Ветер в Парве, глава 9 Огненная змейка

Анастасия Хаванская
Честно говоря, с самого начала всё пошло как-то странно… Во-первых, мы сразу же поругались, как только оказались у лифта. Лифт не работал, и нужно было пешком подниматься по лестнице. Марена потребовала мой чемодан – ей не хотелось, чтобы я тащил на себе все вещи. Я знал, что она чувствует себя не лучшим образом и наотрез отказался. Я не грублю, когда отказываюсь что-то сделать… просто говорю «нет» и всё. Но она рассвирепела неожиданно и так надулась на меня, что осталась на улице «покурить». Она сто лет не курила, вернее, лет восемь точно. Она не курила с тех пор, как мы стали жить вместе. Но откуда мне было точно знать – есть ли у неё маленький запас сигарет в одном из многочисленных карманчиков  красной жилетки. Она могла взять в Парву сигареты и снова закурить в тяжёлый момент. Но мне было не очень ясно, чем для неё так тяжёл момент нынешний и в чем я провинился, отказавшись нагружать её чемоданом.
«Всё-таки она капризничать любит», - пробормотал я себе под нос, проползая вверх по лестнице с рюкзаком на плечах и чемоданом в правой руке.  Госпожа Вирта открыла дверь быстро, после первого же звонка. За её спиной стояли близнецы.
- Ох, Сэм! Ставьте вещи прямо на пол, я его сегодня как раз вымыла. А где Мара? – воскликнула она, аккуратно устраивая мой багаж в углу.
- Послушайте… Хельга, Рихард… Вы не могли бы за ней сбегать? Она детей любит, - обратился я к ним смущённо. Близнецы дружно открыли рты.
- Кого?.. пробурчала Хельга и насупилась.
- Мара стоит у подъезда. Она устала… И, честно говоря, я за неё беспокоюсь, - не выдержав их искреннего и справедливого изумления, признался я.
- Понятно, - произнесла Хельга, быстро накинула на себя какую-то кофточку, висевшую на вешалке в коридоре, и выскользнула за дверь.
- Рихард… ты знаешь, иди-ка за сестрой, - прошептал я, склонившись к мальчику, который явно стеснялся и не хотел идти к Маре (ведь он её никогда не видел). – Рихард, она мальчишек больше, чем девчонок, любит, а твоя сестрица ещё и с характером, она только хуже может сделать. – Мне было крайне неловко говорить это ему, потому что он был всего лишь ребёнком и вовсе не должен был вникать во взрослые проблемы.
- О, не бойтесь, Хельга такая ведьма. При желании она кому угодно понравится, - неожиданно выпалил он, но всё-таки отправился вниз вслед за сестрой.
- Что он сказал? – спросил я Агнессу. Она засмеялась.
- Ну, девочка наша действительно необычная, хотя «ведьма» - это уж слишком. Но, знаете, ей нравится, когда брат её именно так и называет.
В коридоре появился Ленард, как и вчера подтянутый и аккуратно одетый, со своей тростью, которая нужна была ему как опора, а не как аксессуар.
- Думаю, сейчас все трое нагрянут как ни в чём, Сэм. Не волнуйтесь. – Сказал он бодро, даже не поздоровавшись, а я молча пожал ему руку.
Ленард оказался прав. Вскоре на лестнице послышались голоса и лёгкие шаги.  Появилась Мара с детьми, которые разговаривали с ней, как с давней подружкой-ровесницей, время от времени перебивая друг друга. Мара казалась совершенно спокойной и даже повеселела.  Я не ошибся, попросив детей привести её.
- А ты никогда не хотела покрасить волосы в рыжий цвет? – щебетала Хельга.
- Сто раз красила, когда была моложе. Я очень люблю рыжий цвет, именно такой ярко-рыжий, как у тебя. Но у тебя он от природы, а мне приходилось использовать хну, ведь химические краски удерживают рыжий очень плохо, - ответила Мара.
- А мне нравятся чёрные волосы у женщин, - сказал Рихард. – Чёрный цвет и в Африке чёрный, он  универсальный и очень стильный. Женщина с чёрным цветом волос хорошо смотрится в любой одежде, даже в розовой, не то что рыжие или блондинки. Они от розового цвета сразу превращаются в противных кукол.
