Глава 16.
Сухой закон.
Производство спиртного в стране достигло необъятных размеров. Торговые предприятия прекратили заготовлять минеральную воду, фрукты, овощи. Выгодней всего было торговать водкой. Казалось, пьянство ничто не могло остановить. И, вот, правительство приняло ряд жёстких мер по борьбе с пьянством. Чиновники местных органов, чтобы показать свою кипучую деятельность, со всех ног бросились выполнять требования правительства, проявляя всевозможную и неограниченную инициативу, стремясь занять призовые места и в этой компании.
Шпонька, разомлев на солнышке, вслушивался в разговор окружающих.
На крыльце облвоенкомата две пожилые служащие донимали шофёра:
— Николай, подпиши эту бумагу.
— Что за бумага? — удивился шофёр.
— Да, ерунда. Подпиши и делу конец.
— А ну дай почитать.
— Чёй там читать. Время нет. Если каждый будет читать, так до вечера не управимся. Написано всё, как надо.
— Может я приговор себе подпишу?
— Какой там приговор. Кому ты нужен? Заявление в общество трезвости, чтобы приняли членом.
— Чьё заявление?
— Твоё, балда!
— Я его не писал!
— Мы за тебя написали.
— Я вас не просил.
— Свинья неблагодарная! Для них всё сделаешь, подготовишь, в рот положишь, а они умников из себя корчат. — Обиделась сухопарая женщина.
— Не дури. нам некогда. Облвоенком приказал, что бы все к вечеру подали заявления. А ты канитель разводишь. — Растолковывала вторая женщина.
— А талоны на бензин, небось, к нам клянчить придёшь? — наступала первая.
— Так, я бы не против, — начал сдаваться шофёр, — да, дело в том, что я завязывать не собираюсь. С чего бы я это завязывал? Лишнего не пью, на работе не употребляю.
— Это нас не касается, где ты не будешь употреблять. Подписывай, а там видно будет.
— А что я в этом обществе буду делать? — всё сомневался водитель автомобиля.
— Ничего!
— Ничего?
— Ничего.
— Совсем?
— Совсем.
— Без булды?
— Да, что ты кошку за хвост тянешь? — взорвалась служащая. — Разболтался, как баба! Иди к военкому и заявляй, что не хочешь! А у нас время не отнимай!
— Ладно, расшумелись. надо, так надо. Ручка есть? — окончательно сдался Николай.
Бумага и ручка были поданы немедленно. Николай поставил внизу текста загогулину.
— Теперь давай два рубля и все дела. — подвела итог сухопарая.
— Какие два рубля? — вспотел шофёр.
— Вступительный взнос.
— Целых два рубля? Да я их лучше пропью! — вскипел мужик, выхватил у сухопарой своё заявление и, бросившись в сторону гаража, разорвал его на части.
— Ну его, алкаша несознательного, — махнула рукой служащая, — бланк только жаль. пошли к связистам.
Усевшись в курилке, лениво плели сеть беседы призывники.
— Как тебя провожали в армию? — спросил конопатый юноша у своего товарища.
— Классно! — оживился тот. — Когда я ещё закончил школу, отец сказал: хочешь проводы - зарабатывай. Ну, я и пахал. Заработал неплохо, но тут водка подорожала. Бате фокус не прошёл. пришлось бычка продать. Но проводы сделали не хуже, чем у других. Сам, правда, ни хрена не помню. Пришёл в себя уже в райвоенкомате, когда какая-то фифа какой-то наказ мне в карман засовывала. Погуляли крепко! Долго в деревне не забудут. Все окна в доме по выносили. У соседки забор разобрали на колья. Кошку в солидол затолкали. Говорят ни одной рожи не поцарапанной не осталось.
— Тебе хорошо. А мы намаялись. У нас зону трезвости объявили. Водки нигде нет. Хоть на стенку лезь. А пацаны все эти проводы так ждали. А тут зона трезвости, такую мать. Батя прямо на комбайне в соседний район поехал. Там тоже ни шиша! Пригнали комбайн домой, пошёл с работы отпроситься на три дня, чтобы в соседнюю область за водкой съездить. не отпустили. Тогда он говорит: я и так поеду. Они говорят: с работы выгоним. А он говорит: ну и выгоняйте, фиг кто за такой оклад будет так пахать, как я. И поехал. А там очередь за водкой больше, чем за гречневой кашей. Три дня надо стоять. Спасибо, милиционер выручил. Достал без очереди. Но половину забрал.
— У нас тоже зона трезвости. — Отозвался ещё призывник. — Папа тоже в соседнюю область ездил. А мужики в селе и говорят: вези и нам. Всё равно едешь. Ну, и привёз он им. А они что? Не солить же её? Тут же и начали давить всей деревней. Все на рогах качались. Конюшню сожгли. Участкового в силосной яме закопать хотели. Хорошо, бабы отбили.
— А, у меня безалкогольные проводы были. — заявил курносый парень. — Мама пирогов напекла. Всю деревню пригласила. Чай индийский. Дефицит. А дядя Семён говорит маме: вылей ты его себе в задницу. Весь праздник испортил. Все сразу разошлись. А дядя Семён отказался меня в военкомат везти. Говорит: пусть этот придурок пешком топает. Может поумнеет.
