Тёмный мир. часть вторая - новая жизнь

Часть 2.
«НОВАЯ ЖИЗНЬ.»

«Цвет папоротника.»

    Я давно не садился за стол,
    и пера я давно не касался...
    Я устал... Я смертельно устал.
    Навсегда бы во снах я остался.
    Там трава зелена. Там покой и восторг
    от бездонного синего неба.
    И давно я уже преступил тот порог,
    за которым ни тьмы нет, ни света.

    Милко вздрогнул во сне. Сон, страшный сон, мучил его сегодня. Жуткий кошмар затянул его душу в свой омут и никак не хотел отпускать. Где-то далеко, на самой грани слуха, стучал по наковальне тяжёлый молот... Да нет, не далеко. Вот она, кузня-то! Сквозь настежь открытую дверь видна массивная печь. Красные отблески огня плясали на стенах и вместе с ними плясала тень Савелия, брата-кузнеца. Молот яростно стучал по пышущей нестерпимым жаром заготовке, яркие искры разлетались в разные стороны при каждом новом ударе. И голос, чужой скрипучий голос, всё время повторял, вклиниваясь между тяжкими ударами кузнеца.
    «Приди... Возьми... Власть... Возьми... Сила... Приди... Смерть... Отступи...»
    И так удар за ударом, круг за кругом. Всё время! Вкрадчивый и тихий, но властный голос буквально ввинчивался в мозг, вклинивался в мысли и путал их.
    Савелий бросил молот. Раскалённая заготовка вместе с клещами полетела в корыто с водой. Жаркий металл яростно зашипел, выплюнул к низкому потолку облако сизого пара, но Савелий ничего этого уже не видел. Он, будто ошпаренный, выскочил из кузни, и побежал в ночь, не оглядываясь и не разбирая дороги. А Милко, как это часто бывает во снах, последовал вслед за ним, ни на миг не теряя брата из виду.
    Савелий в миг пересёк небольшой луг, что начинался сразу за околицей. Ноги на мгновение завязли в топком илистом дне небольшой речушки, но лишь на миг. Савелий в три прыжка перескочил речку, раскидывая вокруг себя серебристые брызги, проломился сквозь густые заросли камыша, забрался на более крутой берег и, не оглядываясь, вновь побежал дальше.
    Высокая трава с шуршанием расступалась перед ним. Где-то в посёлке, уже за рекой, протяжно завыла собака. И будто в ответ на её зов, из-за тёмных туч показалась полная луна, самая крупная из двух. Старшая Сестра. Младшая же должна была взойти на небосвод только через несколько часов. Тогда, когда Старшая уже будет клониться к горизонту. Призрачный свет мгновенно залил всю округу, но лишь на миг. Лунный диск показался на тёмном небосводе и тут же вновь скрылся за пеленой туч. Савелий этого даже не заметил. Его будто что-то гнало вперёд, постоянно давило и подталкивало в спину. Он, будто безумный, пересёк широкое поле и, не снижая скорости бега, ворвался в лес. Молодые деревца на опушке мстительно хлестнули по лицу и рукам, так и норовя повредить глаза. Но Савелий будто обезумел! Он всё дальше и дальше углублялся в лес. Густая опушка и светлый смешанный лес тоже остались далеко позади. Теперь Савелий ломился сквозь буреломы и завалы. Время от времени под ногами начинала хлюпать вода, но Савелий безошибочно находил дорогу из опасной низины.
    Милко не знал, сколь времени он вот так вот следовал за братом. Только в какой-то миг он вдруг понял, что всё наконец закончилось. Брат наконец-то остановился. Савелий стоял на небольшой проплешине посреди зарослей папоротника. Высоко над головой, под порывами ветра, шуршали кронами вековые деревья. Лесные великаны стояла достаточно редко, создавая над головой человека густой тёмный купол из переплетённых ветвей. Но, несмотря на всё это, лунный свет всё же добрался до земли. Призрачное серебро прорвалось сквозь тучи и листву косыми лучами. Вот уж воистину солнце мертвецов! В ночном лесу не стало светлее с его приходом. Наоборот! Тьма только сгустилась ещё гуще. Тьма и ужас царствовали здесь в этот час.
    Милко, в ожидании чего-то ужасного и неотвратимого, неотрывно смотрел на брата. А тот так и стоял совершенно неподвижно посреди проплешины. Сколько прошло времени? Час, два? Милко не знал. Но ведь сон не может длиться вечно? Даже такой ужасный, как этот...  Или может?.. Савелий наконец-то пошевелился. Он стал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Взгляд его блуждал из стороны в сторону, будто искал что-то, но никак не мог найти. Не мог найти, но не мог и остановиться! Лунный свет вдруг иссяк и тьма сгустилась ещё больше. Где-то далеко завыли волки и от этого заунывного воя вдруг стало так жутко... Как будто до этого всё было нормально!..
    Савелий вертелся всё быстрее и быстрее, а потом неожиданно замер на месте. Замер, как вкопанный. Прямо перед ним, только руку протяни, в густых зарослях папоротника что-то происходило. Высокие листья колыхались, точно от ветра, а от земли, от самых корней, медленно поднимался огненный бутон. Ещё не распустившийся цветок на длинном тонком стеблей. Сперва бледный и едва видимый во тьме, он разгорался всё ярче и ярче. Кроваво-рубиновый, красный, оранжевый, жёлтый, бело-синий... Милко в страхе зажмурился, когда по глазам резануло нестерпимо белым пламенем. Но это не помогло. Это ведь сон, видение. А во снах, особенно таких, всё возможно. Милко закрыл глаза, но всё равно продолжал видеть Савелия. Он видел всё, до самого конца и во всех подробностях.
    Жуткий вой раздался ближе. Хоть это и звучит неправдоподобно, но тьма сгустилась ещё больше, стала почти осязаемой. И сквозь неё проступили тёмные жуткие тени. Проступили и замельтешили на самой границе сияния цветка папоротника. Страшный, морозящий душу, вой и уханье раздались теперь уже над самым ухом Милко. Он видел, как Савелий, будто преодолевая невероятное сопротивление, медленно протянул руку к цветку. Ещё немного... Ещё чуть-чуть!.. Пальцы уже почти коснулись живого огня... Но нечисть взвыла во тьме леса! Тёмные ужасные фигуры метнулись вперёд, к человеку. Савелий в страхе отпрянул, а затем резко наклонился вперёд. Пальцы сжались на огненном цветке, неся Савелию власть и проклятие! Всё замерло на миг, остановилось, а затем нечисть бросилась на человека. Бросилась всем скопом, страшно крича и воя. Савелий в миг скрылся в мельтешении косматых тёмных фигур. Страшный вой, рычание, удары и громкое чавканье заполнили собой всё вокруг. И страшный, уже почти не человеческий крик... Крик человека, разрываемого на части живьём!.. Милко тоже закричал. От ужаса и безысходности своего положения. Он заметался между древесных стволов, стараясь держаться как можно дальше от нечисти... И вдруг проснулся...
    Лежак пронзительно скрипнул в тишине спящего дома. Милко сел, спустив ноги. Ступни ног коснулись прохладной древесины пола. Милко огляделся. Всё, как и всегда. На окнах плотные ставни, сквозь небольшие щели которых внутрь просачиваются тонкие лучики лунного света. Напротив, через комнату, закрытая на ночь дверь. Слева окна, выходящие во двор, сейчас закрытые ставнями. Под окнами широкий стол, у стола лавка. Справа от Милко печь, всё ещё отдающая тепло. Около печи, на широком лежаке, под ворохом тяжёлых одеял спят дети. Дети, всё что у Милко осталось в этой жизни. Жена померла по весне... Брат единственный сгинул в лесах седьмицу назад...
    Горестные воспоминания вдруг вернули Милко в его сон. Аж мороз пробежал по коже. Да... Приснится же такое! Да... Если-бы только Милко знал, что каждый сон может стать явью… Милко вновь поёжился от пробежавшего по спине холодка, перекрестился и лёг. Полежал, поворочался с боку на бок. Нет, не шёл сон к нему. Видать, жуткий кошмар все хорошие сны разогнал. Милко с горестным вздохом вновь сел на лежаке. Потёр ладонями глаза, зевнул, потянулся до хруста в суставах. Что ж поделаешь-то? Надо вставать тогда. За окном, на другом конце села, завыла собака. Завыла и тут же замолкла, резко оборвав свою песню.
    «Не иначе, как хозяин лаптем кинул.» - Подумал Милко. В тишине дома что-то зашуршало и шлёпнулось, будто ком теста на стол. А затем кто-то пробежал за стеной, в сенях, часто стуча маленькими ножками в пол. Как будто ребёнок малый!
    - Домовой шалит... - Едва слышно пробормотал Милко. - К добру ли?.. 
    Милко вновь потянулся. Надо было подниматься, но не хотелось. Усталость вдруг навалилась с такой силой, что сил больше вообще ни на что не осталось. Даже на то, чтобы нормально лечь. Глаза страшно слипались. Из последних сил Милко набросил на колени и живот одеяло, откинулся спиной к стене, да так и заснул полусидя мертвецким сном.
      
***
    БУМ!..
    Милко буквально слетел с лежанки от неожиданности. Ещё ничего толком не понимая и как следует не проснувшись он выбежал из комнаты. Как не пытался он не шуметь, дети всё равно проснулись. Зашевелились на своём лежаке. Из под одеяла показались светлые головки. В заспанных детских глазах ещё не было страха. Лишь любопытство. Милко выбежал в светлицу. Свернул на право. Вновь хлопнул дверью и замер посреди сеней. Дверь на кухню по прежнему была закрыта. Там сейчас тишь да гладь. Лишь домовой-проказник что-то уронил ночью. На окнах плотные запертые ставни. Дубовая входная дверь... И засов на своём месте. На высоком крыльце за дверью тишина... Милко подошёл к окну, приник к щели между ставнями, но лёгкий шорох отвлёк его. Милко резко обернулся, но тут же успокоился. Три детские головки с любопытством заглядывали в сени из-за дверного косяка светлицы.
    - Дети. Все сюда. - На ходу произнёс Милко, пересекая сени.
    Он ураганом пронёсся через кухню, забежал за печку, в длинный узкий чулан, и рывком открыл лаз в подпол. По очереди, молча, он спустил в тёмный подпол детей. Тихо опустил западню на место. Хотел было выйти из чулана, но замешкался. Не хотел рисковать детьми. Захотел перестраховаться и зачем-то придавил западню подпола огромным сундуком. Всё, теперь можно идти во двор. Глянуть, чего там?! Но Милко успел дойти только до сеней...
    БУМ!..
    Стены избы вздрогнули от страшного удара. С потолка посыпалась труха, мелкие щепочки. Милко вжался в дальний угол. Сердце часто билось в груди. Мелкие капельки холодного пота скатывались с бледного лица, падали на пол. Дрожащие губы, бледные и бескровные, беспрерывно двигались, что-то шептали. Где-то там, вдали, на самой окраине села, громко и задорно пропели первые петухи, предвещая скорый приход нового дня. Всё, нельзя больше нечистой силе бродить по земле! Нужно искать убежище, чтобы не погибнуть с первыми лучами восходящего солнца. Мысли лихорадочно заметались у Милко в голове.
    " Сегодня же уеду! Брошу всё и уеду... Куда глаза глядят, только подальше отсюдова... Ну и что, что дом отца почившего?!. Ну и что, что обещал не бросать?!. Жизнь-то, она дороже всего!.. Братец мой, Савелий, чёрная душа его, с нечистым снюхался, а я что ж, рыжий что ли, чтоб душою своей расплачиваться?!? За чужие-то грехи-то!.." 
    Милко вскочил, точно сзади кольнуло чем, и помчался в глубь дома. Сквозь плотно закрытые ставни едва-едва начали просачиваться первые лучики разгорающегося дня. Милко промчался через огромные сени на кухню, забежал за печку и рухнул на колени в небольшом закутке чулана. Рыча, точно зверь, сдвинул в сторону тяжеленный сундук, откинул в сторону крышку западни... Из чёрной дыры подполья показались три детские головки.
    - Дети... Вылезайте, дети... - Бросил Милко поднимаясь с пола. - Собирайтесь идите... Уезжаем мы.
    Дети, совсем ещё маленькие, тут же умчались в светлицу собирать свои нехитрые пожитки, а Милко, здоровенный мужик в полном расцвете сил, собрался уже было сам спрыгнуть в подпол, но новый удар остановил его. Удар был такой чудовищной силы, что пол заходил ходуном и глиняная посуда с полок и стола повалилась на пол.
    - Эй!.. Братец!.. - Крикнул чей-то голос с улицы. Нет, не чей-то! Этот голос Милко узнал бы из тысячи. Голос сильный, чуть хрипловатый...
    Милко вновь побледнел, ещё больше чем прежде. На непослушных ватных ногах он вновь выбежал в сени и приник одним глазом к щёлочке между ставнями. На улице ещё царил полумрак. Ночь медленно уходила прочь, но день ещё не наступил. От реки поднимался густой туман, заливая молочной белизной небольшой городок. И именно из этой густой непроглядной белизны вновь раздался голос.
    - Что ж ты дверь не отворишь, братец? Иль не брат я тебе более?..
    Милко побледнел ещё больше. Голос, он звучал совсем рядом. Его обладатель был здесь, но Милко не видел его! Он до боли напрягал глаза, вглядываясь в туманную пелену, но не мог разглядеть человека, голос которого слышал. Перед ним было высокое крыльцо с перилами, огромный широкий двор. А за ним, на самой грани видимости, чернел высокий забор с воротами... И всё!..      
    - А!.. Любишь игры, братец? - Савелий вдруг засмеялся и от этого смеха Милко стало совсем жутко. - Ну, давай поиграем!..
    Ворота, огромные и тяжёлые, вдруг задрожали, с треском прогнулись внутрь двора и распахнулись настежь под напором неведомой силы. Густой туман взвихрился, когда эта сила рванулась вперёд, к крыльцу. Милко видел нечто и не видел ничего определённого, ничего кроме тумана. Но первая ступенька крыльца скрипнула, будто под тяжестью вступившего на неё человека. Затем вторая, третья... Милко затрясся у своей щели. Он по прежнему никого не видел!..
    Ровный, спокойный стук в дверь нарушил мёртвую тишину дома. Милко вздрогнул, точно от удара, и отпрянул прочь от окна. Он побежал, сам не зная куда, но спасаться было уже слишком поздно! Страшный удар обрушился на дубовую дверь и та с грохотом упала внутрь дома. Нет, она не слетела с добротных кованых петель и толстенный дубовый засов тоже не сломался. Чудовищная слепая сила вырвала дверь вместе с косяком и швырнула её на середину комнаты! На пороге, точно материализовавшись из туманного сумрака, появился чёрный силуэт - человеческий и не человеческий одновременно.
    Силуэт на миг замер в дверях, а потом шагнул с порога прямо в дом. Половицы жалобно заскрипели и слегка прогнулись, будто под неимоверной тяжестью. Милко, трясясь всем телом и обливаясь холодным потом от ужаса, метнулся прочь из сеней, в светлицу. Там, на стене, рядом с красным углом, висел прадедовский меч.
    Милко вбежал в комнату. Дети в страхе забились куда-то и искать их сейчас не было времени. Милко метнулся к мечу, но было поздно! Жуткая чёрная фигура вступила на порог светлицы и огонёк лампадки у образов затрепетал и погас.
    - Кто ты?!. Что тебе надо?!. - В отчаянии закричал Милко. Он пятился, не в силах повернуться к этой твари спиной.
    - Ты... Надо... - Эхом повторила за ним чёрная фигура, приближаясь при этом всё ближе и ближе.
    Милко уже чувствовал жуткий смертный холод, которым веяло от твари. И ещё был отвратительный смрад разлагающейся плоти.
    Тварь шагнула в очередной раз и вся тьма из фигуры куда-то пропала. Теперь Милко видел перед собой лишь человека, знакомые черты лица. Он был с него ростом. Спина горбатая; руки неимоверно длинные, почти до колен; а ноги кривые будто у степняка. Скуластое худое лицо, перебитый нос с горбинкой, тонкие бескровные губы и шрам на правой щеке. Рыжие, давно немытые, волосы свалялись на голове бесформенной копной.
    - Савелий... - Прохрипел Милко. - Колдун проклятый...
    Губы Савелия растянулись в жутком подобии улыбки, а глаза, и без того чёрные, вдруг налились бездонной тьмой. Не стало вдруг ни радужки, ни белков, всё пространство глазниц заполнила клубящаяся бездонная тьма! Правая рука, плотно сжатая в кулак, поднялась к груди. Между судорожно скрюченными пальцами что-то вспыхнуло ярким бело-синим пламенем, разорвав на миг сумерки комнаты.
    Великое средоточие силы! Там, в стиснутом кулаке Савелия, было средоточие силы. Силы, пока ещё слепой и безликой. Силы не светлой и не тёмной... Но лики в красном углу почему-то вдруг потемнели и как бы отдалились куда-то вглубь деревянных рамок.
    Савелий злобно зыркнул на Милко, набычился, исподлобья оглядывая комнату жуткими глазищами, и отвернулся от брата. Что-то неразборчиво бурча он шагнул на самую середину комнаты. Вскинул руку ещё выше и, как-бы повелевая кому-то незримому, что-то громко крикнул. Белёсое пламя вновь прокатилось по комнате, а следом за ним наружу вырвалась вполне ощутимая волна силы. Стены избы мелко задрожали. Толстенные половицы пола заскрипели, выгибаясь вверх у самых ног колдуна, и вздыбились. Провал обнажённого подполья тоже теперь был освещён мертвенным светом.
    Волосы на голове Милко зашевелились от жуткого зрелища, что открылось его взору. Там, в подполье, сухая земля тоже зашевелилась, забурлила, и разошлась в стороны, будто разгребённая огромными незримыми ручищами. Круглая каменная плита, откопанная из под земли, тоже задрожала, приподнялась и отползла в сторону, обнажив чёрный провал колодца.
    Милко стоял ни жив ни мёртв за спиной Савелия. Не отрывая глаз от развороченного подпола, Милко шарил дрожащей рукой по бревенчатой стене. Внезапно она наткнулась на что-то холодное, гладкое и слегка округлое.
    «Меч прадеда!» - Мысль, будто вспышка молнии, озарила разум. Он судорожно ухватился за черен, сорвал со стены ножны с мечом, но было уже поздно... Савелий вновь обернулся к брату и во взгляде его не было ничего хорошего.
    - Ты что это умыслил? - Прокаркал он, пристально вглядываясь в лицо Милко.
    Тот весь затрясся, вжался в стену ещё больше, с трясущихся губ сорвалось какое-то бессвязное бормотание. Быть может он призывал богов, а может и проклинал их... Это было неведомо Савелию. Сияние у него в кулаке изменилось, наливаясь кроваво-багровым огнём, а потом метнулось подобно огненной змее прямо в лицо Милко. Страшный крик разорвал тишину дома и оборвался. Сизый дым и запах палёной плоти в миг наполнили комнату. Милко покачнулся и стал медленно падать, но Савелий подхватил его, взгромоздил на плечо и прыгнул в колодец.
    Короткий полёт по узкому колодцу, только ветер свистел в ушах. Савелий приземлился, покачнулся, но не упал. Милко, словно тюк, свалился с плеча и вновь что-то замычал. Савелий просто не обратил на него внимания, сейчас он ему был не нужен. Сейчас у Савелия были другие заботы. Он стоял в темноте, лишь высоко над головой виднелось светлое пятно - вход в древний колодец. Милко тяжело зашевелился у ног своего брата, пытаясь хоть как-то приподняться с земли, но у него ничего не вышло. В мёртвой тишине колодца вновь послышалось приглушённое мычание, наполненное страданием и болью. Милко попытался уползти, (куда угодно, только подальше от брата!) но силы оставили его. Да и Савелий не хотел так быстро расставаться со своей жертвой. Ведь он, то есть Милко, ему ещё пригодится!
    Пламя, зажатое в кулаке у Савелия, ослепительно полыхнуло, и по огромной пещере, (именно пещере,) разлилось приглушённое красноватое сияние. Сухой спёртый воздух слегка зашевелился, поднимая с плотно утоптанного земляного пола пыль. Низкий сводчатый потолок пещеры, обросший какими-то наростами и всяческими неровностями, нависал почти над самой головой Савелия, а в некоторых местах опускался ещё ниже этого уровня. Пещера была просто огромна! Она простиралась вперёд насколько хватало глаз. И если бы не массивные каменные колонны, подпирающие своды через равные промежутки, то потолок вероятно давно бы обрушился под собственной тяжестью.
    Савелий обернулся и взглянул на лежащего на земле брата. Взглянул так, будто видел его впервые в жизни. А может он и действительно видел его впервые? Вернее даже не он, Савелий, а то существо что заняло его место... Да, Милко выглядел плохо. Руки и ноги его слегка подрагивали. Распахнутая рубаха была обожжена пламенем и на груди багровели ожоги. Но лицо Милко всё же пострадало больше всего. Вернее сказать, лица у него просто больше не было!.. Страшно обожжённая плоть уже начала чернеть. Сукровица и кровь сочились из сплошной раны, глаз вообще не было видно... Похоже они просто сгорели вместе с волосами... Но Милко был ещё жив, если это конечно можно назвать жизнью.
    Савелий внимательно посмотрел на брата, а потом наклонился и попытался вырвать у него из рук меч. Пальцы, сведённые судорогой, не разжимались! Савелий с силой подёргал за крестовину рукояти, а потом в сердцах плюнул. Всё равно бесполезно! Только время зря терять. Савелий с силой пнул брата под рёбра, переворачивая его таким манером на другой бок, грубо схватил его за ворот рубахи и поволок куда-то вглубь пещеры.
    Тащить почти бесчувственное тело было страшно неудобно. Руки и ноги разметались в стороны, загребая пыль и мелкий песок. Рубаха время от времени потрескивала, ворот того и гляди готов был оторваться окончательно. Но Савелий не обращал на всё это никакого внимания. Он медленно шёл вперёд и тащил за собой тело Милко. Тащил тяжело, с натугой, но не бросал. Минута за минутой... Час за часом... Да никто и не считал, сколько времени прошло с момента спуска! Просто некому было считать! Массивные колонны медленно сменялись одна другой, точно такой же. Неровный сводчатый потолок пещеры тоже не отличался разнообразием. Если конечно не считать того, что он стал медленно понижаться. Сперва это было не особо заметно. Но спустя какое-то время Савелию пришлось пригнуться, а потом и вовсе опуститься почти на четвереньки.
    Метр, ещё метр... Шаг за шагом... И вот она - цель! Впереди, из-за очередной каменной колонны, показалось приземистое сооружение. Массивный каменный бортик ещё одного колодца. И толстая каменная плита, лежащая на нём сверху. Савелий, наконец увидев конец своего пути, пополз быстрее. Рывок... Рывок... Метр за метром... Колодец медленно приближался. Ползти было невообразимо тяжело, но Савелий дошёл до конца. Тяжело дыша и отдуваясь он оставил тело брата в стороне, а сам подполз к колодцу. Тощие руки ухватились за край каменной плиты, напряглись... Плита со скрипом нехотя поддалась. Медленно, сантиметр за сантиметром, она сползала в сторону, открывая чёрный зев бездонного колодца.
    Ещё один рывок и массивная плита с грохотом повалилась на землю. Савелий, по инерции подавшийся вместе с ней вперёд, чуть не свалился к открывшийся колодец. От падения его спас только бортик, сложенный из необработанных камней. Савелий, стоя на коленях, медленно перегнулся через него и бросил вниз, в непроглядную тьму, цветок папоротника. А затем, что-то невнятно бормоча, туда же спихнул и бесчувственное тело Милко. Тьма поглотила всё и ничего не дала взамен! Или, быть может, она ничего и не должна была давать? Савелий не стал дожидаться. Он развернулся и пополз назад, туда откуда пришёл.
    Обратная дорога была быстрее. Савелий успел отойти от колодца на достаточно большое расстояние, когда почувствовал какие - то изменения. В подземелье появился ветер! Он был едва различим, но он был и дул он Савелию в спину. Сперва это был просто лёгкий сквозняк, но ветерок крепчал. Спустя пару мгновений он своим дыханием уже поднимал с пола пыль и песок.
    - Свершилось... - Едва слышно пробормотал Савелий, наблюдая за тем, как туча поднятого ветром песка и пыли несётся на него. Она было просто огромна. Сперва она катилась вперёд просто серым валом, но потом как бы распалась на части. В ней ясно проступила огромная голова дракона, а две боковые части преобразились в распахнутые крылья.
    Огромный вал, занимающий всё пространство от пола и до потолка, катился вперёд просто с невероятной скоростью, по дороге поглощая всё на своём пути.  Дракон распахнул пасть, будто собирался издать крик, но из неё не вырвалось ни звука. Савелий молча стоял на коленях и губы его расплылись в жутковатой усмешке. Он не пытался убежать или хотя-бы укрыться... Он просто ждал... И дождался. Дракон, гонимый ветром, налетел на него и Савелий скрылся в его раскрытой пасти. Савелий исчез в потоках песка и пыли и всё закончилось. Ветер вдруг иссяк и дракон развеялся, устилая земляной пол пещеры новыми порциями мельчайшего песка. Вот только Савелия, или его тела, в пещере уже не было...
      