Хельга посмотрела на брата с презрением, а Мара засмеялась. Потом увидела меня, сникла и остановилась на лестничной клетке. Я был в растерянности. Но дети не растерялись - играючи затолкали её в дверной проём и закрыли дверь за собой. Агнесса и Ленард представились, Мара им ответила вежливо, но я чувствовал, что она снова впадает в полубессознательное расстройство. Хельга ловко придвинула Маре тапочки и взяла её под руку.
- Мара, ты выпьешь со мной чай? Я ничего не ела с утра, а бабушка требует, чтобы я позавтракала, - заявила она.
- Да, милая, конечно, я выпью с тобой чай. – Ответила Мара и зашла в гостиную.
- Ваша жена… она не хочет снять тёплую жилетку в коридоре? – тихо спросила Агнесса.
- Сейчас снимет. Я ей помогу, - ответил я и последовал в гостиную. Происходящее удивляло Агнессу и забавляло Ленарда.
- Супруга… простите… спутница жизни ваша, Сэмюэль, просто прелестна, - заявил он мне весёлым  и звонким голосом. Ничего иного я от него, честно говоря, не ожидал.
- Благодарю, - не оборачиваясь, ответил я.

Прошло несколько часов в квартире Вирта. Мара болтала с детьми, при этом все трое сидели на полу. Хельга принесла шахматы, карты и кости, чтобы время от времени погадать или поспорить. Так что времяпрепровождение у них было вполне весёлое. Про меня эти трое забыли.
Ленард с любопытством наблюдал за Марой и детьми, потягивая коньячок, а мы с Агнессой тихо переговаривались, сидя в креслах не за большим прямоугольным столом в центре гостиной, а за маленьким журнальным столиком под абажуром в углу.
- Сэм, скажите честно, что-то случилось? Что-то пугающее, неприятное? – сказала Агнесса, вглядываясь в моё осунувшееся лицо.
- Да… трудно объяснить, - пробурчал я и потёр лоб.
- Скажите, вы действительно вчера нормально добрались до гостиницы?
- Вы будто чувствовали… Но мне всё-таки нужно было вчера попасть в гостиницу, иначе бы Мара меня не застала. Надо же какие совпадения…
- Что я будто чувствовала? – обеспокоенно спросила госпожа Вирта.
- Ну… напали на меня, да. - Агнесса охнула, а я подумал: «Не хватало мне ещё её эмоций».
- Вы отбились? Как? – испуганно спросила она.
- Да я вообще-то умею отбиваться, если нужно. К тому же у меня бита в рюкзаке и пневматический пистолет. Он стреляет… такими лёгкими штуками вроде гаек, но звук как у настоящего и вид тоже, вот они и разбежались.
- Мару вы уже в гостинице обнаружили?
Мне не хотелось отвечать. Я посмотрел на Агнессу рассеянно и почесал затылок.
- Мара тоже носит такой пистолет. Она вчера чуть не убила человека. Одного из нападавших. Она застала меня на улице и отчасти видела драку.
Агнесса сжала губы, как она это делала, как я успел заметить за ней, в минуты крайнего внутреннего напряжения, помолчала недолго, а затем сказала спокойно: «Не думаю, что человека можно убить из такого оружия».
- Если очень захотеть, человека можно убить и голыми руками, - ответил я холодно.
- Она натерпелась, - сказала Агнесса, и оглянулась на Мару.
- Думаю, гораздо больше она натерпелась сегодня, - сказал я, снова ввергнув мою собеседницу в изумление.
- Госпожа Вирта, не думаю, что мне стоит всё в точности объяснять. Но должен признаться, мне ну никак не хочется, чтобы хоть один человек из вашей семьи погиб, - сказал я, смягчившись.
- Простите, Сэм… я не экстрасенс, но кажется, вы что-то узнали об опасности, грозящей нам в скором времени. Возможно, даже в очень скором, - сказала она, прислоняясь к спинке кресла. Её лицо утратило румянец, который играл на нём с нашего приезда и, как и вчера в момент осознания истинного положения вещей и горечи жизни, постарело, проявив старческие морщинки.
- Вы не экстрасенс, но вы правы, - ответил я, улыбнувшись. Хотя странно было улыбаться в нашей ситуации.

Я не помню, сколько прошло времени, как миновал день и закончился вечер. Я продолжал общаться с Агнессой. Ленард не был настроен на разговоры. А Мара продолжала развлекать детей до тех пор, пока хозяева ни собрались расходиться по спальням.
