или
НЕ ЗАБЫВАТЬ ГЕРОСТРАТА!
"Когда я слышу слово к у л ь т у р а, я хватаюсь за пистолет..."
-- О, полностью согласен, - радостно подхватил мой сын...
-- А ты знаешь, кто это сказал? - говорю едко. Меня от этих слов трясет - всегда, как в первый раз.
-- Не знаю, мне все равно, - спокойно говорит Санька...
-- Это сказал нацист, эсэсовец, убийца людей, Бальдур фон Ширах, он обучал детей убийству!
-- И что, он сам это придумал?
-- Нет, это другой нацист написал.
-- Ну и где они оба7
-- Давно умерли, конечно.
-- Мам, ты что, хочешь со мной поссориться из-за двух наци, которые давно умерли? - Санька искренне удивлен.
Разговор, собственно, начался с уличного происшествия. Кто-то сегодня вынес на площадь рюкзак и две здоровенные сумки, с такими солдаты ходят на службу, меня в такой сумке можно нести в полный рост. Снял рюкзак, вздохнул и выложил огромные кучи книг, они заняли несколько скамеек и парапет вокруг цветника. Выбросить, видать, рука не поднялась, а так - может, кто возьмет. Пошел дождь, ветер смел легкую брошюрку на землю. Я бросилась спасать. Все шли мимо.
............................................
-- Я не стану читать то, что кто-то зачем-то выдумал, мне неинтересно.
-- Как иначе ты узнаешь о мире?
-- Я в нем живу, мама, и узнаю о нем из жизни. И из нужных мне книг.
Книги, которые ему нужны, - н е гуманитарного направления.
Стихи - от них он отворачивается и уходит прочь.
-- А как ты относишься к моим стихам?
-- Никак, я их не знаю <... и знать не хочу - читается в складочке меж бровей... и не приставай ко мне, пожалуйста, с этим...>
-- А к тому, что я их пишу?
-- Ну пиши, если тебе это нужно, ты же свободный человек.
-- Но я в них выражаю себя, я хочу, чтобы ты это узнал!
-- Мам, я тоже выражаю себя в стихах, но я же не заставляю тебя их слушать!
-- Да я бы с удовольствием!
-- Мне это не нужно, понимаешь? <...я не намерен обнажаться перед кем-то... и не приемлю, когда это делают другие, - считываю с нахмуренного лба...>
Это позиция.
Он действительно живет в мире. Он повидал немало, не меньше, чем я в его годы. Он сделал гораздо больше, чем я когда-либо. Уже гораздо больше, чем я за всю жизнь. Он глубоко мыслит, тонко чувствует. Но не желает делиться этим. Некогда. Незачем. Не сегодня. Не с вами.
...............................................
Но если это - все прошлое, все споры, озарения, словечки, глупости, подвиги и преступления, пережитые прошлыми людьми, - если это не передать дальше, оно исчезнет.
Не надо будет восклицать: забудьте Герострата, не придется издавать указы... Ни имени Герострата, ни его безумного поступка
... храм Артемиды, небывалый храм по совершенству линий соразмерных...
... его воздвигли смертные богам и этим чудом превзошли бессмертных...
ни храма Артемиды не вспомнят, ни самой легконогой охотницы...
Зачем тогда все?
..........................................
Кто-то - какой-нибудь ни к чему не годный, хромоногий оловянный солдат, вроде меня, - должен стоять на страже.