Пролог.
Когда наступит темная ночь и солнце скроется из виду
Будет пролита алая кровь, но придет новая.
Она будет ярче убитой зари и краше заката.
Она даст жизнь наследнику и она же отнимет ее.
Пророчество в императорский дом принес старый прорицатель. Он спускался на трясущихся ногах по высокой лестнице, ведущей в богато украшенный тронный зал главного Селастиланиэль-имперского дворца. На фоне бесчисленных барельефов и сияющего чистотой мрамора, во всем этом великолепии астролог казался жалким запыленным фолиантом, который вдруг достали на пиршественный стол. Хотелось побыстрее взглянуть на него и убрать с глаз долой, до лучших времен.
- Я явился под Ваши светлые очи, Ваше величество! Я принес то, что Вы хотели знать. Небеса послали мне откровение, родившееся в огне и камне. Они открыли мне завесу предначертанного, чтобы я смог донести его до Вас. – прорицатель низко поклонился величественному императору, почтительно передавая свиток, перевязанный алой тесьмой, на вытянутых руках властителю.
Император, вздохнув, принял свиток и углубился в чтение, удобно устроившись на троне, тем самым невероятно раздражая, склонную к любопытству императрицу, качавшую в то время крохотное дитя.
Прорицатель поежился. Он знал, чем закончится для него сегодняшний день. Знал и был готов к тому, чтобы предотвратить для себя худшую участь. Но и лгать он не мог. На того, кто, обладая даром, солжет, полагалось накладывать проклятие на весь род. А старый прорицатель имел лапочку-внучку и не хотел для нее столь печальной участи.
Однако и вестников, приносивших несчастье в собственных руках, тоже не жаловали.
- И что это за чушь? –коротко спросил двадцать шестой правящий эльфийский император Кайлин Листопадный, внимательно прочитав пророчество.
Его жена Ауста, весьма некультурно выхватив свиток из его рук, тоже ознакомилась с содержимым, а затем отбросила подальше от себя и поцеловала в лоб маленького эльфенка.
- Милый, может, не стоит вообще слушать пророчества этого сумасшедшего? У нас ведь сейчас есть куда более важные заботы… - она с нежностью посмотрела на сына.
Но император поджал губы и даже привстал со своего места, упершись руками в золоченые подлокотники и глядя сверху вниз на ссутулившегося от страха старика.
- Что это значит?! Здесь говорится о смерти наследника!
- Ваше Величество, прошу, пощадите! – сделал последнюю попытку к спасению старый астролог, но он и сам уже не верил в то, о чем просил.
- Как ты смеешь просить о милости императора, когда принес дурные вести его дому! Отвечай, о чем речь в пророчестве, иначе я сгною тебя в своих темницах у моря! Ты знаешь каково приходится там узникам, не так ли?
Астролог какое-то время собирался с духом.
- Я лишь передал Вам волю богов. Расшифровать его я не в силах. Но будучи здесь, перед Вашей Светлостью, я знаю, что близок к краю своей жизни. Звезды явили мне, что сегодня, сейчас, здесь, в этом зале, я посмею закрыть свои глаза навсегда… Но прежде….
Старик, будто вдохнув новых сил, довольно живо поднялся к царскому пьедесталу и погладил высохшей старческой рукой младенца.
- Этот малыш прекрасный мальчик… Но ему не будет света в этом мире. Он болен. Тяжко болен.
Императрица испуганно охнула, а прорицатель, улыбнувшись, спустился с пьедестала, а затем, засипев, стал оседать на прекрасно выточенный пол.
- О небо, что же это?! – воскликнул правитель, но было уже поздно. То, что должно было случиться, сбылось.
Императрица Ауста прижала к себе сына.
- Я не буду ему верить! И тебе, как своему мужу, не как императору, тоже запрещаю верить в это! Ты слышишь меня?! – закричала она.
Император виновато склонил перед ней голову.
- Да, да… ты права. Не стоит верить в это. Я не буду, и ты не думай об этом. Кстати, ты выбрала наследнику имя?
- Алисей. Там, откуда я родом, это имя означает “вечноживущий”. А у нас верят, что имя влияет на судьбу.
Император улыбнулся.
- Это будет сильный и добрый правитель! А пророчество… Думаю, нам стоит пока забыть о нем.
Но не суждено было сбыться желаниям властителя. Алисей рос бледным и слабеньким мальчиком. С каждым годом становилось все заметнее его неестественная худоба, нервные дрожащие руки, которые он все время прятал в карманы длинного плаща. И если вначале сердца родителей еще согревала надежда на выздоровление сына, то когда Алисей Листопадный, наследник императорского эльфийского престола, достиг взрослого возраста, то уже ни один целитель и ни один заклинатель не могли ему помочь. Наследник был неизлечим.
В 1098 году по императорскому летоисчислению был создан седьмой Большой совет императорского дома, на котором было объявлено о том, что срок, отведенный наследнику – краток. Император не хотел смуты после своей кончины. Поэтому решено было, что немощному принцу необходимо найти жену в ближайшие десять лет.
Глава первая.
- Прибыли, господа практиканты! - зычным голосом произнес плотный мужчина лет сорока, неуклюже слезая со старой повозки, запряженной пегой лошадкой.
С повозки, потягиваясь и толкаясь, слезли двое - светловолосый парнишка лет двадцати и девушка лет восемнадцати на вид, чисто пацаненок, в брюках, заправленных в высокие сапоги, растрепанные волосы, цвета кофе с молоком, которые рваными клочками спадали до плеч.
