13. «ТЕАТР ЗАКРОЮТ!»
Артём и Маша собирали Петю на премьеру.
– О мой младший отрок! – кричал Артём. – Сегодня у тебя первая главная роль. Ты будешь играть Тома Сойера! Все ли ты помнишь слова, о чадо?
– Да вроде все…
– Что значит вроде? – настороженно спросила Маша и заставила сына повторить некоторые реплики с самого начала.
– О Пётр! – воскликнул Шашкин. – Знал бы ты, как я страдаю до того момента, как ты выйдешь на сцену, ведь когда ты выйдешь на неё, всё станет гораздо проще. О-о-о! Всегда страшнее момент, когда ещё не выходишь на лёд, а только надеваешь коньки.
– Артём, но ты ведь никогда не катался на коньках, – заметила Маша.
– Я выражаюсь образно, о моя чернокрылая голубица! Впрочем, это ведь не мешает нам попробовать себя в роли конькобежцев, когда спустится зима.
– Хорошо, я тебя научу кататься, – сказала Маша.
– О моя чернокрылая голубица! Почему ты не сделала это раньше?
– Но ведь я предлагала тебе, а ты всё боялся.
– Что значат мои страхи? – горестно воскликнул Артём.
– Я что, я должна была тебя уговаривать?
Артём театрально запрокинул голову, что означало «да».
– Ступай же, ступай, о чадо! – воскликнул актёр сыну. – Тебе уже пора. Ты должен прийти раньше, чтобы переодеться. Мы с мамой подойдём позже. И не ешь ничего, заклинаю тебя, не ешь ничего перед спектаклем! Самая лучшая игра бывает на голодный желудок.
Петя вышел из дома и пошёл в сторону театра (Шашкины жили рядом с театром), а Артём шептал, глядя в окно: «Что же будет? Что же будет?»
– Перестань драматизировать! – сказала Маша. – Ты как будто уверен в неудаче.
– Я не уверен, но я волнуюсь за сына больше, чем за себя! Я бы даже за постороннего человека волновался больше, чем за себя! О-о-о! Ведь если я плыву, я чувствую силу собственных рук и ног, чувствую, что волна не унесёт меня в безвестную пропасть, но могу ли я говорить то же за кого-то другого? Даже на свой счёт мы часто ошибаемся. О-о-о! Что будет? Что будет?
Маша ничего не ответила и начала собираться.
– Но ведь ты рано собираешься, о моя чернокрылая голубица!
– Ничего. Надо всё делать заранее. Ты же не хочешь, чтобы мы опоздали? Сегодня важный день, Артём. Мы будем смотреть на петин успех.
– О-о-о, сколько в тебе уверенности, любимая! Ты и в меня вселяешь уверенность и мужество, с тобой я меньше боюсь! Благодарю тебя за это, о свет очей моих!
А Петя тем временем направился в вареничную, не спеша расположился за столиком и заказал себе плотный ужин. Он решил не идти на премьеру, так как сильно испугался. Ничего не подозревавшие Маша и Артём приехали в театр. Артём отправился за кулисы, чтобы напутствовать в последний раз сына, но какой же ужас ему пришлось испытать при виде сутолоки режиссёров и актёров. Пётр не явился!
– Что будем делать? – орал Сутуев. – У него даже дублёра не было!
– Возьми моего Михаила, – предложил Вышегредский.
– Какого Михаила?!! Он старше!
– Ну я просто предложил, я ничего не навязываю, – величественно и разочарованно ответил Сергей. – Только боюсь, другого выхода нет.
– Да твой Миша даже слов не знает!
– Дайте мне сценарий, – сказал Смиби, – я буду сидеть здесь и из-за кулис подсказывать. Только, разумеется, я был бы не против благодарности.
– Держи! – Сутуев стал рассыпать перед Смиби деньги, которые тот ловко собирал.
Артём и Маша звонили сыну, но он отключил телефон, наслаждаясь горячими варениками с вишней и чаем с лимоном и корицей.
И вот спектакль начался. Смиби за кулисами громко выкрикивал реплики, так как иначе Миша не услышал бы их. Зрители слышали подсказки. Некоторые из пришедших в театр хихикали, некоторые недоумевали, а некоторые вставали и демонстративно расходились. Мало того, что за кулисами чей-то загадочный голос проговаривал реплики, которые актёр тут же повторял, так Миша повторял их крайне неуверенно, так как совершенно не был готов к этой роли, и Том Сойер, который должен был быть весёлым, задорным и вечно что-то затевающим, вышел из него, мягко говоря, никудышным.
После спектакля Артём стал горестно восклицать:
– Я знал, я знал, что что-то неладное произойдёт! О-о-о! Какой позор! Театр закроют!
– Ну, Шашкин, ты должен мне всё объяснить, – произнёс подошедший к нему Сутуев, чей взгляд ясно говорил, что он собирался стереть Артёма в порошок. – Только не вздумай падать на пол, сейчас этот номер не пройдёт.
– Я вовсе и не думаю падать на пол, – всхлипнул Артём, – но пойми же меня, о Виктор! Я не знал, что так получится!
– Ты только что кричал, что знал, что произойдёт что-то неладное.
– Это были предчувствия. Но мог ли я в полной мере знать, что неладное будет неладным до такой степени, что Петя вовсе не явится?
– Да будь ты неладен! – грубо воскликнул Сутуев.
– О-о-о! – вновь возопил Шашкин. – Театр закроют!
– Вот ещё! Из-за одного твоего, извиняюсь, идиота, не закроют. Но чтобы он больше не играл здесь! Чтобы катился из театра, раз не приходит на спектакль! Учти, Артём, если я ещё раз увижу его здесь, я вышвырну и тебя тоже.
– О-о-о! Будь спокоен, Виктор, больше здесь и ноги Петра не будет!
Артём и Маша вернулись домой. Пети ещё не было. Он специально оттягивал время и продолжал сидеть в вареничной, хотя официанты пытались ему намекнуть, что пора бы и честь знать.
– Я же говорила, что не нужно делать из Пети актёра, – сказала Маша лежащему на полу Артёму. – Но твоё упрямство, конечно, не хочет внимать разумным мыслям. Вбил себе в голову, что все должны быть актёрами. Но теперь, я надеюсь, ты понял, к чему это приводит. И не надо ломать комедию, это за тебя сегодня сделал Петя. Ну ничего, зато теперь ничто ему не помешает готовиться в архитекторы.
– О-о-о, как ты жестока, о моя чернокрылая голубица!
– Я не жестока, я просто констатирую факт.
Через какое-то время дверь робко открылась, и на пороге показался Петя.
– Тебе придётся объяснить своё поведение, – с ледяным спокойствием сказала Маша. – Что ты сегодня устроил? Где ты был? Я слушаю.
– Я… я… я был в вареничной…
Маша во все глаза посмотрела на него и… расхохоталась! Она пыталась не смеяться, но у неё ничего не получалось.
– Прекрасное место для того, чтобы спрятаться, когда заставляют делать, что тебе не дано! – сквозь смех говорила она. – Ладно, Петя, ты меня
повеселил, я не буду тебя наказывать. Но чтобы архитектором стал первоклассным!
И Петя пообещал стать первоклассным архитектором.