***
    Он с криком проснулся. Даже не проснулся, а скорее очнулся от этого жуткого видения. Тяжело дыша, как после долгого бега, попытался сесть на своей кровати, но не смог. Тело ещё не слушалось его, а сердце в груди билось подобно пойманной птице. Подрагивающая рука стёрла с бледного лица холодный пот и... так и осталась лежать на глазах. Он ещё не отошёл ото сна. Да... Такого ему ещё не снилось! Нечисть в лесу... Мертвец на пороге дома... Странный колодец и дракон, сотканный из потоков песка и пыли... Яркие картины видения всё ещё стояли перед его глазами. И ведь всё было так реально, так... Даже нельзя было подобрать такого слова, чтобы описать те чувства, что сейчас бушевали в его груди... Нет, нельзя так. Надо было найти в себе силы... Он медленно перевернулся на бок, оглядел небольшую комнату, и с тяжёлым вздохом поднялся на колени. На улице было темно. Фонари уже погасили, но они были не нужны. В ночи царствовала луна. Полная луна и крупные яркие звёзды. Глядя в окно, на далёкие звёзды, он перекрестился и едва слышно прошептал:
    - У кого сон сбывается, а меня это не касается, господь со мной, плохой сон не мой. Аминь.
    Всё, теперь можно было снова ложиться спать. Быть может, на этот раз, сон будет более приятным? Кто знает... Но сегодняшнего кошмара следовало ожидать. В полнолуние ему почти всегда снились кошмары. Он уже к этому привык, вернее свыкся с этой стороной своего дара. Сновидцем быть было совсем не легко, как казалось ему в самом начале своего пути. Жуткие сны и видения теперь буквально преследовали его. Кошмары были до дрожи яркими и реальными... После них, чтобы окончательно разорвать связь, нужно было проводить обряды...  Но были и другие сны. Такие же яркие, реалистичные, но другие. Там никто никого не убивал. Там не было жутких тварей и монстров... Там были покой и умиротворение... Но такие сны навещали его слишком редко. И каждый раз он всей душой стремился отодвинуть момент пробуждения, ну хоть на миг... Да, он хотел бы навсегда остаться там, во сне. Уснуть и никогда больше не просыпаться!
    Он снова лёг, с головой закутавшись одеялом. Свободным осталась лишь небольшая прореха для носа и глаз. Сон не шёл. В темноте тревожно тикал будильник, стоящий на столе. Тишина... Минуты тянулись бесконечно долго. В соседней комнате пробили ходики. Пробили всего лишь четыре раза. До утра было ещё бесконечно долго... И так минута за минутой. Приглушенное тиканье и ночные шорохи. Он и сам не заметил, как стал засыпать. Совершенно незаметно для себя. Глаза стали слипаться против его воли. Сперва он как-то пытался бороться с этим, но сон оказался сильнее. Сон настойчиво стучался в двери его разума, взывал к его дару... И, в конце концов, сон победил...
    Вот только он и представить даже не мог, что за ним сейчас пристально наблюдают! Внимательно, с подозрением. Постоянно задавая себе вопросы:
    " А он ли это? Неужели это его я ждал столько лет?.."
    Николас, склонившись над спящим, пристально вглядывался в его лицо. Сейчас он был незримым, он просто наблюдал. Наблюдал и решал непосильную для него задачу. С одной стороны он не мог сделать ничего без одобрения Совета, а с другой он просто не мог упускать такого случая... Ведь именно для этого он и жил все эти годы...
    "- Ладно." - Решил он для себя. "- Посмотрю ещё один сон, а потом решу..."    
    Николас склонился над самой головой спящего и сам закрыл глаза. Теперь он всё будет видеть глазами спящего, а спящий видел в данный момент лишь тьму.
    Густая непроницаемая тьма и какие-то обрывки видений кружились вокруг него. Они, видения, ещё не решили которое из них соединится с его разумом. Но вот одно из них стало ярче, отчётливее, выделилось из общей кучи-малы. А потом Николас вздрогнул. Зарождающееся видение выбрало не только спящего, но и его - Николаса! Видение затягивало его в себя и Николас ничего уже не мог сделать, оставалось только слепо подчиниться ему...
    ...Они вместе, Николас и молодой сновидец, стояли около окна и глядели на то, что происходило снаружи. А на улице не происходило ничего хорошего. (По крайней мере Николас не видел там ничего хорошего.) Видение, посетившее сновидца, похоже опять было кошмаром. Николас стоял чуть позади сновидца и тот его не видел. Не видел не потому, что не мог видеть его, а потому, что полностью был поглощён увиденным за окном зрелищем. За окном, прямо на свежевыпавший снег, падали гроздья спелой рябины вперемешку с кусками свежего окровавленного мелко нарубленного мяса!.. И багровая кровь, то ли капли с мяса, а то ли просто брызги, падали с серых зимних небес вместо дождя... или скорее снега...  Всё это проносилось мимо окна, прямо перед глазами сновидца, а тот стоял и внимательно на всё это смотрел. Смотрел так, как будто от этого зависела его жизнь. Николас тяжело вздохнул и отвернулся, слишком тяжело ему было смотреть на всё это... Желудок недовольно заворочался и тошнота подступила к горлу. Николас ещё раз глубоко вздохнул и... Такого он просто не ожидал тут увидеть!
    Он по прежнему стоял около окна, но какое это было окно... Николас находился в зале Совета и почти все члены Совета сейчас были здесь. Некоторые из них сидели в мягких креслах около столов и изучали какие-то бумаги. Другие тихо разговаривали между собой о чём-то, Николас не мог разобрать слов. Но были и такие, которые молча стояли и смотрели на Николаса и на молодого сновидца. Они видели его! Николас готов был поклясться на чём угодно. Они видели Николаса так же хорошо, как и он их.
    - Это не совсем сон. - Тихо произнёс пожилой лорд и приветливо кивнул Николасу. - Сегодня всё решится.
    - Но... - Начал было Николас.
    - Кто знает... Кто знает... - Прервал его лорд. - Есть поверье, что весь наш мир всего лишь сон великой богини Матэи.
    Сновидец, молодой парень лет двадцати с небольшим, оторвал свой взгляд от происходящего за окном кровавого безумия и обернулся. Он находился в большом овальном зале обстановка которого просто поражала воображение. Стены были обшиты деревянными панелями. На полу, поверх дорогого паркета, лежали шкуры каких-то неизвестных ему животных. Изящные столы около стен и кресла, огромные книжные шкафы... Всё это было покрыто тонкой и очень искусной резьбой. Белоснежные сводчатые потолки, очень высокие, были покрыты лепниной и росписью. И огромная хрустальная люстра, свисающая с наивысшей точки потолка, разбрасывала по всей комнате радужные блики.
    Прямо перед ним, немного в отдалении, стояли какие-то люди, одетые в белые с золотым шитьём кители. Все они были уже довольно-таки преклонного возраста и все, как один, смотрели сейчас только на него. Нет, немного не так. Стариками были не все. Такой же, как и сам сновидец, молодой человек медленно вышел на середину зала и сделал рукой приглашающий жест. Он ждал его, звал для чего-то к себе, и сновидец сделал неуверенный шаг ему навстречу.
    - Сегодня решится всё. - Произнёс незнакомец и бросил к ногам сновидца какие-то предметы.
    Молодой сновидец медленно наклонился, не сводя глаз с незнакомца, и подобрал их. Это был длинный, примерно с локоть, металлический стержень и тёмный продолговатый кристалл. В руках незнакомца были точно такие же предметы: в правой руке он держал серебристый стержень, в левой сжимал кристалл. Сновидец поступил точно так же. Серебристый металл оказался тёплым на ощупь, а кристалл обжёг ладонь пронзительным холодом. Николас взмахнул прутом, точно шпагой или волшебной палочкой, и сделал быстрый выпад в сторону сновидца. Тот, пока не понимая что именно происходит, отскочил в сторону, даже не пытаясь отразить удар или хотя-бы защититься... Сновидец так до конца и не понял всего произошедшего. Ведь он же отскочил в сторону!..  Отскочил, ушёл с линии удара, но напоролся на руку с кристаллом. Тёмный кристалл на краткий миг коснулся его груди, вспыхнув при этом тёмно-багровым пламенем, и острая нестерпимая боль растеклась по нутру сновидца. Он оступился, покачнулся на подгибающихся ногах, и упал навзничь. Боль была просто чудовищной! Она разрывала каждую частицу его тела, сжигала его изнутри жарким пламенем.
    - Николас! - Прикрикнул на противника сновидца пожилой человек, молча стоящий до этого у дальней стены. - Отправь его домой. И проследи, чтобы всё было нормально!
    Николас, его противник, молча кивнул. Он бросил странные предметы на ближайший стол, подошёл к сновидцу и, присев на корточки, положил ему на грудь руку...
    - За тобой присмотрят. - Тихо произнёс он и всё оборвалось, закружилось перед глазами.
    Сновидец закричал. И на этот раз это уже было не во сне, а на самом деле. Он закричал, но с непослушных губ сорвался лишь едва слышимый стон. Тело, словно чужое, не слушалось его и страшная боль охватила грудь, поселилась где-то глубоко под сердцем и не желала уходить.
    Он лежал на спине в своей постели. С огромным трудом, точно поднимая пудовую гирю, он приоткрыл глаза. Перед глазами всё плыло и кружилось.  Но он отчётливо увидел, как прямо из стены на него смотрело какое-то существо! Оно было просто огромного роста, прямо до потолка, тощее и, что самое страшное, с головой шакала, как у египетского бога Анубиса. Сердце сновидца забилось ещё сильнее, чем прежде, а существо... Существо просто сверкнуло на него своими горящими жёлтым глазами и растворилось в стене, не оставив после себя ни единого следа.
    Оцепенение, обычно сопровождающее подобные сны, потихоньку отпускало его, дышать стало свободнее и легче. Сон, очередной кошмар, ускользал из его разума, растворяясь в мечущихся мыслях и обрывочных воспоминаниях. Кровавый снег и странный поединок. Утром он ничего этого просто и не вспомнит... Вот только последнее видение продолжало назойливо вертеться перед глазами. Уже теряя сознание от боли, прямо перед тем, как его выбросило из сна, он на короткий миг вдруг оказался в другом месте. Он стоял посреди пустынной улицы, в окружении огромных многоэтажных домов из камня и стекла. Вокруг совершенно никого не было, ни единой живой души, кроме того молодого человека, что сошелся с ним в поединке.
    - Николас. - Произнес он, медленно подходя к нему поближе. Он быстро взмахнул рукой и выхватил из воздуха мотылька. Нет, он не сжал пальцы в кулак. Он как будто держал в руке прозрачную сферу с бьющимся внутри мотыльком.
    - Смотри. - Вновь произнёс он. - Как всё просто. Ваши жизни ничего для них не значат.
    А потом всё оборвалось. Всё постепенно забылось, растворилось в рутине обыденной жизни. Всё, кроме этих странных воспоминаний...
      
1: "Начало пути. "
    (...Новый мир оказался не таким уж и дружелюбным, как мне представлялось с самого начала. Теперь я знаю наверняка, что именно произошло со мной: я заблудился в своём сне, просто не смог проснуться... И теперь я просто не знаю, что мне делать. Этот мир по природе своей дик и страшен. Даже врагу такого не пожелаю: из цивилизованного мира попасть в тёмное средневековье... Жуть... Но, с другой стороны, в этом новом мире, пока ещё совершенно незнакомом для меня, есть много прекрасного... В конечном итоге, бог посылает нам только те испытания которые мы в силах... В общем, пусть это будет уроком для меня. )
    Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10535 от падения Дракона.