Нам выделили бывшую спальню Рагнара и его жены. Я плохо понимал, как Рагни, мой друг детства, мог спать на этой постели с какой-то незнакомой мне женщиной. Прилёг поверх одеяла и закрыл глаза. Мне захотелось вернуться в прежние времена и поговорить с ним, увидеть его жену и поздороваться с ней. Мара тихо раздевалась рядом. Потом я услышал, как она легла, забравшись под одеяло и затихла. А потом услышал, как она плачет. Тихо, почти неслышно.
- Не нужно плакать. Это бесполезно, - сказал я. Она ничего не ответила.
И зачем я весь день просидел с ними? Гораздо разумнее было, оставив вещи и Мару в квартире Вирта пойти по своему плану. Но я не мог их бросить. Я боялся больше никогда их не увидеть. Всех… И Мару тоже.
Она внезапно повернулась ко мне, скинув одеяло. Её силуэт хорошо виднелся в темноте на фоне окна.
- Сэм, что мы делаем?! – прошипела она.
- Я не знаю… Я не знаю, что делать, Мара, - признался я.
- Мы не должны здесь спать… Мы… Лучшее, что мы можем сделать, это немедленно пойти на улицу, поймать такси и увезти их всех на вокзал, и первым же поездом…
- Они не поедут. Я вчера весь день посвятил выяснению их взгляда на жизнь. Старшие не поедут никуда, детей можно забрать. Но детям это ещё нужно объяснить, а я не знаю, как они отреагируют. Наверное, нужно было сделать это прямо сегодня… Но почему-то не получилось.
- Я слишком много энергии потратила вчера и сегодня. Слишком много событий произошло за последние два дня… - Мара села на постель и закрыла лицо руками, - я заболеваю…
Я притянул её к себе довольно бесцеремонно и потрогал лоб. Лоб был горячий.
- Если бы не это, я бы сама им всё объяснила, уговорила бы всех четверых уехать. Что за дурацкий ступор… И ты со своим упрямством, - она резко отпрянула от меня, - Сэм, если бы не ты, я бы никогда не узнала этих людей! А теперь я буду вынуждена умереть вместе с ними или наблюдать их гибель! – резко проговорила она.
- Нет, дорогая, не я, а тот, кто тебе приснился, - холодно ответил я. Она смотрела на меня сквозь темноту влажными воспалёнными глазами и что-то лихорадочно вспоминала.
- Он заставил меня выпить восемь глотков из своей фляжки, - наконец, сказала она.
- Надо же, как интересно, к чему бы это.
- Восемь… число Высших Сил… Число познания истины… Не понимаю. Чушь какая-то. Можно подумать, я сейчас истину познаю. Истина в том, что мои дети останутся сиротами, вот в чём истина! – воскликнула она и разрыдалась. Я не пытался её утешить, к ней было лучше не прикасаться – она вся горела и жглась. Мне бы досталось от неё, попробуй я сейчас её успокоить.
Когда рыдания утихли, я только спросил: «Зачем ты приехала всё-таки?»
- Я не могла тебя бросить, - мрачно сказала она.
- Мара, я так тебе нужен? Зачем? Ты любишь детей, особенно своего старшего. Ты в нём души не чаешь. Зачем ты бросила его ради меня, зная, что можешь не вернуться?! Я тебя не понимаю, - я старался говорить спокойно, даже холодновато.
- Да… - отозвалась она.
- Что «да»?
- Я должна была.
- Не должна.
- Я немогу объяснить, почему, но должна. Он сказал.
- Кто «он»? Знаешь, с тобой иногда не то что свихнуться можно, нет, конечно. Но как-то странно звучат твои слова, тебе не кажется?
- Нет, не кажется, - зло ответила она. – И мне не кажется, что я зря сюда приехала, на самом деле. Возможно, я нужна не только тебе, но и этим людям, и ещё кому-то. Я пока этого не знаю, но узнаю. Даже если я погибну, возможно, я успею облегчить страдания кому-то ещё. Например, кому-то из этих детей…  Они замечательные, особенно девочка. Мне бы такую дочь… Но нет, у меня родились мальчишки.
- О как! Ты же не любишь девчонок! Ты всегда говорила, что ребёнок для тебя  - это непременно мальчик!
- Она необычная, интересная, она стойкая в испытаниях и мудрая девочка.
