Детство Пермского периода

    
     Родилась я в Минске, но не помню его совершенно. Только по небольшому количеству фотографий, уцелевших с младенческой поры, представляю маленькую неулыбчивую  девочку с короткими прямыми волосами. Только профессиональный фотограф сделал замечательный снимок, на котором меж молодых красивых родителей сидит девочка с улыбкой.
 
     В студенческие годы мне довелось побывать в городе моего младенчества в качестве пассажира туристического поезда. Я увидела знаменитую площадь Победы и сбегала посмотреть на роддом №1, в котором мама меня родила. Город показался мне светлым и нарядным.

     Ребенком двух лет меня перевезли в Пермь. Сам переезд не остался в моей памяти. Но существование в этой географической точке оставило отдельные эпизоды яркими вспышками и ощущениями.

     Недавно, увидев открытку с изображением набережной Камы, судов, отдыхающих, я обрадовалась: помню! Видела! Посмотрела на обороте год издания открытки — 1963! Открытка оказалась почти моей ровесницей.
Видимо, замечательная набережная находилась далеко от нашего дома, потому что мне четко помнится автобусная остановка — этакий «флажок» с буквой А, установленный на столбе, прикрепленным к колесу. Сейчас, похоже, таковых не осталось в реальной жизни.

     В лес мы ходили нередко, ведь он был самым мощным плюсом в условиях жизни на Урале. Помню могучие ёлки, но сама я была мала, поэтому мне трудно оценить реальную высоту деревьев.

     Если бы мне предложили нарисовать себя того периода, картинка, пожалуй выглядела примерно так: малышка бодро шагает по можжевельниковой аллее военного городка и обгрызает буханку черного хлеба. Корка счастливо обгрызена мелкими укусами.

     Нынешний город Пермь, очевидно, большой и красивый. Он поглотил ближние места. Но военный городок моего детства еще не входил в черту города. Вокруг жили деревни и интернаты для детишек с проблемами здоровья.
Промышленный Пермь интенсивно работал, поэтому снег пригородов покрывался слоем сажи. Да, снег моего раннего детства запомнился черным. Правда, современные пермяки отрицают такое явление.

     Судя по фотографиям, характер мой был нордический. Но бывало соседи снизу приходили с жалобами на шум и беготню — так активно зажигали мы с друзьями.
В детский садик я не ходила. В военном городке для мамы не было работы: диплом агронома оказался ни к чему жене летчика. К тому же очередь желающих попасть в садик  была нереальная.

     Факту непосещения садика я раньше не придавала никакого значения и только в зрелости, когда приобрела значительный опыт работы с детьми в разных учебных заведениях, призадумалась. Ведь я научилась быстро определять среди учащихся не ходивших в детский сад. Нередко они были не по годам своенравны, избалованы. Отсюда моя грусть и размышления о следствиях неполучения детсадовского воспитания.

     Про других я бы сказала:  заметно, что их не пообломали в юном возрасте воспитательницы. Но про себя? Не знаю… Получается, что меня воспитала улица. Тоже спорное утверждение, зная строгость моей мамы. Но сколько себя помню, меня родители не сильно опекали, доверяли и верили в мою самостоятельность, что, по-моему, не всегда было оправданно.

     Горки, весна, похороны кота, новый клуб — эта цепочка слов отражает самые яркие впечатления из детства пермского периода. Зимняя горка представляла собой замечательное сооружение и оставляла море приятных ощущений. А вот поход вспять по небольшой весенней горке во дворе, по следам, превращенным в грубые ступеньки, оставил на лбу памятную шишку: лезла вверх по горке и поскользнулась. В итоге, тормозила лбом.

     Забавно, что падения мне хорошо запомнились. Например, полет кубарем по деревянной лестнице в подъезде. Это я так вышла погулять, поэтому плакать домой не пошла. Еще помню большую лужу на углу дома и себя в ней — ревущую девочку в черной шубке. Эти эпизоды свидетельствуют — гуляла я самостоятельно, не с мамой за ручку.

     В городке шло строительство клуба офицеров. Ровное пространство было замусорено стройматериалами. Мы с приятелями обнаружили безжизненное тельце кошки, очень опечалились, прикрыли трупик обломками шифера, сняли шапки и замерли в минуте молчания. Откуда мы усвоили траурную процедуру, не знаю. Просто мы были детьми военного городка, а летчики в те годы бывало разбивались — похоронные процессии запоминались.

     Но с клубом связаны и позитивные события. Восторг от выставки рисунка детей художественного кружка и потрясение от фильма «Золотой ключик». Возможно, это был первый фильм, увиденный в детстве.

     На фоне будней яркой праздничной отметиной запечатлелась жизнь в подмосковном Монино. Папа заканчивал учебу в Академии им.Гагарина и на заключительную сессию он взял нас с мамой.

     Мы жили «на квартире» — снимали комнату в частном доме. Хозяева — три поколения женщин, которые не очень ладили между собой. Старшая женщина была лежачая.

     К Новому году папа раздобыл маленькую ёлочку. Мы украсили ее самодельными игрушками, в основном бумажными, нарисованными. Они легко трепыхались белой бахромой от легких потоков воздуха. Из всех новогодних елок моей жизни эту помню особенно и тепло.

   На территории возле Академии, в парке, находился каток. Мы с папой на прокатных коньках  под музыку катались по кругу. Так впервые в жизни я встала на коньки. Своих мучений не помню — осталось ощущение праздника.

     Иногда папа брал меня с собой в столовую Академии. Мне очень нравились металлические чашечки-креманки, в которых лежали фрукты, видимо, из консервированных компотов. Позже в Ленинграде мы ели из такой посуды мороженое.

     Монино осталось в памяти звуковой картинкой. Вечер, зима, белый от снега перрон, мимо идут обнявшись веселые люди с гитарой и поют: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня? Самая нелепая ошибка, то что ты уходишь от меня».
 
     Во взрослой жизни Пермь оказал на меня магическое действие, а чем иначе объяснить приобретение на ваучеры в 90-е годы акций предприятия «Пермские авиамоторы»?


2017 г.