Аня была для меня истинной француженкой:миниатюрная, с тонкими чертами лица, живым взглядом и слегка вьющимся каре. Успешный нотариус, мать двоих умнейших детей и в свои почти сорок - любопытная! За это я ее прям любила.
Год назад она пулей ворвалась на мою кухню, попросила сварить кофе и...разрыдалась в голосину. Бросил! Мразь! Ушел к другой, там бурный секс, полное взаимопонимание, похудел даже, а это, уже за гранью!!!
С тех пор время для Ани обрело иную, незнакомую ранее вязкость. Весь день суета, а ночью ее медленно сжирали обиды, страхи и слезы беспомощности.
Потом был развод, устные обещания помогать детям и не брать ничего из их общего дома в его новую счастливую семейную жизнь.
Окончательно их развел не суд, а этот год...
Деньги на детей, привыкших к хорошей сытой жизни, приходилось клянчить. Улыбаться тоже пришлось учиться заново, сквозь слезы. Приходить одной на детские праздники, зарабатывать так, чтоб на все хватало, возить детей на отдых и снова быть у штурвала, а не за бортом- смогла ведь, чертовка!
Вчера он потух: «Как она могла? Подала на алименты! Мне по закону придется платить в четыре раза больше, чем мы договаривались! Куда ей столько? Я ей дом оставил (ипотеку платит она), сидит вся такая наглая, улыбается, я для детей как чужой стал, друзья отвернулись...».
Он почти плакал от досады. Больно? А как ты хотел, дружок?!
Бумеранг он такой...без вазелина.