- Хельга? Возможно. Не думал об этом. Хотя, конечно, нужно обладать определённым мужеством, чтобы жить в таком месте с престарелыми бабушкой и дедом и не терять присутствия духа. Думаю, другие дети на месте Хельги и Рихарда замкнулись бы в себе и даже озлобились. А они сегодня весьма забавно возились с тобой. А вчера точно так же со мной… как ни в чём не бывало, будто они и не в Парве живут.
- Оазис… - прошептала Мара, - оазис поддерживается более энергией детей, нежели их опекунов. Что же заставит его иссякнуть… неужели… ой, - вдруг проговорила Мара, - Сэм, ты слышишь?..
Я прислушался. Из коридора послышался тихий плач.
- Это из-за меня! -  с ужасом прошептала Мара, - кто-то услышал мой плач, и сам впал в отчаяние! Это цепная реакция!
- Нет, тебя не могли услышать, - успокоил я её, - здесь такие двери и стены, что ничего не слышно, если запереться, а мы заперты. Тебя услышали бы, если бы ты плакала в коридоре, а не в комнате.
- А если кто-то был в коридоре и услышал?..
- Не думаю… - я встал, натянул брюки и футболку и поспешил к двери. Мара включила свет в нашей комнате. При этом свете можно было разглядеть часть коридора, где был слышен плач. Плакала Хельга. Она стояла возле своей спальни, прислонившись к стене, и безутешно горько плакала.
- Хельга?.. – тихо позвал её я.
- Я больше не могу… - отозвалась девочка, вытирая слёзы, но они продолжали беспощадно катиться по её щекам. К нам выпорхнула Мара в своём нижнем чёрном белье. Я смутился, но сказать ничего не успел. В ситуации господствовали женщины.
- Чшшш! Иди сюда, - прошептала Мара, взяла девочку за руку и повлекла к нам в комнату.
Я накинул на Мару свою рубашку, а она, посадив Хельгу в кресло возле постели, села перед ней на корточки.
- То я страдаю, то ты. Давай страдать уж вместе. Что случилось?
- У меня больше нет никаких сил. Я с ума здесь сойду, - призналась девочка.
- Ты хорошо держишься, малышка. Сегодня ты мне очень помогла! – сказала Мара.
- А ты не представляешь, как мне было приятно увидеть тебя – нормальную, хорошо одетую женщину. Ведь кроме бабушки ни одной нормальной женщины здесь нет на мили вокруг. – Сказала Хельга.
- Я не понимаю твою бабушку. Она  каждое лето вывозит вас с братом за пределы Парвы, но каждый раз возвращается сюда вместе с вами, вместо того, чтобы оставить вас хотя бы в Новиграде. И, кстати, она могла бы остаться там с вами. И Ленард мог бы к вам подкатить. Жили бы там все вместе, - сказала Мара.
- Она пыталась… - всхлипывая сказала Хельга, - она пыталась и не один раз. Но мы не соглашались оставаться в детском доме, не соглашались оставаться в семье знакомых, мы хотели быть с бабушкой и дедушкой. Но дедушка наотрез отказался покидать Парву, а бабушка не может его бросить.
- Даже ради вас? – удивлённо воскликнул я.
- Фанатик хренов ваш дедуля, - усмехнулась Мара.
- На самом деле, бабушка пьёт какие-то сильные успокоительные средства… я даже не знаю, как они называются. Она кажется вполне бодрой днём, но я слышу, как она уходит на кухню и плачет там по ночам. Она живёт как на вулкане… и надеется. Надеется, что рано или поздно появится возможность пристроить нас в хорошей семье за пределами Парвы, - призналась Хельга. Разговор подействовал на неё успокаивающе, она перестала лить слёзы.
- Хельга, скажи, ты бы согласилась уехать отсюда вместе с нами? – спросила Мара. Я напрягся: если девочка начнёт рассуждать так же, как её бабушка, её придётся увозить силой. Возможно, её брата тоже. Приведёт ли это к добру в будущем? Не наживём ли мы с Марой смертельных врагов? Или просто людей, которые повзрослеют и будут нас не благодарить вовсе, а напротив - ненавидеть всю оставшуюся жизнь…
- Оставить бабушку и дедушку?.. – задумчиво произнесла девочка и замолчала. Мы тоже молчали. Мара подняла голову и посмотрела на меня. В свете электрической настольной лампы я видел её измученное беспокойством осунувшееся лицо с большими сияющими глазами. Она представилась мне невероятно красивой… Кажется, такой я её ещё не видел. Удивительно, но душевное страдание делает людей порой невероятно красивыми. Оно будто оттачивает их черты, как хороший скульптор оттачивает черты не вполне доработанной скульптуры или как ювелир заново ограняет алмаз, уже утративший свой блеск. И этот алмаз обретает ещё большую красоту и внутреннее сияние. Однако жестокий же это процесс…
- Мара, ложись вместе с Хельгой в постель, там поболтаете. А я в кресле посижу, - сказал я, стараясь скрыть волнение.