    Кромешная темнота и яркая россыпь светляков перед глазами. И не совсем ясно: - сон всё это или явь? Конечно же сон! Ведь он ну никак не мог сейчас лежать на холодной земле. Он сейчас был у себя дома, мирно спал в своей постели... Однако же, нет... Было холодно и сыро. Под руками разъезжалась какая-то глина. Он попытался подняться, встать на ноги, но это получилось плохо...
    Темнота и россыпь светляков перед глазами. И совсем не понятно: где ты и почему?.. Он с трудом поднялся на ноги. Было темно и очень холодно. С неба, совершенно тёмного, моросил мелкий дождь. Капли, колючие и холодные, хлестали ему прямо в лицо, несомые пронизывающим ветром. Над головой раскатился гром, но молнии вслед за ним так и не последовало. Гроза уже уходила. Он пристально всмотрелся в окружающую его темноту и понял, что находится на дне какого-то оврага или ямы. Во тьме это не особо было понятно. Под ногами хлюпала вода, стекающая с верху. Он осторожно подпрыгнул и медленно полез вверх, прочь из этой ямы. Размокшая глина оплывала под руками и он пару раз почти срывался вниз. Но, несмотря на всё это, он выбрался на свободу, перемазавшись в грязи буквально с головы до ног.
    Сколько же прошло времени? Он не знал этого, совершенно потерял счёт времени. Пока он барахтался в грязи дождь кончился окончательно и теперь над головой расстилался бархат ночного неба. И на этом бархате, подобно булавочным головкам, сверкали крупные и невероятно яркие звёзды. Вот одна из них сорвалась со своего места и исчезла, завершив свою жизнь огненным росчерком в темноте небес. Ничего необычного. Сколько же таких миров он уже видел? Он и сам не помнил этого. Он лишь одно знал точно: раз он здесь оказался, значит кому-то это понадобилось. А в таком случае его не отпустят до тех пор, пока он не выполнит своей работы.
    Ветер, по прежнему холодный, растрепал его волосы. За спиной, в ночной темноте, зашуршали ветви потревоженных деревьев. Он обернулся. Так и есть! В небольшом отдалении, метрах в тридцати от него, был лес. Лес не лес, но деревья в той стороне росли довольно плотно. И, что самое удивительное, никакой ямы позади него не было! Ни ямы, ни оврага, никакого либо другого углубления в земле... Перед ним расстилался ровный луг, тянущийся прямо до самого леса. Лесные травы, мокрые от недавнего дождя, слегка пригибались к земле и шуршали под порывами лёгкого, но прохладного ветерка. Из-за высоких тёмных деревьев медленно и даже как-то величественно показались луны. Да, да!.. Именно луны. Их было две. Одна большая, равная по размеру нашей земной луне, а другая меньше примерно на половину. С их появлением ночной мир тут же раскрасился серебристыми красками самых разных оттенков. Стало светло почти как днём и... В общем, аж дух захватило!..
    Теперь, в серебристом свете лун, лесные деревья уже не казались столь враждебными. Перед глазами был обычный лес. Высокие лесные гиганты с тёмной листвой. Они с приглушённым шуршанием покачивали разлапистыми ветвями. На самом краю, как бы защищая лес от чего-то, росли густые заросли каких-то кустов. В полутьме ночи не так-то легко было рассмотреть все детали. Он обернулся, прошёл немного вперёд, и замер. Земля прямо перед ним обрывалась крутым высоким берегом. Даже не совсем берегом, а скорее горой, плавно переходящей в этот самый берег. Внизу, на сколько хватало глаз, всё было покрыто зеленью трав. И прямо в этом зелёном царстве текли реки. Да! Именно реки! Их было много. Они сливались и разъединялись. И с весёлым журчанием протекали совсем рядом друг с другом. Песчаные косы и отмели золотыми красками просвечивали сквозь прозрачные голубые воды. А изумрудные травы заботливыми руками поддерживали их берега, ласкали стеблями холодные чистые воды.
    Луны, ночные сёстры, почти пересекли небосвод из конца в конец и небо стало понемногу светлеть, а он так и стоял на высоком берегу, не мог отвести взгляда от открывшегося вида. Такое множество рек и речушек на таком сравнительно небольшом участке? Он и не знал, что такое вообще возможно. Быть может, это вообще была одна река? Просто со временем она обмелела и песчаные отмели и островки естественным путём разделили её на множество русел? Он не знал ответа... На другом берегу, за обширным лугом, виднелся ещё один лес. Лес... Надо сказать, что до того леса было не так уж и близко. Река, раскинувшаяся перед ним, занимала участок земли шириной метров сто. Может чуть больше. А за ней был ещё и луг... Слева, почти на самой границе видимости, виднелось какое-то здание. Не дом... Развалюшка какая-то... Но вот ещё немного левее, между широкой рекой и далёким лесом, стоял высокий крепкий тын, окружающий небольшое селение. Из за тына, в стремительно светлеющее небо, поднимались столбы серого дыма. Вероятно, хозяйки уже развели огонь в очагах и готовили еду. Для них жизнь шла своим чередом. Всё было привычно и обыденно. Но вот для него...
    - Сон... - Вдруг произнёс он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Я должен проснуться... Это не мой сон...
    Мысли лихорадочно заметались в голове. Череда образов, воспоминаний из прежней жизни, проносились перед глазами просто с потрясающей скоростью. Почему из прошлой жизни? Да он и сам не знал почему ему вдруг так подумалось. Вот только в голову сама собой пришла эта мысль. Та жизнь, что была прежде, кончилась! Теперь всё будет по другому... Мать...Отец... Брат, с которым у него отношения никогда не ладились... Любимая девушка… Всё это как бы отступало куда-то вдаль. Таяло и растворялось... Новая жизнь с нового, абсолютно чистого, листа? Выходило именно так...  Лицо брата стёрлось из памяти первым. Старые друзья, знакомые ещё со школы... Просто знакомые... В памяти остались лишь родители, да и то как-то смутно, будто сквозь очень толстое и пыльное стекло...
    "Сон... Это всё сон... Я проснусь... Вот сейчас соберусь с силами и проснусь..."
    Метались у него в голове сбивчивые мысли. Он просто не верил во всё происходящее сейчас с ним. Такого просто не могло быть!
    - Да быть такого не может! - Уже с в голос закричал он. В его голосе было столько отчаяния и боли. Глаза защипало и слёзы уже готовы были сорваться вниз... Но... Мужчины не плачут, ведь это всем известно, а слёзы... Так ветер же...
    Он присел на самый край высокого обрывистого берега и... наверное, успокоился. Да, именно так это и можно было назвать. Он почти не шевелился, просто сидел и смотрел вдаль. Смотрел и при этом почти ничего не видел, не замечал ничего вокруг себя. Утро разгоралось всё сильнее. Небо стремительно светлело. Темноту ночи заменяла собой пронзительная бездонная синева. Бесконечная синева без единого облачка. Яркие лучи поднимающегося над горизонтом солнца весело заиграли в хрустальных капельках росы, что собралась на тёмно-зелёных стеблях луговой травы. Над широкой рекой, (он почему-то решил, что это всё же одна река,) над самой водой, стелился белый туман. Его редкие белёсые пряди стелились над прозрачной водной гладью, цепляясь при этом за стебли трав и песчаные островки. В лесу, что тихонько шуршал за спиной разлапистыми ветвями, весело защебетали птицы. Сперва скромно, но вскоре они уже пели свои песенки в полный голос. Да... Птицы в лесу пели, травы шуршали, под ясным солнышком весело журчали воды неизвестной речки. Безымянный пока ещё мир радовался новому дню. А он сидел и ничего этого не видел...
    Вдруг он вздрогнул. Где-то вдалеке, на самой грани слышимости, послышались голоса. Обычные человеческие голоса.
    - Люди... - Не веря себе, едва слышно прошептал он. Прошептал и медленно поднялся на ноги. Голова его повернулась в ту сторону, откуда слышались голоса, а глаза лихорадочно метались из стороны в сторону, искали источник звука.
    Из леса, по ту сторону реки, вышли какие-то люди. А точнее - два мужика, по другому их просто нельзя было назвать. Плотные куртки неопределённого зеленоватого цвета. Кожаные штаны, заправленные в высокие, тоже кожаные, сапоги. За плечами у них висели какие - то сумки, наподобие рюкзаков. Один из них держал в руках охотничий лук и у обоих на широких поясах висели просто огромные ножи!
    - Люди... - Вновь прошептал он и буквально скатился с высокого склона. Упал он в низину. Вода захлюпала под ногами, а потом...  Он бежал вперёд так быстро, как только мог. Первое русло этой необычной реки было относительно небольшим и неглубоким. Он с разбегу пересёк её, подняв при этом множество сверкающих на солнце брызг. Люди, спокойно идущие по противоположному берегу, наконец заметили его и остановились.
    - Ты кто? - Крикнул один из них, пристально всматриваясь в лицо бегущего к ним человека. - Может юродивый?..   
    Последнюю фразу он произнёс тише, обращаясь к товарищу.
    - Да нет, Сергий. - Ответил ему товарищ, так же пристально всматриваясь в бегущего. - Похоже, просто заблудился?..
    - Думаешь? Ну, подождём немного, а там посмотрим...
    Ждать пришлось долго. И без того немалое расстояние превратилось для бегущего в сплошную полосу препятствий. Высокие речные травы так и норовили спутать ноги. Ноги, которые и так постоянно вязли в речном иле и зыбком песке отмелей. Одно русло сменялось другим. Вода речушках была то едва по щиколотку, то вдруг сразу по пояс. От летящих во все стороны брызг он вымок до нитки. А мелкие рыбёшки, до этого мирно плавающие в своей родной реке и никого не трогающие, стремительно расплывались кто куда, спасаясь от непонятного для них бедствия.
    Сколько прошло времени? Час?.. Или больше?.. Совершенно выбившись из сил он буквально упал на колючую изумрудную траву. Упал на берег он только головой и плечами. Ноги же остались в воде. Сильные руки ухватили его за плечи и вытащили на берег целиком. Вытащили и перевернули на спину.
    - Кто ты, мил человек? - Вновь спросил его тот, которого звали Сергий.
    - Кто я... - Сипло прошептал он. Дыхание сбилось окончательно, а в боку нещадно кололо. - Я... Я… Олаф...
    Олаф... Он и сам удивился этому имени. Почему именно Олаф? Ведь его же совсем не так зовут!.. Но в тот момент ему казалось, что именно так будет правильно. Именно так и никак иначе. А имя... В его памяти, лихорадочно ищущей ответ на заданный незнакомцем вопрос, почему-то всплыло именно это имя. Даже не всплыло, а вспыхнуло и осталось гореть там ярким слепящим светом.   
    - Ну, вставай, Олаф. - Произнёс Сергий, похлопывая его по плечам тяжёлыми широкими ладонями. - Пойдём с нами. Негоже доброму человеку одному по лесу слоняться.
    Олаф, теперь уже Олаф, поднялся на ноги. Ноги, от долгого бега, ещё подрагивали и подгибались, да и дышал он ещё шумно и сбивчиво... Но несмотря на всё это он готов был пойти куда угодно и с кем угодно, лишь бы не оставаться одному. Сергий, поддерживающий покачивающегося Олафа под локоть, весело улыбнулся и подмигнул своему товарищу.
    Сборы были не долгими, да и собирать-то собственно говоря было нечего. Олаф, теперь уже Олаф, вместе с Сергием и его товарищем медленно пошли по берегу реки к едва виднеющемуся отсюда селению. Идти было не легко. Берега реки, заросшие густой высокой травой, то и дело обрывались и ноги путников попадали то в холодную воду, а то и на топкие песчаные отмели. Многочисленные речные низины и низинки просто кишели разнообразной живностью. В траве у самого берега виднелись и жабы с лягушками, и небольшие юркие ящерки. В прозрачных водах важно плавали стайки рыбёшек, а над самой поверхностью воды кружились невероятно крупные стрекозы.
    До селения, которое при более внимательном рассмотрении оказалось небольшим городком, было всего-то километров пять ходу. Но, это если идти по прямой, как птицы летают. Так что идти пришлось весь день, правда с короткими остановками на обед. Не спеша, забирая то вправо то влево, они медленно приближались к городку, но ночевать им всё равно предстояло под открытым небом. Незадолго до заката Сергий остановился и стал осматриваться по сторонам, он искал подходящее место для ночлега. Как он объяснил незадолго до этого, не хотелось бы ночевать на топком берегу с лягушкой в обнимку...
    Место нашли быстро, на небольшом холмике около самого берега, натаскали сушняка и хвороста с опушки леса и разожгли небольшой уютный костерок. Олаф... Олаф сидел в стороне опустив голову, не хотел он казаться своим спутникам обузой. Не сейчас и не в таких условиях!.. Хворост он конечно таскал вместе со спутниками, но вот разжечь огня не смог. Он просто не умел этого делать без привычных с детства спичек! Страшная досада и обида на самого себя охватили его душу. Он отошёл в сторону и сел на землю. Сергий лишь покачал головой и продолжил заниматься своим делом, а его спутник и вовсе всё это время не обращал на Олафа никакого внимания.
    Небо медленно потемнело, наливаясь ночными красками и звёзды, точно россыпи драгоценных камней, проступили на бездонном бархате. Весь мир теперь сузился до пространства, что освещал яркий огонь костра. Сергий тихо подошёл к Олафу и поставил около него глиняную миску с густой похлёбкой.
    - Не бери в голову. - Ободряюще произнёс он присаживаясь рядом с Олафом на землю. -  Я ведь тоже не сразу стал мастером. Это сейчас я кузнец, а когда-то не знал с какой стороны и за молот-то браться...
    - Мне от этого не легче... - Тихо произнёс Олаф и снова замолчал. Есть не хотелось, разговаривать тоже.
    - Ну, быть по твоему. - Вздохнув сказал Сергий поднимаясь с земли. - Завтра до обеда придём в Оскол... Хочешь - иди ко мне в ученики...
    Сергий развернулся и ушёл к костру. Почти сразу послышались голоса. Спутник Сергия что-то с жаром доказывал ему, Сергий же молчал. Лишь изредка покачивал головой, то ли соглашаясь с доводами товарища, то ли нет. Олафу это было неведомо.
    Он и сам не заметил, когда заснул. Сон пришёл внезапно, как-то сразу навалился на него всей своей массой и стремительно погрузил в бездонный омут...  Вот только пробуждение его было не особенно приятным.  Он очнулся от сильного толчка в бок. Было ещё темно, костёр почти погас и лицо склонившегося над ним Сергия едва угадывалось. Глаза его лихорадочно сверкали в темноте ночи. Он молча поднёс палец к губам, показывая что надо молчать, и кивнул головой куда-то в сторону недалёкого леса.
    На самой границе леса стояли какие-то люди и спутник Сергия тоже был с ними. Он стоял перед ними склонив голову, всеми своими жестами выражая покорность. Тихие голоса слышались в ночи, но разобрать о чём именно говорили всё равно было нельзя. Время как будто бы замерло на месте. Сколько его прошло?.. Миг?.. Всего лишь краткий миг... Наконец спутник Сергия замолчал и отошёл в сторону, а вот те, другие, наоборот. Олаф явственно услышал короткие властные приказы.
    - Принесла нелёгкая... - Едва слышно прошептал Сергий и осторожно вытащил из-за пояса нож.
    Вышедшие из леса медленно приближались. Они шли ровной уверенной походкой, походкой опытных воинов. В серебристом свете лун поблескивала сталь обнажённых мечей и начищенных кольчуг.
    Сергий тяжко вздохнул и нехотя поднялся на ноги. Всё равно деваться им было некуда! Он спихнул ногой в почти догоревший костёр оставшийся хворост. Угли с радостью приняли подаяние и яркие язычки разгорающегося пламени заплясали по сухим веткам.
    - Кто такие? - Громко крикнул один из подходящих воинов. - Откуда будете?
    - Кузнец я... - Спокойно произнёс Сергий. - Иду в Оскол по торговым делам... Товарищ мой вам сам за себя скажет, а этот... - Сергий кивнул в сторону стоящего чуть поодаль Олафа. - Тоже путник... Заблудился видать в лесу, к нам вот прибился.
    - Ну... Ну... - Медленно произнёс всё тот же воин. Похоже, он был командиром в этом отряде. - Печати к осмотру!
    В руках командира отряда мелькнула какая-то бумага исписанная мелким убористым почерком. Мелькнула и тут же вновь исчезла в складках плаща. Сергий вновь вздохнул и быстрым движением скинул с плеч куртку. Плотная рубаха, как бы повинуясь жесту подходящего воина, сама собой распахнулась на груди кузнеца. Распахнулась так резко, что даже лопнул шёлковый шнурок, стягивающий её. На широкой груди кузнеца, прямо на голой коже, вдруг высветился огненный рисунок!  Он вспыхнул и тут же погас, будто его и не было. Олаф ничего и рассмотреть-то толком не успел. Миг, и Сергий уже деловито стягивает на груди края рубахи. Руки его слегка подрагивают, шнурок упорно не желает продеваться на своё место, но Сергий не обращает на всё это совершенно никакого внимания. Он просто делает своё дело и всё.
    - Теперь ты! - Твёрдо сказал воин и буквально ткнул пальцем в сторону ничего не понимающего Олафа. - Печать к осмотру!..
    В голосе воина явственно слышалась угроза... и власть, которую он и не скрывал. Олаф замешкался, не совсем понимая, что именно от него требуется, а воин... Глаза воина вспыхнули лихорадочным блеском. Наконец-то он увидел жертву, врага!.. Левой рукой он сделал какой-то жест, а правую опустил на пояс. Сильные пальцы в кожаной перчатке сжались на рукояти длинного кинжала. Олаф попытался отойти в сторону, но двое воинов из отряда, оттолкнув Сергия прочь, схватили его за руки. Рывок!.. И Олаф упал на колени. Его крепко держали, вырваться не было никакой возможности. В свете вновь разгорающегося костра он видел, как командир отряда медленно подходит к нему. Длинный кинжал, почти меч, угрожающе поблескивал в его левой руке. Правая же была свободна. Но у Олафа не было никаких сомнений, что воин обеими руками владеет одинаково хорошо.
    - Чужеземец? - Тихо произнёс воин, остановившись напротив Олафа. - Одежда то и впрямь не наша...
    Вдруг он резко наклонился вперёд и дёрнул рубаху Олафа на себя и вниз. От рывка джинсовая ткань с треском порвалась, порвалась и майка, что была под ней. Воин пристально вгляделся в голую грудь Олафа, будто что-то хотел там увидеть, а потом с силой ударил того прямо в лицо. От удара в глазах мгновенно потемнело, а в ушах зашумел прибой. Но Олаф даже сквозь шум услышал страшный голос воина.
    - Печать! - Страшно взвыл тот. - Печати нету! Это проклятый!..
    - Упаси тебя боги... - Пролепетал Сергий, пытаясь протиснуться вперёд, к Олафу. - Путник это, путник!.. Заплутал он только!.. Я ж его в ученики хотел...
    В его голосе было столько отчаяния и мольбы... Но воины его не слышали. Олаф подобно тряпичной кукле висел у них на руках. Он ещё шевелился, пытался подняться с колен на ноги или хотя бы освободить руки... Всё было тщетно! А воин, командир отряда, наклонился к самому лицу Олафа и тихо прошептал. Так, чтобы было слышно только Олафу:
    - К утру кровью ссаться будешь. Пожалеешь, что жив остался...
    Мысли путались. Олаф что-то промычал, разбитые в кровь губы плохо его слушались, но воин и не собирался его слушать. Он резко замахнулся и ударил Олафа рукоятью кинжала. От нового удара ноги окончательно подкосились, а перед глазами вспыхнули мириады ослепительных звёзд. А потом... Потом он просто провалился в спасительную тьму.

