Воспоминание прикоснулось к углу шкафа. Знакомое шершавое ребро отозвалось в позвоночнике. Маленькие невидимые линеечки-зазубринки просчитали сантиметры. Знакомые руки проскользнули по волосам. Воспоминание задержало дыхание, продлевая и запахи, и прикосновения, и сантиметры. Затем выпрямилось во весь рост, достало самой высокой точки шкафа, дотронулось до потолка и заняло все пространство комнаты. Затем вернулось к дверце шкафа, провело по ней. Дверца скрипнула, приглашая заглянуть во внутрь.
Воспоминание набрало полную грудь воздуха. И не глядя открыло дверцу. Ровные полочки были наполнены цветом и формой, запахом и тишиной. Казалось, что все, что внутри, давно ждало этого часа и просило, нет, даже требовало, взять на ручки, в руки, поднести к губам, глазам, впрыгуть в ноздри, лечь на плечи и окутать, окутать…
Чепчики, шапочки, носочки, бережно сложенные стопочками, пропитанные молоком, лужей, горкой, смехом, прятками, не успевшие полинять и износиться, удивленно и радостно смотрели на воспоминание. Воспоминание втянуло сладкие запахи тела, громкие звуки улицы, большие деревья и дома. Мир вновь стал просторным, огромным, бесконечным. Шаг ускорился, перешел на бег и все закружилось. Платья, рубашки, значки, камешки, солнце, тысячи солнц переливались, меняли размеры, цвета, дороги и спешили, спешили. Воспоминание посмотрело на следы, на пробегающие деревья, на горизонты, подхватило подол и помчалось вперед.
Мечты окрыляли, фантазия выплескивалась на случайных прохожих, надежда рисовала на тротуарах носками ботинок и тут же зачеркивала, стирала себя, мечты, фантазии. Распахнутые окна звали в дальние страны, к неизведанным берегам, поцелуям. Ветер развевал волосы, калошины брюк, клинья юбок и все становилось одним огромным парусом – парусом, уходящим в свою жизнь.
Воспоминание приостановилось и помахало вслед убегающему парусу. Посмотрело на подоконник, отщипнуло засохшие листья герани, повернуло цветком к себе, обтерло руки о фартук и задержало вздох. Оно будет ждать писем и открыток, звонков и знакомого голоса. Будет готовиться к встречам, к мгновению, в котором переплетутся странствия, входы и выходы. Оно согласится на таймер, на марафон, на неопределенность ради новой мгновенной встречи.
Оно знает, что герань, тесто и неменяющийся запах ожидания будут возвращать и возвращать паруса назад. И каждое возвращение будет наполнено все большей любовью, тревогой, неизбежностью и принятием.
Воспоминание достало из шкафа коробочку. И множество сердец забилось в унисон. Сердца были разные, с разными ландшафтами, чувствами, историями, сроками, датами. Но сейчас они звучали в унисон одной темы – темы Перекрестка.
Перекрестков было много. Одни растягивались на годы, другие умещались в шаг, взгляд, прикосновение рукавом. Ландшафты растворялись друг в друге, чувства перетекали, бурлили.
Воспоминание приложило коробочку к груди и стало слушать. Голоса, тела, взгляды, костюмы. Театры всех стран мира ожили. Драмы, комедии, фарсы, трагедии одноактные и с продолжением, с антрактами, афишами, титрами, с приставными стульями, с раскупленными и непроданными билетами отрывками и целиком отбивали такты: "Так ты.. ты".
Не было надобности заглядывать в коробочку, искать оставленное на память, выброшенное навсегда. Да, там было полно закрытых дверей, сожженных мостов и выстроенных по тем же чертежам. Воспоминание с любовью, которая может быть только в меняющей цветы герани, знающей о вечности больше, чем море и небо, положило коробочку обратно. Провело по ребру двери шкафа. Посмотрело на свои ладони. Прожилки времени напомнили о сопротивлении, несогласии с дорогами, напомнило об экспериментах, рисках, авантюрах. О слиянии с реками и дорогами. Течение вод и течение времени между кризисами, событиями, сдачами экзаменов, анализов, пятилеток, долгов оживило крону, кору, корни. Шкаф почувствовал винтики, скрепы, стружку, пилу, землю.
Начало на каждом обратном витке расширялось от радости предстоящей жизни, придумывало миссии и предназначения, строило планы и говорило всем: «А вот и я!»
Воспоминание закрыло глаза и увидело, как размеры обуви и одежды то уменьшались, то увеличивались, как разные возраста жили своей жизнью, как спорили друг с другом, смешивались и разделялись. И даже отворачивались друг друга. И много жизней ступало, шло, плелось, подпрыгивало, бежало, летело.
…Минуты ощущений, ставшие дорогой, рассыпались цветами по лугу, звавшими к себе. Воспоминание осторожно ступало по лугу, рассматривая каждое соцветие. Улыбалось, грустило, обижалось, стыдилось, пряталось, сжималось, расправляло плечи…Цветы, как будто соглашаясь с чем-то, ведомым только им, закрывали глаза и кивали, и смотрели вслед Воспоминанию…
…Воспоминание не заметило, как закрылась дверца шкафа. «Теплая», - улыбнулось Воспоминание и втянуло в себя это тепло. Оно еще долго стояло возле шкафа, в комнате, среди луга. Цветы, букеты, венки связывались, рассыпались, плыли, летели…
Надкусанность, надорванность стебля терпкостью входили в поры.