Они молча послушались и забрались под одеяло. Но Хельга никак не могла решиться оставить бабушку и дедушку. Так она и заснула, раздумывая. Потихоньку улетела в сон. А Мара тяжело вздохнула и села на постели.
- И что же с ними делать? – прошептала она, обращаясь ко мне.
- Поспи. Ляг и поспи. Завтра решим… Или само всё решится, - ответил я.
- А ты?..
- Я посплю в кресле, ничего страшного, - ответил я.

То, что стало происходить потом, я вспоминаю как кошмарный сон. И каждый раз с радостью отрываюсь от этих воспоминаний, ищу глазами Марену и беру её за руку, если на моё счастье она оказывается рядом. Или звоню ей, чтобы хотя бы услышать её голос. Мы оба знаем в такие минуты, что мне вспомнилось.

Я проснулся от громкого звука. Тут же вскочил, как ошпаренный, не понимая, что происходит, потому что сильно устал накануне и не успел выспаться. Пол под моими ногами ходил ходуном.
- Сэм, быстро одевайся, - проговорил возле моего уха голос Мары, и у меня в руках оказалась моя одежда, а у ног – мой рюкзак. Мара уже вскочила и оделась. Хельга сидела на постели  в моей рубашке, накинутой поверх ночнушки и в чёрных колготках Мары. Я мгновенно облачился в свой походный  костюм, но не смог найти сапоги.
- Я успела спасти нашу обувь, - прокричала Мара, кидая мне под ноги мои ботфорты. Сама она уже натянула свои.
- Хельга без обуви? – почему-то спросил я, инстинктивно понимая, что что-то нехорошее произошло с самой квартирой, и некоторые вещи добыть уже не удастся. Что происходит с людьми – Агнессой, Ленардом и Рихардом, мне было трудно вообразить, я готовился к худшему.
- Без одежды. Сапожки я ей успела спасти. Быть может, ей в них будет жарковато… но это лучше, чем в тапочках, - ответила Мара. Куда подевалась её растерянность и отчуждённость? Она напоминала стойкого оловянного солдатика, который теперь даже в огне не издаст ни звука. Мара быстро двигалась, крепко держалась и была удивительно спокойна, будто про себя просчитывала что-то.
- Можешь надеть на Хельгу мою запасную куртку, как пальто сойдёт, - сказал я и вынул из рюкзака куртку. Мара тут же облачила в неё неподвижно сидящую девочку.
- Милая, надо встать, - сказала она, обращаясь к Хельге.
Я подошёл к двери в коридор.
- Сэм! – пронзительно крикнула позади меня Мара, и я понял, что коридора больше нет. Иначе от чего же она спасала обувь, которая там осталась… Мара поняла, что коридор начнёт разрушаться, разбудила всех спящих и раскидала им в комнаты ту обувь и одежду, которую успела схватить. Из-за двери виднелось то, что осталось от коридора – зияющая пропасть шириной в метров десять. Странно, как нам повезло… здание расщепило пополам, разлом проходил как раз по коридору. Но он ведь мог проходить прямо по нашим комнатам… Я вспомнил, что с нашей стороны была спальня Рихарда, напротив – спальня Хельги и спальня хозяев квартиры.  Если бы Хельга осталась вчера вечером в своей спальне… Что с Агнессой и Ленардом?.. А где Рихард?.. Рихард был с нашей стороны. Значит, я могу его достать.
Я высунул голову за дверь и услышал крик Агнессы: «Сэм!» Она казалась такой маленькой и хрупкой! Нас разделял разлом . Она кричала: «Спасите Рихарда! Если сможете, умоляю вас, спасите его! Сэм! Прощайте!» Она махнула мне рукой, и я понял, что она прощается со мной навсегда. Затем Агнесса словно провалилась вглубь своей спальни. Мне показалось, что она упала… Горький комок подступил к горлу. Минуту я боролся с желанием разрыдаться совершенно по-детски. Но на это просто не было никакого времени – вот такая простая и жестокая истина. Нужно было думать о том, кому было ещё возможно помочь. Я повернул голову вправо и понял, что могу пройти по узкой кромке уцелевшего цемента к комнате Рихарда.