***
    Олаф очнулся внезапно. Теперь он лежал на спине и руки и ноги его были крепко прикручены к широкому деревянному столу. Он был в каком-то полутёмном подвале. Стены были сложены из грубо обработанных каменных блоков. Низкий потолок, сделанный из толстых деревянных брусков, был покрыт многолетним слоем копоти и грязи. Вдоль стен стояли высокие верстаки со сложенными инструментами, назначение которых было Олафу неизвестно. В ногах, прямо в монолитной стене, была широкая ниша и в ней пылал яркий огонь. Именно его колеблющийся свет и освещал этот подвал. В противоположной стене виднелась плотно закрытая дверь. В помещении, несмотря на огонь, было холодно и сыро. В углу что-то шелестело и временами даже приглушённо попискивало. Крысам тоже было голодно, холодно и уныло...
    Время тянулось бесконечно долго. Ремни, которыми он был привязан к столу, никак не желали ослаблять свою хватку. Сопротивление ничего ему не принесло. Он лишь только до крови растёр кожу на запястьях и ничего более. Рубашка, что была на нём с самого начала, была окончательно испорчена. Брюки тоже оказались разорванными. Кто-то разорвал штанины до колен, затем вывернул карманы, а потом и вовсе их зачем-то отрезал. Очень холодно! Олаф в очередной раз попытался справиться с крепкими ремнями, а потом замер и притворился спящим.
    Где-то вдалеке послышались приглушённые толстыми стенами голоса, а вслед за ними послышались и шаги. Кто-то приближался. Шаги становились всё громче и громче. Дверь со скрипом распахнулась и в подвал вошли какие-то люди. Воины. Все как и прежде в кольчугах и при мечах. Все как один русоволосые и светлоглазые. Длинные волосы были собраны на затылке в хвост. У некоторых были небольшие аккуратно подрезанные бороды.
    - Рудольф. - Скрипучий голос подошедшего к столу старика резанул по ушам, как будто кто провёл куском металла по стеклу. - Этот что ли?
    - Этот.
      Властный голос был знаком. Олаф слегка повернул голову и увидел того самого воина, который пленил его. Рудольф...
    - Приступай! К утру я должен знать правду.
    - Как будет угодно, господин.
    Старик, стоящий за спинами воинов, слегка наклонил голову в некоем подобии поклона и медленно подошёл к столу. Теперь Олаф мог разглядеть и его. Старое морщинистое лицо старика расплылось в жизнерадостной улыбке, когда его взгляд встретился со взглядом Олафа.
    - Ничего. - Произнёс он, осторожно поглаживая Олафа по плечу. - Скоро всё закончится... По крайней мере для тебя...
    Старик медленно обошёл вокруг стола и остановился около одного из верстаков. Чёткими выверенными движениями он стал перекладывать с места на место лежащие там инструменты. Одни из них он отложил в сторону, будто приготовил, другие же... Другие он положил прямо в жаркое пламя очага! Не спеша, торопиться было некуда, он стянул жидкие седые волосы кожаным шнурком, обернув его несколько раз вокруг головы и завязав на затылке узлом. Всё так же неспешно он надел на себя толстый кожаный фартук. Надел, бросил быстрый оценивающий взгляд на Рудольфа, и обернулся.
    Палач, мастер пыточных дел, (а это без сомнения был именно он!) медленно подошёл к столу и остановился. Олаф только сейчас смог увидеть его фартук, грязный и забрызганный давно запёкшейся кровью, и от этого зрелища ему стало по настоящему жутко. А потом он увидел его руки. Вернее не сами руки, а то, что он сжимал в правой руке. Его пальцы, длинные и крепкие, осторожно сжимали тонкое узкое лезвие ножа. Рукояти у ножа почти не было и поэтому стальное лезвие палач зажал между указательным и средним пальцами. Хищное узкое лезвие, точно коготь, нацелилось Олафу в грудь. Оно уже почти коснулось беззащитной кожи, но вдруг замерло на половине дороги.
    - Не надо... - Одними губами прошептал Олаф, не сводя глаз с ножа в руках старика. - Прошу...
    Пыточных дел мастер ничего ему не ответил. Он лишь кивнул головой и бросил взгляд куда-то в сторону.
    - Кто такой? Зачем пришёл к нам? - Рявкнул Рудольф, внезапно склонившись к самому лицу Олафа. - Говори!..
    А потом мир для него превратился в одну сплошную боль. Палач знал своё дело. Ни одного лишнего движения или жеста. Сперва он просто резал кожу у Олафа на груди. Крови было не много, но порезы, вроде бы не глубокие, приносили просто жуткую боль. Олаф старался не кричать, но потом... Он и сам не заметил того момента, когда закричал. Закричал в полный голос и остановить его больше уже было нельзя!
    Небольшая передышка не принесла ему облегчения. Она просто-напросто предназначалась не для него! Палач всего лишь отошёл в сторону, чтобы проверить раскалились ли в огне его инструменты. Оказалось, что раскалились... Рудольф, всё это время пристально наблюдающий за пытками, презрительно фыркнул и вышел из комнаты. Его быстрые чёткие шаги вскоре стихли вдалеке. А палач... Палач вынул из огня длинный железный прут и медленно подошёл к столы с пленником. Его руки слегка подрагивали от напряжения, а самый кончик прута светился в полутьме подвала ярким малиновым светом.
    Боль была просто чудовищной! Она буквально разрывала его тело на части, но несмотря на всё это он так и не потерял сознание. Ему просто не давали провалиться в спасительное забытье. Запах палёной плоти быстро наполнил собой помещение подвала и дышать стало вообще нечем. А палач всё тыкал и тыкал в его руки и ноги раскалённым прутом. А потом, когда железо остыло, палач вынул из очага новый прут и всё началось сначала... Теперь Олаф даже уже не кричал, а стонал и хрипел. От крика он сорвал голос...  Голос... Он постоянно слышал чей-то хриплый властный голос, но никак не мог разобрать смысла произносимых слов.
    - Кто ты такой?!. - Кричал голос. - Зачем пришёл в наши земли?!. Отвечай!..
    Сколько прошло времени? Он не мог ответить на этот вопрос. Ему казалось, что пытки продолжаются уже целую вечность. Боль... Вокруг него теперь была одна лишь боль, а весь мир сузился до размеров стола к которому он был привязан. Но, спустя вечность, он всё же получил передышку. Даже палачи иногда устают! Старик, тот самый, который пытал его весь день, с раздражением бросил на широкий верстак очередной остывший прут, стянул с себя забрызганный кровью фартук и медленно вышел из комнаты. Вслед за ним вышли и оставленные Рудольфом воины. Олаф остался в одиночестве. В комнате было тихо и очень холодно. Жутко холодно, несмотря на так и горящий в очаге огонь. Олаф не мог пошевелить ни рукой ни ногой, а даже если бы и мог... Ему всё равно некуда было идти в этом мире. Да и нанесённые палачом раны не позволили бы ему уйти далеко. Олаф всхлипнул, совсем как ребёнок, и горькие слёзы потекли по его лицу. Солёная влага смешалась с кровью и попала в раны на лице, но боль от этого была не такой уж и большой.
    Олаф дёрнулся и в тишине подвала что-то отчётливо звякнуло. Звук был едва слышен, но и этого было достаточно для того, чтобы Олаф отвлёкся на миг от всего произошедшего с ним. Он осторожно приподнял голову. На его груди лежала часть серебряной цепочки и серебряный образок богородицы висящий на ней. Именно они и издали этот звук. Но удивительно было не это, а то что их до сих пор никто не сорвал с его шеи.
    Олаф собрал последним силы и вновь дёрнулся, вкладывая в рывок все свои силы без остатка. Но путы были слишком крепки. Добротные кожаные ремни так и не порвались. Лишь только ещё глубже врезались в плоть, причиняя и так израненному телу новую порцию боли. Олаф в полном отчаянии вновь распластался на столе. Силы окончательно оставили его... Но именно в этот момент он услышал приближающиеся шаги и тихие голоса. Нет! Страха не было, он просто устал бояться. Была лишь досада на самого себя. Он опять ничего не смог сделать!..  Голоса приближались, становились отчётливее и громче. Шаги звучали уже почти у самой двери. Миг...  И дверь с шумом распахнулась, и в подвал ввалились люди. Не те воины, что до этого наблюдали за пытками. Да и самого палача среди них тоже не было. А вот Рудольф был. Лицо его было напряжённым и злым. Глаза буквально горели от едва сдерживаемой ярости.
    - ...печати нет! - Почти уже кричал Рудольф, обращаясь к высокому человеку, что медленно и важно входил в подвал. - Один из проклятых он!.. Да вы на шею его посмотрите!.. Цепь из селения и знак Матэи!..  Какие ещё доказательства то нужны?!.
    - Печати нет, говоришь?!. А на тебе то самом она есть?..
    Голос Сергия, громкий и гневный, оборвал Рудольфа на полуслове. Тот вперил в него горящие злостью глаза, но промолчал. Он понял, что вполне возможно последнее слово было сказано только что. Он проиграл... И кому? Простому кузнецу.
    - Андрий. - Теперь Сергий обращался к тому высокому человеку, что первым вошёл в комнату. - За тобой последнее слово, Андрий.
    Андрий, высокий и худой человек, всё так же медленно подошёл к столу с пленником. Худое бледное лицо напряглось, брови слегка нахмурились. Он думал... А потом губы его растянулись в едва заметной улыбке и тихий, но густой голос сорвался с них.
    - Быть по твоему, Сергий. - Тихо произнёс Андрий и голос его был слышен в каждом уголке комнаты. -  Выживет, возмёшь его в ученики. Обучишь его ремеслу, свозишь в город к мастеру, поставишь печать. Теперь он твой по Закону. Таково моё слово.
    Андрий резко развернулся и быстро вышел из подвала, оставив Рудольфа и Сергия около стола наедине со своими мыслями. Рудольф вышел первым. Даже не вышел, а буквально выбежал из подвала, при этом с грохотом захлопнув за собой дверь. А Сергий медленно и осторожно стал распускать ремни, которыми Олаф был прикручен к столу. Но сам Олаф всего этого уже не видел. Только сейчас, после всех пыток и мучений, он наконец-то провалился в спасительную тьму беспамятства.

   2: «Новый дом.»
    "...Что я знаю об этом мире? Да собственно ничего. Сергий поселил меня в своём доме. Почти два месяца я не вставал с постели. Раны, оставленные палачом на моём теле, заживали очень плохо. Рудольф больше не беспокоил меня... По крайней мере, я его больше не видел.
    Мир этот почти во всём подобен земному. Те же времена года, тот же климат. Год разбит на месяцы, в каждом месяце по тридцать дней. Вот только длительность года существенно отличается. Год начинается зимой, которая длится в среднем приблизительно девять месяцев. Потом следуют три месяца весны. А за весной приходит лето, которое может длится и девять месяцев, и все двенадцать! Ну а потом три месяца осени. Таким образом один год этого мира равняется примерно двум с половиной годам нашего, земного года..." 
     Фрагмент дневника Олафа.
Год 10535 от падения Дракона.
Седьмой месяц лета.

    - Да разве так можно!?. - Причитал Сергий, перетягивая предплечье Олафа чистой тряпицей. Белая длинная тряпица была пропитана каким-то настоем и рану сразу же запекло. Кровь, сочащаяся из глубокого пореза, почти сразу остановилась.
    - Месяц, как встал с постели... Я уж думал, что и не выживешь. - Продолжал разоряться Сергий. - А как я без ученика-то?!.
    Олаф молчал. Да и что тут скажешь? Всё правда. Почти месяц он пролежал без сознания, бредил. Раны после пыток воспалились и никак не желали заживать. Жар мучил его... А потом ещё месяц он восстанавливал силы. Вот только совсем недавно он окреп настолько, чтобы медленно, не без помощи Сергия, смог встать на ноги и выйти во двор, хоть немного подышать свежим воздухом. Да, это было совсем недавно. Но, Олафу казалось, что прошло уже много времени. Почти целая жизнь…
    - Ну вот и всё. - Тихо произнёс Сергий, похлопал Олафа по плечу и стал убирать на полку бутылочки со снадобьями.
    Детей у Сергия не было и Олаф теперь заменил ему сына. Вернее даже не заменил, а стал ему сыном. Сыном и наследником ремесла. Они даже были чем-то похожи... И в тоже время были разными. Сергий был кряжистым и широкоплечим. Шея почти отсутствовала, так что круглая голова лежала прямо на плечах. Коротко остриженные волосы давно поседели, а пронзительные серые глаза светились молодостью и задором. Могучие руки кузнеца, с широкими ладонями и короткими сильными пальцам, были действительно могучими. Сергий запросто мог разогнуть подкову, а потом согнуть её вновь или вовсе порвать на части. Ноги были толстыми, крепкими. Несмотря на свой почтенный уже возраст, пятьдесят семь зим, Сергий всё ещё был полон сил и энергии.
    Олаф же наоборот был высоким и худым. Длинные и худые ноги и руки, за то время пока он лежал, ослабли настолько, что он просто не мог даже самостоятельно подняться с постели. Длинные русые волосы слегка отливали тёмной медью и были аккуратно стянуты на затылке в хвост, а серо-голубые глаза на вытянутом худом лице почему-то всегда излучали грусть...
    Да. Вроде бы совсем непохожи. Даже наоборот, полная противоположность друг другу. Но ведь и так бывает, вроде бы совсем непохожи друг на друга люди, а посмотришь на них повнимательнее и понимаешь... Да... Нашёл Сергий сына, когда уж и не чаял совсем...
    Олаф поднялся с лавки, накинул на плечи рубаху и вышел во двор. Сергий вышел следом.
    - Ну, как? - Тихо спросил Сергий, кивая в сторону старенькой кузни. - Приступим потихоньку?..   
    - Пожалуй. - Так же тихо ответил ему Олаф. Взгляд его был устремлён туда же, куда и у Сергия.
    Старенькая кузница, когда то построенная в самом дальнем углу огромного двора, давно обветшала. Бревенчатые стены, обмазанные поверху глиной, слегка покосились, а крыша местами протекала в плохую погоду. Но самое сердце кузни, огромный древний горн и массивная наковальня, были в полном порядке. Мечты сбывались! Сергий получил сына. Олаф же, мечтавший когда-то хоть глазком посмотреть на работу кузнеца... Его мечта тоже начала сбываться. Хотя, в двадцать пять лет становиться чьим-то учеником?.. Сможет ли?.. Сомнения терзали его.
    За городской стеной, у самой реки, была ещё одна кузня, но Сергий решил пока не трогать её. Много нехорошего говорил народ о прежнем её хозяине, да и брат его тоже пропал куда-то...
    Так и было решено. Старенькая кузня оживала прямо на глазах. Олаф, получив от Сергия последние наставления, занялся мелким ремонтом слегка обветшалого помещения, а сам Сергия уехал в на несколько дней в соседний городок по неотложным делам. Несколько дней... Не было его целую неделю! Зато потом приехал он с целой телегой. Был там и уголь на первое время, и чурки сырого железа, и недостающие инструменты... Всё привёз Сергий. А если денег на что и не хватило, то друзья помогли. По крайней мере именно так он сказал Олафу, а тот больше и не спрашивал. Всё пошло своим чередом. Теперь Сергий всё время проводил в кузне, отрываясь только на то чтобы поесть и немного отдохнуть. А Олаф... Олаф, как и положено сыну, был рядом. Сперва бегал на подхвате, а потом Сергий стал делиться с ним секретами своего мастерства. Сергий ничего не утаивал и был хорошим и терпеливым учителем, да и Олаф схватывал информацию буквально на лету. Всё пошло своим чередом...

