Твой хрупкий полусон был не то чтобы нарушен, но скорее смущён прикосновением тонких мужских пальцев. Нежных, чутких, трепетных – и таких знакомых, что первоначальный всплеск настороженности растворился практически мгновенно; на смену ему пришли тепло, расслабленность и ... Да, желание, откровенное и неудержимое.
Поначалу едва заметное на фоне общей непроснутости, оно росло и обострялось с каждым прикосновением к округлой груди, щекам, животу, бёдрам. Едва различимые штрихи, очерчивающие твоё тело уверенным прочерком художника, постепенно сплетались в прекрасную картину спящей чувственной женщины.
Тонкая паутина чужой воли и власти с каждой новой линией пеленала всё туже и теснее, сжимая внутренности тугой пружиной и заставляя течь и биться в приступах чего-то невыразимого и неподвластного собственному разумению. Всё острее и сильнее, до боли, до сумасшествия, до желания упасть на колени и слёзно умолять о пощаде, чтобы эта сладостная пытка...
Нет, не прекратилась, боже упаси, но дошла до логического конца, до взрыва, до беспамятства, когда нет уже никого и ничего во времени и пространстве, лишь эта молния, короткое замыкание между небесами и преисподней, пронзающее насквозь. Когда боль и радость, счастье и страсть сплавляются в единый водоворот, в огненный смерч, который вырывает тебя из реальности, вознося на седьмое небо.
Но вот, наконец, вот они: дрожь, судороги, яростный крик высвобождения, подобный трубам Иерихона, от гласа которых неприступные стены собственной личности рушатся и опадают в кратчайший миг – и всё это благодаря одному-единственному прикосновению умелого пальца Мастера где-то в самом средоточии твоих сокровенных глубин.
Добро пожаловать в рай, любимая. И – до новых снов.