Часть 2
«Плохой Ленин»
Глава 1.
Истоки административной системы в воззрениях К.Маркса и В.Ленина – эта версия прочно входит в повседневный обиход на печатные страницы. «Военный коммунизм», «казарменный социализм» - вот в каких преступлениях обвиняют В.Ленина. «В основе сталинского тоталитаризма лежит II программа РКП(б), а главный вдохновитель программы – В.Ленин» - вот каким преступником становится В.Ленин.
Когда читаешь и слушаешь ученые доказательства этих версий, профессорские утверждения истинности этих доказательств, становится очень неуютно и немного страшно. Даже если знаешь, что вся жизнь, все силы, весь интеллект этих революционеров были направлены к одной цели – освобождение трудящихся масс от мерзостей наемного рабства – а результатом их благих намерений, то есть их революционной деятельности, получился ад для трудящихся масс, то в уме прочно поселяется недоверие и к тем, кто привел массы в этот ад и к тем, кто показал в этот ад дорогу. Есть в печатных органах и попытки какой-то защиты – реабилитации и К.Маркса, и В.Ленина. Но защита эта похожа на амнистию для преступника, вроде призывов к «возрождению творческого духа учения классиков, его фундаментальных ценностей, но никак не конкретных положений». Единственной действительной защитой во всех ученых высказываниях является, на мой взгляд, всего лишь одна фраза, изредка проскальзывающая на страницах газет и экранах телевизоров. По мнению профессоров: «В.И.Ленин стал жертвой цитатнического подхода к его учению». Точнее не скажешь. И с учением К.Маркса то же положение. Оно стало жертвой цитатников. Цитатники заедают, цитатники дурманят, за цитатниками не видно ни К.Маркса, ни В.Ленина. Революционная деятельность В.И.Ленина настолько богата, а творческое наследие настолько обширно, что его с лихвой хватает на всех цитатников любого направления и всевозможных оттенков. «Это было бы смешно, если бы не было так грустно». Хорошо, если кто-то из читателей не поверит домыслам титулованных цитатников и попробует сам почитать произведения К.Маркса и В.Ленина. Попробует самостоятельно без подсказки разобраться в их деятельности и сравнит свое понятие с тем, что преподносят цитатники. Что я изредка пытаюсь сделать. Нахожу цитируемые профессорами места в работах К.Маркса и В.Ленина, прочитываю эти работы полностью и сравниваю с рассказами цитатников. «Дистанция огромного размера» - таково мое впечатление.
Убедительные доказательства в защиту В.Ленина – одного из основоположников революционного учения для пролетариев, основателя теоретической и практической революционной деятельности самих пролетариев – у меня могут не получиться. Причин тут много. Ведь для защиты нужно верное понимание мыслей, выраженных в работах В.Ленина; необходимо умение доказать, что именно так надо понимать написанное, а никак не по-другому, то есть умение поймать на подтасовках и передергиваниях; наконец, не хуже цитатников знать содержание работ В.Ленина, то есть уметь в них ориентироваться. Правильно понять В.Ленина может каждый рабочий, так как писал он о рабочих и для рабочих. Было бы желание понять. А вот доказать свое верное понимание в споре с профессором едва ли какому рабочему под силу: навык к четкому и аргументированному доказательству у рабочего много меньше такого же навыка профессора, виртуозно жонглирующего цитатами; неумение рабочего поймать профессора на подтасовках и передергиваниях; суеверная боязнь рабочими прессы, к тому же туда рабочих очень и очень редко и неохотно пускают, да и то только угодных; подготовка цитатников и знание содержания работ революционеров намного порядков выше подготовки рабочих, то есть способность рабочего ориентироваться в написанном во много раз меньше, чем у цитатников. А причина та, что у рабочих нет времени для систематических занятий. Ведь работы К.Маркса и В.Ленина не детективные романы, хотя они и понятней писания нынешних теоретиков-цитатников.
Глава 2.
«Плохая II Программа РКП(б)».
Но ближе к делу. Я хочу сравнить статью профессора-экономиста Г.Х.Попова, опубликованную в № 7 журнала «Наука и жизнь» за 1989 год под названием «Программа, которой руководствовался Сталин», с текстом и содержанием самой программы и с докладом о партийной программе, сделанным В.И.Лениным на VIII съезде РКП(б); высказать свое мнение о произведении философа-экономиста в целом, так и об отдельных местах.
Отметив долгое житие II Программы РКП(б) – почти полвека – автор задается вопросом: «Почему И.В.Сталин не отказался от нее и не подготовил свою программу партии, как он это сделал с историей или с конституцией»? Ведь «И.В.Сталин всегда, даже уступая прагматическим соображениям, следовал своим концепциям; у И.В.Сталина руки всегда доходили до того, что он, почему-либо считал важным». И предполагает ответ: «…II Программа РКП(б) в главных базовых идеях соответствовала тому, что И.В.Сталин считал правильным». В этом «живучесть» II Программы РКП(б). Прежде, чем приступить к доказательству своего предположения, Г.Х.Попов оговаривает условия: «Я не историк и не в состоянии провести исторический анализ этого своего предположения. Как экономист-теоретик, я хотел бы дать чисто логический разбор некоторых фундаментальных идей II Программы РКП(б) и их связи с той моделью социализма, которая была реализована в нашей стране и которую я называю Административной системой. При этом хочу очень жестко ограничиться именно текстом программы, только иногда привлекая и другие материалы VIII съезда партии. Остановимся на самых угловых вопросах: 1) курс на мировую социалистическую революцию во внешней политике; 2) экономическая модель социализма; 3) крестьянский вопрос; 4) политический механизм общества; 5) партия». (В скобках сказать, приведенная цитата из статьи экономиста-теоретика является «программой, которой руководствовался Г.Х.Попов»).
;
Здесь я должен показать действительную схему II Программы РКП(б). Вот она.
Программа РКП(б)
За этим заголовком идет общая теоретическая часть программы, которая никак не озаглавлена. (Это общая часть является тем местом, откуда экономист-теоретик выловил им придуманный «курс на мировую революцию во внешней политике»). Общая часть заканчивается следующими словами, выделенными в отдельный абзац:
«Развивая конкретные задачи пролетарской диктатуры применительно к России, главной особенностью которой является численное преобладание мелкобуржуазных слоев населения, РКП(б) определяет эти задачи следующим образом: «(за двоеточием пошла основная часть программы).
I. В области общеполитической – …текст
II. В области национальных отношений – …текст
III. В области военной – …текст
IV. В области судебной – …текст
V. В области народного просвещения – …текст
VI. В области религиозных отношений – …текст
VII. В области экономической – …текст
VIII. В области сельского хозяйства – …текст
IX. В области распределения – …текст
X. В области денежного и банковского дела – …текст
XI. В области финансов – …текст
XII. В области жилищного вопроса – …текст
XIII. В области охраны труда и социального обеспечения – …текст
XIV. В области охраны народного здоровья – …текст
При внешнем сравнении действительной II Программы РКП(б) с программой «логического разбора» экономиста-теоретика заметна существенная разница. Еще не приступив к «логическому разбору» Г.Попов отбросил всю II Программу РКП(б), заменив ее самостоятельно придуманными «самыми узловыми вопросами», а потом на протяжении всей статьи пытался усиленно доказать, что в «самых узловых вопросах», придуманных экономистом-теоретиком, II Программа РКП(б) ошибочна и соответствовала действиям И.В.Сталина. Такая грубейшая замена конкретных областей, охватываемых II Программой РКП(б), где давалось направление деятельности партии в эпоху диктатуры пролетариата в России, «главная особенность которой – численное преобладание мелкобуржуазных слоев населения», профессорскими «самыми узловыми вопросами» дала экономисту-теоретику неограниченную возможность тасовать текст программы, как ему заблагорассудится, обрезать цитаты и сзади и спереди, подгоняя их под любое предположение, под любой домысел. Мне могут возразить, что это не так. Что «самые узловые вопросы» охватывают несколько программных областей, что сделано это с той целью, чтобы сделать изложение статьи более понятным и доходчивым для читателей. Я утверждаю, что это не так, что даже такое похвальное стремление вылилось в чудовищное искажение II Программы РКП(б). В «логическом разборе» причудливо сплелись: результат произвольного профессорского раскассирования текста II Программы РКП(б) по «самым узловым вопросам» ; предположение-утверждение самого экономиста-теоретика; его же домыслы нужных ему же цитат из II Программы РКП(б) с обрезанием этих цитат и сзади и спереди до размеров, необходимых «для логического разбора».
Приступая к «логическому разбору» статьи профессора Г.Х.Попова «Программа, которой руководствовался Сталин», хочу оговориться, что показ всех ляпсусов и огрехов статьи вряд ли представляется возможным. Поэтому для более подробного разбора будет взят один «самый узловой вопрос», например, «курс на мировую социалистическую революцию во внешней политике». По остальным «узловым вопросам» придется ограничиться отдельными замечаниями. Чтобы не исказить смысл экономиста-теоретика, я вынужден здесь привести дословно всю первую часть статьи, где профессор показывает программный «курс на мировую социалистическую революцию во внешней политике» и связь этого курса с политикой Сталина.
I.
«Только пролетарская, коммунистическая революция может вывести человечество из тупика, созданного империализмом и империалистическими войнами»
VIII съезд РКП(б) Протоколы (стр. 393)
Так характеризует II Программа РКП(б) сложившуюся в мире ситуацию. Капитализм вступил в эпоху империализма. Возникли могучие монополии, мир ими поделен. Никакой перспективы, кроме империалистических войн за передел этого мира, нет.
Но и эти войны не могут дать «сколько-нибудь устойчивого мира» (стр. 392). Поэтому империалистическая война превращается в гражданскую. На повестке дня – мировая пролетарская революция.