***
    Стук молота по раскалённому металлу разносился далеко.  Все в городке слышали, когда кузнец работает, а когда отдыхает. Уж это-то Олаф теперь знал наверняка. Металл послушно мялся и плющился, искры и раскалённые брызги разлетались из под молота в разные стороны. Олаф теперь не обращал на них никакого внимания. Они с Сергием были надёжно защищены от них толстыми кожаными фартуками и голицами по локоть, а посетителей у них никогда не было. Так что можно было не волноваться.  Всё шло своим чередом. Лето длившееся целых девять месяцев закончилось, наступила осень. Олаф теперь работал в кузне наравне с Сергием. Сергий же всё больше и больше доверял своё ремесло приёмному сыну.
    - Всё... - Устало прохрипел Олаф. - Остыло...
    Он быстро бросил заготовку в горн, в самый огонь, положил молот на верстак и вышел из кузни. На широком крыльце сидел Сергий. Он даже не обернулся на звук шагов и скрип двери. Взгляд его был устремлён куда-то в самую бездну тёмных ночных небес. Звёзды призывно сверкали в ночи. Луны, вечные Сёстры-Странницы, освещали спящую землю загадочным серебристым светом. Крыльцо скрипнуло под тяжестью ещё одного тела. Олаф сел рядом с Сергием и тоже посмотрел на небеса, усеянные россыпями ярких звёзд. 
    - Доделал. - Тихо спросил Сергий, так и не оторвав взгляда от небес.
    - Почти. - Так же тихо ответил ему Олаф. - Немного осталось.
    Сергий глубоко вздохнул и, наконец оторвав взгляд от звёздного неба, взглянул на Олафа. И непонятно, чего в нём было больше: гордости за ученика или удивления... Сергий вновь вздохнул, поднялся на ноги и вошёл в кузню. Олаф последовал за ним следом. Сухой жар от огня тут же охватил их со всех сторон. Огонь в горне пылал, освещая всё помещение красноватым колеблющимся светом. В горне, среди пылающий углей, лежала раскалённая заготовка. Нет. Это была не очередная подкова. Сергий никогда в жизни не делал подобных вещей. Да и не мог. Гордость не позволяла! Среди жаркого огня лежала заготовка ножа. Сергий был оружейником, мастером своего дела. И именно это ремесло он старательно передавал своему приёмному сыну Олафу!..
    - За цветом следи. - Бросил Сергий, лишь только взглянув на заготовку.
    - Да нормально всё. - Рассеянно ответил ему Олаф, зажимая клещами раскалённую заготовку и выхватывая её из горна.
    Теперь он вновь действовал быстро. Надо было успеть сделать многое, пока железо не остыло. Сергий помог ему быстро зажать конец заготовки в тисках. Олаф быстро надел на другой её конец ворот и налёг на него. Мышцы на руках вздулись буграми от напряжения, а раскалённый металл стал медленно скручиваться спиралью. Всё туже и туже, виток к витку. Всё плотнее и плотнее.
    - Всё. - Вновь бросил Сергий, стоящий рядом и наблюдающий за действиями ученика. - Заканчивай, а то испортишь.
    Олаф и сам это видел. Металл остывал слишком быстро, но Олаф успел сделать всё необходимое. Уже не торопясь он разжал тиски и бросил только что сделанную скрутку в огонь горна. Минута, другая. Огромные меха с шипением раздувались огонь, делая его жарче. Металл сперва снова стал малиновым, а затем постепенно налился ярким внутренним огнём и малиновый цвет сменился желтовато-белым. 
    - Пора...
    Олаф и так это прекрасно видел, но всё же кивнул учителю. Показал, что слышит. Олаф ухватил скрутку клещами, выхватил из огня и быстро опустил её в густую зеленоватую жидкость, состав которой Сергий ещё не успел поведать ему. Металл пронзительно зашипел и к потолку взметнулся поток серого, едко пахнущего, пара. Ещё миг и скрутка вновь вернулась в огонь горна.
    Молот часто стучал по заготовке. Наковальня отзывалась пронзительным звоном. Раскалённый металл послушно плющился и мялся, принимая нужную кузнецу форму. И так час за часом. Ни на миг нельзя было оторваться от процесса. Олаф под присмотром Сергия тщательно проковал скрутку, потом сложил её пополам и снова проковал. А потом вновь раскалил её почти до бела и опять скрутил всё в плотный металлический жгут. И так раз за разом, многократно повторяя одни и те же операции. И вот теперь, после многочасового труда осталось всего лишь придать клинку нужную форму и закалить его. Молот стучал. Сергий был доволен учеником. Не каждому дано за несколько месяцев познать тайны этого ремесла. Некоторым и всей жизни не хватает!..
    Теперь осталась самая малость. Олаф осторожно вытащил из горна раскалённый клинок и быстро опустил его в холодную воду. Металл зашипел, плюнул во все стороны брызгами кипятка. К потолку взметнулся поток пара. Олаф быстро опустил клинок в воду и тут же вытащил его обратно. Раскалённое железо, светящееся малиновым светом, теперь почернело, как бы покрылось налётом из тёмного пепла. Но сквозь этот слой черноты ещё пробивался рубиновый огонь, внутри железо было всё так же раскалено. Внутренний жар в миг высушил воду на поверхности клинка и Олаф тут же вновь опустил его в бадью с ледяной водой. Теперь он опустил его надолго. До тех пор, пока металл совсем не остынет.
    - Всё, сын. - Тихо сказал Сергия, положив на плечо Олафа руку. Он хотел сказать что-то ещё, это было заметно по его лицу, но в последний миг отвлёкся на какой-то непонятный шум. В ворота их дома кто-то настойчиво стучал.
    Час был поздний и на улице было уже темно. Добрые люди в такое время обычно дома сидят... Стук повторился. В толстые ворота стучали, судя по звукам, чем-то железным. Возможно обухом топора или рукоятью меча... Сейчас это уже не имело смысла. Сергий с Олафом быстро переглянулись. Сергий утвердительно кивнул, рука Олафа сама собой потянулась к рукояти недавно откованного меча. Именно на этот случай он до сих пор и лежал на верстаке. Сергий в последний раз взглянул на ученика и пошёл отпирать ворота. Через широкий двор он шёл уверенной и твёрдой походкой. Сергий не спешил встречать незваных гостей, но и не затягивал с этим. Настойчивый стук повторился вновь.
    - Открывай! - Послышалось с той стороны. - Не испытывай моего терпения!..   
    До боли знакомый голос! Аж холод пробежал по плечам. Впервые с момента первой встречи Олаф его слышал вновь. И он совсем не был рад новой встречи с этим человеком. Рудольф!..  Это был именно его голос...
    - Иду!.. - Крикнул в ответ Сергий. - Иду!.. 
    - Пошевеливайся, холоп!
    Да, Рудольф совершенно не изменился. Олаф слышал какие-то слухи о нём. Говорили, что у него становится слишком много власти в этих землях. И ещё говорили, что Совет Старейшин не одобряет его действий... А Рудольф в свою очередь плюёт на Совет!.. Простой народ не любил Рудольфа и боялся его, а вот сторонников среди знатных лордов у него было хоть отбавляй...
    Даже из далека было видно, как напряглась спина Сергия. Не мог Сергий стерпеть унижений от этого выскочки!  Никак не мог!.. Сергий подошёл к воротам. Одно лёгкое движение скрытого в створках механизма и массивный засов отошёл в сторону. Сергий подналёг на створки, открывая ворота и пропуская во двор группу знатных лордов. Рудольф шёл во главе небольшого отряда. Небольшого... Да, их было немного. Всего семь человек... Но они были лордами. Все при мечах и в кольчугах. И руки некоторых из них уже лежали на рукоятях мечей. И у одного из них был лук, с уже натянутой тетивой. Стрела, с шилообразным наконечником, уже была наложена на тетиву и смотрела точно Сергию в грудь.
    -  Властью данной мне я забираю твои мечи. - Небрежно бросил Рудольф, проходя мимо Сергия.
    - Властью? - Наигранно удивлённо переспросил его Сергий. - А Совет то в курсе?..   
    - Не твоего ума дело, холоп!..
    Рудольф резко развернулся и с силой ударил Сергия в солнечное сплетение. Ударил, но не так то легко было вывести из строя кузнеца. Сергий просто поймал руку лорда своей рукой. Поймал и слегка сжал пальцы. Рудольф переменился в лице. Лицо его налилось дурной кровью, а губы наоборот побелели. А потом Сергий вдруг вздрогнул и разжал пальцы. Длинная стрела впилась в его плечо и, пробив тело насквозь, высунула из под правой ключицы стальное остриё.
    Сергий со стоном ухватился за пробитое плечо, а Рудольф... Рудольф больше не обращал на него внимания. Благородные лорды решили, что надолго вывели строптивого кузнеца из игры. Воины рассредоточились по широкому двору, а сам Рудольф шагнул к дверям кузни. Он был не один. За ним следом шли двое воинов с уже обнажёнными мечами.
    Олаф, всё это время стоящий в тени и видевший всё произошедшее, преградил ему путь. Недавно откованный меч хищно блеснул в его руках.
    - А... Чужак!?. - Прорычал Рудольф. - Убирайся с моей дороги!..
    - Я тоже рад тебя видеть... - Едва слышно пробормотал Олаф, но так и не сдвинулся с места.
    Первая схватка. Сердце бешено колотилось в груди. Но Олаф не собирался отступать. Наоборот. Он поудобнее перехватил рукоять меча и сделал небольшой шаг вперёд, окончательно перекрыв лордам дорогу в кузню.
    - Пусть будет так. - Медленно, чётко произнося каждое слово, произнёс Рудольф. - Давно мечтал посмотреть на цвет твоей крови, чужак.
    Меч в руках Рудольфа появился внезапно. Одним быстрым движением он выхватил его из ножен, что были пристёгнуты у него за спиной. Широкий, абсолютно чёрный клинок, метнулся к Олафу. Остро отточенная сталь хищно свистнула в воздухе. Рудольф не стал зря тянуть время. Он решил всё сделать быстро, с ходу...
    Олаф лишь чудом увернулся от коварного удара. Он быстро ушёл в сторону, слегка развернулся и сам ударил, но не клинком, а стальной рукоятью. Рудольф отпрянул и пошатнулся от мощного удара в лицо. Удар пришёлся точно в переносицу и тёмная кровь теперь заливала мертвенно бледное лицо. А вот глаза Рудольфа бешено сверкала от едва сдерживаемой ярости. Он недооценил противника и допустил ошибку... Но это было в первый и последний раз!..
    - Взять!.. - Совершенно не своим голосом рявкнул он. Разбитые губы и текущая из носа кровь явно мешали ему.
    В руках Сергия, о котором уже и позабыли все, откуда-то появился меч. И он владел им намного лучше Олафа!  Воины спохватились слишком поздно. Лучник что-то приглушённо крикнул и выстрелил. Выстрелил, но не попал. Сергий шагнул в сторону и вперёд, разминувшись со стрелой всего на несколько сантиметров. Быстрый удар кузнеца перерубил незадачливого лучника почти пополам, от правой ключицы и до пояса. Ему на перерез бросились ещё двое воинов. Мечи сверкнули в лунном свете, сталь пронзительно зазвенела. А потом всё оборвалось. Сергий стоял над телами воинов, только-что убитых им. Одному из них он просто отсёк голову, а другому быстрым ударом меча подсёк ноги. А когда тот упал, Сергий просто опустил ему на лицо свой сапог. От сильного удара лицо благородного лорда превратилось в сплошное кровавое месиво. Может быть он даже был ещё жив, Олаф этого не знал... Да, если честно, он и знать этого не хотел. Жалости к этим людям он почему то не испытывал. 
    - Убирайтесь с моего двора!.. - Прорычал Сергий, указывая мечом на распахнутые ворота. - Убирайтесь, иначе пожалеете!..
    Рудольф зарычал от бессильной злобы, но меч опустил. И его воины, оставшиеся в живых после короткой стычки, последовали его примеру.
    - Мы ещё встретимся... - Прошипел Рудольф в лицо Олафу. Он уже было развернулся, чтобы уйти, но напоследок решил хоть как-то отомстить. Его клинок описал в воздухе сверкающую дугу, но встретил на своём пути лишь сталь. Олаф успел отразить коварный удар и уже начал движение для своего удара, но гневный окрик остановил его.
    - Олаф!.. Не марай об него свои руки!
    Олаф успел вовремя остановиться. Его меч замер буквально в сантиметре от шеи Рудольфа. И того не спас бы ни толстый воротник кожаной куртки, ни кольчужная рубаха... 
    - Убирайтесь! - Вновь повторил Сергий.
    Рудольф ушёл и вслед за ним ушли и его воины. На сегодня всё было закончено. Лишь только трупы убитых напоминали об недавней схватке, да стрела в плече Сергия...
    - Сегодня он не вернётся... - Тихо произнёс Сергий, медленно подходя к крыльцу кузни. - Но помни, сын, сегодня ты получил смертельного врага... Он никогда этого не забудет и ты тоже не забывай.
    Сергий тяжело опустился на деревянные приступки кузни. Меч звякнул, опускаясь на землю. Сергий ухватился рукой за древко стрелы и отломил кусок с остриём, а потом быстрым движением выдернул древко из раны. Крови почти не было, но рану всё равно следовало перевязать. Олаф встал рядом с ним. Меч всё ещё был у него в руках. Он просто не мог разжать пальцы. Ветер растрепал его волосы, охлаждая разгорячённое лицо. И с всё ещё тёмных небес сорвалась звезда. Она пронеслась ярким огненным росчерком по небосводу и угасла...

***
    Осень почти завершилась. Наступала долгая суровая зима. Листья с деревьев почти уже облетели, да и первый снег был уже не за горами. Он всё реже и реже вспоминал свой прежний дом. Даже не совсем дом - целый мир. Да, собственно говоря, у него там никого и не было... Ничто его там не держало... А этот мир, Аскольд... Этот мир был ему намного ближе родного.
    - Эй, Олаф, не отставай!..
    Олаф встрепенулся, отвлекаясь от своих мыслей, и побежал к окрикнувшему его человеку. Скиф, совсем молодой парень лет двадцати, терпеливо ждал его чуть в стороне. Впереди, из-за стены деревьев, слышались голоса людей. Они просто не стали дожидаться чужака, лишь Скиф проявлял к нему какое-то подобие дружбы. Под ногами шуршали разноцветные опавшие листья. Кое где из под этого плотного ковра выглядывали шапки белых грибов. Но их было уже совсем мало. Впрочем, сегодня они пришли в лес совсем и не за грибами.
    Ветер шелестел над головой сухими листьями, что ещё кое где висели на голых вервях. На фоне голого леса ельник теперь смотрелся очень эффектно. Его тёмно-зелёная хвоя будет теперь радовать людей всю зиму, напоминая об жарком лете. Под ногами тоже шелестели листья, укрывающие землю плотным разноцветным ковром. Олаф медленно шёл вперёд, стараясь не отставать от Скифа. Взгляд его был прикован к земле. Ведь именно там, под опавшими листьями, лежало то, что было им нужно. Ну, не всем им. Город вполне мог перезимовать и без этого. Но Сергий без этих кореньев просто не смог бы продолжать заниматься своим ремеслом. Именно из них он делал ту зеленоватую жидкость, которую использовал для кузнечной сварки. Коренья были просто безумно дорогими! И не то чтобы они были редкостью в местных лесах. Просто собирать их можно было только глубокой осенью, в строго определённый день и час. Ещё учитывались лунные фазы, положения звёзд и созвездий, и масса других факторов... Олаф просто не стал вникать во все эти подробности. Для него было достаточно знать: как выглядит этот корень и где его следовало искать. И всё...
    Олаф медленно шёл вперёд, внимательно разглядывая землю под ногами. Вот они! Узкие тёмные листья, очень похожие на листья земного тысячелистника. Теперь аккуратно разрыть землю около самого корневища. Вот так. А теперь оставалась самая малость, достать из земли корень и при этом не повредить его. Олаф огляделся. Скиф скрылся из видимости, но его голос был слышен. Ладно, он и сам справится...
    Олаф уже почти выкопал ценный корень, когда в лесу появилась лесная кошка. Ну, как появилась. Она буквально скатилась на Олафа откуда-то сверху. Да, как позже выяснилось, и не кошка это была вовсе, а всего лишь её котёнок... Олаф и понять-то ничего толком не успел. Просто сперва был какой-то быстрый неопределённый шум, а потом что-то упало ему на спину. Острые коготки тут же впились в спину, над самым ухом послышалось сосредоточенное сопение. От неожиданности Олаф вскрикнул, извернулся, попытавшись снять со спины животное. Но не тут то было! Зверёнок мявкнул, извернулся и тяпнул Олафа за палец. Но на большее его уже не хватило. Вовремя подбежавший Скиф схватил зверя за шкирку и отодрал его от Олафа.
    - Во даёт!.. - Послышались со стороны голоса подходящих парней. - Мамку, видать, убили... Совсем оголодал...
    Олаф обернулся. В руках Скифа брыкался обыкновенный котёнок, тот так и держал зверёнка за шкирку. Серый с бежевыми подпалинами, на фоне которых были раскиданы тёмные пятнышки и полосочки. Брюхо было светлым, местами даже почти белым, а вот спина...  По хребту, почти от самого носа и до кончика хвоста, были нарисованы тёмные, почти чёрные, полосы. Большие, просто огромные для такого малыша, уши настороженно шевелились из стороны в сторону. Густые белые усы были встопорщены, а коричневые с прозеленью кошачьи глаза внимательно следили за собравшимися вокруг него людьми.
    - Олаф, возьмёшь его себе? - Спросил один из парней. (Олаф так и не смог вспомнить его имени.) - Приручить лесного кота, к большой удаче.
    - Сколько ему? - Спросил Олаф, разглядывая брыкающегося в руках Скифа зверёнка.
    - Месяца полтора, может быть два. - Ответил ему Скиф, а потом добавил. - Котик.
    Олаф осторожно взял из рук Скифа котёнка. Тот забрыкался и вновь его куснул за палец. Острые зубки впились в кожу, но не смогли её прокусить достаточно глубоко. А потом котёнок вдруг успокоился, будто только сейчас почувствовал себя в безопасности. Он свернулся на руках Олафа маленьким серым комочком шерсти и засопел. Лишь только глаза его продолжали всё так же внимательно рассматривать людей.
    В этот день домой они вернулись поздно, солнце уже почти село за далёкий горизонт и на земле царствовали сумерки. Котёнок дикой кошки мирно посапывал в заплечной суме Олафа. В другой суме, (он нёс её в руках,) лежали найденные за день корневища звездчатника. Того самого растения, из корней которого кузнецы делают зелье для кузнечной сварки. Ворота во двор Сергия распахнулись, будто их уже давно ждали и на пороге показался сам Сергий. Как всегда в своей белой рубахе на выпуск, в кожаных портках и в тёплой безрукавке нараспашку.
    - Здравствуйте, дядя Сергий. - Почти хором произнесли парни, вместе с которыми Олаф ходил в лес, и прошли мимо. У каждого из них были ещё свои дела. Скиф же наоборот подошёл к кузнецу и положил у его ног несколько сумок, доверху наполненных корневищами. Сергий довольно прищурился, в руках его звякнул мешочек с монетами, который быстро перекочевал в руки Скифа.
    - Спасибо, дядя Сергий. - Поблагодарил Скиф. Поблагодарил и ушёл, кивнув Олафу на прощание.
    - Ну... - Как-то даже нетерпеливо произнёс Сергий, приближаясь к Олафу. - Показывай находку.
    Олаф опешил. Сбросил на земля сумку с корнями и осторожно снял со спины другую. Ту самую, в которой спал котёнок. Сергий осторожно заглянул в горловину сумы, покачал головой.
    - Судьба... - Тихо произнёс он, вздыхая при этом. В этот момент он чем-то напомнил Олафу Михаила Евдокимова. Был такой сатирик на его прежней родине...
    - Пусть будет так. - Твёрдо сказал Сергий после минутной заминки. - Но помни, вы теперь связаны на век. Будешь его кормить, поить... Если без мамки не выживет - похоронишь.
    - Я не смогу... - Тихо сказал Олаф.
    - Сможешь. - Твёрдо ответил ему Сергий. Он, похоже, знал о чём говорил. - Вы теперь связаны, помни об этом. Если тебе будет плохо или, не дай боги, будешь умирать от ран или болезни, он поможет тебе. Пусть даже и ценой своей жизни... Теперь это его судьба, быть вечным твоим хранителем...  А ты, в том случае если он погибнет, похоронишь его по людски. Это плата... Судьба...
    - А если... Если я умру раньше...
    - Что ж... Он последует за тобой... Вы теперь связаны на веки вечные. Связаны и в жизни и в посмертии.
    На этом похоже всё было сказано. Сергий развернулся и пошёл в дом. Олаф последовал за ним. Ещё когда они пересекали широкий двор, лесной котёнок заволновался в своей сумке. А потом, едва люди пересекли порог и успели захлопнуть избную дверь, пружиной выпрыгнул из своего убежища и, стремительно пробежав через всю комнату, скрылся под первой попавшейся лавкой. Лишь только огромные зеленоватые глазищи таращились на чужой мир из нового убежища.