- Привяжись, - скомандовала Мара, внезапно оказавшаяся рядом со мной. Она стянула с меня рюкзак, вытащила из него шёлковый трос с крючком на конце и обвязала меня вокруг талии. Не знаю, за что она закрепила крюк, кажется, за ножку дивана. Я прошёл по кромке, не глядя вниз, и в считанные секунды оказался в комнате Рихарда. Мальчик сидел на постели одетый и обутый, в руках у него был ранец, чем-то набитый… Видимо, он не только оделся, но и собрал вещи.  Невероятно. Не знаю, почему, но я крикнул ему: «Рагни! Иди сюда!»
- Нет, Сэм, вы идите сюда, все - сюда, - спокойно ответил он, - здесь несущая стена.
Он был совершенно прав.
- Хорошо. Меня нужно будет привязать. Я вернусь к Маре и Хельге и перекину тебе крюк, - без лишних объяснений сказал я. Как ни странно, он понимающе кивнул, и страха на его лице не было. Я быстро вернулся в комнату к Маре и Хельге, Мара тут же подала мне крючок, и я перекинул его высунувшемуся из своей комнаты Рихарду.
- Прикрепи его к ножке своего дивана! – крикнул я. Кажется, он снова кивнул, и исчез в комнате. Мне стало немного страшно. Прикрепил ли Рихард крючок как нужно? Есть ли у меня теперь страховка? Тут Мара повела себя неожиданно. Я не успел сообразить, как она без всякой страховки перебежала по краю пропасти в комнату Рихарда, потом высунулась оттуда и крикнула: «Всё нормально! Он отлично закрепил! Давай сюда Хельгу!»
Я понял, что должен обвязать  Хельгу и уговорить её пройти по кромке. А затем Мара перекинет мне трос, и я пройду к ним сам. Хельга была спокойна, но совершенно неподвижна.
- Спасайся, Сэм. Я не пойду, - сказала она.
- Ты что?! – вскрикнул я не только от возмущения, но и от неожиданности. – Здесь вот-вот всё рухнет. Соседняя комната надёжнее!
- Бабушка с дедушкой погибли? Наверное, уже да или вот-вот погибнут, как и мои родители. Я не пойду. Я хочу быть с ними.
«О, чёрт…», - пробормотал я. Конечно, можно взять её на руки, но она будет сопротивляться, и я не перейду с ней в соседнюю комнату. Мы оба сорвёмся. И что будет с Марой… и Рихардом?..
Тут я услышал голос Рихарда. Хельга подняла голову и уставилась на дверной проём, она тоже его услышала. Рихард звал Хельгу.  Говорят, между близнецами – не важно, однополыми или разнополыми – есть особенная связь, не понятная людям, у которых нет близнеца. Эта связь сродни очень крепкой любви, но она представляет собой не только любовь. Здесь происходит некое смешение личностей, синтез человеческих душ. Два зародыша появляются и растут в едином пространстве – не просто в чреве матери, но в одном плодном яйце. У них всё перемешивается… И когда они рождаются, их души тоже объединены. Они чувствуют друг друга в современном представлении мистическим образом. Но, вполне возможно, в будущем это получит разумное объяснение… Хотя, возможно, и не получит, поскольку нельзя объять необъятное. А непостижимая незримая душевная связь – это как раз и есть то самое необъятное, что не может быть объяснено наукой и названо каким-то определённым словом человеческого языка.
Хельга сразу ожила, она уставилась на меня и сказала: «Ведь я не могу бросить Рихарда!»
- Конечно, не можешь! – убеждённо ответил я. Впрочем, мне было всё равно, что отвечать тогда, главное, чтобы она согласилась пройти в комнату к Рихарду. Я обвязал её тросом и убедил не смотреть вниз и держаться ближе к стене. Она очень легко перешла. Похоже, трос бы ей не пригодился: у неё отсутствовал страх перед пропастью. Но всё же была вероятность, что разрушение здания неожиданно продолжится, поэтому обвязать её в любом случае стоило. Мысли перемешались в моей голове. Я никак не мог простить Маре то, что она перешла из комнаты в комнату без страховки. Непростительная халатность по отношению к самой себе! И ко мне! И вообще! Мои мысли прервал голос Мары, она «поймала» идущую ей навстречу Хельгу и выглянула из комнаты Рихарда: «Сэм, теперь лови верёвку!»