Однако, империализм не просто довел мир до тупика. Империализм одновременно создал предпосылки для выхода, так как он подготовил аппарат «для общественного регулирования процесса производства и распределения продуктов» (стр. 392).
Если империализм созрел для революции и даже перезрел; если не осталось между ним и социализмом никаких промежуточных ступеней; если этот строй несет миллионам людей только перспективу гибели в империалистической войне; если этот строй уже все подготовил для нового строя – то чего же ждать?
Из характеристики империализма, данной в программе 1919 года, неизбежно вытекала естественность курса на всеобщий штурм старого общества. А штурм имеет свои правила. Тут уже не до теории, тут все решает конкретное соотношение сил. Кто смел и успел – тот и прав. Это подход определял, например, командировку Карла Радека с первым золотом, полученным в результате НЭПа, в Германию для подготовки революции и другие действия.
Корни этой политики – именно в той оценке империализма, которая легла в основу II Программы РКП(б).
Исходя из характеристики империализма как эпохи мировой революции, II Программа РКП(б) логично считает, что «лозунги пацифизма, международного разоружения при капитализме, третейских судов и т.п. являются не только реакционной утопией, но и прямым обманом трудящихся» (стр. 393). Сравните это с всегдашним недоверием И.В.Сталина к выступающим за мир буржуазным государствам и буржуазным партиям.
Из характеристики момента логично вытекает и другой вывод II Программы РКП(б) – необходимость «принципиального решительного разрыва и беспощадной борьбы с тем буржуазным извращением социализма, которое одержало победу в верхах официальных социал-демократических и социалистических партий» (стр. 393). Речь идет о так называемом правом уклоне, но и центристы являются «прямыми классовыми врагами пролетариата» (стр. 394).
И здесь И.В.Сталин все годы следовал курсу партийной программы, вплоть до линии на раскол рабочего движения, хотя это фактически могло стать прямым пособничеством фашистам в их борьбе за власть.
Для нас, оценивающих II Программу РКП(б) через 70 лет, ясно, что якобы готовый к новому строю старый мир уступил этому строю регионы, в которых было много жесточайших противоречий, но явно не было экономической базы социализма.
Думается, что в 1919 году за готовность общества к социализму был принят не столько уровень общественного характера производительных сил (который был для К.Маркса, Ф.Энгельса и первоначально для самого В.И.Ленина главным критерием готовности общества к социализму), сколько глубина тупика, в котором оказался империализм начала 20 века, масштаб порожденных этим тупиком противоречий и ужасов. Но тупик строя – это всего лишь довод в пользу перемен в этом строе, но еще не аргумент в пользу конкретного варианта (выделено профессором) перемен. Империализм первой четверти 20 века зашел в тупик, но можно ли было считать это доводом в пользу того, что единственный выход – в социализме? Теперь на практике, мы видим, что это было не так.
Но и тогда это можно было увидеть теоретически. Ведь, по существу, единственным доводом в пользу социализма был тезис о том, что империализм все уже подготовил для перехода к «высшему типу общественного хозяйствования». Действительно, многое было подготовлено. Но была своего рода переоценка степени этой подготовки. За «готовые формы» для социализма порой принимались не выросшие из самой экономики, объективно созревшие централизованные формы регулирования хозяйства, а те административные централизованные формы (типа карточных система распределения продуктов), которые империализм ввел в условиях тотальной войны. За реальное обобществление порой принимались государственные, сугубо административные системы регулирования экономики. Они были административными для капитализма, а их считали методами, соответствующими социализму. Неслучайно от многих из этих форм сразу же после войны империализм отказался. Но целые десятилетия в нашей политике господствовала идея о полной готовности империализма к замене его социализмом и о жаждущих своего освобождения народов, о своего рода исторической миссии, выпавшей на нашу долю: быть спасителями других.
Символично, что всего за 4 месяца до конца жизни, в последнем публичном выступлении И.В.Сталин на XIX съезде партии обратился не к своему народу, а к братским партиям других стран. В частности, он с удовлетворением отметил, что представители этих партий в свое время присвоили нашей партии «звание «Ударной бригады» мирового революционного и рабочего движения…».
Как бы не оценивать концепцию империализма, данную во II Программе РКП(б), одно не вызывает сомнения: всю свою жизнь во внешней политике И.В.Сталин в основном исходил именно из того подхода, который был задан программой 1919 года.
Как было уже сказано: «Курс на мировую социалистическую революцию во внешней политике» II Программы РКП(б) экономист-теоретик усмотрел в общей части программы». Поэтому необходимо привести хотя бы краткое содержание общей части программы, не искажая ее смысла.
Победа революции в России, осуществившая диктатуру пролетариата; ход развития революции в Германии и Австро-Венгрии; рост революционного движения пролетариата во всех передовых странах; советская форма этих движений, направленная к осуществлению диктатуры пролетариата – эти действительные факты позволили сделать вывод: «Началась эра всемирной пролетарской коммунистической революции, которая явилась неизбежным результатом развития капитализма».
Вот таким утверждением действительного факта начала революции начинается II Программа РКП(б). После такого утверждения общая часть программы кратко раскрывает природу капитализма и буржуазного общества, бывшего в мире на март 1919 года: от товарного производства на основе капиталистических производственных отношений до империализма. Показывает развитие и рост противоречий, свойственных буржуазному обществу, также от товарного производства до империализма.
Развитие и рост богатства на одном полюсе и нищеты на другом.
Развитие и рост сплоченности трудящихся масс и их недовольство с ухудшением положения.
Развитие и рост антагонизма между угнетенными и угнетателями.
Развитие и рост экономических раздоров между мощными империалистскими объединениями за рынки сбыта до войн за власть над малыми народами, до войн за мировое господство.
Действительная характеристики природы капитализма и буржуазного общества в мире, марта 1919 года, заканчивается кратким обобщением и выводом: «И чрезвычайно высокая степень развития мирового капитализма вообще; и смена свободной конкуренции государственно-монополистическим капитализмом; и подготовка банками, а равно союзами капиталистов, аппарата для общественного регулирования процесса производства и распределения продуктов; и стоящий в связи с ростом капиталистических монополий рост дороговизны и гнета синдикатов над рабочим классом, закрепощение его империалистским государством, гигантское затруднение экономической и политической борьбы пролетариата; и ужасы, бедствия, разорение, порождаемые империалистской войной – все это сделало неизбежным крах капитализма и переход к высшему типу общественного хозяйства».
Революционная борьба пролетариата заставляет мировой капитализм объединяться и давить пролетарские революции и национально-освободительные войны малых народов.
«Все это с неизбежностью приводит к сочетанию гражданской войны внутри отдельных государств с революционными войнами как обороняющихся пролетарских стран, так и угнетенных народов против ига империалистских держав».
«При этих условиях лозунги пацифизма, международного разоружения при капитализме, третейских судов и т.п. являются не только реакционной утопией, но и прямым обманом трудящихся, направленным к разоружению пролетариата и отвлечению его от задачи разоружения эксплуататоров».
Вот только теперь: после удостоверения действительного факта начала пролетарской революции и советской формы революционного движения; после показа действительной природы капитализма марта 1919 года, от товарно-денежного зародыша до империалистской стадии, попавшего в тупик, пришедшего к своему краху; после факта империалистской войны, переросшей в революционную вооруженную борьбу пролетариата, в борьбу угнетенных наций за свое освобождение, общая теоретическая часть программы утверждает предсказание: «Только пролетарская коммунистическая революция может вывести человечество из тупика, созданного империализмом и империалистическими войнами». Но мысль этого утверждения – предсказания на этом не заканчивается, она идет еще дальше. Концовка его в том, что пролетарская коммунистическая революция победит неизбежно, несмотря на контрреволюционные перевороты, узурпацию пролетарской власти, временные спады и застои в революционном движении, реакционные извращения власти Советов. Во избежание временных поражений революции и ее извращений, программа указывает на необходимость «принципиального решительного разрыва и беспощадной борьбы с тем буржуазным извращением социализма, которое одержало победу в верхах официальных социал-демократических и социалистических партий», разрыва с рабочими, променявшими на «чечевичную похлебку» дело освобождения трудящихся масс от ига угнетателей, продавшимися буржуазии за «доходные и теплые местечки».
Заканчивается общая теоретическая часть программы указанием на то, что развитие конкретных задач пролетарской диктатуры в России будет происходить в условиях численного преобладания мелкобуржуазных слоев населения.
Сравнивая «логический разбор» якобы программного «курса на мировую социалистическую революцию по внешней политике», предлагаемого экономистом-теоретиком, с той частью программы, откуда этот «курс» выловлен, можно только попытаться показать всю чудовищность искажения. Цитата – эпиграф взята профессором из общей теоретической части программы. Как бы ни читать эту цитату – эпиграф: хоть спереди - назад, хоть сзади – наперед, хоть от концов – к середине, хоть от середины – к концам, надо иметь фантазию экономиста – теоретика, чтобы прочитать ее, как характеристику ситуации, сложившуюся в мире. Цитата жестко и конкретно говорит: «Только в революции выход из тупика». В программе эта цитата стоит не там и несет совсем другой смысл.
