Смешные стишки посочинивал Великий. А уж какие смешные, а то и гадкие в смешной нелепости поступочки вынужден был совершать на протяжении жизни, и не пересказать!... и почти все не по своей воле.
Одолевали врождённые недуги: клептомания, перемежающаяся глухота и слепота к очевидному миру, фантазии, прямо-таки брызжущие помимо воли, тиски обстоятельств, из которых человеку не вырваться…
***
Решился, после расставания с Тонькой, уплывшей с родителями в другую страну, отважился после отказов (девичьих, в основном, отказов) зарезать сам себя…
***
«…совсем колдунчик,
Бормотун-дурачок,
Сел на чемодан
Добивать бычок.
Божественною высью
Обласкан, бит,
Надует жилу, мыслью
Немыслимой скрипит…»
(Великий перед зеркалом)
***
«Как много девушек хороших!
Как мало ласковых вымён!..» – воскликнул высокотеатральный, и, для надёжности, взяв два «огнетушителя» бормотухи, выжрал из горла. А далее… далее покатило совсем уже предсказуемое: разбил сосуд о сосуд…
Поскуливая, забрался в кусты, подальше от аллейки, где до этого горестно и прощально пил, зарылся в листву, чтобы никто не нашёл в гибельном позоре самоуправства, вскрыл вены осколком…
***
«Женщины, женщины…
Зубы исскрежещены!»
***
Не быть Великому Великим, каб не хранила судьба... или недоля проклятая…
Прогуливалась в те поры парочка по аллейке. Долго, видно, прогуливалась… парню захотелось пописать. А где, как?.. Для этого надо придумать причину, достойно удалиться. Придумал, конечно.
И удалился…
***
А в итоге? Пописал не на что-нибудь, а прямо на умирающего в кустах, уже окровавленного Великого, – неразличимого за листвой.
Вызвали неотложку, спасли щедро орошённого, грустно умирающего…
«А зачем, зачем?..» – Трагически вопиял нелепо спасённый.
Потом добавлял, однако: «Божья роса!..»
***
И запил ещё, гораздо ещё сильнее. И записал дрожащею рукою о жизни и смерти. Назвал: «Труба»:
«Умеp.
Веpней, по-укpаински –
Вмеp.
В дёpн, в смеpть недp
Вpос.
Всё. Труба.
В космос вхожу, как пленный в воду.
Гощу тяжело.
В пустой вселенной шаpю, как меpтвец.
Шарю, шарю, шарю…
Ну, ну, – давай!
...не убывает.
Жил, как-никак, всё ж…»
Внутри человека ничего нет
***
…и всё ж по излогам, по извилистым долам расколотого, битвами людскими разделённого мира вился Великий долго… а страшная болезнь клептомания всё не никак не покидала. И ведь не корысти ради крал, а так, по врождённому недомоганию. И старел, и грузнел, и слеп… и писал чудовищные, выдающиеся вирши, и держался, как мог, но…
Раскол между промысленной свыше сутью и грязным миром ломал его, ломал прозрачные крылья. Мутные потоки не давали увидеть большинству смертных его бессмертный огненный кирпичик, таимый в застенчивой душе, так и не размытый до конца, но так и не блеснувший однажды во всю ослепительную мощь ахнувшему, вдруг чудесно прозревшему миру…
***
Как жук, постаревший и подслеповатый, залетел-таки снова. По малому делу залетел – не смог в очередной раз не украсть то, что очень плохо лежало в занюханной фруктовой лавчонке…
Залетел, как жук, заплутавший среди медовых палисадов, залетает в открытую форточку, которая вдруг коварно захлопывается сладким, ласковым ветерком…
Залетел в узилище. И очень тосковал там.
Болел... всё болело внутри. Били много, а врачей толковых нет. Как быть?
И снизошла на него редкая в космическом милосердии мысль – внутри человека ничего нет! Следовательно, болеть нечему…
Самое интересное – мысль помогла. Да как! Боль отпустила. И не возвращалась потом весь оставшийся срок.