***
    Зима наступила внезапно. Ещё совсем недавно, буквально вчера, была осень, а сегодня с самого утра уже шёл снег. И не просто медленно падал с серых зимних небес, а буквально валил. Крупные хлопья падали на схваченную заморозками землю и уже не таяли, как раньше, а укрывали её плотным белоснежным одеялом. Укрывали от будущих лютых морозов до самой весны. То, что зимы здесь суровые Олаф знал уже довольно-таки давно, теперь настала пора убедиться в этом самому. Если честно, то Олаф пока не видел особенно разницы.  Ну, быть может, снег лёг немного раньше обычного... А вот по словам Сергия, всё было как всегда. И снег в этом году выпал вовремя, и морозы тоже ударят в своё законное время. Да, с приходом зимы наступил новый год, по местному календарю - 10536 от падения Дракона.
    В кузнице теперь работали мало. Не потому, что работы не было. Для кузнеца работа всегда найдётся! Просто железо на морозе прокаливалось плохо, да и холодно теперь было даже около горна. Сергий теперь всё больше сидел дома. Похоже, он твёрдо решил за зиму сделать из Олафа достойного бойца. Долгими зимними вечерами он теперь показывал Олафу разнообразные захваты и удары, которые подходили как для рукопашного боя, так и для ножевого... Пятнышко, лесной котёнок, успешно прижился в доме и даже приносил некоторую пользу. Из избы в одночасье пропали все мыши и больше не заводились. Была только одна сложность в обращении с ним, Пятнышко признавал хозяином только одного Олафа, никого другого просто не подпускал к себе. Сергий конечно мог приласкать его, но только в том случае если у котёнка было хорошее настроение. И если раньше можно было настоять на своём, то теперь лесной котёнок вырос и с чужими вёл себя крайне агрессивно. Он вообще рос очень быстро. За три месяца своей жизни в доме он вырос до размеров не большой собаки и Сергий утверждал, что к концу зимы он подрастёт ещё. Так и жили. Всё шло своим чередом. Время текло неспешно, размеренно, оно больше не спешило и не мчалось вперёд с невероятной скоростью, как это было в его прежнем мире.
    Олаф, в свободное от тренировок с Сергием время, силился хоть как-то сохранить все свои знания из прежней жизни. Работа шла тяжело. Знал Олаф много, а вот перенести всё это на бумагу не мог. Химические и физические формулы, немного математики, немного географии, карточные расклады и разнообразные заговоры с обрядами... Знаний у него в голове было много, но все они были поверхностными... А время тем временем шло своим чередом. Жизнь продолжалась.
    Да. Жизнь не стояла на месте. В один из вечеров в их дверь постучали. Постучали громко и властно. Сергий, ругнувшись, отправился открывать ворота, а Олаф наблюдал за ним в небольшое окошко в сенях. Снега намело уже довольно много, но несмотря на всё это Сергий быстро пересёк двор, отодвинул массивный засов, толкнул ворота и замер на месте. По ту сторону ворот стоял Рудольф! А ведь он ни разу, с того памятного события на исходе осени, не показывался им на глаза... И он был не один. За его спиной стояли воины, с десяток, и высокий худой лорд Андрий. Андрий, одетый в длинную чёрную шубу и высокую меховую шапку, приветливо кивнул Сергию. Рудольф же...  Рудольф с воинами не стали размениваться на такие мелочи.
    Что Сергию оставалось делать? Он снял в приветствии с головы шапку и пропустил незваных гостей во двор. Холодный ветер тут же растрепал его волосы. Мелкий снег, кружащийся в воздухе, попытался забиться за пазуху, но у него ничего не вышло. Увидев всё это, Олаф тут же метнулся из сеней в избу, сорвал со стены меч и притаился около дверей. Его волнение передалось и Пятнышку. Котёнок вздыбил на спине шерсть, будто чего-то испугался, стремительно забился под ближайшую к двери лавку и притаился там. Лишь только огромные глаза, горящие почему-то ярко-фиолетовым, были видны Олафу.  Вскоре хлопнула дверь, послышались шаги и все пришедшие вместе с хозяином ввалились в жарко натопленный дом. Холод ворвался вместе с ними, попытался растечься холодными волнами по полу, но не смог.
    - Всё хорошо. - Тихо произнёс Сергий, едва только переступил порог.
    Олаф, всё это время стоящий за дверью с мечом в руках, опустил клинок и шагнул в сторону. Андрий, увидев Олафа, слегка наклонил голову в приветствии. А потом, сняв с головы свою меховую шапку, сразу перешёл к делу.
    - Жалоба на тебя. - Спокойно произнёс он, обращаясь к Сергию. - Вот, Рудольф говорит, не продал ты ему товара. В зашей со двора своего выставил.
    - Так ведь не собирался он мне платить. - Так же спокойно ответил Андрию Сергий. - Силой ворвался он ко мне в дом, оружием угрожал мне и ученику моему...
    - Попридержи язык! - Оборвал Сергия Рудольф. Лицо его было белым от гнева. - Ты троих моих людей убил, холоп... А ученик твой мне лично угрожал расправой!..
    - Тихо! -  Даже теперь Андрий не повысил голоса. - Все виноваты. Дело решит поединок. Суд Богов. Ты, Рудольф, сегодня же извинишься перед уважаемым мастером. А ты, Олаф... Завтра вы с Рудольфом сразитесь в поединке, решите все свои споры и больше не будете отвлекать меня от более важных дел!.. Таково моё слово.
    - Андрий!.. - Вскрикнул Сергий хватая лорд за рукав шубы. - Ты же знаешь меня, я врать не буду...
    Рудольф уже вышел и не мог слышать продолжения разговора. Ему было достаточно того, что было произнесено раньше. Поединок! О большем нельзя было и мечтать! Рудольф был доволен результатом.
    - Я сделал всё, что мог. - Всё так же спокойно ответил ему Андрий. - Да, я уже много зим тебя знаю. Ну, а ты знаешь Рудольфа... У него теперь много власти. Я сделал всё что смог.
    - Рудольф опытный воин. - Не сдавался Сергий. - У Олафа просто нет шансов! И Рудольф прекрасно понимает это.
    - Мне жаль твоего ученика, Сергий. Пусть Матэя поможет ему.
    Андрий поклонился Сергию, потом кивнул Олафу и вышел. Рудольф вместе с воинами ждал его во дворе, а злить его лишний раз Андрию не хотелось.
    Всё. На горькие вздохи и причитания времени больше не было. Сергий так и сказал, едва только Андрий шагнул за дверь. Новость о предстоящем поединке мигом разнеслась по городку. Несмотря на то, что на дворе был вечер, к утру уже все жители знали всё и во всех подробностях. Городок разделился на две не равные части. Большая часть поддерживала Рудольфа, меньшая - Сергия с Олафом.
    Приготовления к предстоящему поединку начались с самого утра. Едва только солнце встало, народ уже начал расчищать от снега площадку перед воротами городка. Площадка получилась довольно-таки большой. В центре выложили большой круг из сухого хвороста и поленьев. Именно там, в горящем кольце, должен был пройти поединок.
    Заснеженные улицы встретили Олафа гробовым молчанием. Сергий, тихо давая ему последние напутствия, шёл следом. В руках он бережно нёс огромный двуручный меч в багровых ножнах. Именно этим клинком Олафу и предстояло сражаться сегодня. Городок как будто вымер. Все его жители уже собрались около распахнутых настежь ворот, на расчищенной от снега широкой площадке. Лишь только Олаф появился, как в толпе тут же смолкли все разговоры. Все взгляды, горящие ненавистью и вполне дружелюбные, устремились к нему. Олаф молча снял толстую куртку, оставшись при этом (не смотрят на мороз) в лёгкой куртке, принял из рук Сергия меч и шагнул в круг. Рудольф уже был там. Да, он не изменил себе. Кольчуга и толстый кожаный доспех по прежнему были на нём. Андрий, тоже стоящий в круге, едва заметно кивнул Олафу, а потом произнёс:
    - Поприветствуйте друг друга. Из круга поединка выйдет только один из вас, помните об этом. Пусть Боги помогут тому, на чьей стороне правда.
    Лорд Андрий низко поклонился обоим и вышел из круга. Его люди тут же подожгли хворост. Подожгли сразу во многих местах. Через миг сухой хворост разгорелся в полную силу и стал одним сплошным огненным кольцом. Суд богов начался!
    - Помолись своим богам, чужак... - Тихо, так, чтобы слышал один лишь Олаф, прошипел Рудольф. - Но вряд ли они тебе помогут...
    «Сейчас начнётся...» - Подумал Олаф, скидывая с меча ножны. Его клинок был просто великолепен! Почти в рост взрослого человека, с угольно-чёрным клинком и витой рукоятью. Но при всём этом широкий двуручный меч был невероятно лёгким, его вес составлял не более полутора килограммов. Рудольф тоже обнажил свой клинок. Тоже широкий двуручник. От жара горящих костров снег начал таять и растекаться по земле неглубокими разливистыми лужицами. Да и людям тоже стало жарко. Они распахивали на себе тулупы и шубы, скидывали на землю меховые шапки.
    Рудольф внезапно взмахнул мечом и нанёс молниеносный удар. Огромный двуручник с невероятной быстротой рассёк воздух, но Олаф успел отпрянуть в сторону. Он просто чудом выскользнул прямо из под удара! Выскользнул и тут же сам нанёс удар. Сталь пронзительно зазвенела. Удар... Ещё удар!.. Рудольф наседал на Олафа, тот постоянно отступал. Он просто больше ничего не мог сделать. Рудольф был опытным воином и убийцей, а Олаф... Олаф был всего-навсего учеником кузнеца.
    Колючий взгляд и бледное от ярости лицо Рудольфа.
    И огромный двуручный меч, порхающий в руках опытного убийцы просто с невероятной быстротой.
    Страх куда-то вдруг отступил, но сердце продолжало бешено колотиться. Но теперь уже оно колотилось от прилива адреналина. Уроки Сергия не прошли для него даром. Только теперь Олаф стал понимать всё то, что Сергий с таким трудом вбивал в него долгими вечерами. Время будто остановилось, или, по крайней мере, слегка замедлило свой бег. Вот Рудольф слегка развернулся, клинок его резко поменял направление, а потом... Потом произошло просто невероятное. Олаф не стал дожидаться страшного удара. Он ударил сам! Ударил так, как и учил его Сергий. Всё происходило очень быстро. Олаф шагнул в сторону, пропуская меч Рудольфа справа от себя, и сам нанёс удар. Меч Рудольфа провалился вниз, не встретив на своём пути преграды, а широкое лезвие меча Олафа стремительно метнулось вперёд... 
    И всё же в самый последний миг Рудольф смог увернуться. Меч Олафа лишь слегка оцарапал его бок, бессильно скользнув по стальным звеньям кольчуги.
    Рудольф взвыл от унижения! Несвязное звериное рычание сорвалось с его губ. А ярость, как известно, плохой советчик. Она слепит глаза и туманит разум. Так случилось и с Рудольфом. Он будто взбесился. На Олафа обрушился целый град новых ударов. Но ни один из них так и не достиг своей цели. Олаф умело отводил их в сторону, а затем наносил свои удары.
    Двуручники порхали в воздухе, будто невесомые. Удар!.. Ещё удар!.. Всё, пора было заканчивать эту затянувшуюся игру. Рудольф замахнулся для очередного удара, а Олаф... Олаф резко ушёл в сторону и опустил свой меч на клинок противника возле самой крестовины. От сильного удара руки Рудольфа разжались сами собой и меч выпал из вдруг онемевших пальцев. И упал прямо к ногам врага. А потом рукоять меча Олафа, как бы сама собой, угодила Рудольфу прямо в лицо. Кисть слегка развернулась и лезвие огромного двуручника молниеносно подсекло ноги опытного воина...
    Всё.
    Поединок был окончен. Рудольф, оглушённый ударом и с залитым кровью лицом, валялся у ног Олафа. Чужака!.. Все это видели. Все были свидетелями Слова Богов.
    Олаф, (всё ещё тяжело дыша,) опустил меч остриём вниз и посмотрел вокруг. Огонь костров медленно угасал и, распинав в стороны злобно шипящие угли, к нему уже спешили Сергий со Скифом. У Сергия на плече, грозно сверкая глазами и угрожающе выгибая спину дугой, стоял лесной котёнок. Вслед за ними неспешно шёл Андрий. Лорд был доволен и чему-то загадочно улыбался. А народ, собравшийся поглазеть на поединок... А что народ? Народ стал медленно расходиться по своим делам. Кто-то был согласен с исходом поединка, кто-то нет. Ничего уже нельзя было изменить. Дело было сделано. И пошло с тех пор всё своим чередом, как и раньше. Лишь только одно изменилось в жизни городка - жители Оскола наконец-то признали Олафа за своего. Олаф перестал быть чужаком.

***
    - Судьба... - Тихо сказал Сергий, горестно вздыхая.
    - Судьба... - Следом за ним, точно эхо, произнёс странный монах с горящими как звёзды глазами. Голос его был тихим и шипящим, но при этом силы исходящей от него хватило бы на десятерых воинов.
    - Пусть боги помогут тебе. - Всё таким же твёрдым и властным голосом произнёс Андрий.
    Да. Он тоже был здесь. Вот только где это здесь находилось? Это сон? Наверняка сон. Олаф точно знал, что на улице сейчас зима, самый её разгар. А здесь стояло жаркое лето. Под ногами зеленела свежая трава, приятно холодя босые ноги и омывая их прохладной росой. Вдалеке виднелся лес. Но не он приковывал к себе взгляд Олафа. Прямо перед лесом возвышался огромный холм, естественный и какой-то неестественный одновременно. Олаф вновь оглянулся на стоящих позади друзей. Все смотрели на него. И Сергий, и Андрий, и Скиф с Ланой. И многие другие. Даже Рудольф мелькнул в толпе провожающих. Но были среди них и совершенно незнакомые люди. Например, тот самый монах в старом сером балахоне и с горящими малиновым огнём глазами на мертвенно бледном лице...
    "Странный сон, с Земли такие не снились..." - Отстранённо подумал Олаф вглядываясь в лица друзей. Многие помахали ему, Сергий улыбнулся и указал рукой в сторону холма. Всё было ясно и без слов. Олаф должен был подняться на этот странный холм, а там... Там будет видно.
    Олаф медленно пошёл к холму. Даже не к холму, а по склону самого холма. Холм был просто огромен. Земля постепенно поднималась, склон становился всё круче и круче. Под ногами шуршала трава. Он шёл вперёд. Всё время вперёд, но вершина холма всё время как бы отодвигалась от него. Сколько же прошло времени? Час? Больше? Вы скажете, что такое просто невозможно?! Нет, в подобных снах возможно всё и даже намного большее...
    Склон под ногами стал совсем крутым. Теперь Олаф забирался вверх хватаясь за стебли травы. Иначе он просто свалился бы вниз. Рывок... Ещё один... Некое подобие тропы внезапно появилось под самыми ногами. Олаф почувствовал стопами более менее подходящую опору. Теперь продвигаться дальше стало намного удобнее. Тропа, почти затерявшаяся в траве, петляла из стороны в сторону, но всё же вела Олафа вперёд, к неизвестной пока ещё цели.
    Вот теперь уж точно осталось совсем немного! Подтянуться раз, другой... Он был уже почти на самом верху. Рывок... Олаф, тяжело дыша и отдуваясь, поднялся на ноги и замер в недоумении. Да, он наконец-то достиг вершины. Но увидел там совсем не то, что ожидал. Теперь он стоял на высоком... наверное это можно было назвать земляным гребнем... или всё же стеной?..
    Тропинка, что привела его сюда, никуда не делась. Вот только теперь она вела его не вверх, а вниз. На самое дно глубокого колодца, что был внутри этого огромного холма. Колодец размером был со стадион, а глубиной... Ну, наверное в нём спокойно можно было спрятать многоэтажный дом, высотой этажей в девять. Склоны и само дно колодца по прежнему были покрыты зелёной травой. Из земляных стен почти по всему периметру высовывались каменные здания. Они рождались из покрытых травой склонов и в них же терялись. Высокие стрельчатые окна с яркими витражами, шпили острых черепичных крыш, кованые решётки и лепнина, балконы и колонны, величественные полупрозрачные купола, башни и башенки, многочисленные фрески и мозаичные орнаменты... Такого Олаф ещё не видел. Это было просто великолепно. В самом центре всего этого, прямо посреди покрытого вездесущей зеленью двора, был ещё один колодец. Он был метров пять в поперечнике и стены его были выложены огромными каменными блоками. И каменные ступени, искусно вделанные прямо в эти самые блоки, спускались куда-то ещё ниже. Прямо под землю. 
    Олаф вздохнул и стал спускаться вниз. Всё равно деваться ему было некуда. На удивление спустился он намного быстрее, чем ожидал. Как будто какая-то сила подтолкнула его вниз, помогла спуститься. Здания, которые теперь окружали его, были просто великолепны. Но сразу бросалось в глаза то, что ими давно уже никто не пользуется. При всём своём великолепии они изрядно обветшали. Витражи побледнели, а краска на фресках местами начала отваливаться вместе с кусками штукатурки. Да, если это и было когда-то храмом, то эти Боги давно уже не почитались в этом мире...
    Тишина. В этом месте стояла просто оглушающая тишина. Не было слышно ни птиц, ни даже шелеста ветра в траве. Тишина, пустота и забвение... Именно эти три сестры царствовали теперь в этом месте... Олаф медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, пересёк внутренний двор и остановился около второго колодца. Каменные плиты бортика приятно холодили ноги даже сквозь подошву сапог. Ещё один шаг и он уже спускается вниз по широким каменным ступеням. Ступеням, которые были вделаны прямо в стены колодца. Шаг за шагом. Он спускался всё ниже и ниже. Шаги его гулко метались над головой, отдаваясь от каменных стен, а воздух становился всё холоднее. Не то чтобы ему становилось по настоящему холодно, стало просто свежо, как будто бы от сквозняка.
    Как это ни странно, но внизу было светло. Так же светло, как и на поверхности. Вот только каких-либо источников света Олаф так и не заметил. Ему казалось, что светится сам камень. Внизу, на самом дне, тоже зеленела трава. А в самом центре зелёной площадки, в широкой каменной чаше, журчал источник. Прозрачная вода фонтанчиком поднималась из под земли и куда-то девалась, едва только переливалась за край чаши. Олаф спустился уже достаточно глубоко и всё это время смотрел только вниз. Теперь, когда он посмотрел на стены колодца, удивлению его не было конца. Это были не просто каменные блоки. Это были стены, но не колодца, а чего-то большего. Прямо в стенах, через равные промежутки, были прорезаны узкие, забранные витражами, окна. А серая каменная поверхность самих стен была покрыта затейливой резьбой. Воистину, похоже сами Боги создали это место в незапамятные времена. Людям такое было просто не под силу.
    - Эй!.. Есть тут кто? - Крикнул Олаф. Он был уже почти на самом дне этого странного и непонятного сооружения.
    - Ты волхв... - Откуда-то снизу, из глубин земли, донёсся голос и звонкое эхо гулко раскатилось по колодцу. - Ты наконец то пришёл к нам.
    - Волхв?.. - Переспросил Олаф. - Я... Я не знаю.
    - А это не вопрос. - Вновь послышался всё тот же голос. - Ты - Волхв.
    Ему осталось спуститься всего-то полвитка, несколько десятков широких ступеней. И он преодолел их за считанные секунды, просто сбежав по ним вниз. Едва его ноги коснулись поверхности дворика, плотно заросшего травой, как из высокой узкой двери показалась женщина. Она была красива, но красота эта была другой, нечеловеческой. Невероятно высокая, больше двух метров ростом, и при этом очень худая. Светлые волосы красивыми волнами лежали на плечах. Длинный серебристый балахон спускался с её плеч до самой земли. Кожа была очень бледной, будто никогда не видела солнечного света. А глаза... Её огромные глаза горели малиновым светом подобно звёздам и в самом центре каждой звезды сверкала ослепительная белоснежная искорка.
    - Я Матэя. - Произнесла женщина, подходя к Олафу почти вплотную. - Передай Андрию, что тебе не нужна печать. Ты не принадлежишь этому миру. Просто этот мир позвал тебя. Помни - ты Волхв. Такие, как ты, не должны зависеть от настроения Богов. Поверь, у Богов тоже бывает плохое настроение. Волхвы не появляются просто так. Вы нужны нашему миру. Вы и есть наш мир... Даже всемогущие Боги иногда просят у подобных тебе совета и поддержки.
    - Кто ты? - Тихо спросил Олаф. - Ты... Ты человек? Или ты Бог?..
    Матэя засмеялась. И смех её был печальным. По крайней мере, так показалось Олафу.
    - Когда-то нас называли Древними. - Произнесла Матэя и замолчала, а потом внезапно добавила. - У нас мало времени. Спрашивай, если хочешь знать что-то ещё.
    - Я... Я смогу когда-нибудь вернуться домой?.. - Всё так же тихо спросил Олаф. Надежда, казалось давно умершая, вновь зародилась в его груди.
    - Да, но твой путь будет долгим и тяжёлым. Боги назначили свою цену и ты должен заплатить им сполна... Прими свою судьбу с честью, Волхв...
    Матэя протянула вперёд свою руку и её тонкие невесомые пальцы коснулись лба Олафа. Олаф вздрогнул от этого прикосновения и... И внезапно проснулся...

      3: «Охота на оборотня.»
    "...Зима наконец-то завершилась! Не будет больше ни метелей, ни трескучих морозов. Ну, по крайней мере до следующей зимы. Снега за зиму намело очень много. Из-за сугробов в нашем городке были видны только крыши домов, а люди передвигались по прорытым в снегу узким тропинкам. И это в лучшем случае! Бывали дни, и даже целые недели, когда из-за страшного мороза просто невозможно было выйти на улицу. Да, на земле такое вряд ли возможно. Ну, разве что совсем уж на севере... Как Сергий и говорил, к концу этой долгой зимы Пятнышко ещё вырос. Теперь он был почти уже взрослым лесным котом. Какого же он размера? Наверное с... Не могу подобрать нужное животное для сравнения. Он выглядит почти как обычная земная кошка, только раза в три крупнее!
    Рудольф нас с Сергием больше не беспокоил. После поединка он вообще больше не показывался в Осколе. Люди говорили, что он был лишён Андрием почти всей своей власти. А потом он сколотил небольшой отряд из наёмников и подался куда-то на север, за стену... Больше о нём никто ничего не слышал. Говорили только, что Рудольф вместе со всеми своими воинами сгинул на Равнинах Мертвецов... " 
  Фрагмент дневника Олафа.
Год 10536 от падения Дракона.
Второй месяц лета.