Так как эпиграф не дает никакой ситуации, то профессор вынужден дать свою собственную ситуацию, якобы вытекающую из программы. У экономиста-теоретика так и выходит, что программа говорит о мировом капитализме только в империалистической стадии, о перспективе только войны за передел мира и превращении империалистической войны в гражданскую, о «повестке дня, на которой - мировая пролетарская революция». В программе как раз все наоборот. С первых строк программа утверждает, что революционная эра уже началась, что в одной стране пролетарская революция уже победила, осуществив начало диктатуры пролетариата, и т.д. В программе целая эра, какой-то большой период времени, в который пролетариат различных наций завоюет свое господство. У профессора сразу и мировая социалистическая революция. Экономист-теоретик так и превозносит, что программа видит только «созревший и перезревший» империализм, между которым и социализму нет промежуточных ступеней, что империализм подготовил все для нового строя, для «высшего типа общественного хозяйства». Отсюда профессорская неизбежность (но не программная) «естественного курса на всеобщий штурм старого общества». Эра пролетарской коммунистической революции, то есть большой промежуток времени, в который произойдут в разное время национальные пролетарские революции и «всеобщий штурм старого общества» - это разные вещи. Вот чего не хочет знать профессор. Ему не понятно, что переход от капитализма к «высшему типу общественного хозяйства» не есть смена империализма непосредственно социализмом, а есть развитие чего-то к чему-то через что-то. Экономисту-теоретику неизвестно, что до социализма может быть (и обязательно должна быть) еще одна капиталистическая ступень – государственный капитализм. Тот самый государственный капитализм, о котором В.И.Ленин говорил со дня буржуазной революции февраля 1917 года в России и до самой своей смерти. Тот «необычный, даже совсем необычный капитализм», когда все средства производства принадлежат государству, когда все население нанято этим государством на работу, но государственная власть находится не в руках партийной элиты с подчиненным ей советом министров, который командует бюрократическими машинами министерств и ведомств, а в руках Советов пролетариата. Такой, неизвестный профессору, тип общественного хозяйства еще не социализм, но уже и не капитализм в его классическом виде. Поэтому теоретическая часть программы очень и очень осторожна. Поэтому в этой части приводится не единственный «довод в пользу социализма», а все, что «делало неизбежным крах капитализма и переход к высшему типу общественного хозяйства».
Профессор утверждает, что «характеристика империализма, данная в программе 1919 года», лежит в основе этой программы. Он не хочет замечать того, что основой программы является не «оценка империализма», а «развитие конкретных задач пролетарской диктатуры, применительно к России, главной особенностью которой является численное преобладание мелкобуржуазных слоев населения». И развитие этих конкретных задач II Программа РКП(б) определяет в последующих 14 общественно-значимых областях. Это одно. А другое – это то, что в программе дана не характеристика империализма, а природа капитализма, который был в мире в марте 1919 года. Капитализм от товарно-денежного зародыша до его высшей стадии – империализма, вот чего не хочет знать профессор. Такую же слепоту он пытается приписать II Программе РКП(б), тем людям, которые ее составляли. Чтобы показать, что это домыслы профессора, я вынужден привести большую цитату из доклада В.И.Ленина о партийной программе 1919 года:
«Стоять на такой точке зрения, что есть цельный империализм без старого капитализма – это значит принять желаемое за действительность.
Это естественная ошибка, в которую впадают очень легко. И если бы перед нами был цельный империализм, который насквозь переделал капитализм, наша задача была бы во сто тысяч раз легче. Это давало бы такую систему, когда все подчинялось бы одному финансовому капиталу. Тогда оставалось бы только снять верхушку и передать остальное в руки пролетариата. Это было бы чрезвычайно приятно, но этого нет в действительности. В действительности развитие таково, что приходится поступать совершенно иначе. Империализм есть надстройка над капитализмом (выделено в докладе). Когда он разрушается, приходится иметь дело с разрушением верхушки и обнажением основания. Вот почему наша программа, если она хочет быть верной, должна сказать то, что есть. Есть старый капитализм, который в целом ряде областей дорос до империализма. Его тенденции – только империалистические. Коренные вопросы можно рассматривать только с точки зрения империализма. Нет ни одного вопроса внешней или внутренней политики, который мог бы быть решен иначе, как с точки зрения этой тенденции. Программа не об этом сейчас говорит. В действительности существует громаднейшая подпочва старого капитализма. Есть надстройка империализма, которая привела к войне, и из этой войны вытекло начало диктатуры пролетариата. Из этой фазы вы не выскочите. Этот факт характеризует самый темп развития пролетарской революции во всем мире и останется фактом на много лет».
«Мы говорим, что пришли к диктатуре. Но надо же знать, как (выделено в докладе) пришли. Нас подвел империализм, нас подвел капитализм в его первоначальных товарно-хозяйственных формах. Надо все это понимать, потому что, только учитывая действительность, мы сможем разрешить такие вопросы, как, скажем, отношение к среднему крестьянству».
«Если мы будем решать вопрос о нашем отношении к этому чуть ли не к средневековому явлению (к среднему крестьянству), стоя исключительно на точке зрения империализма и диктатуры пролетариата, у нас совершенно не сойдутся концы с концами, и мы много набьем себе шишек».
Вот так. Не характеристика империализма, а реальная действительность марта 1919 года является основой II Программы РКП(б). Империализм же только часть реальной действительности, и притом такая, которая начала разрушаться, обнажая свое основание, то есть доимпериалистический капитализм с его товарно-денежными отношениями. И в такой действительности началась эра пролетарской коммунистической революции.
В высшей степени любопытно применение профессором цитат из II Программы РКП(б). Своеобразием приема в обращении с цитатами профессор пользуется в своем «логическом разборе» очень широко. Приведу пару примеров. Первая цитата из «курса»:
«Исходя из характеристики империализма, как эпохи мировой революции II Программа РКП(б) логично считает, что «лозунги пацифизма, международного разоружения при капитализме, третейских судов и т.п. являются не только реакционной утопией, но и прямым обманом трудящихся» (стр. 393). Сравните это с всегдашним недоверием И.В.Сталина к выступающим за мир буржуазным государствам и буржуазным партиям».
Эта же цитата из текста II Программы РКП(б):
«При этих условиях лозунги пацифизма, международного разоружения при капитализме, третейских судов и т.п. являются не только реакционной утопией, но и прямым обманом трудящихся, направленным к разоружению пролетариата и отвлечению его от задач разоружения эксплуататоров».
Я не берусь судить о доверии или недоверии И.В.Сталина к выступающим за мир буржуазным партиям и государствам. Напомню только автору «логического разбора» «Пакт о ненападении» между гитлеровской Германией и сталинским Союзом республик – СССР. Не вписывается этот «пакт-факт» в «логический разбор» экономиста-теоретика. Далее хорошо заметно, что цитата из программы обрублена и сзади, и спереди, так как в полном виде она не годилась для «логического разбора». Ведь цитата должна показать недоверие программы к мирным лозунгам буржуазии на все время сосуществования двух систем, а в программе этого нет. По профессорской (но не программной) логике так и выходит, что II Программа РКП(б) считает лозунги о мире буржуазных государств и партий в «эпоху мировой революции» (целую эпоху!) прямым обманом трудящихся; так и получается, что (на целую эпоху!) программа толкала партию на конфронтацию и «холодную войну» с буржуазными партиями и государствами, а не на мирные отношения и торговое сотрудничество. Такое направление «логического разбора» необходимо экономисту-теоретику. Поэтому он отсекает из этой цитаты самое главное, а второстепенное, но необходимое для «логического разбора» пытается выдать за основное. На самом же деле цитата программы говорит о том, что «при этих условиях» лозунги буржуазии о мире являются обманом; «при этих условиях лозунговый обман помогает угнетателям разоружить угнетенных, отвлекает пролетариат от задачи разоружения эксплуататоров», - вот главная мысль цитаты. Ну, как такая мысль может уместиться в «логическом разборе» профессора? При каких, при этих условиях лозунговый обман служит угнетателям против угнетенных? «Эти условия» такие, когда идет вооруженная гражданская война угнетенных трудящихся масс во главе с пролетариатом, против угнетателей; когда идет война (вооруженная) трудящихся против иностранного капитала, выступающего на стороне контрреволюции; когда идут национальные освободительные войны малых народов от ига мощных капиталистических держав. И во время вооруженного столкновения с помощью лозунговых обманов разоружать угнетенных и отвлекать пролетариат от задачи разоружения эксплуататоров, - вот какому профессорскому обрезанию подверглась цитата II Программы РКП(б) в «логическом разборе» экономиста-теоретика.
Вторая цитата из «логического разбора»:
«Из характеристики момента логично вытекает и другой вывод II Программы РКП(б) – необходимость «принципиального решительного разрыва и беспощадной борьбы с тем буржуазным извращением социализма, которое одержало победу в верхах официальных социал-демократических и социалистических партиях» (стр. 393). Речь идет о так называемом правом уклоне, но и центристы тоже являются «прямыми классовыми врагами пролетариата» (стр. 394).
И здесь И.В.Сталин все годы следовал курсу партийной программы, вплоть до линии на раскол рабочего движения, хотя это фактически могло стать прямым пособничеством фашистам в их борьбе за власть».
И здесь я не берусь судить о том, какому курсу следовал И.В.Сталин. не буду доказывать и того, что цитаты не избежали профессорского хирургического вмешательства. Я предлагаю вглядеться в смысл приведенной мной цитаты из «логического разбора», понять ее сокровенный замысел. Предварительно искалеченные цитаты преподносятся как курс партийной программы, которому следовал И.В.Сталин, направлены на раскол рабочего движения (про пособничество фашистам промолчу). Приведенные цитаты программы, даже искалеченные, бьют самого экономиста-теоретика. Курс не на раскол рабочего движения, не на разрыв с социал-демократическими и социалистическими партиями, даже не на разрыв с лидерами буржуазного извращения социализма, а разрыв и борьба с самими буржуазными извращениями социализма, борьба с буржуазными проповедями буржуазных верхов; разоблачение и показ действительной сути таких проповедей, действительного вреда таких извращений. И делаться это должно не так, как делалось И.В.Сталиным в 1937 – 1938 годах, а так, как это делал В.И. Ленин: в критических статьях о работах Каутского и Бернштейна, в полемике с Плехановым и Мартовым, в споре с Троцким и Бухариным. Разоблачать извращения социализма, их буржуазную суть так, как разоблачал В.И.Ленин меньшевистское крыло партии; разоблачать так, чтобы лидеры извращения сами уходили из рабочих организаций, как буржуазия сама отошла от Советов перед октябрьской революцией.
