28. «ШАШКИНСКАЯ СУЩНОСТЬ»
Близился Новый год. Рябчиков решил навестить Совка и Наташу и позвал с собой Шуберта и Вику. Они втроём поехали к брату Рябчикова в деревню. Рябчиков сурово крутил руль, а Шуберт с Викой сидели на задних сидениях и заворожённо наблюдали за полётом снежинок.
– Как красиво!.. – произнесла Вика.
– Мне окна все обляпали, – прорычал Рябчиков. – Зачем вообще этот снег нужен? Кто его придумал?
В ответ Шуберт с Викой хором запели:
Кабы не было зимы
В городах и селах,
Никогда б не знали мы
Этих дней веселых.
Не кружила б малышня
Возле снежной бабы,
Не петляла бы лыжня,
Кабы, кабы, кабы...
– Мать вашу, вы даже наизусть помните, – ухмыльнулся Рябчиков.
– Ну ещё бы, это же любимый мультик детства, – улыбнулся Шуберт, запрокидывая голову и изучая потолок машины с таким видом, будто на нём сидели разноцветные бабочки.
– Не могу поверить… – вдруг грустно произнесла Вика. – Как Артём мог так поступить? Он, конечно, очень эксцентричный, но он же так любил Машу!
– А ты что, забыла, что ли, как он тебя бросил? – Рябчиков даже обернулся назад.
– Нет, не забыла. Но у него с Машей всё более серьёзно было.
– Так ты же сама рассказывала, как он и тебе в любви клялся и все дела!
– Но он так любил Машу!
Шуберт задумчиво сказал:
– Он и сейчас её любит.
– Что? – Вика удивлённо посмотрела на поэта. – Почему же тогда он её бросил? Только не говори: «Потому что это Шашкин».
– Увы, милая, но другого ответа у меня нет, – Шуберт достал листок, написал новый стих и прочитал:
Был друг у меня драгоценный,
Его я как брата любил,
Но молвил он вечно: «Всё тленно,
Мир – путь от домов до могил».
С ним весело было, забавно,
Но был в нём какой-то трагизм.
Он даже в пакетике чайном
Найти бы сумел фатализм.
Весёлым он был, но трагичность,
Наверно, в крови у него.
У нас было много различий,
Хоть схожи мы были порой.
Моя грусть бывает приятной,
Я радости в мире люблю.
Любить в этом мире отрадно
Мне Вику, голубку мою.
И я не хочу разлучаться
С ней вовсе, как с жизнью моей,
А Шашкин так любит страданья,
Он жаждет страдать всё сильней.
Поэтому даже с любимой
Он может расстаться навек.
Такой уж Артёмка трагичный,
Такой уж Артём человек.
– Потрясающе! – воскликнула Вика, у которой рот раскрылся от восторга. – Шуберт, ты так здорово и метко передал всю шашкинскую сущность!
– Шашкинская сущность! – громко захохотал Рябчиков, лихо сворачивая за рощу. – Ну ты как скажешь! Надо это запомнить, ха-ха! Шашкинская сущность!
– Мы довольно долго и близко общались, я уже успел понять, какой человек Артём, – задумчиво произнёс Шуберт, незаметно смахивая слезинку.
– Ты плачешь? – тихо спросила Вика, стараясь, чтобы Рябчиков не услышал.
– Мне будет его не хватать… – ответил поэт.