Robert Howard: The Lion Gate
- Это не место для девушки, - проворчал я сквозь зубы. Длительное пребывание на северо-западной границе имеет тенденцию делать человека раздражительным и даже грубым в обращении с людьми собственной касты. Моя грубость была непростительной. Но женщина к северу от Хайбера...!
Человек, с которым я говорил, улыбнулся сухо и сардонично:
- Даже признавая, что вы истинно правы, мой друг, я не вижу другой альтернативы, кроме как позволить ей сопровождать нас. Несмотря на ее внешность, эта молодая дама имеет сильный характер и достаточно вынослива.
Я пожал плечами:
- Как вам угодно.
Если бы это зависело от меня, я бы отправил ее обратно в Пешавар и как можно скорее, но я всего лишь проводник, и поэтому ушел, чтобы проконтролировать, как нагружают мулов.
Это был поистине дикий план, даже где-то немного сумасшедший. И сумасшедших, которые должны были осуществить этот план, было пятеро. Это были - высокий, неуклюжий профессор Бервик, его юная крестница Алиса, его помощник Джон Аммистон, сильный молодой американец, а так же я и Яр Али-хан.
Бервик был ученым в области археологии, и его жажда знаний в этом вопросе была бесконечной. Как и у большинства истинных ученых, у него не было ни монеты за душой. Я подозревал, что это его брат профинансировал экспедицию, и поскольку он ничего не знал о той местности, куда мы собирались отправиться, он настаивал на том, чтобы взять с собой девушку - Алису.
Что касается меня - Бервик спорил со мной, пытаясь убедить меня.
- Вам сказали, - начал я некоторое время спустя, - что если вы ищете то, что достаточно трудно найти, то О'Брайен - этот сумасшедший ирландец, сможет отыскать это для вас. И почему? Потому что я знаю Пенджаб, потому что я пересек Белуджистан, потому что закка хель и часть африди не убьют меня, едва увидев, и вы думаете, что я могу провести вас в ад и обратно.
- Я заплачу, - начал он, но я остановил его легким жестом с насмешливой улыбкой.
- Но послушай меня, - продолжал яростно настаивать он. – Ты тоже археолог. Но ты даже не представляешь, какая сокровищница знаний скрыта в тех далеких горах.
Вспомни, что империи поднимались, чтобы расцвести, а затем пасть, еще задолго до того, как войска Македонии двинулись по их следам. Теперь послушай меня. Много лет назад англичане захватили северянина - конокрада - недалеко от Дера Исмаила. Парень предложил заключить сделку за свою свободу и рассказал странную историю о незнакомом неведомом городе и великих богатствах.
Он утверждал, что только он знал его местоположение, и что в обмен на свою свободу он мог провести их к нему. Конечно, британцы рассмеялись над этой историей и передали его властям. Говорят, что он сбежал и направился обратно в горы, поклявшись отомстить радже, хотя это имеет мало значения. Но когда история начала перетекать из уст в уста, один человек, которого очень интересовали чудеса древности, вернулся к этому вопросу, пытаясь проследить путь до его истока. Местные ничего не знали или, если и знали хоть что-то, то не хотели говорить об этом. Все было неопределенным, неуловимым, это заставило его задуматься о том, что возможно история о неведомом городе была лишь плодом фантазии афганца. Тем не менее, заметьте, - профессор наклонился вперед, и его постное лицо приняло почти фанатичное выражение. - Этот «угонщик скота» говорило о Портале Зверя, огромных вратах со странными животными, высеченными на столбах. Он описал их, как смог, и хотя он не знал об этом - он описал львов! Как он мог солгать, если никогда не видел ни одного льва?
Я раскурил трубку и курил несколько мгновений в тишине, кивая головой:
- Львиные Врата Крита.
- Точно! - воскликнул он. - Точно! А теперь послушай меня, ты, вероятно, читал о недавних находках на Крите, открытиях, сударь, в которых я сыграл не столь значительную роль. Но то, чего весь мир не знает, это то, что я обнаружил фрагмент пергамента... Да, пергамент! Мне потребовался год, чтобы расшифровать его. Там я вычитал следующее: ты, конечно же, знаешь, насколько велика была в свое время Критская Империя, которая властвовала над Эгейским морем и Средиземноморским побережьем, и как этот народ поднялся на вершину своего развития, а затем пал в расовой дегенерации; как критяне привозили тысячи чернокожих рабов из Африки, чтобы они трудились на них и сражались в их войнах. Также известно, что рабы наконец восстали, а Критская Империя рухнула в пылающем хаосе истребления от грабежей и убийств. Повествование свитка начинается внезапно следующим образом:
«Итак, мы отплыли по морю, и огонь пожаров освещал темные воды, как будто это был дневной свет, и дым был как густой туман». Далее свиток поврежден, и повествование продолжается в другом фрагменте: «Таким образом, несмотря на то, что мы были больны от дальнего путешествия, мы не решались высадиться, опасаясь ионийцев. Мы продолжали плыть на восток, но поднялась великая буря и ввергнула нас в неизвестность - мы не знали, где мы находимся, до тех пор, пока через много дней не увидели землю и большой город на побережье. Корабль отплыл нам на перехват, но когда мы увидели, что это троянцы, мы развернули все паруса, призывая рабов использовать всю свою силу на веслах». Далее рассказчик говорит о великой ненависти, которую почти все, как казалось, испытывают по отношению к критянам. «Полагая, что мы должны быть рядом с длинным морем, которое эллины называют проливом Елены (или заливом Елены), мы вытащили наши корабли на пляж, но не нашли ни одного города, только великую пустыню. Вскоре мы нашли финикийского торговца, который рассказал, что в пустыне обитают дикие неукротимые люди, но на востоке поднимались столь высокие горы, что бесчисленные беженцы, как и мы, думали построить там сильный город, который сохранится в веках».