Коротко о центристах. Они ведь тоже разные бывают. Которые честно заблуждаются и их – большинство, а которые сознательно продаются буржуазии за «доходные и теплые местечки». Так которые из них «прямые классовые враги пролетариата»?
Нельзя обойти молчанием рассуждения профессора о тупике, которыми он хочет опровергнуть цитату из II Программы РКП(б), взятую им в качестве эпиграфа.
«Думается, (профессор не уверен, ему думается) что в 1919 году за готовность общества к социализму (не к зародышу социализма в виде диктатуры пролетариата, а сразу к социализму) был принят не столько уровень общественного характера производительных сил (кивок на К.Маркса и В.И.Ленина), сколько (думается!) глубина тупика, в котором оказался империализм начала XX века (не вся действительность, а только империализм), масштаб порожденных этим тупиком противоречий и ужасов (не сами противоречия и ужасы, а их масштаб)».
Профессору думается, он не уверен, поэтому он не знает, что и уровень общественного характера производительных сил тех лет в промышленности, и глубина тупика, в который попал капитализм к марту 1919 года, и сами ужасы и противоречия того времени – все это вместе (а не только то, сколько другое) привело массы трудящихся в революцию, а не к готовности к социализму, из которой и появился на свет (не социализм) зародыш социализма – диктатура пролетариата. Эту действительность, которую не знает экономист-теоретик, видит II Программа РКП(б).
Исходя из неуверенности и незнания действительности 1919 года, профессор делает поразительной смелости вывод: «Но тупик строя - это всего лишь довод в пользу перемен в этом строе, но еще не аргумент в пользу конкретного варианта (выделено профессором) перемен». Во шедевр! Дух захватывает от такого «поразительной смелости вывода». Экономист-теоретик или никогда не был в тупике, или просидел в тупике всю жизнь, что вернее всего. В любом случае, он не знает, что такое тупик. Тупик – смерть. Быстрая, когда ничего не делаешь, и медленная, когда что-то переменяешь внутри тупика. Так ли, эдак ли – все равно смерть. Поэтому из тупика выходят, то есть уходят от смерти. Но проследим тупиковую мысль профессора дальше: «Империализм первой четверти XX века зашел в тупик, но можно ли было считать это доводом в пользу того, что единственный выход – в социализме? Теперь на практике мы видим, что это было не так.
Но и тогда это можно было увидеть теоретически. Ведь по существу, единственным доводом в пользу социализма был тезис о том, что империализм все уже подготовил для перехода «к высшему типу общественного хозяйства».
«На колу висит мочало, начинаем все сначала». Отсылаю Г.Х.Попова к ленинской цитате, которую я приводил выше. Упорство, с которым экономист-теоретик твердит: «Империализм, империализм, империализм…», - поражает и похвалы достойно, но было бы лучше, если это упорство употребить на что-нибудь другое. Например, определить, почему программа говорит о «переходе к высшему типу общественного хозяйства», а не о переходе в социализм. Теперь, на практике, вы ничего не видите. Вы не видите, что из тупика есть два выхода. Или взламывать тупик в какую-то сторону – вправо, влево, вперед – или пятиться назад. Цитата-эпиграф утверждает, что выход из тупика только в революцию, то есть тупик должен быть взломан, то есть конкретный вариант перемен. И он был взломан. Сначала в России, а затем в Германии и Австро-Венгрии. Вы не видите того, что капитализм передовых стран разрушался и пятился назад много-много лет. Только к середине 30-х годов господствующим классам удалось найти равновесие, которое сохраняло их господство и как-то удовлетворяло трудящиеся массы. Вы не видите и того, что равновесие это достигнуто применением буржуазией капиталистических стран многих и многих положений II Программы РКП(б). Например, отношение к среднему крестьянству, то есть к фермерству; Господствующие классы капиталистических стран сумели приспособить II Программу РКП(б) для своих нужд. Вы не видите даже того, что для II Программы РКП(б) социализм и «высший тип общественного хозяйства» - разные вещи, в то время, как для вас это одно и то же.
И теперь для вас, оценивающих программу через 70 лет, II Программа РКП(б) или осталась тайной за семью печатями, или вы увидели всю опасность этой программы для господствующих и жиреющих в настоящее время и сознательно пытаетесь опорочить ее.
Заканчивается профессорский курс на мировую социалистическую революцию во внешней политике внимания достойным выводом: «Как бы не оценивать концепцию империализма, данную во II Программе РКП(б), (или уж совсем без оценки) одно не вызывает сомнения: всю свою жизнь во внешней политике (исчез «курс» вместе с «мировой социалистической революцией»), И.В.Сталин в основном исходил именно из того подхода, который был задан программой 1919 года». Вот так. Независимо от оценки империализма и без всякого курса ни мировую революцию, внешнеполитическая деятельность И.В.Сталина исходила из «подхода, заданного программой», - таков вывод профессора. Сравнение начала «курса» с его концом – это две большие разницы, как говорят в Одессе.
Выше говорилось, что экономист-теоретик использовал для своего «курса» общую теоретическую часть программы. Но в этой своей части II Программа РКП(б) ничего не говорит об ориентации партии на мировую, да еще и социалистическую революцию. В этой части нет решения о том, как проводить курс на мировую революцию.
Внешняя политика – это отношение между народами, между отдельными нациями, между отдельными государствами. Вопросов внешней политики очень много. Один из них – ход течения пролетарской коммунистической революции – полностью зависит от отношения между нациями. О национальных же вопросах II Программа РКП(б) говорит только в той своей части, которая касается «конкретных задач пролетарской диктатуры в области национальных отношений». Поэтому данные для «логического разбора» своего первого «самого узлового вопроса» экономист-теоретик мог найти только в «области национальных отношений», а не в общей теоретической части II Программы РКП(б). С умыслом или без задней мысли, но профессор ошибся адресом. Программная «область национальных отношений» говорит обо всем известном ленинском «праве наций на самоопределение». Думаю, что подробно рассказывать об этом ленинском положении нет необходимости. Сказать, наверное, надо только о том, как самоопределение наций должно помочь «пролетарской коммунистической революции». Когда нации свободны и независимы от других более сильных наций, тогда своя национальная буржуазия не сможет валить все беды на завоевателей, не сможет обмануть своего народа. Свободная независимая нация очень быстро разберется внутри себя и определит, кто есть кто, кто кому враг. Ускорится отделение угнетенных от угнетателей, их размежевание. Быстрее пойдут процессы революционизирования угнетенных. Но подгонять эти процессы извне нельзя. Нация должна созреть для революции самостоятельно. Ускорению процесса созревания может помочь только опыт другой нации, уже прошедшей этот путь, но не насилия. Вот что должно ускорить «всемирную пролетарскую коммунистическую революцию», облегчить ее победу.
Какова была политика И.В.Сталина в национальных вопросах, какое «право на самоопределение» выдавал нациям И.В.Сталин – этого я объяснить не могу. Чем он руководствовался во внешней политике, я не знаю, но одно не вызывает сомнения: положение II Программы РКП(б) в «области национальных отношений» противоположно политике И.В.Сталина в той же области; сталинские концепции по национальным вопросам никак не исходили из того подхода, который был задан II Программой РКП(б); сталинские концепции и программный подход к национальным вопросам – это, все-таки разные вещи.
;
Теперь замечания по оставшимся «самым узловым вопросам». «Модель логического разбора», примененная экономистом-теоретиком, которой он строго придерживался на протяжении всей своей статьи – не нова. Этой моделью пользовалась официальная социал-демократическая литература во времена революционной деятельности В.И.Ленина, в своих выхолащиваниях и искажениях учения К.Маркса. В.И.Ленин, всю жизнь очищавший марксизм от всевозможных искажений, очень точно определил суть этой модели: «Эклектицизм – безыдейное или софистическое выхватывание произвольно (или для какой-то цели) то одного, то другого рассуждения». И чуть дальше: «При подделке марксизма под оппортунизм подделка эклектицизма под диалектику легче всего обманывает массы, дает кажущееся удовлетворение, якобы учитывает все стороны процесса, все тенденции развития, все противоречивые влияния и прочее, а на деле не дает никакого цельного и революционного понимания процесса общественного развития». Точная характеристика профессора-цитатника. Вот так, еще до октябрьской революции, в труде «Государство и революция», В.И.Ленин защитил и себя, и свои работы от всех будущих титулованных теоретиков типа Г.Х.Попова.
Второй «самый узловой вопрос» - это «экономическая модель социализма», придуманная теоретиком. Социализм – это общественно-экономическая формация. А они имеют нехорошее свойство рождаться, развиваться и умирать, уступая место другой общественно-экономической формации. Эту «маленькую» деталь упустил экономист-теоретик и попытался показать готовую «экономическую модель социализма», якобы данную программой. II Программа РКП(б) не занималась изобретением «экономической модели» социализма, как хочет доказать экономист-теоретик, потому что составители ее помнили о забытой профессором «маленькой детали» - рождении, развитии и отмирании. Программа говорить о развитии конкретных задач пролетарской диктатуры, в конкретной стране России, в конкретных условиях мелкобуржуазного большинства, в конкретных 14 общественно-значимых областях, с жестким учетом реальной действительности в мире. Программа говорит о только-только появившемся зародыше, первом ростке социализма – пролетарской диктатуре, то есть организованном в господствующий класс пролетариате, - о том, что надо делать, чтобы зародыш не был задавлен, не зачах, не превратился в урода, не был извращен; говорит о развитии зародыша к всеобщему учету и контролю над производством и потреблением, к поголовному участию всего населения в управлении государством через Советы. Программа говорит о развитии, о движении в сторону социализма в условиях преобладания мелкобуржуазности, а не о готовой «экономической модели социализма», которую марксистам надо «внедрить». Не отдельные цитаты, выдранные из текста для «моделирования», а весь текст программы, от первой до последней строчки, опирается на движение развития государства рабочих крестьян от их диктатуры – до порога социализма, только до порога социализма, а не готовую модель, которую надо «внедрить».