- Господин Лай Талихманский да госпожа Элис Тохалей, при всем моем неуважении к вам, я все-таки в вежливой, напоминаю, пока вежливой форме, попрошу вас заткнуться! Вы приехали работать, а не прохлаждаться!
Девушка с парнем прыснули.
- Честное слово, обещаем Вам вести себя отныне прилежно! - Лай издевательски поклонился.
- Да-да, профессор Малкович! Мы больше так не будем! - со смущенной улыбкой проворковала практикантка Тохалей.
Профессор окинул строгим взглядом студентов и примирительно вздохнул.
- Дети, палки-ломалки! А ну тихо и за мной! - шикнул он и отважно пошел вперед.
А впереди высилась каменная стена со сторожевыми башнями, на верхних площадках которых, словно сделанные из воска, застыли арбалетчики. Элис даже похолодела, вглядываясь в их лица, настолько они были неживые. Но Лай ободряюще сжал ее ладонь.
- Не бойся, Лисенок! Мы здесь на практике, они нас не тронут!
Но профессор Малкович, успевший отойти уже на приличное расстояние, ближе к проходным воротам, начал сердиться.
- Долго вы еще сюсюкаться будете, сопляки? Детский сад на выезде! Марш сюда! Это граница Ферст-Альт, если кто забыл!
Элис и Лай поспешили к нему.
У проходных ворот стояло двое стражников, те, завидев студентов, приветливо им заулыбались.
- А мы уже испугались, увидев повозку, думали, сообщение с города, случилось что! А тут студенты! С какого университета будете? - спросил один из них. Высокий и худой. Казалось, он чудом удерживает свою алебарду, настолько худосочным он казался.
- С ВеликоЛарьского. Пограничники мы. - ответил Лай.
- О... Пограничники! Ишь, а курс уже выпускной, раз сюда направили?
Лай кивнул.
Профессор нетерпеливо кашлянул. Стражник засуетился и перевесился через тяжелый металлический рычаг, открывая ворота.
Второй стражник за все это время даже не повернул головы к путникам, глядя назад, туда откуда они приехали - в бесконечную золотую степь.
- До свидания, студенты! Надеюсь, еще увидимся!
Элис и Лай помахали ему руками и поспешили вслед за профессором.
Они шли на протяжении получаса, все петляя между небольшими домиками, с соломенными крышами. На каждом была прибита табличка. А на табличке - имена и звания, словно жители Ферста нарочно кичились своими заслугами, выставляя их друг перед другом.
Наконец, студенты остановились у дома с надписью И.С.Мерзяев.
Профессор велел им ждать, а Элис и Лай принялись гадать, соответствует ли фамилия человеку.
Элис говорила, что совсем необязательно, Лай же, напротив, настаивал, что фамилия - очень даже говорящая вещь, особенно такая. У него как-то был знакомый с фамилией “Хлюпик”. Он полностью соответствовал описанию. Худой, вечно сморкающийся, ссутулый. Его никто не воспринимал в серьез, а фамилия превратилась еще и в прозвище.
Через десять минут появился и сам И.С. Мерзяев. Низенький, чернобровый, с маленькими бегающими глазками, он, ухмыляясь, смотрел на практикантов. Профессор рядом с ним ежился и казался каким-то уж совсем незначительным. Элис даже стало обидно за него.
- Ну... Это вы... тут нам на голову... свалились... - недовольно сказал он, отвратительно растягивая слова. Элис Тохалей обрадовалась бы, если бы он даже кричал, но весь его взгляд, эта манера говорить напоминала девушке что-то тягучее и вязкое, словно кисель.
- Мы! - бойко ответил Лай, за что сразу же получил неодобрительный взгляд от профессора.
Мерзяев же зло сощурился.
- Вы? Вы по-хамски себя ведете, практикант... практикант?
- Лай Талихманский, господин. - услужливо подсказал профессор Малкович.
Мерзяев кивнул, а Лай залился пунцовым румянцем и выразительно посмотрел на Элис, что мол, я тебе говорил.
- Так вот... Талихманский, Вы идете на конюшню. Получать....эээ... навыки грамотного обращения с транспортным средством пограничной зоны.
Лай сжал кулаки. Элис понимала сейчас его чувства. Наследного лорда Талихманского отправляют чистить лошадей! Однако, ее участь была не слаще.
- А это кто еще? Почему в сапогах, почему не в юбке? - протянул Мерзяев.
- Так удобнее путешествовать, господин Мерзяев. - ответила Элис, потупив взгляд.
- На кухню, помогать кухарке! И позаботьтесь о своем внешнем виде, да... Что б я больше этого не видел. Да! Профессор Малкович, я думаю, Вам уже пора возвращаться. Ваша виза на въезд на территорию границы истекает ровно через десять минут.
Профессор кивнул, сухо поклонился студентам на прощание и отправился восвояси.
- Мда... Попали. То же мне, служба, то же мне практика! С этим ослом мы вряд ли вообще чему-нибудь научимся! - шепнул Лай на ухо Элис, прежде чем Мерзяев пинком направил его в сторону конюшни, а сам отправился провожать Элис до кухни.
- Ну вот, девочка! Здесь твое место. Надеюсь, вскоре ты и сама это поймешь. А то нашлись пограничники... - сказал он и ушел.
***