Как мы с Санькой спасали писателя. Юная Злюка.
Я вообще-то не люблю писателей, плохих. Но деревушку моей бабушки превратили в дачный поселок. Там этих писателей больше, чем на прозе ру. Вот к одному из них мы и повадились за грушами. Груши замечательные, с кулак величиной и сладкие.
-Да вы через калитку ходите, - говорил он нам, встречаясь на улице. –Или вам интереснее через забор?
Но мы все же решили однажды пройти через калитку. Зашли. На лавочке картины лежат, иконы. И дверь «на распашку». Ну, нас же пригласили в сад, значит и в дом можно.
Зашли мы в дом. А писатель лежит на диване и в потолок смотрит. А на табуреточке рядом инсулиновая ручка лежит, и бумажечка, на которой написано: «Устал». А по лбу у него пот градом катится.
-Приступ, - поняла я, так как у меня бабушка болела диабетом и пользовалась инсулином.
-Санька, теплой воды с сахаром.
Благо, писатель не сопротивлялся. Бабушка всегда от помощи отказывалась. Через пять минут писатель уже ожил.
-А мы к вам груши пришли воровать, - сказала я ему.
-А вы никому не говорите, что усидели. Я уже много раз в коме был. И тот свет видел. Это слишком легкий способ прощания с жизни. Ни боли, ни страха не испытываешь. Лучше, чтобы о нем не знали люди.
Писатель и сейчас жив. Только больше не пишет. У него тяжело заболела мама, лежит парализованная. И он ухаживает за ней. Они часто приезжают в деревню. Бабушка пытается говорить с нами, но у нее не получается. А писатель говорит, что бог послал ему нас, чтобы спасти. –Как бы она без меня? - говорит он всегда. - Принесите ей груш. Она их любит.
А груша зимой замерзла. Но мы все равно приносим груш, самых сладких, что находим в деревне.
-Вы тогда пытались покончить с собой? – все же однажды спросила я его. Но он мне так и не ответил. Вот ведь козел какой. Спасай их здесь. Делать мне что ли больше нечего.