Свое «моделирование», составленное из кастрированных огрызков программы, экономист-теоретик опирает на то, что основой программы является характеристика империализма, данная во II Программе РКП(б), а империализм «резко упрощает задачу обобществления». «На колу висит мочало…». Позволю себе напомнить профессору два предложения из ленинской цитаты, которую я приводил ранее: «И если бы перед нами был цельный империализм, который насквозь переделал капитализм, наша задача была бы во сто тысяч раз легче. Это было бы чрезвычайно приятно, но этого нет в действительности». Опора профессорского «моделирования» липовая, соответственно и «логический разбор» этого «самого узлового вопроса» такого же качества.
;
Третий вопрос «логического разбора» профессора – крестьянский. «Модель» его такая же, как и «модель» предыдущих вопросов. Цитата из программы, взятая эпиграфом, обрублена со всех сторон. В программе эта цитата говорит о развитии конкретных задач пролетарской диктатуры во всех областях общества, у профессора просто задачи только в крестьянском вопросе. II Программа РКП(б) говорит о конкретных задачах пролетарской диктатуры в «области сельского хозяйства», а экономист-теоретик только об отношении к крестьянству. Крестьянский вопрос, - главный в сельском хозяйстве, а для того времени вопрос жизни и смерти пролетарской диктатуры, - не есть все сельское хозяйство. Сельскохозяйственные вопросы чисто практического свойства: мелиорация и орошение; вовлечение в сельскохозяйственную работу пустующих земель; улучшение сортов культур и пород скота; оснащение земледелия и скотоводства машинами, механизмами, инвентарем и т.д.; переработка и хранение сельскохозяйственной продукции; и другое – отсутствуют в «логическом разборе» профессора, так как для него они не важны. Эти вопросы важны только для II Программы РКП(б). Программа знала, в какую огромную проблему вырастут эти вопросы. Далее цель «логического разбора крестьянского вопроса» - раскрыть, якобы, программный смысл задач пролетарской диктатуры в крестьянской среде и доказать неверность этих задач. Так как экономист-теоретик использует свою «модель логического разбора», то задачи пролетарской диктатуры обретают необходимый вид и соответствующую направленность, которые, естественно, не верны для крестьянства. Но пусть «логический разбор» останется на совести ученого человека. II Программа РКП(б) настолько серьезный документ, что даже 70 лет спустя ставит в глупейшее положение Г.Х.Попова, пытающегося исказить ее. Это я и постараюсь показать. Немного порассуждав, теоретик делает вывод: «В то же время нельзя не видеть, что союз с середняком и уступки ему не касаются целей программы – упразднить крестьянство и создать крупные хозяйства». Далее, уличив программу в отрицании фермерства, и после легкой перестановки цитат программы профессор делает еще один вывод: «Итак, II Программа РКП(б) призывает уступать среднему крестьянину только в одном – в способе подвода его к крупному хозяйству, в сроках движения, в способах коллективизации и т.д.». Коснувшись ошибки В.И.Ленина с крестьянством в первой революции, слегка защитившись К.Марксом и призвав в судьи жизнь, профессор дает похвальную оценку фермерству. После лестной оценки фермерства грустная картина: «Со страниц II Программы РКП(б) встает одна перспектива – перспектива социалистического сельского хозяйства, организованного в виде крупных хозяйств, в которых будут работать освобожденные от земли бывшие крестьяне». Два замечания по цитатам: 1) уступать только в чем-то одном или все-таки не в одной, а в более, чем в трех ситуациях; 2) освобожденные от земли крестьяне – не значит, что они бывшие и освобождены от владения землей. Земля, по требованию самих крестьян, была национализирована, то есть стала государственной собственностью, была разделена между крестьянскими хозяйствами и передана им в вечное владение.
Средняя цитата очень емкая. Она требует небольшого пояснения, так как этой цитатой опровергается и первая, и третья. Это пояснение покажет величину профессорского «только» и суть «уступок». Выполнять почти приказ об «упразднении крестьянства и создании крупных хозяйств» надо с уступкой крестьянину, то есть давать крестьянину в чем-то волю: 1) уступать крестьянину в способе подвода к крупному хозяйству, то есть дать крестьянину волю выбора в том, каким путем он попадет в крупное хозяйство; пути два: добровольный приход и насильственный привод; добровольность – это желание самого крестьянина, насилие – не объясняю, чье желание; естественно, крестьянин выберет добровольный приход, раз воля выбора принадлежит ему; 2) уступать в сроках движения, то есть добровольный приход крестьянина в крупное хозяйство через год – два или через 100 – 200 лет в зависимости от воли крестьянина, в зависимости от того, где, как и когда крестьянин увидит и поймет практическое преимущество крупного хозяйства над мелким; ну, а если преимущества не будет, то крестьянин волен выбирать между крупным хозяйством и мелким (фермерством), раз нет насилия в сроках движения; 3) уступать в способах коллективизации, то есть как и что обобществлять, какой коллектив создавать, какой контроль и учет над производством и потреблением внедрять – решает сам крестьянин, раз уж воля в способе коллективизации будет принадлежать ему; 4) и еще какие-то уступки, то есть еще воля крестьянина в каких-то вопросах – так уступать крестьянину только в одном или все же в каких-то четырех случаях. После сказанного, наверное, нет надобности доказывать, что «упразднить крестьянство и создать крупные хозяйства» должно само крестьянство, добровольно отказавшееся от фермерства, без насилия собравшееся в коллектив. Такова суть профессорской цитаты.
Я должен поблагодарить профессора за то, что он заставил меня заглянуть в те места работ К.Маркса и В.И.Ленина, в которых говорится о крестьянстве. Теперь я знаю, что собственность на землю и владение землей - это хоть и разные вещи, но это еще не значит, что крестьянин, освобожденный от собственности на землю, освобожден от владения землей. Крестьянин, работающий в крупном хозяйстве, еще не значит, что он бывший крестьянин.
В высшей мере любопытно рассуждение теоретика о фермерстве, о мелком и крупном сельских хозяйствах: «Жизнь этот спор разрешила. Основой всех эффективных мировых систем сельского хозяйства не стали крупные хозяйства. Этой основой остаются фермеры (?!). И это в условиях, когда ничего не мешало крупным хозяйствам в конкуренции задавить (давно задавлены) и поглотить (давно проглочены) мелкие. Фермеры (!) в США порой разоряются, но на их месте возникают все же фермеры (?!), а не крупные хозяйства. Следовательно, есть в труде на земле нечто такое, что делает более эффективным именно семейное фермерское хозяйство. Кстати, уже в начале века эта тенденция была заметна, но ее не только не приняли всерьез, а обрушились на теории «устойчивости» мелкого хозяйства. Марксисты-аграрники в начале века упорно отрицали какие-либо перспективы у мелкого семейного крестьянского хозяйства, считали его отжившей формой и свято верили в обязательное преимущество крупных хозяйств на земле».
Есть в профессорском «логическом разборе» нечто такое, что заставляет задуматься: «За что он получил свое профессорское звание?» Во-первых, фермер – это человек, занимающийся сельским хозяйством, а не мелкое хозяйство, как в профессорской цитате. Во-вторых, семейное фермерское хозяйство может быть не только мелким, но и крупным, чего профессор почему-то не допускает. В-третьих, «нечто такое» есть в труде на земле, а не в крупном или мелком хозяйстве, не в величине фермы дело; это «нечто такое», содержащееся в труде на земле, не зависит от величины фермы, а зависит от человека, от его желания, от его призвания, от его привычки, характера, увлечения, тяги к работе на земле, чтобы что-то выращивать. В-четвертых, «марксисты-аграрники, в начале века свято верившие в обязательное преимущество крупных хозяйств на земле над мелкими», оказались правы не только для начала века, но и для его конца: «Больше всего в США мелких ферм, объем продаж которых составляет только 5000 долларов в год. Их 34% (больше трети!) от общего числа всех хозяйств. Производят они, однако, всего 3,2% сельхозпродуктов. В общей сложности убытки этих ферм составляют за год 700 млн. долларов. Только дотации государства позволяют их владельцам «держаться на плаву» (без дотаций разорение, нищета, смерть). Но, если ферма способна продавать продукты хозяйства хотя бы на 10 тыс. долларов в год, она уже становится рентабельной. Крупнейшие же хозяйства, продающие товаров на 500 тыс. долларов в год и которых всего в США 1,4% производят 32% (почти треть!) всей сельскохозяйственной продукции страны, принося своим владельцам 21,6 млрд. долларов в год чистого дохода». Данные эти русская пресса взяла из американского статистического журнала. Крупные хозяйства задавили и проглотили мелкие, но переварить не спешат. Вот так жизнь разрешила этот спор. Крупнейшим хозяйствам легче отдать мелким убыточным фермерам 700 млн. долларов в год из своей прибыли в 21,6 млрд. долларов, чем забрать у них землю, сделать их безработными, от которых потом хлопот не оберешься. Дотации – топливо для вечного двигателя, возрождающего капитализм – для мелкого фермерства. Дотации – это лекарство от головной боли крупных хозяйств, которую могут причинить мелкие. Не знать такого экономического состояния и взаимоотношения между крупными и мелкими хозяйствами во всем мире - профессор не мог. Не мог он не знать того, что мелкота живет только благодаря нищенским подачкам-дотациям, без них – смерть.