    Олафу снился страшный сон. Даже не просто сон, а настоящий кошмар. Он бежал. Бежал сквозь лес. Вокруг него была кромешная тьма и ветви деревьев хлестали его по лицу. Он бежал, петляя из стороны в сторону. Сил больше не было, жаркое дыхание с хрипами вырывалось из груди, а ноги подгибались от смертельной усталости. Под ногами хлюпала какая-то вода. Толстые корни, то и дело выступающие из толстой подстилке из мха и палой листвы, так и норовили подставить ему подножку. Высоко над головой, на бездонном бархате неба, светили сразу обе луны. И обе они были полными! Их призрачный серебристый свет пробивался даже сквозь плотную листву лесных исполинов. Но светлее в лесу от него не становилось. Даже наоборот. Там, куда лунный свет не попадал, тьма становилась только гуще и непрогляднее. Олаф на миг остановился, чтобы перевести дух. Всего на короткий миг... В лесу было невероятно тихо. Ни шороха, ни шелеста ветерка в ветвях... Но страх, слепой животный ужас, продолжал гнать его вперёд.
    Вокруг была тишина, лишь только его шумное дыхание нарушало её. Так было сперва, а потом… Потом лесную тишину буквально разорвал жуткий звериный вой!.. Вой вроде-бы волчий, но в тоже время совсем другой. Более страшный и жуткий. Обычный волк так не мог кричать, Олаф знал это точно...  Сердце Олафа бешено заколотилось. Взгляд его метнулся в ту сторону, откуда послышался вой, и...
    Боги!..
    В отдалении, метра в пятидесяти от него, стоял зверь. И Олаф мог поклясться на что угодно, что зверь стоял только на двух конечностях!.. Угольно-чёрная шкура с длинным густым мехом отливала в свете лун серебром. Мощные деформированные метаморфозой ноги совсем не были похожи на человеческие. Если только это существо вообще было когда-то человеком! Длинные руки свисали почти до колен и заканчивались узкими кистями с длинными подвижными пальцами и изогнутыми когтями. Плечи были широкими, как и грудь. Вытянутая звериная голова, отчасти напоминающая волчью. Пасть, полная острых клыков, и горящие жёлтым огнём глаза... Всё это Олаф увидел в миг и от этого зрелища ему стало жутко до смерти.
    Олаф осторожно шагнул в сторону, собираясь скрыться за толстыми древесными стволами, но ничего не вышло. Прямо под ногами вдруг хрустнул сучок!.. Голова зверя тут же повернулась в его сторону. Зверь с шумом втянул в себя воздух, принюхиваясь, верхняя губа приподнялась обнажив огромные острые клыки.
    Страх и паника обрушились на Олафа подобно водопаду. Он сорвался с места и бросился не разбирая дороги, лишь бы убежать подальше от этой чудовищной твари. Зверь же... Зверь побежал за ним! Двигался он просто с невероятной скоростью. Зверь бежал почти как человек, на задних лапах, лишь изредка помогая себе передними. Он приближался всё ближе и ближе. Олаф чувствовал это, но ничего не мог сделать. Он не мог ни убежать, ни спрятаться. Не мог он и убить преследующего его зверя...
    Из последних сил Олаф попытался уйти вбок, скрыться в кустах, но вдруг запнулся за выступающий из земли корень и повалился на землю. От удара в глазах на миг потемнело, а над самой головой послышался ликующий звериный вой! Олаф пополз, из последних сил, хватаясь руками за влажную землю, перекатился на спину и... Острые изогнутые когти впились ему в плечо и скользнули по груди, распарывая ткань одежды и плоть. Горячая кровь брызнула из страшной раны, боль затопила сознание. А потом... Страшные, горящие жёлтым пламенем, глаза приблизились почти к самому его лицу и жаркое звериное дыхание опалило его.
    Всё!.. Это был конец...
    Острые клыки блеснули в раскрывшейся пасти и метнулись к обнажённому горлу!..
    ...Олаф резко проснулся, как будто и не спал вовсе. Частое дыхание с шумом вырывалось из его груди, сердце бешено колотилось. Слава богам, он был дома! В комнате было темно и тихо. С улицы, из кузни что стояла прямо во дворе, доносились частые удары молота. Сергий работал, торопился выполнить заказ к сроку. Олаф хотел подняться с лежака, но не смог. Пятнышко, лесной котёнок, прыгнул к нему на грудь, ткнулся в лицо мокрым холодным носом и тут же улёгся прямо на ноги.
    - Всё хорошо. - Тихо произнёс Олаф, погладив кота. Пушистая шерсть под пальцами была невероятно плотной и тёплой. В тишине комнаты тут же послышалось громкое довольное мурлыканье. 
    Олаф немного отвлёкся от приснившегося ему кошмара, но мысли его всё равно раз за разом возвращались туда, в призрачный лес из сна. Да, не к добру всё это. Такие сны просто так не снятся, уж это Олаф знал наверняка.
    Так оно и оказалось. Уже под утро, (Олаф успел вновь уснуть после приснившегося кошмара) его растолкали. У широкого лежака, что стоял у самой печи, стоял Сергий и тряс Олафа за плечо. Пятнышко, кот, так и оставшийся лежать подле своего хозяина, угрожающе шипел на кузнеца и зло сверкал глазами. Огромные глазищи кота горели в полумраке избы бело-фиолетовым огнём. Кот уже угрожающе поднял лапу и выпустил длинные изогнутые когти, но Сергий будто бы не видел ничего этого.
    - Да не шипи ты… - Рассеянно бросил он коту и уже громче добавил, специально для Олафа. – Вставай. Беда у нас…
    Олаф рывком поднялся на ноги. Кот тоже тут же соскочил с постели, отошёл в сторону и уселся у распахнутых дверей. Важный такой.
    - Что?.. – Олаф быстро одевался. Рубашка, брюки, пояс с ножом. Вроде ничего не забыл…
    Сергий стоял уже у дверей, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
    - Скифа оборотень порвал…
    Олаф… А что Олаф?.. Олаф быстро проверил легко ли выхватывается из ножен широкий боевой нож. В голове не было никаких лишних мыслей. Он и сам не ожидал такого от себя!.. Ещё год назад он бы наверное потерял сознание от одной мысли о том, что что-то случилось с кем-то из близких. А сейчас… Сейчас Олаф был совсем другим человеком. Сейчас он был в другом мире и постепенно сам становился другим человеком. Он становился более расчётливым и… И более жестоким. Жестоким как по отношению к себе, так и к другим. Налёт цивилизованности сходил с него быстро. Даже, наверно, слишком быстро.
    - Где он? – Голос тихий, слегка хрипловатый. Но при этом твёрдый. – Тело в лесу осталось?
    Олаф поднял взгляд и в упор посмотрел на Сергия. Отец побледнел под его взглядом ещё больше, мелко замотал головой из стороны в сторону.
    - Да нет… Мальчишки его нашли… Там!.. В проклятом ельнике!.. – Зачастил Сергий. Руки его заметно дрожали, мертвенно-бледное лицо покрылось потом. – В луже крови… Раны страшные, рваные… И следы кругом… Человечьи вроде как!.. Сюда его несут…
    Олаф молча кивнул. Сергий… А что Сергий?.. Сергий прекрасно видел, как Олаф постепенно меняется. Вот только к добру это или к худу, он не знал… Да и знать не хотел, если честно. Олаф стал для него сыном и этим всё сказано.
    Со двора донеслись торопливые шаги и какая-то возня. Голоса взволнованных людей, чей то плачь…
    - В дом несите его.
    Сергий вздрогнул от тихого голоса сына. Мысли его блуждали сейчас где-то далеко-далеко… Голос Олафа вырвал кузнеца из омута нахлынувших на него мыслей. Взгляды их встретились и… Лицо Сергия побледнело ещё сильнее, когда он увидел глаза сына. Глаза Олафа светились сейчас не хуже глаз лесного кота!
    - Пресветлые Боги… - Только и смог вымолвить Сергий.
    А затем резко развернулся и выбежал во двор, только дверь хлопнула.
    Олаф остался один, собираясь с мыслями. Но так было совсем не долго. Вскоре двери вновь распахнулись и в дом кузнеца ввалились люди. Четверо охотников несли на наскоро собранных носилках окровавленное человеческое тело. Вернее, телом это назвать было очень сложно… Зверь, (если конечно это был действительно диких зверь) потрудился над телом Скифа основательно.
    - На стол его… И все вон!..
    Воины молча протащили носилки через всю комнату. На полу вслед за ними оставалась настоящая дорога из капель крови и кровавых следов. Носилки подтащили к столу, опустили на пол и переложили окровавленное безвольное тело на широкую столешницу.
    Всё.
    Охотники, бывалые мужики, с опаской оглядываясь на стоящего чуть в стороне Олафа, быстро покинули дом. Олаф усмехнулся. Да… Скоро всё поселение узнает, что пришлый чужак ещё и к тому же и колдун… Пусть так! Олаф готов был и к этому.
    А крови было и вправду много. Даже наверное слишком много. Олаф ещё никогда такого не видел! Нет. За неполный год жизни в этом мире он успел насмотреться на множество ран. Некоторые из них были ужасными на вид. А потом, после того как в Олафе проснулся дар Волхва… Да… Но такого вот он ещё никогда не видел!
    Самое страшное было то, что Скиф всё ещё был жив! Его грудь опускалась и поднималась. С губ срывалось прерывистое хриплое дыхание, а сердце… Сердце в груди билось!.. Билось несмотря ни на что.
    - Ну?.. Как он?.. – В комнату проскользнул Сергий. Остановился у самой двери, прислонившись спиной к закрытой двери и следил оттуда за действиями сына.
    А Олаф просто стоял. Скиф был жив. Конечно же его состояние можно было принять за агонию… Но… Но Олаф прекрасно видел совсем другое. Там, внутри тела Скифа, было что-то ещё. Что-то тёмное, едва различимое… Он видел это смутно, перед взором всё расплывалось и двоилось… Это тёмное начало, что зарождалось внутри Скифа, пыталось сейчас затаиться, спрятаться внутри человеческого тела чтобы выжить.
    - Помоги мне. – Тихо произнёс Олаф. Он будто бы вышел из оцепенения.
    Четыре сильных руки ухватили истерзанное тело Скифа за плечи и рывком перевернули его на бок. Олаф быстрым движение выхватил из небольшой кожаной сумочки, что висела у него на поясе рядом с ножнами, небольшой нож. Узкое тонкое лезвие блеснуло, поймав отполированной поверхностью желтоватый свет множества горящих свечей.
    - Держи его крепче… - Прошептал Олаф.
    Даже не прошептал. Он произнёс это одними губами, почти бесшумно. Но Сергий услышал его. И понял. Кузнец отрывисто кивнул головой и навалился на Скифа, прижимая истерзанное тело к широкой столешнице.
    Одежда Скифа, насквозь пропитанная кровью, в некоторых местах уже успела присохнуть к телу. Но тонкое острое лезвие с лёгкостью вспороло ткань рубахи, а затем ремни и тонкую кожу штанов. Сергий ахнул, когда увидел то, во что превратилось лежащее на столе человеческое тело… Телом вот это вот назвать было очень трудно… Он едва не разжал своих рук, но вовремя остановился и взял себя в руки.
    Олаф низко склонился над спиной друга, рассматривая страшные рваные раны. От левого плеча и до поясницы тянулись длинные глубокие борозды, оставленные чудовищными когтями зверя. На правом же плече была глубокая рана. Зверь укусил Скифа, буквально сорвав с его плеча часть кожи и плоти!.. На пояснице, справа, был виден ещё один укус.
    Глаза Олафа прищурились, он склонил голову ещё ниже, рассматривая что-то необычное. А потом рука, в которой был зажат нож, стремительно метнулась вперёд. Пальцы побелели от напряжения и слегка подрагивали. Но движения руки Олафа были быстрыми и точными. Остро отточенное лезвие с лёгкостью вспороло плоть Скифа рядом с раной, расширяя её ещё больше. Из нового пореза засочилась свежая кровь, брызнула Олафу на руки, на лицо. Тело Скифа дёрнулось, но Сергий смог удержать его на месте. А Олаф… Олаф быстрыми точными движениями раздвинул края раны, подцепил что-то пальцами левой руки и резко дёрнул. На стол, рядом с изувеченным телом, упал острый слегка изогнутый зуб. Длинной с палец взрослого человека. Жёлто-белая кость зуба была обмазана кровью, но и так было понятно – этот зуб не принадлежит обычному волку!
    - Светлые Боги… - Прошептал Сергий.
    А Олаф уже обрабатывал другую рану. Нет. Зубов больше не было. Зверь во время схватки слома себе только один клык. Но в раны Скифа попало слишком много грязи и Олаф не мог очистить их от неё полностью.
    - Иди, завари травы. Там, на столике лежат. Я приготовил.
    Сергий не стал спорить. Отпустил плечи Скифа и быстро пошёл на кухню. В конце концов он кузнец, а не целитель. Но судьба сына всё же волновала его и не думать обо всём этом он не мог. Ведь если Олаф выберет путь целителя… Тогда ему придётся уйти. Ведь у целителя, у Волхва, не может быть своего дома и семьи у него тоже не может быть. Судьба Волхва – служить людям, защищать их, помогать и спасать. А расставаться с сыном Сергию не хотелось…
    Сергий влетел в кухню. Дыхание сбилось, сердце выскакивало из груди. Да… Не мальчик ведь он уже… Но и не старик ведь ещё!.. На столе, в глубоких мисках, лежали смеси сухих трав. Печь уже была растоплена и там уже стояли глиняные миски с водой.
    - Травы завари. – Донёсся из соседней комнаты голос сына.
    Сергий обернул руки полотенцем и выхватил из печи миску с уже закипающей водой. Кипяток полился на сухие травы и комната тут же наполнилась незнакомыми ароматами.
    - Иду!.. - Крикнул он, хватая первую попавшуюся миску. Травы во всех были вроде бы одинаковые. Но, если честно, то Сергий совсем во всём этом не разбирался. Ну, если что, придётся ещё раз сходить…
    Олаф стоял возле стола и быстрыми и скупыми движениями зашивал Скифу раны. Толстая игла, которой обычно штопали одежду, не очень подходила для этих целей. Но выбирать не приходилось! Грубая нить стягивала края рваных ран.
    - Вот… – Пробормотал Сергий, аккуратно ставя на стол миску с заваренными травами. Он стоял и не мог оторвать взгляда от лица сына. От его глаз. Глаза Олафа сейчас светились точно так же, как глаза лесного кота…
    Олаф отложил в сторону иглу и стал быстро промывать только что заштопанные раны. Его губы шевелились, он почти бесшумно произносил какие-то слова. Вот только Сергий никак не мог разобрать их… Он стоял и следил за тем, что делает сын. Сын?.. Да! Именно так! Пусть его дар был непонятен и иногда пугал Сергия, но Олаф был ему сыном!
    - Больно… - Тихий голос, совсем тихие. Сергий сперва даже не понял, кто именно произнёс эти слова. Только миг спустя сообразил, что это говорил Скиф. – Жжёт…
    - Держи его!.. – Вдруг закричал Олаф, наваливаясь на лежащего на столе человека всем телом. Глиняная чашка слетела на пол, разбилась.
    Окровавленное тело Скифа внезапно изогнулось дугой, руки и ноги судорожно заколотили по столешнице. Из горла его вырвался громкий то ли крик, то ли рык. Но уж точно не стон!..
    Сергий… Ледяные пальцы ужаса сковали его тело! Он не мог сейчас пошевелить ни рукой, ни ногой. Сергий стоял и таращился в пространство широко распахнутыми и ничего не видящими глазами… А Олаф продолжал вжимать в столешницу окровавленное тело Скифа, пытаясь хоть как то его успокоить…
    Скиф страшно зарычал, дёрнулся и отшвырнул в сторону Олафа, при это сам свалился со стола на пол. Страшное окровавленное тело судорожно дёрнулось, попытавшись распрямиться. Голова мотнулась из стороны в сторону, разбрызгивая крупные капли тёмной крови. Будто бы её раньше было тут мало!.. Сергий с ужасом смотрел на то, как кожа на спине Скифа лопнула и в ране показались клочки окровавленной шерсти!
    - Шшштооо… Шшштоооо… сссоооо… мммнооооиий… - Голос Скифа всё больше и больше терял сходство с человеческим. Он будто бы захлёбывался собственной кровью. В горле что-то клокотало и булькало. Хриплое дыхание было тяжёлым и прерывистым, и при каждом вдохе – выдохе с губ Скифа срывались вниз капли крови.
    - Жжжжжжёооотссссяяяаааа!..
    Существо, (уже не человек, уже не Скиф!!!) вновь попыталось встать на ноги. Опираясь руками в пол, схватившись за ножку стола. При каждом движении кожа на его теле лопалась и разрывалась на части, обнажая клочья тёмной окровавленной шерсти. Куски окровавленной кожи слезали с тела и падали на пол, тёмная кровь забрызгала всё что только могла. Существо попыталось встать в полный рост, но руки сорвались и оно, существо, с грохотом повалилось на пол, растянувшись в луже собственной крови.
    - Отец… - Олаф не отрываясь смотрел на Сергия. И в глазах его… Сергий прочитал в глазах сына страх…
    - Отец… - Вновь повторил Олаф. – Беги!!!
    Последнее слово он выкрикнул и Сергий наконец вновь обрёл власть над своим телом. Он резко отшагнул назад и в сторону, при этом стараясь не терять из поля зрения судорожно дёргающегося зверя, рывком распахнул дверь и вывалился в сени. Тяжёлый и прочный засов тут же упал на своё законное ложе.

