-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
Привет! Обязательно оставь рецензию! Она будет полезна, потому что помогает тебе видеть нюансы, скрытые в тексте, а мне, становиться лучше! Отличная обратная связь, не правда ли? Спасибо заранее тебе за прочтение!
А ты знаешь, что можешь прочитать не только это произведение? Все произведения здесь! => http://www.proza.ru/avtor/rattsy <=
-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
Я прибыл на Холодный Мыс в те времена, когда на нем началась «мифологическая оттепель». Необъяснимое бедствие затянуло мглой эту спокойную деревушку, и мрак последствий, все не хотел над нею развеяться.
Моя карета, нежданным гостем ворвалась через ворота в деревню. Колесами она пронеслась по дорожному гравию улиц, и лица прохожих, хмуро и тоскливо смотрели на нее. Они смотрели в щель, между красными занавесками моего каретного окна. В тот момент, занавески разъехались, и люди, не смогли не заметить мой любопытно выглянувший голубой глаз.
Проезжая по дороге, мне встретились столпившиеся у ночлежки селянские мужики. Они подпирали руками забор, и подозрительно вглядывались в карету, из-под тени соломенных шляп, наехавших на лоб. Осторожно выйдя из кареты, не замарав туфли, я решил расспросить их о местном бедствии. Неохотно, после четырех кружек пива, они рассказали, что начало истории идет с заброшенных полей. Они располагаются за лесом, именуемый, как Тонколесье. За лесом, где-то дальше по западу, были оставлены поля, по причине… «злых песнопений колдовского духа».
Мне понравилась эта фраза, сказанная одним из селян, и я не позабыл записать ее, чтобы придать моей истории атмосферы таинственности.
Я так же узнал, что бедствие, рухнувшее на плечи жителей, называется проклятием «Черной Крысы». Оно унесло в могилу половину жителей деревни. Но никто, пока я проезжал по скудным на улыбки улицам, не смог мне объяснить, что оно означает. Как оно убивает? Кто, например, был первой жертвой, и отчего он или она умерла? Кто стал последней жертвой?
Возможно, люди подумали, что я детектив, и расследую дело об убийстве. Возможно, об этом подумали даже вы. Но, к сожалению, или счастью, это не так. Ведь я тот, кто любит больше танцевать над болезнью, а не лечить ее.
Я – собиратель мифов при императорском дворе, и мое имя Лаки Спеллер. И я, счел эту сказку достаточно увлекательной для своего приезда, ведь она, прекрасно подходила под материал моей Книги народного фольклора.
Одним вечером, я сидел в деревенской таверне. В приглушенном свете, я подшивал под лучиной собранные сведения. По рассказу одного жителя, у которого в веко вечно закатывался глаз, страшное существо наполняло улицы, и уносило жизни тех, к кому оно только прикоснется.
В таверне была необитаемая тишина. Только скрип моего пера, тревожил ее сонные стены. Барабанил по окнам дождь. На столиках, расцарапанных вилками и кружками, стояли лучины, и тускло освещали темный зал.
У окон, забрызганных дождем, вдруг заговорили оставшиеся люди. Они сидели за столиком, и тихо болтали о неизвестной мне теме, которая, вряд ли могла относиться к мифу о проклятии. Но, как бы то ни было, я никогда не видел, чтобы взрослые мужи, могли бы так тихо шептаться.
Я должен был записать об этом таинственном поведении. Зашуршав бумагами на столе, под их глубиной, я поднял со дна свой исписанный черновик. Когда я мокнул в чернильницу кончик пера, на мой стол бухнулась кружка, с налитым до края, красным овалом вина.
— Я не пью. — Мгновенно ответил я, не поднимая глаз от строки.
— Но вы собираете истории?
По телу прошли холодные мурашки, а руки, задергались в неизвестном волнении. Я был просто поражен. Перо в чернильнице напряженно затряслось, и создало в ней черные блинчики чернил.
И все от этого голоса. Он явно принадлежал молодой девушке, звучал шелестом, и с придыханием. Но чувствовалась в нем особая грусть. Голос сковырнул во мне все, что я мог чувствовать, слышать, или видеть. Я на миг будто погрузился в сон. И в этом гипнотическом сне, не было место затхлой и темной таверне, в которой, сидело мое оставшееся тело.
— Да. Я собираю истории, и мифы. — Променяв свое перо на разговор, ответил я. — А у вас что-то есть, молодая особа?
Дотронувшись до носа, я напряженно поправил сползшие очки. И все ради того, чтобы рассмотреть стоявшую особу. Глаза увидели белое лицо, над которым, черным треугольником нависала тень от капюшона. Она оставляла на виду только гладкий подбородок, и бордовые губы, будто их владелица, только что обмакнула их в кровь.
— Если вы тот самый человек, о котором все говорят, то эту историю вы превратите в красивую сказку, и все забудут о ее правдивости.
Я недоверчиво сощурил глаза, и блики лучин, оранжевыми точками скрыли от нее мои глаза.
— Что же вы знаете, мисс? Я по крупицам собираю этот миф, и не верю, что вы, можете предложить мне что-то большее, чем уже найдено. Вы слишком юны для подобных дел. И вино - вам не помощник. — Сурово заключил я, откатывая кружку на край стола.
Черные пальцы, в кожаных перчатках, вдруг коснулись моих расслабившихся рук. Я вздрогнул. И на миг, руки ощутили энергию чего-то настоящего, древнего, и мощного. И очень грустного.
— В любой сказке, есть доля правды. — Заявила она, пропуская вопрос. — Оставьте долю и для этой истории.
Ее дрожащие в нетерпении губы, отражались в моих круглых очках, вместе с огнями лучин. Ее уголки рта немного дергались, пытаясь собраться с мыслями. Но, я был будто заколдован намечавшимся разговором. И жадно был готов выслушать ее историю.