— У меня тоже безалкогольные проводы были. Только вместо самовара чайник был. — включился призывник с хитрыми глазами. — А в чайнике спирт чаем разведённый. Всем так понравилось. Парторг даже статью обещал в газету написать. «Безалкогольным проводам широкую дорогу!». Потом на своей машине меня в район отвёз.
Распахнулись ворота и во двор завели новую партию призывников. Комендант сборного пункта подошёл к строю и начал проверку вещей. У первого призывника вытащил из мешка буханку хлеба, попробовал её на вес, приложил к уху и встряхнул. Потом разломал хлеб и вытащил бутылку водки из буханки. Так же поступил и с фаршированным гусем другого призывника. К концу проверки около дюжины бутылок стояло на асфальте.
— Бессовестные! — Крикнул комендант. — всем вам будет крышка! Вы все получите по заслугам, несчастные алкоголики! Вас всех отправят моржей драть! Вы плюёте на решение партии! Ложите прибор с кисточкой на Указ! Вы все плохо кончите! Мы разберёмся, где это взяли ваши родители. И не только их посадим. Посадим и тех, кто им это продал. Я не стану вас покрывать! Я всё это отнесу в политотдел! Пусть он сам решит, что с вами делать, предатели партии!
И, комендант, отобрав у одного призывника сумку, сложил в неё бутылки и унёс вещественные доказательства в политотдел.
Солдат связист, наблюдая всё это, сказал своему товарищу:
— Каждый день он таскает водку Полуботинку. Как в него она вмещается?
Полуботинком они прозвали нового начальника политотдела за его маленький рост и скверность характера. Кроме того, он никогда не одевал сапог.
— Как бы не так, — ответил второй солдат, — у них там целое бюро.
— Прапорщик, Шпонька! Быстро к начальнику сборного пункта! — проревел с крыльца дежурный капитан.
Через несколько секунд Шпонька на вытяжку стоял перед майором Барышниковым.
— Ты, Шпонька, молодец. Команду сдал без задержек. Но ты заметил, что я тебе кое в чём помог...?
Прапорщик всё понял. Майор всегда держал большой резерв людей. И если кто-то из представителей военкоматов его не благодарил, то он заменял его людей на резервных. Это и было помощью майора, что не помешал он Шпоньке сдать всех людей в команду. Шпонька понял, что майор потребует водку.
— Так точно, товарищ майор! Вы мне очень помогли. Большое спасибо...
— Так вот! — не слушая прапорщика продолжал майор — к исходу дня ты должен найти бутылку водки, ну, и закусь, само собой.
— Есть! Но как Указ?
— Указ не для нас. Он для алкашей.
— Есть, Указ не для нас! Только в магазинах не продают. Где достать?
— Если бы я знал, где достать, то ты бы мне и на хрен не был бы нужен. Прекрати болтовню и выполняй. Не то на неделю засобачу дежурным по сборному пункту.
— Есть! — ответил Шпонька и вышел из кабинета строевым шагом.
Выйдя во двор, он опять устроился на солнышке и спокойно продолжал наблюдать за окружающими.
Не прошло и пяти минут, как к нему подошли призывники, у которых комендант изъял водку.
— Товарищ прапорщик, что с нами будет?
— Хреновые ваши дела. — Безразлично ответил Шпонька. — сами знаете, какое сейчас время. Указ! Начнётся дознание: Где взял? Кто продал? Многие пострадают. Нужно же было вам это несчастье! На родителей беду накликали. А самое страшное - в армию вас могут не взять.
— Так в том-то и дело, что маменька положила в мешок. А мне эта водка до лампочки. Теперь, вот, и ей беда.
— Товарищ прапорщик, — взмолился другой призывник, почувствовав сочувствие, — у нас, ведь, у ребят ещё шесть бутылок есть. Помогите нам от этой беды избавиться. Нё
ас не выпускают. Унесите от нас подальше и выбросьте.
— Нет, ребята, не могу вам помочь. Как впутались, так и выпутывайтесь. А мне Нельзя. Поймают меня с этой водкой и разжалуют до младшего прапорщика. А я виноват, что вы эту пакость сюда завезли?
— Товарищ прапорщик, помогите нам. Мы тут никого не знаем. Нам никто больше не поможет. А мы обещаем эту заразу никогда в рот не брать.
— Если только из-за этого — согласился Шпонька. — Так и быть. Уговорили. Только овчарка у выхода специально на водку натренированна. Сразу тревогу поднимет. надо запах перебить. Вы курицы три вокруг водки в мешок положите, пару килограммов колбасы и, если есть, печёнки. Она так печёнку любит, что сразу обо всём забывает. Всё упакуйте аккуратно. Я рискну.
Странные вещи рассказывали утром солдаты. Будто начальник финчасти в полночь пытался выпрыгнуть из окна третьего этажа с криком: «Гаси скорость. Делаю посадку на Фобос!». А начальник сборного пункта удерживал его за портупею и уговаривал не валять дурака.
Кто знает, что показалось солдатам, но окно на третьем этаже сборного пункта было разбито.