36. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Рябчиков стал часто ходить в гости к Маше. Она угощала его ужином, они смотрели фильмы, разговаривали, и Рябчиков уходил. Однажды в четверг Маша налила ему суп из фрикаделек, который у неё всегда был по четвергам, и Рябчиков вдруг стукнул ложкой по тарелке. Маша удивлённо приподняла бровь.
– Что случилось? – спросила она.
– Я хочу жениться на тебе, вот что!
– И из-за этого ты стучишь ложкой?
– Маша, я запрещаю тебе разговаривать со мной, как с Шашкиным! Это его ты воспитывала, как малого ребёнка, а я не ребёнок, запомни это. Я мужчина!
– Я не собираюсь тебя воспитывать, просто мне не очень приятно, что ты стучишь моей ложкой по моей тарелке.
– А мне неприятно, что я столько времени уже хожу к тебе и до сих пор не поцеловал тебя, – Рябчиков отодвинул тарелку с супом и решительно подвинул стул к Маше, которая тут же отстранилась.
– В чём дело, Рябчиков? У тебя суп остынет.
– Мне плевать на суп. Я не притронусь к нему, пока не поцелую тебя.
Маша вскочила, немного испуганная.
– Рябчиков, это не входит в мои планы.
– А мне всё равно. Я тебе уже сказал, что я не ребёнок. Я мужчина.
– Ну и что?
Рябчиков подошёл к ней, стиснул в объятиях и поцеловал.
– Рябчиков, у тебя ужасные манеры. Тебе не мешало бы поучиться им, – сказала Маша, хмурясь и поправляя сбившийся бант на аккуратной блузке.
– Я уже сказал, Шашкина будешь учить. Ты пойдёшь за меня замуж или нет?
– Нет.
– Почему?
– Во-первых, потому что ты не знаком с хорошими манерами, во-вторых, потому что я не планировала выходить замуж в ближайшее время. Я плохо тебя знаю.
– Как это плохо знаешь? Мы давно знакомы!
– Но мы были просто знакомыми, поэтому я особо не наблюдала за тобой.
– Машка, прекращай! Я хочу жениться на тебе!
– Очень странное заявление. Меня удивляет, какую ты сегодня настойчивость весь вечер проявляешь. Не знаю, с чем это связано.
– Да люблю я тебя! Люблю! – закричал Рябчиков.
– Интересно… – недоверчиво покачала головой Маша.
– Ты согласна?
– Такие шаги не делаются с бухты-барахты. Надо обдумать и взвесить. К тому же я только недавно рассталась с Артёмом.
– Да, он только недавно бросил тебя, и ты на мне отыгрываешься.
– Я ни на ком не отыгрываюсь, – холодно ответила Маша, – а тебе не советую напоминать мне о моей личной драме. Это никого, кроме меня, не касается.
– Нет, меня касается всё, что касается моей девушки. Возражения не принимаются.
Маша молча ушла в комнату и вернулась с какой-то книгой в руках.
– Что это у тебя? – спросил Рябчиков.
– Держи, это тебе, – и девушка вручила ему книгу «Правила хорошего тона». – Почитай на досуге.
Рябчиков не взял книгу и ушёл рассерженный. Однако его намерение жениться на Маше только усилилось. А Маша несколько дней что-то обдумывала и взвешивала. Через неделю она взяла отпуск и поехала в Питер. Она купила билет в театр на «Графа Монте-Кристо» и стала смотреть на страдания Эдмона Дантеса в роли Артёма Шашкина. После спектакля вышла на улицу, встала поодаль стены и смотрела на выходящих актёров. Артём вышел и побрёл по освещённой фонарями улице. Шёл снег. Маша вдруг вспомнила, как Шашкин играл ей на рояле в осеннем саду. Она шла за Артёмом на каком-то расстоянии. Вдруг Шашкин замер, глядя на падающие в свете фонаря снежинки. Он плакал, и его слёзы смешивались со снегом. Маша подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Артём обернулся и смотрел на неё с замершим дыханием. Маша ничего не говорила и тоже смотрела на него. Так они стояли пару секунд и вдруг оба рванулись друг к другу и крепко обнялись. Потом они шли по ночным улицам, и Артём, рыдая, говорил «чернокрылой голубице», как ему не хватало её и как он страдал, видя её с Рябчиковым. Через несколько дней актёр написал заявление об уходе из питерского театра, чем немало огорчил Геннадия Юрьевича, и уехал обратно в Москву, а ещё через две недели женился на Маше. А Смиби поселился вместо Артёма в доме у Геннадия Юрьевича и вскоре женился на его дочке Марусе. Смиби находил очень удачной и выгодной женитьбу на дочери директора театра, ведь с этого момента он стал получать ещё больше ролей и денег. Между прочим, ему достались все роли, которые до этого играл Артём Шашкин. А Шашкин тем временем вернулся к Виктору Сутуеву в маленький театр и стал по старинке играть одного Гамлета. Сутуев не решился снять Вышегредского с этой роли, и Сергей стал играть в очередь с Артёмом.
– С возвращением, старик! – весело воскликнул Летниский, встретив вернувшегося коллегу.
А Артём ответил стихотворением А. Блока:
– Я – Гамлет. Холодеет кровь,
Когда плетет коварство сети,
И в сердце - первая любовь
Жива – к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,
Увел далёко жизни холод,
И гибну, принц, в родном краю
Клинком отравленным заколот.