- Да! Только не смей ходить туда-сюда без страховки! – крикнул я ей с укором и раздражением.
- Лови! – крикнула она и бросила мне скрученный в клубок конец троса. Я поймал его, обвязался и надел рюкзак.
- Сэм! Брось ты этот рюкзак! – возмутилась Мара. Я ничего ей не ответил. Рюкзак в моем случае скорее помогал, чем мешал сохранить равновесие. Так или иначе, я быстро перешёл в комнату Рихарда без нежелательных приключений. Мара злилась на меня за то, что я взял рюкзак, рискуя по её мнению жизнью. Я злился на неё за то, что она перебежала без страховки. Однако эмоции быстро уступили место заботам. Теперь мы все были в одной комнате. Несущая стена давала надежду на то, что если здание и рухнет, часть, в которой находимся мы, удержится, и мы сможем с помощью троса постепенно и пошагово спуститься вниз.
 Хельга подошла ко входу в комнату и посмотрела на противоположный край разлома.
- Они ещё там?.. – сказала она, обращаясь непонятно к кому.
Я попытался разглядеть, что происходит «на другом берегу». Никаких признаков жизни там не было. Возможно, Агнесса и Ленард спрятались, не желая отвлекать наше внимание от процесса перехода из комнаты в комнату. И в этом они были правы: в какой-то момент любой из нас мог сорваться при малейшем резком движении, а когда человека окрикивают или просто отвлекают, он может сделать такое движение непроизвольно. В обыденной жизни мы такого вовсе не замечаем, но в критических ситуациях это необходимо учитывать. И кто-то из супругов Вирта это учёл. Или они оба. Однако когда мы все перебрались в комнату Рихарда и даже получили некоторую передышку перед новыми испытаниями (или сами дали её себе), в проёме спальни Вирта появилась фигура Ленарда. Он, как всегда, опирался на свою трость и, по крайней мере издали, выглядел бодрым и подтянутым.
- Сэм! – окликнул он меня.
- Да! Я вас слушаю! – крикнул я.
Мы стали перекликаться.
- Вы поняли, что произошло?
- Честно говоря, не совсем. Ведь не было урагана!
- Нет! Это было землетрясение. Вы помните, как я рассказывал про возможный приток магмы?
- Конечно!
- Посмотрите вниз внимательно!
Я впервые всмотрелся в пропасть. Поначалу ничего не разглядел, кроме тёмной расщелины и разломов этажей по краям. Ни одной живой души нигде не было видно или слышно. Впрочем, дом был мало населён. Но в самом низу что-то мелькнуло. Словно проползла огненная змейка. Я почувствовал, что самообладание изменяет мне…
- Не может быть! – крикнул я.
- Я же говорил, что люди напрасно возомнили себя хозяевами планеты! Разве можно быть хозяином того, что тебе толком не ведомо, до конца не изучено и в конечном итоге является великой тайной? – насмешливо прокричал старик, и я слышал странное торжество в его голосе. Он действительно чувствовал себя, как сказала мне позавчера вечером Агнесса, капитаном корабля, и теперь он радостно погибал вместе с кораблём, торжественно стоя на своём капитанском мостике.
- Ленард, вы никак не сможете выбраться оттуда?
- Нет. Если только ангелы вынесут нас отсюда на своих крыльях. – Насмешливо отозвался он.
- Фанатик чёртов… Бывают религиозные фанатики, а бывают фанатики собственных убеждений, - тихо проговорила Мара за моей спиной. Если бы не он, вся семья была бы давным-давно далеко от этого места. И сейчас нам не пришлось бы спасать этих бедных детей. Хорошо ещё, если мы их спасём, а если не получится? А Агнесса – просто его жертва, да и только.
- Ну, это тоже её выбор. А насчёт детей – да, жаль. Про нас же вообще нечего говорить. Если бы мы не оказались здесь, оказались бы в другом опасном месте Парвы, - так же тихо ответил я ей.
- Передайте мой привет вашей спутнице! – крикнул Ленард. – Она дивная смесь красоты, ума, тонкой и ранимой психики и животной силы инстинктов! Она сегодня горько плачет и более хрупка, чем весенняя льдинка, а завтра будет биться с целой толпой идиотов в одиночку и победит! Весьма интересный человеческий экземпляр!
