президентом назначат, то я бы перекрестилась. Но слышала я, что просится он на ханство Сибирское. Узки ему рамки нашего министерства. Да и надоело ему эта экстренная помощь. Он этот хомут уже лет двадцать таскает. И, что удивительно, другому бы хомут шею натёр, а у нашего шея только матереет. Видно от нечего делать за раскопки принялся. До него из министров до этого никто не додумывался. Хорошо бы в Подмосковье, эта-а. Нет, выбрал место в «Тьмутаракани» на границе с Китаем. Да вы же знаете?
- Конечно, знаем, ведь нас на эти работы добровольно принудительно мобилизуют, - вздохнула Валентина.
- Во, во, во, глядите девочки, вот и наш красавец. А вы говорили, покажут или нет?
На экране телевизора появился в окружении важных государственных сановников улыбающийся глава МЭПа. Он неспешно прошагал по конференц-залу Академии экстренной помощи, поднялся на сцену, сел в центре стола президиума и под аплодисменты открыл всероссийский слёт участников археологической экспедиции. Из небольшого телевизионного сюжета женщинам стало ясно, что мероприятие, которое организовал министр, не имеет ни малейшего отношения к его работе. А связано с его новым хобби, поисками глубинных корней народностей, представителем одной из которых он является, и которые практически растворились во времени. Причём интенсивности раскопок летней резиденции хана – кочевника, проводимой силами и средствами неутомимого спасателя, наверняка, позавидовал бы настоящий археологический институт.
- Вот куда наши денежки пойдут, - вздохнула Валентина.
- Да-а-а, - протянула Первакова, - как говорится, «паны тешатся», эта-а. Но, девочки, будем оптимистами. Раз нашему разрешили официально археологией заниматься, значит уйдёт он от нас. А кого назначат вместо, это большой вопрос. Ну, что, девчонки? У меня чуть – чуть осталось. Я допивать буду, эта-а. А вы?
- Анна Федотовна, мы всегда рады вас поддержать.
Женщины допили остатки спиртного и тут же закурили.
- Ну, девчонки, эта-а, хорошо посидели, эта-а. - Грузно встала из-за стола изрядно захмелевшая начальница. – Вы, эта-а, тут проветрите всё, эта-а. А я пройдусь, эта-а, прогуляюсь, да Саньке Егорушкину, эта-а, психологическую помощь, эта-а, окажу. Ой, девчонки, - засмеялась психолог, - эта-а, после пятидесяти уже, эта-а, кто попросит, эта-а, тому отказывать, эта-а, нельзя. Самой, эта-а, боком выйдет.