Прошло более тридцати лет, как я живу в этой стране. Точнее, она вся когда-то была нашей страной и нашей Родиной. В одночасье случилось так, что Родина моего детства, теперь оказалась заграницей!
Вот и всё. Сил больше не осталось. Безжалостный экономический кризис косил на своем пути все, чем живет город. Бесконечные сокращения организаций и объединение, ставших неэффективными подразделений, и даже закрытие учебных заведений или целых предприятий начали называть, гуманно звучащим словом "оптимизация". Делали ее все, как придумают - как могут. Именно, как могут, по тому, что ни кто не знал как! В связи со спешкой, настала какая-то вакханалия алогизма и несправедливости! Появилось много безработных. А по телевизору вещали об очередных успехах: темпы инфляции снизились, экономика поднялась, зарплаты врачей и преподавателей повышаются! Народ слушал это все и отправлялся дальше продолжать бороться за жизнь.
Кризис крепчал. Наше учебное заведение напоминало песочный замок, на берегу моря... В шторм. Объединялись факультеты. В начале сократили ставки, затем стали сокращать реальных людей. Первыми пострадали самые незащищенные, а со временем не пощадили даже заслуженных и именитых. Чтобы удержаться на рабочем месте приходилось балансировать, как канатоходец на канате, один неточный шаг - и ты падаешь вниз! Согласно поговорке "Кто много говорит - тот мало живет!", возмущающихся старались убрать первыми! Кому нужны повстанцы? Нынче в чести безропотные исполнители! Пряников больше не было, остался лишь звучный свист кнутов, которых становилось все больше и больше! Постоянная напряженка изматывала моральные и физические ресурсы. Упразднение моей должности, в связи с оптимизацией, отнявшее у меня любимое дело, оставило внутри темную пустоту, боль и обиду. Это породило нежелание что либо делать дальше. Только любимый коллектив с которым я сроднилась за двадцать с лишним лет и осознание того, что сгоряча можно наломать дров, останавливало желание уйти с работы.
Все "колодцы" иссякли и черпать вдохновения, чтобы продолжать жить и трудиться, было неоткуда. Мне хотелось домой. Хотелось лечь на свою родную землю. Сердцем прижаться к ней. Вобрать воображаемыми корнями соки ее, так совпадавшие с моей группой крови! Обнять своих родителей - моих добрых, славных, любимых родителей! Единственных людей на планете, которые всегда "за меня", что бы со мной не случилось, и какой бы я не была! Вдалеке и с возрастом, еще острее чувствуешь, как дорога эта возможность, этот дар Божий - обнимать каждый день своих родителей!
Оставив все дела на осень я взяла таймаут и поехала домой!
Самолет приземлился в Ташкенте в 11:50 ночи и началась сказка, которая продлилась месяц! Десять лет я не была на родной земле. Такси несло нас с братишкой, встретившим меня в аэропорту, по еще неостывшим от дневного зноя, улицам. Высунув руку в окно, ловя теплый ветер, я периодически выкрикивала от восторга: - Привет Ташкеееент! До родного Турткуля оставались еще почти сутки на поезде через пустыню.
Старый, добрый аксакал - Турткуль встретил меня палящим солнцем, созревшими арбузами, дынями и обильно цветущими хлопковыми полями! В каждом доме, меня, как дорогого гостя, ждал традиционный плов - праздничное блюдо, которое обязательно готовят в добром настроении, сопровождая молитвой каждый ингредиент, который отправляют в казан!
Здесь все было почти по прежнему, как в детстве, и все напоминало о нем! Как в детстве, во дворе стояла сеточная кровать, оставшаяся еще с восьмидесятых, лежа на которой, под открытым ночным небом, можно было любоваться обильным августовским звездопадом и загадывать самые сокровенные желания. Эти ощущения усиливались присутствием мамы и папы. Не секрет, что по настоящему чувствуешь себя еще ребенком, когда родители рядом. Как бы они не старались бодриться, отчетливо ощущалось, что время берет свое. Чтобы не плакать при них, приходилось усиленно гнать от себя грустные мысли о том, что все это скоро придется покинуть и вернуться в атмосферу потерянности и душевного дискомфорта. Уехать из дома в котором я всем нужна, в дом, в котором меня ни кто не ждет, кроме горшечных цветов и тряпичной черепахи - диванной подушки Дуси. И снова выходить на работу, с шаткой стабильностью, и предсказуемыми не радужными перспективами.
Сказка закончилась тоскливым видом в иллюминаторе самолета, который привез меня в пасмурный Новосибирск. Даже сверху клубы туч в его небе были зловеще серыми. Самолет изрядно потрясло перед посадкой так, что после нее все аплодировали экипажу не из вежливости, а от всей души.
Я поймала себя на мысли, что уезжала за ответами на вопросы, как и чем жить дальше, а вернулась с новыми. Какими мелкими и лишенными смысла кажутся мои прежние победы в борьбе за пресловутое место под солнцем. Как внезапно очнувшийся Дон Кихот, я подумала: Чем я занимаюсь? Зачем я бьюсь с ветряными мельницами? И главное, - Во имя чего я ломаю копья?!
В качестве послесловия.
В юности у нас была такая примета: если кто-то тебе снится, значит он о тебе думает. Пошла вторая неделя, как я вернулась в любимый Горно-Алтайск. Начался новый учебный год. А во снах я все еще там - в Узбекистане. Хожу с мамой и сестренкой по его богатым, пестрым шумным базарам; веселюсь на свадьбах детей своих одноклассников; гуляю вдоль прохладных арыков улиц родного города; любуюсь высокими минаретами древней Хивы; брожу по останкам исторических памятников Элликкалы. Слышится, как не умолкая журчит протяжная узбекская речь, в которую я вливаюсь со своим, теперь уже ломанным узбекским. Снится, как собираю с сестренкой чемоданы, в которые ничего не помещается... С пробуждением, в голову приходят слова из известной песни: "отпустить меня не хочет родина моя". Наверно не только я, но и Узбекистан думает обо мне.