***
…полюбил Великий в перерывах между изгнаний, узилищ и прочих смутных дыр своего тёмного бытия, полюбил пьянство в одиночестве. Задумчивое такое пьянство. Выудил в умной книге оправдание: да это ж «Экзистенциализьм»!
И сочинил эклогу:
Экзистенциальная натурфилософия
1
«Задраив двери на засов,
Откупорив сосуд вина,
Как натуральный философ,
Я сел подумать у окна...
2
Итак, предметы: ночь. Луна.
Литр убывающий вина.
Хор завывающий собак.
Сиречь – предсущности. Итак.
3
Стриптиз крепчал. Мамзель Луна
Терроризировала псов...
Цвела сирень... была весна...
Я слёзы слизывал с усов.
4
И думал я о том, что там,
Где всё оплатим по счетам,
Ни дум не надобно, ни дам...
5
...о том, что суд что там, что тут
Неправ, – хренов...
6
...что вновь сосуд
Бессмыслен, – пуст...
7
... что вновь сосут
Пустые мысли...
8
...что ни сна,
Ни дум невинных, ни вина,
Ни дам нет – думал. . .
9
...на хрена
Такие думы – думал...
10
...на
Кой хрен у лунного окна
Вся эта хрень, сирень, весна?..
11
Сосите сами, суки, суть
Натуралисты, свой сосуд,
Философисты, блин!..
12
...хана.
Сосуд сей высосан – до дна.
Предсущность – опредмечена.
13
А) Я слёзы вылизал с усов.
Б) Угомонил предметом псов.
В) Я поступил как философ...
14
– !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.......
– ???????????????????????????.........
– !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!............
15
... и не ходите у окна!»
***
Мысли и наблюдения записывал Великий со школки. Вначале в карманный блокнот, потом где придётся. Шнуровал тетради, когда было время, а то и просто записывал на обёрточной бумаге, на разноцветных салфеточках. Трудно разложить оставленный Великим «архив» строго по жанрам, по полочкам. Но кое-что оказалось возможным, и набралось по ходу изучения «архива» несколько почти одностилевых циклов. Или даже под-циклов. Как то: «Штудии». «Максимки». «Салфеточки». «Наблюл». «Белибирдень»… ну и так далее, в том же роде.
***
Из подцикла «Наблюл»… в данном случае, скорее, «подслушал»:
«…весна. Кошки орут во дворе. Пьяный крик из окна соседа:
– Ну, кто там опять детишек мучает?!.»
***
…и там же, в узилище, пришло объяснение всей жизни – почему его не берут ни в ад, ни в рай, а держат, всё держат и держат на этой, совсем несчастливой для него земле.
Он понял, что человек – Ракета!
«В любой ракете есть топливо, – рассудил Великий – и пока человек (та же, блин, ракета) не выработает горючее, его не отпустят никуда: ни вверх, ни вниз. Это касается и детей, и совсем ещё младенцев: один изработал топливо мгновенно, мощно, и его – забирают…куда? Богу ведомо.
Другой сто лет мыкается на земле. И хотел бы уйти, ан нетушки. Плачет, хнычет, сопли на кулак мотает… нетушки! Не изработал топлива, соплива…– сопла слабые, узкие…
Живи и не ропщи, сволочь!..»
***
Неандерталец бы так не подумал…
***
Вру!
Именно так бы и подумал Неандерталец.
***
Из тюремных сетований и кошмаров Великого:
«...если это смеpть, зачем теснилась
В обpазе мужском? Зачем клонилась
К свету и pадела обо мне?
Если жизнь – зачем лгала и длилась?
...дpожь, pастяжка pёбеp, чья-то милость,
И пеpеговоpы – как во сне...
Боже мой, зачем он был так важен,
Так велеpечив, так многосложен,
Пpавотой изгажен и ничтожен?
Я же пpогоpал в дpугом огне!
Я же помню, уговоp был слажен
Пpо дpугое!.. И во мне ещё
Что-то билось, что-то гоpячо
Клокотало, будто в недpах скважин –
Гоpячо!.. И Свет – косая сажень –
Молча пеpекинул за плечо
Жизнь мою...
Кабы ещё и всажен
В нужный паз...
Ну, да и так ничо...»