;
Так как раздел о партии в программе 1919 года отсутствует, то «политический механизм общества» будет последним в моем разборе. Это самый запутанный из всех профессорских «самых узловых вопросов». Если этот «механизм» представить с позиции II Программы РКП(б), то он примет вот такой вид: «Развитие конкретных задач пролетарской диктатуры определенных РКП(б) для России, следующих общественно-значимых областях: общеполитической, национальных отношений, военной, судебной, народного просвещения, религиозных отношений».
Представить профессорский «политический механизм общества» невозможно. Это также бесформенно и неуловимо, как его же административная система, которую все чувствуют, все ее ругают, все с ней борются, все ее ловят много лет, но не могут не только поймать, но даже толком сказать, что это такое. По моим же понятиям в «логическом разборе» экономиста-теоретика «политический механизм общества» отсутствует совсем. Нет его. Есть профессорская гипотеза о том, как и откуда могло произойти становление государственной власти, которую мы сейчас имеем. Программный «политический механизм общества» и профессорская гипотеза о современной власти – это совсем не одно и то же, как представляется экономисту-теоретику. Разбирать правильность гипотезы я не буду. Более того, я даже соглашусь с ним. Но моя цель - не опровержение или поддержка предложенной гипотезы, а показ нечистоплотности и ошибок профессора, составившего «логический разбор» II Программы РКП(б). И в этой части «логического разбора» теоретик не отступил от своей «модели разбора»: «Центральное место в той новой концепции социализма, которая дана во II Программе РКП(б), отводится власти, диктатуре пролетариата». Так начинает экономист-теоретик «логический разбор политического механизма общества». Начинает сразу с путаницы. Путает диктатуру пролетариата с социализмом. Как путает, будет видно ниже. Власть и государство связаны жестко, неразрывно. А без государственности нет «политического механизма общества». Поэтому: «Какой была концепция государства, с которой шли на взятие власти? Партия предполагала (!) разбить и разрушить до основания старый, буржуазный государственный механизм. На его место предполагалось (!) поставить (!) государство типа Парижской коммуны, полугосударство, республику Советов».
И далее экономист-теоретик, основываясь на работе В.И.Ленина «Государство и Революция», показывает характерные черты полугосударства: «Совет – главная ячейка власти; Советы – это не органы вне масс, над массами, а сами массы; «особые отряды вооруженных людей» сменяет всеобщее вооружение народа, то есть главные орудия силы государственной власти заменяются «самодействующей вооруженной организацией населения»; в Советах соединяются законодательная, исполнительная и судебная власти; в Совет никто не назначается сверху; сменяемость – в любое время; участие всего населения в работе Совета поочередное, свободное от основной работы время; работа в аппаратах, подчиненных Совету, оплачивается средней заработной платой рабочего».
Хорошо мыслил Владимир Ильич! Но нигде у него нет и намека на то, чтобы на место машины буржуазной государственности, сразу после революции поставить (!) готовое полугосударство с названными характерными чертами. В.И.Ленин прекрасно знал, что такое «полугосударство» нигде не существует, никакой империализм в готовом виде его не даст, и с неба оно не упадет. Чтобы получить «полугосударство» с указанными чертами, необходимо какое-то время развития общества в послереволюционном периоде. И время это измеряется не днями и неделями после революции, а десятилетиями после гражданской войны. Это знал В.И.Ленин, но почему-то не хочет знать профессор или не может этого понять. Вся пакость профессорской непонятливости, честной или умышленной, в том, что он пытается «стравить» II Программу РКП(б) с «Государством и Революцией» В.И.Ленина; уличить их в противоречии друг другу. Поэтому он берет черты «полугосударства» после переходного периода и сравнивает их с государством пролетариата России в гражданскую войну. Вся остальная программа у него – это «повторы идей и далекое будущее». Противоречие между II Программой РКП(б) и «Государством и Революцией» - это ученый фокус теоретика, забывшего свое обещание: «…очень жестко ограничиться именно текстом программы…».
Каково же действительное положение с «концепцией государства, с которой шли на взятие власти?». Действительность такова. «Государство и Революция» В.И.Ленина показывает только «некоторые общие существенные признаки», присущие всем государствам, развивающимся на буржуазно-капиталистической основе. Политический переходный период – это «существенный признак», присущий всем государствам, которые вступят на путь развития к социализму. Но в каждой стране есть свое собственное государственное устройство, которое заметно отличается от государственных устройств других стран. Общим для всех стран будет то, что политический переходный период во всех странах будет диктатурой пролетариата, диктатурой наемных тружеников. Но в каждой стране эта диктатура примет свои собственные черты и особенности, свой национальный оттенок, свое направление течения, свое время перехода. Поэтому в каждой стране будет своя собственная концепция государства переходного периода, отличная от других. Поэтому то в «Государстве и Революции» В.И.Ленина конкретной концепции государства политического переходного периода в России – нет. Найти эту концепцию мог только профессор. Далее. К лету 1917 года у партии было две программы: программа-минимум и проект программы-максимум. Летом же 1917 года В.И.Ленин отказался от предложения Н.Бухарина о принятии программы-максимум: «Когда мы завоюем власть, да немножко подождем, тогда мы это сделаем». Программа-минимум, которая была непосредственно программой действия, оканчивалась завоеванием власти Советами, во главе с большевиками. Концепции послереволюционного государства в ней не было. Эта концепция могла быть только в программе-максимум (II Программа РКП(б)), но что-то помешало В.И.Ленину согласиться с Н.Бухариным и заставило отложить принятие программы-максимум на март 1919 года, чуть ли не на два года. Значит, программа-максимум не являлась программой действия. Она была, но она была не действительная для партии.
Вот ситуация: была действующая минимум-программа, в которой не было концепции послереволюционного государства; был проект максимум-программы с концепцией послереволюционного государства, но она не была действующей программой, то есть она была недействительной; была работа В.И.Ленина «Государство и Революция», в которой показывались «некоторые общие существенные признаки», присущие всем государствам, но не было концепций государств для конкретных отдельных стран; к этому ко всему надо добавить, что В.И.Ленин никогда не исходил из предположений, он до смерти не любил гадать. Какой же вывод можно сделать из этой ситуации? Конкретно оформленной, принятой к руководству концепции после революционного государства с диктатурой пролетариата в России, с которой нужно идти на завоевание власти, - у партии не было. Только завоевание власти пролетариатом – и все. Дальше – пауза. Чуть ли не два года. В.И.Ленину необходима была пауза после завоевания власти, чтобы осмотреться и разобраться в сложившейся действительности. В эту паузу было определено: соответствует ли проект программы-максимум действительному положению или нет; доработана программа-максимум в соответствии с действительностью. Вот только после такой паузы, - с октября 1917 по март 1919 года, - программа приобрела свой законченный вид и стала программой действия политического переходного периода в России, с концепцией послереволюционного государства, в которой центральное место занимает диктатура пролетариата, очень жесткая в начале перехода и отмирающая к концу переходного периода.
Большевики – коммунисты 1919 года во главе с В.И.Лениным (не предполагали, они не действовали наобум) точно знали, что старую буржуазную государственность нужно взрывать, разрушать, разбивать, то есть полностью убирать (но не физическое истребление людей). Те люди точно знали (не предполагали), что на место буржуазного государства сразу поставить (!) полугосударство с описанными профессором характерными чертами, - нельзя. Они точно знали (не предполагали), что на место буржуазного государства в России можно поставить опять же государство (не полугосударство), которое будет государством рабочих и крестьян. Главенствующим классом (господствующим) в таком государстве становятся рабочие в союзе с крестьянством, а государственная власть буржуазии заменяется властью рабочих солдатских и крестьянских Советов. Тех Советов, которые родились в революцию 1905 года и окрепли в 1917 году. С этого начался политический переходный период в России. После смерти В.И.Ленина Россия уже более 60 лет бредет: через голодные террористические военные «прелести отца народов» И.В.Сталина; через бесхлебный «расцвет развернутого социализма» кукурузовода Н.Хрущева; через относительно благополучный «застойный развитой социализм» нумизмата Л.Брежнева; через талонно-нищую «гуманно-демократическую рыночную перестройку социализма» лидера «нового мышления» М.Горбачева – дорогой политического переходного периода, ведомая поводырями, не знающими пути, не умеющими или не желающими разобраться в единственном указателе этого пути и потому отказавшимися от этого указателя. Период, про который «забыл, упустил из виду» экономист-теоретик, назван им «новой концепцией социализма»: «Период, лежащий между капитализмом и социализмом (низшей фазой коммунизма) – есть политический переходный период революционного превращения капитализма в коммунизм. Государством (не полугосударством) этого периода может быть лишь революционная диктатура пролетариата». (В.И.Ленин «Гос. и Рев.»)
Россия в начале политического переходного периода стала государством диктатуры рабочих, солдатских, крестьянских Советов, в которых абсолютный авторитет завоевали большевики. Но Советы 1917 года, действительно выборные, действительно авторитетные, действительно необходимые все же были органами вне масс, над массами, органами для масс и для социализма не годились. Об этом упоминает В.И.Ленин в своем докладе, и теоретик должен был это знать. В переходный период Советы из органов для масс должны были переродиться в органы самих масс. Должна была получиться такая система Советов, которая давала бы возможность участвовать в учете и контроле над производством и потреблением всему населению государства, давала бы возможность для всеобщего участия населения в управлении государством. Вот только при такой системе Советов, когда найдена форма участия всего без исключения населения в учете и контроле над производством и потреблением, когда найдена форма участия всего населения в управлении государством, станет возможным соединение законодательной, исполнительной, судебной властей в Совете. Только после создания такой система Советов можно искать формы «самодействующей вооруженной организации населения», но не всеобщее вооружение народа.