В другом фрагменте идет продолжение: «Несколько галер вернулись в нашу островную империю, чтобы попытаться собрать всех, кто выжил».
- А почему нет? - воскликнул Бервик. - Почему эти древние люди не могли добраться до Гималаев и возвести великий город среди его крутых скал? Древний пергамент, созданный бесчисленные века назад в разрушенном храме на Крите, история человека с гор, галеры и ворота львов... Все подходит!
Я кивнул:
- Я слышал туманные слухи об этом мифическом городе. Честно говоря, я никогда не верил ни единому слову. Конечно, я ничего не знал о легенде, которую вы только что рассказали мне. Я вижу, что вы решительно готовы отправиться на эту безумную охоту. И раз так, я позабочусь об этом, но должен предупредить: мы собираемся проникнуть в те земли, где не ступала нога ни одного белого человека.
- Прекрасно! – вскричал он с энтузиазмом мальчишки.
- Как пергамент попал на Крит?
- Рассказчик, должно быть, был одним из тех, кто вернулся на остров. Или он отправил пергамент на возвращающемся судне, которое должно было забрать выживших, уверенный, что с ним ничего не случится.
После нашего разговора я отправился на поиски Яр Али-хана. Я нашел его сидящим на скале, скрестив ноги, когда он курил и смотрел на долину, под скалами которой мы поставили свой лагерь.
Я сел перед ним, и какое-то время мы курили в тишине.
- Лев дуранцев, - сказал он через некоторое время, - мы отправляемся на север.
Я кивнул.
- Эти сагибы пришли вчера, отыскав наш лагерь среди скал. Высокий - сумасшедший, даже больше, чем ты, сагиб. Поэтому я и решил, что мы отправимся на север.
Я пристально посмотрел на него, но он невозмутимо вернул мне взгляд:
- Ты знаешь, что он ищет?
- На базарах есть свои уши, а так же свои языки. Высокий вел разговоры от Пешавара до Джумруда. Когда раджа дает разрешение белому человеку пересечь Хайбер, даже камни обращают на это внимание.
- Когда-нибудь слышал о таинственном городе?
- Я слушал бриз, который шептался над вершинами Джумгалы на рассвете. И уловил запах специй этого каравана.
- Как давно это было?
- Снег на вершинах Хайбера растаял тридцать раз.
- Почему ты не сказал мне об этом?
- Потому что ты тоже одержим жаждой знаний, и ты бы настаивал на том, чтобы отправиться туда, где не был еще ни один белый человек.
- Но я все же собираюсь пойти туда. Думаешь, я глупец?
Он улыбнулся:
- Да, ты глупец. Но я еще больший глупец, потому что, если ты пойдешь, я тоже пойду.
Вот почему мы готовились вторгнуться на запретную территорию, и поэтому я спорил с Бервиком, чтобы он отправил свою племянницу, по крайней мере, в полуцивилизованные районы.
В каком-то смысле это был новый опыт для меня. Много раз я поднимался к Хайберу или пересекал границу то здесь, то там, но это, как правило, происходило втайне, без ведома и согласия британских властей. И я всегда делал это один или в сопровождении Али-хана. Я не мог понять, как Бервик получил разрешение от раджи, но подозревал, что это было благодаря его влиянию и американскому золоту.
У нас не было слуг или носильщиков в лагере, иначе, чтобы мы делали, если бы они дезертировали, бросив нас, при первой возможности?
Пять маленьких мулов несли наш багаж, а мы ехали на маленьких мохнатых кабули, которые, хоть и не были чистой породы, были очень крепкими животными, подготовленными для перехода через горы.
Звезды появились на небе, когда мы въехали на территорию Афганистана. Остановившись, чтобы оглянуться назад, мы наблюдали за сигнальными огнями форта Исмаил-хана, которые вспыхивали в сторону перевала, и услышали слабый стук подкованных копыт лошадей, медленно движущегося торгового каравана.
Когда я ехал, я размышлял над тем, насколько же это был безумный план.
Я хорошо знал горы возле перевала Хайбер, и его жители знали меня. Хотя я сомневался, что их дружба сможет противостоять соблазну грабежа или красивому личику; правда в том, что через несколько дней пути через эти валуны мы могли выйти к землям некоторых из племен, которые не питали даже таких чувств.
На следующий день мы добрались до маленькой деревни, которая взгромоздилась на вершину крутого утеса. Вождь был другом Али-хана, и хотя жители деревни смотрели на мулов и девушку с горящими от жадности глазами, нас не побеспокоили.
Вождь предложил нам все, что могла предложить эта деревенька.
...