- Благодарю, Ленард! Вы мне льстите! – крикнула Мара, выйдя из-за моей спины. – Ленард, а где Агнесса?
- У неё сердечный приступ, увы. Возможно, она не доживёт до самого страшного, и это хорошо, - ответил он довольно спокойно, хотя в голосе появилась хрипотца.
- Обязательно скажите ей, что мы благополучно перебрались к несущей стене и у нас есть все шансы выкарабкаться! – сердито крикнула Мара.
- О, не беспокойтесь! Я ей это уже сказал! – ответил он и отошёл вглубь своей спальни.
- Похоже, мы его больше не увидим, - пробормотал я.
- Ну и хрен с ним, - зло выпалила Мара и тоже отошла от дверного проёма.

Через час та половина расколовшегося здания, в которой остались Агнесса и Ленард, рухнула. Пропасть медленно расширялась, а огненная змейка внизу становилась всё толще. Теперь на месте спальни Ленарда и Агнессы ничего не было. Несущая стена со стороны бывшей кухни ещё стояла, но всё, что она держала на себе, обрушилось. Поэтому наши надежды на несущую стену с нашей стороны были напрасны. Но они нам уже не были нужны. Через несколько минут после разговора с Ленардом мы с Марой приняли решение не ждать понапрасну непонятно чего, и стали спускаться с внешней стороны нашей половины здания вниз. Нам значительно помогло то, что у Рихарда был балкон. Конечно, под его балконом была целая череда балконов, ведущая вниз. Я достал второй трос, и мы с Марой сплели из двух тросов верёвочную лесенку. Она была не слишком длинная, но с балкона на балкон по ней можно было перебираться. Первая перебиралась Мара, за ней спускались дети,  за детьми я. И я вытягивал вверх во всю длину штатив, чтобы зацепить им и снять лестницу с каждого предыдущего балкона, всякий раз опасаясь, что у меня это в очередной раз не получится, и мы останемся без лестницы и без тросов. Но у меня всё получилось, как ни трудно было в это поверить, и вот мы оказались на твёрдой земле. Первое, что нужно было сделать, собрав лестницу и штатив, - отойти подальше от здания, которое вот-вот грозило рухнуть. Надо сказать, об этом позаботились дети, поскольку мы с Марой стали возиться с вещами и рисковали быть погребёнными под обломками здания, из которого только что чудом вылезли. Дети нас буквально оттащили от стены на весьма приличное расстояние. 
Позже я осознал, что, в конечном итоге, тогда всё сложилось более-менее удачно, если вообще так можно выразиться в нашей ситуации. Ведь погибли Агнесса и Ленард. Но мы оказались в той половине здания, которая рухнула на несколько часов позже другой, мы к тому времени уже выбрались из неё. У нас нашлись все необходимые ресурсы для того, чтобы выкарабкаться. Даже череда балконов пришлась как нельзя кстати, хотя в комнату Рихарда мы изначально перебрались,  надеясь лишь на то, что несущая стена не рухнет сразу, и у нас будет время выбраться.
Я старался не думать о том,  что произошло. Нужно было поймать такси и отвезти детей в гостиницу. Мысли мои путались, и я плохо понимал, как лучше поступать: оставить детей и Мару в гостинице или таскать их везде за собой… Но сейчас все были измождены до предела и сильно расстроены. Поэтому необходимо было организовать какой-то отдых… В конце концов, в гостинице ведь есть душ и постель… У Рихарда так же как у меня целый рюкзак с вещами, которые подойдут и Хельге… и деньги у меня какие-то есть…
- Сейчас вернёмся в ту гостиницу, откуда уехали, она всё-таки более-менее приличная. Уложим детей спать, попросим их никуда без нас не выходить. Ребята надёжные, если взять с них слово, они его сдержат. Нам тоже нужно хотя бы душ принять. Нужно выпить чего-то тёплого. В гостинице дают чай. А потом посмотрим, что будем делать, - сказала Мара.
- Да, верно… Но сюда мне нужно вернуться.
- О, боже мой, только не говори, что хочешь отыскать и захоронить останки погибших в здании, я этого уже не вынесу… - растерянно проговорила Мара.
- Нет, это бесполезно, они погребены под такими глыбами, что и говорить не о чем, - мрачно произнёс я. – Я думаю совсем о другом. Там…
- Ты хочешь увидеть, как магма подошла к поверхности земли?
- Да, хочу. И ещё неплохо было бы понять, в каком направлении ползёт эта огненная змейка.