В 1919 году большевиками была принята программа политического переходного периода, в который давалась концепция развития России из государства с диктатурой рабочих, солдатских, крестьянских Советов во главе с большевиками в «полугосударство с характерными чертами». Давались концепции на развитие от времени чудовищного смешения до капиталистических, капиталистических, империалистических, зародышевых социалистических отношений – до всенародного участия в учете и контроле над производством и потреблением, до поголовного участия населения в управлении государством; от казарменной постоянной армии «как орудия диктатуры пролетариата» - до «самодействующей вооруженной организации населения»; от разделения властей – до их слияния в Совете и образования абсолютной власти общественности. Программа говорит о развитии только до предполагаемого порога социализма и ни на йоту дальше; о развитии в предсоциалистическом периоде, то есть периоде до социализма. Вот этот предсоциалистический, «политический переходный период» и стал у Г.Х.Попова «новой концепцией социализма». Приведу еще один пример того, что большевики во главе с В..И.Лениным работавшие в комиссии над составлением II Программы РКП(б), абсолютно точно знали, что они работают над программой политического переходного периода, а не над программой «новой концепции социализма». Цитата из доклада Н.Бухарина, приведенная профессором в начале статьи, как раз об этом и говорит. Теоретик не понял, что «программа боевого революционного и организационного строительства социализма» - это и есть политический переходный период от капитализма к социализму. Период строительства – есть период перехода. То же самое, но другими словами, сказал в своем докладе В.И.Ленин: «Из этой разнокалиберности, из этого построения из разного материла, как это ни неприятно, как это ни недостаточно стройно, из этого мы не выскочим в течение очень долгого периода. Когда выскочим, тогда мы создадим другую программу. Но тогда мы будем жить уже в социалистическом обществе. Претендовать на то, что там будет так же, как теперь, было бы смешно». Вот так Владимир Ильич ткнул профессора носом в его же дерьмо. Вот так, только после «очень долгого периода» можно «выскочить» в социализм, но для социализма надо будет «создавать другую программу». Экономист-теоретик в образе «новой концепции социализма» подсовывает то, чего совсем нет во II Программе РКП(б), и сейчас самое время вспомнить профессорскую цитату, где он «поженил» социализм с диктатурой пролетариата. Концепция – это система взглядов на что-нибудь. Во II Программе РКП(б) изложена система взглядов на политический переходный период от докапиталистических и капиталистических отношений до социализма в России. И развитию диктатуры пролетариата в этой системе взглядов отводится центральное место. По Г.Х.Попову же диктатуре пролетариата отводится центральное место в системе взглядов на социализм. Диктатура в социализме! Браво, профессор! Вот сморозил, так сморозил! Враз убил и В.И.Ленина со всей его партией, и весь марксизм вместе с К.Марксом и Ф.Энгельсом. Даже не знаешь, с какого боку подъезжать к такой глупости. Но взялся за гуж, то доказывай титулованному умнику, что диктатура в социализме – это глупость, что В.И.Ленин таких глупостей не делал. Диктатура (любая) и социализм – абсолютно противоположные вещи, но дорога в социализм проходит через диктатуру пролетариата. И если уж приходится говорить о диктатуре пролетариата, то о социализме лучше помолчать, а если вспоминать, то очень и очень осторожно. Так, как делал это В.И.Ленин: «Мостик в социализм; дорожка к социализму; это еще не социализм, но это все необходимое для подхода к социализму». Так и только так можно говорить о связи диктатуры пролетариата с социализмом. Когда же приходится говорить о социализме, то о диктатуре пролетариата даже и вспоминать нельзя, так как обратной связи нет. Что прошло и отмерло, то прошло и отмерло. Вместо диктатуры рождается возможность поиска компромисса. О какой диктатуре может идти речь (на пороге, в преддверии социализма; еще не социализм, но переходный период уже позади), когда все население будет участвовать в учете и контроле над производством и потреблением; все население будет участвовать в управлении государством; когда заработает «самодействующая вооруженная организация населения»; при абсолютной власти общественного мнения; при наличии всех необходимых условий для компромиссного решения любого вопроса.
Еще одна «изюминка» профессорской логики – это противопоставление II Программы РКП(б) и произведения В.И.Ленина «Государство и Революция»: «Программа принималась в переломный для судеб революции момент. Надо было решать вопрос о том, чем же на самом деле, в жизни, будет новое государство. Какой была концепция государства, с которой шли на взятие власти? Партия предполагала (!)… поставить (!)… полугосударство, республику Советов». В приведенной цитате вроде бы ничего удивительного нет, где тут загадка? В чем «прелесть» этой цитаты? Программной, принятой к руководству системы взглядов (концепции) на новое послереволюционное государство в России с октября 1917 года до принятия II Программы РКП(б) в марте 1919 года - не было. Профессор это понимает, раз пишет: «Надо было решать, чем… будет новое государство». Еще не решено, чем будет, но в то же время концепция (система взглядов) нового послереволюционного государства в России до октября 1917 года, «с которой шли на взятие власти» – была, раз партия предполагала (!) поставить (!) полугосударство, республику Советов. Таков смысл приведенной цитаты. Вот в такой короткой цитате, и полутора годовом разрыве между завоеванием власти и принятием II Программы РКП(б) ученый-теоретик «заблудился». Так была или не была концепция нового послереволюционного государства в России до октября 1917 года? И когда она появилась? Вместо ответа на это явное противоречие самому себе, профессор смело лезет в «Государство и Революцию» В.И.Ленина и начинает уличать программу. Экономист-теоретик «забыл» свое обещание: «…очень жестко ограничиться именно текстом программы, только иногда привлекая другие материалы XIII съезда партии». Это одно. А другое – это то, что профессор опять ошибся адресом. Концепцию нового послереволюционного государства в России он мог найти где угодно, но только не в «Государстве и Революции». Седьмую главу: «Опыт русских революций 1905 и 1917 года» в своей работе «Государство и Революция» В.И.Ленин написать не успел, помешала революция в октябре 1917 года. В.И.Ленин говорил, что приятнее не писать об опыте этих революций, а применять этот опыт на практике. Но такие «мелочи» - не помеха для теоретика-эклектика, главная цель которого – это опорочить II Программу РКП(б), подогнать ее под деятельность И.В.Сталина. И вот уже искажая работу В.И.Ленина «Государство и Революция», он смело идет дальше: «Главное – в принципиальном изменении самой концепции диктатуры пролетариата, причем в главном, узловом вопросе. Это изменение как бы затушевывается прежними словами о Советах как органах масс. Что же изменилось? Государство – по В.И.Ленину – это, прежде всего, особые отряды вооруженных людей. Вопрос об этих особых отрядах – центральный для государства. В этом вопросе II Программа РКП(б) категорична (выделено Г.Х.Поповым). В ней отказ от упований на всеобщее вооружение народа, на всеобщую милицию. Программа провозглашает: нужна особая армия, - «Красная Армия, как орудие пролетарской диктатуры», - которая только в далеком будущем, с уничтожением классов, превратится во всенародную социалистическую милицию».
Выше я уже отмечал, что работы В.И.Ленина – это очень и очень серьезные вещи. Они очень плохо поддаются искажению и очень хорошо защищаются. Профессор утверждает: «Государство – по В.И.Ленину – это, прежде всего, особые отряды вооруженных людей». Такое определение государства не по В.И.Ленину. Это определение государства по Г.Х.Попову. Какая восхитительная белиберда: «Вопрос об этих особых отрядах – центральный для этих особых отрядов». И нисколько не хуже: «Вопрос о государстве – центральный для государства». Как вопрос «об особых отрядах вооруженных людей» может быть центральным для государства, если «особые отряды», прежде всего, и есть государство. Но так у Г.Х.Попова. Привожу цитату из «Государства и Революции», откуда профессор зацепил такое определение государства: «Энгельс развертывает понятие той силы, которая называется государством, силы, происшедшей из общества, но ставящей себя над ним и все более и более отчуждающая себя от него. В чем состоит, главным образом, эта сила? В особых отрядах вооруженных людей, имеющих в своем распоряжении тюрьмы и прочее». Вроде бы правильно определил теоретик понятие государства, а вроде бы и нет. Но в этом то и состоит искусство подтасовки: какое-то рассуждение выдать за готовое главное определение. Почему-то он не взял ни одного определения государства, которых достаточно в работе В.И.Ленина «Государство и Революция». Но В.И.Ленин не попадает в профессорскую ловушку: «Мы имеем право говорить об особых отрядах вооруженных людей, потому что свойственная всякому государству общественная власть (выделено мной) «не совпадает непосредственно» с вооруженным населением, с его самодействующей вооруженной организацией». Вот так, в государстве есть общественная власть. Это «вооруженные люди и вещественные придатки, тюрьмы и принудительные учреждения всякого рода». Общественная власть – это второе отличие государственной организации населения от родовой (племенной) организации населения. То есть государство – это все население, а общественная власть – часть государства, а вооруженные люди с тюрьмами – главная часть общественной, то есть государственной власти. Но В.И.Ленин прекрасно это знал, раз писал: «Постоянное войско и полиция суть главное орудие силы государственной власти, но – разве может это быть иначе?» «Особые отряды вооруженных людей» - не государство, как у Г.Х.Попова, «а главные орудия силы государственной власти», так у В.И.Ленина.
Чтобы не было кривотолков, привожу определения государства, находящихся вокруг того рассуждения, откуда Г.Х.Попов зацепил свое определение государства:
«1. Сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство; 2. Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примерены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы; 3. Государство есть орган господства определенного класса, который не может быть примерен со своим антиподом (с противоположным классом); 4. Государство – орудие эксплуатации угнетенного класса; 5. Государство - есть «особая сила» для подавления; 6. Всякое государство есть «особая сила» для подавления угнетенного класса, поэтому всякое государство несвободно и ненародно; 7. Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса; 8. В действительности же государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархической; 9. Государство, то есть организованный в господствующий класс пролетариат».
Ничего похожего нет у экономиста-эклектика. Если бы он захотел дать действительно ленинское определение государства, он воспользовался бы всеми рассуждениями и определениями, данными в работе «Государство и Революция», и вынужден был бы написать так: «Государство – это какая-то определенная территория, в каких-то границах с населением, разделенным непримиримыми классовыми противоречиями, управляемым и подавляемым общественной (государственной) властью, которая распоряжается «особыми отрядами вооруженных людей» (то есть главными орудиями силы), тюрьмами и принудительными учреждениями всякого рода в интересах господствующего класса».
Теперь можно вернуться к вопросу об «особых отрядах вооруженных людей». Узнать, кто и как заинтересован в этих отрядах. Это тоже есть в работе В.И.Ленина. И надо или согласиться с ним, или опровергнуть, а не придумывать белиберды: «Она (самодействующая вооруженная организация населения) невозможна потому, что общество цивилизации расколото на враждебные и притом непримиримо враждебные классы, «самодействующее вооружение» которых привело бы к вооруженной борьбе между ними. Складывается государство, создается особая сила, особые отряды вооруженных людей и каждая революция, разрушает государственный аппарат, показывает нам обнаженную классовую борьбу, показывает нам воочию, как господствующий класс стремится возобновить служащую ему особые отряды вооруженных людей, как угнетенный класс стремится создать новую организацию этого рода, способную служить не эксплуататорам, а эксплуатируемым». Вот так. Вопрос об «особых отрядах вооруженных людей» является центральным не для государства, а для господствующего и для угнетенного классов в любом государстве. Каждый класс стремится создать вооруженную организацию только для себя, только для своих целей, только для подавления враждебного класса.
Прицепив к В.И.Ленину свое неверное определение государства или В.И.Ленина к своему неверному определению, теоретик пытается рассуждать о всеобщем вооружении народа, о всеобщей милиции, которые, как он думает, являются главными узловыми вопросами концепции диктатуры пролетариата. Он утверждает: «В этом вопросе II Программа РКП(б) категорична (выделено Г.Х.Поповым). В ней – отказ от упований на всеобщее «вооружение народа, на всеобщую милицию». И буквально в следующем же предложении приводит программное доказательство категоричного отказа от всенародной милиции: «Нужна особая армия – «Красная армия, как орудие пролетарской диктатуры» - которая только в далеком будущем, с уничтожением классов превратится во всенародную социалистическую милицию». Так категоричный отказ навсегда от всенародной милиции или превращение армии (хоть и за долгий период) во всенародную милицию? Такое вот «неопровержимое доказательство» логика-теоретика-эклектика, путаницы господина советника.
Всеобщее вооружение народа в государстве с диктатурой пролетариата – это такая же глупость, как диктатура пролетариата в социализме. Диктатура пролетариата и всеобщее вооружение народа – это противоположные концы переходного периода. Диктатура – это начало перехода, всеобщее вооружение – это конец переходного периода, который может длиться, по предвидению В.И.Ленина, не один десяток лет. Диктатура пролетариата – наибольшая в самом начале переходного периода и минимальная в его конце. Вооружение народа – жестко выборочное в начале переходного периода и максимально возможное в его конце. Пишу о диктатуре и всеобщем вооружении в начале и конце переходного периода и ловлю себя на мысли: «Стоит ли спорить об этом с теоретиком, который в своем «логическом разборе» как раз весь этот переходный период и «упустил», как раз «забыл» целую эпоху в развитии общества». И потом: почему во всех государственных образованиях господствующим, угнетающим классам против угнетенных и ограбляемых вооруженную силу организовывать можно, а пролетариату против угнетателей – нельзя; дай сразу всеобщее вооружение народа, дай сразу самодействующую вооруженную организацию населения. А если же II Программа РКП(б) говорит об организации рабоче-крестьянской армии в условиях гражданской войны угнетенных против угнетателей, в условиях иностранной интервенции и только о будущем перерастании этой армии в самодействующую вооруженную организацию населения, то по понятиям ученого-теоретика – это категоричный отказ (выделено профессором) от упования от всеобщего вооружения народа.
Уличая II Программу РКП(б) в том, что она признала необходимость создания Красной армии, Г.Х.Попов «не замечает» того факта, что у большевиков не было регулярной мобилизационной законодательно принятой армии с октября 1917 года до марта 1919 года; «не замечает» того факта, что большевики – самая малочисленная и беднейшая политическая партия, не прибегая к мобилизации, силой своего авторитета увлекала рабочих и солдат защищать революцию от контрреволюционных и интервентских армий; «не замечает» того факта, что рабочие в союзе с крестьянством и во главе с большевиками справились бы с внутренней контрреволюцией без регулярной армии, если бы эта контрреволюция не обмундировалась, кормилась и вооружалась извне правительствами развитых капиталистических государств; «не замечает» того факта, что правительства капиталистических государств вводили свои немалые контингенты войск для войны с большевистской Россией; «не замечает» того факта, что все вожди контрреволюционных армий объявляли мобилизацию населения в свои армии на территориях, ими занятых; «не замечает» того факта, что большевики были самыми последними, кто объявил и узаконил принудительную мобилизацию населения в свою армию в марте 1919 года. В феврале 1918 года создавалась не принудительная мобилизационная армия, а добровольная Красная армия.
В цитате с «категоричным профессорским отказом» есть не искалеченная им фраза из II Программы РКП(б): «Красная армия, как орудие пролетарской диктатуры». Эта фраза больно пинает профессора за то, что он пятью строчками раньше «особые отряды вооруженных людей» преподносил со ссылкой на В.И.Ленина как государство. Красная армия – «особые отряды вооруженных людей» - не государство, как должно быть по Г.Х.Попову, а орудие силы диктаторской государственной власти пролетариата – так по ленинской программе.
И последнее мое замечание по профессорскому «политическому механизму общества» - это о представительстве масс в Советах. Я не буду давать своих критических замечаний. Я просто дам для сравнения две цитаты. Одну из «политического механизма общества» Г.Х.Попова, другую – из «Доклада о партийной программе на VIII съезде» В.И.Ленина.
Г.Х.Попов: «Процесс идет дальше. Так, массы представлены в Совете вовсе не равноправно. Для рабочих введена (!) одна (заниженная!) норма числа избирателей, имеющих право выбора одного депутата. А для крестьян – уже другая, очень завышенная (!). Это неравноправие закрепляет (!) II Программа РКП(б). Итак, ведущий класс не хочет (!) ограничиться агитацией и убеждением (о которых много сказано при изложении подхода к крестьянству). Он хочет (!) получить в Советах по числу депутатов больший удельный вес, чем тот, который он занимает в стране по своей численности».
На упрек Г.Х.Попова в 1989 году В.И.Ленин ответил ему в 1919 году в своем докладе: «Наша Конституция признает преимущество пролетариата над крестьянством и лишает избирательных прав эксплуататоров. … Свободы для буржуазии мы не хотим, равенства эксплуататоров и эксплуатируемых мы не признаем, но (!) мы рассматриваем в программе этот вопрос таким образом, что меры такого рода, как неравенство рабочих с крестьянами, Конституцией вовсе не предписываются (!). Конституция их записала после того, как они были введены в жизнь. Даже не большевики выработали Конституцию Советов, ее выработали до большевистской революции меньшевики и эсеры против себя. Они выработали ее так, как выработала жизнь. Организация пролетариата шла гораздо быстрее, чем крестьянство, что делало рабочих опорой революции и давало им фактически преимущества. Дальше стоит задача: от этих преимуществ переходить постепенно к их уравнению (!). Буржуазию до октябрьской революции и после нее никто из Советов не изгонял. Буржуазия сама ушла от Советов.
Вот так обстоит дело с избирательными правами буржуазии. Наша задача – поставить вопрос с полной ясностью. Мы нисколько не извиняемся за наше поведение, но совершенно точно перечисляем факты, как они есть. Наша Конституция, как мы указываем, вынуждена (!) была внести это неравенство, потому что культурный уровень слаб, потому что организация у нас слаба. Но мы не превращаем этого в идеал, а, напротив, в программе партия обязуется систематически работать над уничтожением (!) этого неравенства более организованного пролетариата с крестьянством. Это неравенство мы отменим (!), как только нам удастся поднять культурный уровень. Тогда мы сможем обойтись без таких ограничений. Эти ограничения уже сейчас, после каких-нибудь 17 месяцев революции, имеют практически весьма небольшое значение(!)».
Кто-то врет. Или В.И.Ленин, или Г.Х.Попов. Я же абсолютно уверен, что каждый, кто внимательно ознакомится с текстом II Программы РКП(б) 1919 года, скажет: «Г.Х.Попов врет и извращает суть II Программы РКП(б), подгоняет текст II Программы РКП(б) под свою «Административную систему», о которой он ничего не знает; подгоняет II Программу РКП(б) под деятельность И.В.Сталина». Г.Х.Попов, рассуждающий о II Программе РКП(б) 1919 года в 1989 году, спустя 70 лет после принятия Программы, должен был знать о событиях того времени, произошедших после 1919 года, которые отсрочили отмену ограничений. И все же в 1937 году все ограничения были убраны, сняты и введено всеобщее – равное – прямое – тайное голосование, что является прямым доказательством вранья Г.Х.Попова в 1989 году.