***
    В ушах звенело. Противно так, совсем тихо, будто комар летает у самого уха. После применения Силы всегда так… Это Олаф уже понял. Да… И слабость медленно растекается по всему телу… Олаф вздохнул. За всё приходится платить! И этот дар, который он не просил и не выбирал, тоже требовал от него своей платы.
    Олаф ещё раз вздохнул. Слегка пошевелился, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Тварь, в которую превращался сейчас Скиф, затихла на время, свернувшись у ножки стола клубком. Но Олаф прекрасно мог видеть, как человеческое тело продолжает изменяться. То тёмное, что он смог рассмотреть внутри Скифа в самом начале, вырвалось наружу и стремительно подчиняло себе человеческое тело. Кожа почти целиком слезла, обнажив окровавленную плоть. Плоть, которая тут же обрастала тёмной шерстью!..
    Но… Но всё же эта тварь не походила на ту, которую Олаф видел в своём кошмаре. Эта тварь более походила на человека, чем на дикого зверя.
    Тело Скифа стремительно обрастало мышцами. Плечи раздались в стороны, сделавшись шире и массивнее. Голова вытянулось, сделалась тяжелее и массивнее. Лицо тоже менялось, стремительно приобретая волчьи черты. Острые уши, на плечи упала грива тёмной густой длинной шерсти. Пасть на миг распахнулась, обнажив острые длинные зубы…
    - Шшштоооо… сссоооо… мммнооооиий… - Существо вновь попыталось подняться. На этот раз попытка удалась.
    Оборотень встал в полный рост, слегка покачиваясь на подрагивающих ногах. Руки его тоже дрожали. Но Олаф прекрасно понимал, что так будет не всегда и надо что то делать. И чем скорее, тем для него лучше!
    - Бооооольнооо… - Жалобно проскулил оборотень, поворачивая лобастую голову в сторону Олафа.
    Огромные глаза вспыхнули жёлтым огнём, когда оборотень заметил стоящего по ту сторону стола человека. Всё! Зверь окончательно подчинил себе тело Скифа! Узкие длинные челюсти захлопнулись и тут же вновь раскрылись, обнажив острые страшные зубы. Оборотень подался вперёд, острые когти впились в деревянную столешницу оставляя на ней глубокие борозды.
    - Мяяяаааасссоооооо!.. - Голос был искажён до неузнаваемости. И непонятно было, как это существо вообще может разговаривать!?
    Олаф стоял, стараясь не двигаться. Страха почему то не было. Хотя в самом начале он был. А потом… Потом он исчез без остатка.
    Руки оборотня метнулись вперёд, но стол был слишком широким. Длинные пальцы, увенчанные острыми изогнутыми когтями, вспороли воздух рядом с лицом Олафа, не дотянувшись до него всего нескольких сантиметров. Оборотень щёлкнул зубами и, не сводя с замершего человека взгляда, стал медленно обходить стол. Ноги при каждом шажке оставляли на оструганных досках следы от когтей. Руками оборотень хватался за край столешницы. Боялся упасть? Может быть…
    - Тихо… Тихо… - Олаф постарался, чтобы его голос был уверенным и твёрдым. Но голос всё равно предательски дрожал. Так же как и рука, которая всё ещё сжимала узкий тонкий клинок.
    Нож, предназначенный для лекарских целей, был слишком тонким и коротким, чтобы нанести оборотню хоть какой-то вред. Олаф это понимал очень хорошо. Даже слишком хорошо!
    За дверью, в сенях, послышалась какая то возня. Со двора тоже доносился шум. Криков и голосов не было, но Олаф ясно слышал топот множества ног. Да и кто кричать то там будет сейчас??? Сергий наверняка привёл на помощь опытных охотников. И очень хорошо бы, чтобы там были воины… Хоть один опытный воин, лорд…
    Олаф слышал, как крыльцо скрипит под подошвами множества сапог. Бряцание оружия было еле слышно. Клинки с лёгким шелестом покидали ножны. Лучники натягивали тугие тетивы и те тоже слегка поскрипывали, но не рвались при этом. Оборотень тоже всё это слышал! Олаф видел, как шевелятся его острые волчьи уши, ловя каждый донёсшийся звук.
    Вот голоса смолкли. И шаги тоже. Засов, которым Сергий запер дверь комнаты, совсем тихонечко заскрежетал, выходя из своего ложа…
    Время будто бы остановилось, замерло в нерешительности или в нежелании продолжать свой бег… А потом оно понеслось вперёд просто с невероятной скоростью!
    Оборотень молниеносно рванулся вперёд, перепрыгивая широченный кухонный стол в длинной прыжке. Когти оборотня с лёгкостью распороли лёгкую куртку Олафа, но до тела дотянуться не смогли. Олаф извернулся и ударил зверя ножом в левый бок, чуть ниже подмышки. Острое и тонкое лезвие с лёгкостью пронзило плоть. Зверь пронзительно закричал, резко дёрнулся и Олаф отлетел в сторону. Оборотень, обезумевший от боли, всё же нанёс удар…
    Мир перед глазами раскачивался и двоился. Олаф приподнялся с пола. (По крайней мере он попытался это сделать.) Двери, запертые снаружи, с грохотом распахнулись и в комнату ввалились воины. Стол тоже с грохотом отлетел в сторону. Оборотень стоял чуть в стороне, готовясь к прыжку. Вот только… Он крутил большой лобастой головой из стороны в сторону, жёлтые огромные глаза яростно пылали. Противников стало слишком много! Охота пошла как то не так и он из охотника в любой момент мог стать дичью.
    Тугие луки приглушённо скрипнули и стрелы с шелестом сорвались с тетив. Одна прошла мимо, вонзившись в стену над окном. Вторая и третья попали точно в цель, пронзив грудь зверь! Вот только… Вот только они не причинили ему никакого вреда… Стрелы глубоко вонзились в плоть оборотня и на этом всё…
    Олаф наконец то смог встать на колени. В груди, где-то глубоко в теле, растекалась тупая неприятная боль. Даже дышать было больно!.. Правое плечо ныло от удара об пол. Куртка была безвозвратно испорчена, острые когти зверя разодрали её от рукава до самого низа. Рубаха тоже пострадала. Так что Олафу повезло, что зверь не смог дотянуться до его тела. И Олаф не был уверен в том, что смог бы пережить этот удар…
    Лучники вновь вскинули луки. Тетивы щёлкнули, хлестнув по плотным кожаным рукавицам, и стрелы вновь сорвались в свой короткий полёт. Вот только зверь не собирался безропотно дожидаться своей смерти! Оборотень метнулся вперёд, на толпящихся на пороге воинов. Косматое тело в миг пересекло комнату и столкнулось с телами людей. Олаф, (как в дурном сне!) увидел мелькающие в полумраке комнаты лапы оборотня. Свежая кровь брызнула во все стороны и дом кузнеца наполнился пронзительными воплями раздираемых на части людей!..
    Сверкнула сталь и оборотень отскочил назад, на середину комнаты. В дверях, расталкивая кричащих, показались наконец то воины. Со двора послышался властный голос лорда Андрия. И отца!.. Сергий тоже был сейчас где то там, во дворе, среди воинов. С души Олафа будто бы камень свалился, даже дышать стало легче. Отец в безопасности… Большего и не надо!..
    Время вновь замерло, будто бы давая смертным небольшую передышку. Олаф смотрел, как воины медленно шагнули через порог. Кровь под ногами и разодранные на куски тела лучников их совершенно не испугали. Оборотень страшно оскалился, показав ярко-красный язык и острые длинные зубы. Жёлтые глаза, горящие дикой ненавистью, изучающе смотрели на новых противников. А те двигались медленно-медленно… Точно каждый шаг давался им с трудом!..
    Оборотень страшно закричал, издав то ли рык, то ли вой. Развернулся и вновь прыгнул на Олафа. По крайней мере попытался это сделать. В этот самый миг откуда то сверху упало что то тёмное. Олаф не сразу сообразил, что именно это было. А потом, когда понял…
    Лесной кот спрыгнул откуда то сверху прямо на спину оборотню. Острые когти впились в плотную шкуру зверя, прорывая её и причиняя боль. Оборотень закрутился на месте, изогнулся, пытаясь длинными руками-лапами сорвать со спину неожиданного противника!.. Кот ловко ушёл из под удара страшных изогнутых когтей, спрыгнул на пол и замер между оборотнем и так и стоящем на коленях Олафом. Спина его была изогнута дугой, уши прижаты к голове, а шерсть встала дыбом. Огромные глаза кота горели ярким бело-синим пламенем.
    - Прочь… - Прохрипел Олаф. – Не смей…
    Он сам не узнал своего голоса. Хриплый голос, дрожащий то ли от волнения, то ли от страшной усталости... Неудивительно, что никто не обратил на него внимания. Кот презрительно фыркнул, считая что всё делает правильно. Он не собирался отступать. А оборотень приготовился вновь напасть.
    - Прочь…
    В голосе человека прозвучала сталь. Олаф сам не понял, откуда взялись силы. Время по прежнему стояло на месте. Воины у дверей двигались невероятно медленно. Бледные лица, испуганные глаза… Но они по крайней мере пришли, чтобы помочь ему!..
    - Прочь!..
    Оборотень взвыл и метнулся вперёд, пытаясь схватить кота, подмять под себя и разорвать. Но не получилось! Кот отскочил в сторону, уворачиваясь от чудовищных когтей, оттолкнулся от пола и повис у оборотня на морде!.. По полу, с грохотом и утробным рычанием покатился живой комок. Кто это рычал, было не разобрать.
    Олаф, собиравшись с силами, поднялся на ноги. На груди что то невыносимо пекло. Он не сразу сообразил, что это было. Бросил взгляд вниз – образок из серебра, висящий на шее, светился беловатым светом и ощутимо пёк кожу. Жар растекался по телу, возвращая в тело жизнь. Кончики пальцев начало тоже печь и пощипывать.
    Кот, будто бы почувствовав всё это, отскочил в сторону, а Олаф… Олаф и сам не понял, что именно он сделал. Яркие огненные искры, белые и слепящие, сорвались с пальцев его рук и ударили оборотня в морду и грудь! Густая тёмная шерсть вспыхнула. Оборотень взвыл, взмахнул руками-лапами, закружился на месте и метнулся к окну. Косматое тело проломило раму и вывалилось куда то во двор. До Олафа долетели громкие истошные вопли и лязг оружия, но ему было как то сейчас не до этого. Магия отобрала у него последние силы. Мир покачнулся и земля ушла у него из под ног. Последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в спасительную тьму, были горящие глаза склонившегося над ним кота…

4: «Старый враг.»
    (…Тяжело быть чужим для всех и всегда… И Делать эту запись сейчас тоже тяжело… Это мир, дикий и непонятный, так и не стал мне родным. Да и никогда наверное уже не станет!.. Если честно, то я понял это только сейчас…
    Сейчас… Сейчас я остался совершенно один. Один, в чужом и враждебном мире. В мире, законы которого не столь гуманны и человечны, как законы Земли. Почему, спросите вы?.. Потому что законы этого мира ковались в горниле войны… Эти люди по природе своей воины. И они не видят перед собой иного пути. К сожалению…
    После гибели отца… (тяжело вспоминать про всё это, но запись придётся продолжить.) После гибели отца мне пришлось уйти из Оскола. Нет. Меня не изгоняли. Но… Но это было именно так!.. Я в одночасье стал для всех горожан чужим!.. Будто бы это не оборотень убил тех воинов, а я!.. Но… Но я никого не виню… Они сделали свой выбор. Я выбрал свой путь…)
    Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10536 от падения Дракона.
Конец лета.
Год 10541 от падения Дракона.
Зима.

    Когда он очнулся то первое, что увидел – это был кот Пятнышко. Лесной кот лежал возле Олафа и тыкался мокрым холодным носом в его лицо. Огромные глаза друга светились в полумраке комнаты мягким зеленоватым светом. Никого из людей рядом не было. А жаль… Помощи сейчас не помешала бы.
    Окно было вырвано из стены. Причём оборотень выворотил его вместе с рамой и ставнями. Со двора доносились приглушённые голоса, шаги и лай одинокого пса. Другие собаки почему то молчали.
    Кот, убедившись что с хозяином всё в порядке, приветственно муркнул, поднялся на ноги и тут же убежал, скрывшись в полумраке дома. Искать его или пытаться ловить было сейчас бесполезно. Олаф привстал, по крайней мере попытался это сделать. Голова кружилась, а в ушах противно пищало. Левая рука почему то онемела, как будто он её отлежал, а в груди растекалась тупая ноющая боль. Но он справился с ней! Усилием воли Олаф загнал её подальше внутрь, запретил себе обращать на неё внимание.
    - Есть тут кто?.. – Голос хрипел. Да и вопрос он задал скорее для себя самого, чем для кото то… И так ясно, что дом пуст.
    - Ну и ладно…
    Олаф всё же поднялся на ноги. Мир пред глазами раскачивался и плыл куда то в сторону. Чтобы не упасть пришлось схватиться руками за край опрокинутого на бок стола. Ножка у стола была отломана, а сама столешница была покрыта коркой из запёкшейся крови и клочками тёмной шерсти. Глубокие царапины, оставленные когтями оборотня, избороздили древесину столешницы. Впрочем, так же как и доски пола.
    Крови было очень много. Она была практически повсюду. На полу растеклись широкие лужи. Брызги и потёки на стенах, печи и мебели… У дверей валялись растерзанные тела… Олафу вдруг стало дурно… Дышать стало трудно из за стоящего в комнате противного запаха недавно пролитой крови. Если у смерти был запах, то она пахла именно так!..
    Олаф покачнулся, но устоял. Внезапно, совсем непонятно откуда, появился кот. Он точно появился прямо из полумрака, подбежал к хозяину и ткнулся мордочкой в живот. Олаф опустил на холку зверю руку, лаская пальцами густую прохладную шерсть. Сердце постепенно успокаивалось, тревога и дурнота отступали. Олаф вновь мог мыслить ясно.
    - Нужно посмотреть, что там на улице… - Пробормотал Олаф. Кот, точно поняв его слова, тут же шагнул вперёд, к распахнутым дверям.
    В сенях было тихо и темно. На полу виднелись кровавые следы, (видимо, кто то из воинов вступил в лужу крови и наследил тут.) Дверь во двор была тоже открыта и приглушённый свет проникал в сени, частично рассеивая ночной полумрак. Половицы тихонечко поскрипывали. Шаги давались Олафу с трудом, он всё же ещё не совсем оправился от ночной схватки. Мир перед глазами продолжал сходить с ума. Он то начинал раскачиваться из стороны в сторону, а то начинал вдруг закручиваться по спирали, пытаясь увлечь за собой и Олафа.
    Вот так вот, борясь со взбунтовавшимся миром, они с котом и вышли на высокое крыльцо. Олаф стоял, ухватившись пальцами за загривок лесного кота. А кот спокойно стоял у его ног, (доставая холкой почти до бедра,) внимательно посматривая по сторонам.
    Во дворе было тихо и пустынно. Если не считать маленького костерка, что едва горел в самом дальнем углу огромного двора. Подле костра на чурбачке сидел какой-то паренёк. Сидел, низко склонившись над огнём, точно пытаясь согреться… Услышав скрип крыльца он резко обернулся, вскочил и выбежал сквозь распахнутые ворота. Куда?.. Да кто его знает…
    Около крыльца лежали тела пятерых людей. Тела были уже завёрнуты в широкие белые полотна и сквозь чистую ткань проступали тёмные кровавые пятна. Значит, оборотень погулял и во дворе… Хорошо хоть воины всё же сумели его убить!.. Ведь так?! Не зря же умерли все эти люди?.. И где Сергий?.. Олаф не верил в то, что отец мог вот так вот оставить его одного.
    Пятнышко, убедившись что хозяину ничего в данный момент не угрожает, сорвался с места и умчался куда то. Лесной кот буквально растворился в утренних сумерках, слившись с ними в единое целое. Олаф, тяжело вздохнув, прислонился к перилам высокого крыльца. А затем и вовсе опустился на широкие ступени. Сел вытянув перед собой ноющие ноги.
    Ночная прохлада обняла его со всех сторон, даже стало немного холодно. Ночное небо постепенно светлело под натиском приходящего утра. Яркие колючие звёзды бледнели и выцветали прямо на глазах. Луны, вечные ночные странницы, тоже побледнели, но пока что не собирались скрываться за горизонтом.
    Где то вдалеке послышался громкий петушиный крик. Сперва один, потом второй. Третий… Страшная ночь закончилась и утро вступило в свои права. Всё. Тёмным тварям больше не было места под сводом небес! Вот только… Вот только жизней погибших всё это всё равно никак не вернёт…
    Вслед за петушиным криком тишину будто бы вымершего поселения разорвал звонкий собачий лай. Где то вдалеке, на другом конце селения, послышались громкие голоса. Топот множества ног.
    Скрипнули створки ворот и во двор стали входить какие-то люди. Знакомые лица чередовались с незнакомыми. Воины при оружии и простые люди, его соседи. Сергия не было что то видно совсем… Тревога закралась в сердце и поселилась там холодным комком… Олаф всматривался в лица входящих во двор людей. Бледные лица… Глаза полные тревоги… И ещё… Люди на него смотрели как то странно. Будто бы он был покойником, который внезапно взял и восстал!..
    Люди входили в открытые ворота, но к дому старались не приближаться. Они жались у забора, шушукались о чём то, переглядывались. Вот за спинами замерших у ворот воинов вновь мелькнуло знакомое лицо. Лорд Андрий! Наконец то… Может хоть он сможет объяснить ему всё происходящее сейчас.
    - Что с отцом? – Это было первое, что пришло в голову Олафа. Вернее, это было единственное что его сейчас по настоящему интересовало.
    Тишина повисла… Тяжёлая и гнетущая… И тот комок холода, что поселился внутри сердца Олафа, внезапно выпустил острые ледяные иглы. Боль моментально сковала тело. Олаф скривился, прижав к левому боку руку… Но он всё же справился с собой, он смог загнать боль обратно.
    - Что с отцом?..
    - Он тебе не отец. – Лорд Андрий отвечал сам и в голосе его не было сейчас ничего доброго, лишь холод и едва прикрытая враждебность.
    - Но…
    - Нет никаких «но,» чужак. – Вновь оборвал его Андрий, делая шаг вперёд, окончательно выходя из-за спин стоящих у ворот воинов. – Сергий, мастер-кузнец, приютил тебя, сделал доброе дело. А оно вон как обернулось… И я тоже тогда ошибся… Нужно было отдать тебя Рудольфу!..
    Злые слова точно гвозди врезались Олафу прямо в сердце. За что??? За что с ним так?!? Он только сейчас всё понял окончательно. Понял, но поверить не мог… Не хотел!.. Голова как бы сама собой повернулась в сторону тел, что лежали подле крыльца.
    - Отец…
    Мир перед глазами расплылся. Слёзы?.. Наверное…
    А Андрий всё говорил и говорил. Только вот Олаф его не слушал. Нет. Он слышал его слова. Но не понимал их смысла… Всё сказанное лордом Андрием проходило сейчас мимо Олафа.
    «…Я опять один… Совсем один…» - Только эта мысль сейчас билась в голове Олафа.
    Внезапно он покачнулся, но вовремя смог ухватиться руками за перила. Наконец он оторвал взгляд от лежащих на земле мёртвых тел, в упор посмотрел на продолжающего что то говорить Андрия.
    - Я должен уйти прямо сейчас? – В его голосе слышался вызов. Олаф сам себе удивился. Потеря отца будто бы придала ему сил. И в тоже самое время легла на сердце неподъёмной тяжестью…
    - Ты… - Взгляды лорда и Олафа встретились и лорд Андрий неловко отвёл взгляд в сторону. – Ты можешь проводить его… - Андрий запнулся, но всё равно продолжил. – Ты можешь проводить отца в последний путь. Но потом ты должен уйти… Иначе опасность грозит нам всем… Пойми меня правильно, Олаф…
    Олаф молча кивнул, поднялся со ступеней и ушёл в дом. Ставни были до сих пор закрыты и в комнатах царил полумрак. Под ногами валялись черепки разбитой посуды. Тела растерзанных оборотнем людей уже успели убрать, но пятна засыхающей крови так и остались на своих местах. Олаф неспешно ходил из комнаты в комнату. Нужно было что-то сделать, собрать перед дорогой хоть какие-то вещи… Но… По сути в этом доме не было ничего, что принадлежало бы ему. Разве что тетради с записями… Да кот…
    Вечер подкрался совершенно незаметно. В дверь постучали. Постучали, но в дом так никто и не вошёл… Олаф взял с сундука собранную суму, бросил последний взгляд на дом отца и вышел в сени. Всё! Назад дороги ему больше не было. Жаль только, что Пятнышко сейчас не с ним. Ну да ничего страшного. Кот сам найдёт его, когда нагуляется. Олаф уже привык к тому, что лесной кот часто убегал из дома и подолгу пропадал где-то. Но когда он был нужен, то он всегда был рядом. Всё же Сергий был прав, когда говорил что они с котом теперь связаны навеки.
    На улице уже наступил вечер. Солнце скрылось за далёким горизонтом и небо постепенно темнело, наливаясь ночным мраком. Звёзды уже высыпали, украсив высокий небесный купол россыпями колючих и холодных огоньков, а вот лун ещё не было видно. Запаздывали немного.
    На улицах Оскола было пустынно и тихо. Оно и понятно, все жители сейчас собрались за городской стеной, готовились прощаться с погибшими. Туда же пошёл и Олаф. Нужно было проститься с отцом. Странно, но он и вправду думал об этом человека как об своём отце. По сути, Сергий и заменил ему отца… Если бы не он, то его, Олафа, и в живых то уже не было…
    На окраине города, немного в стороне от стены, на широком речном берегу, уже всё было готово. Люди стояли огромной толпой возле высокого помоста. Связки хвороста и колотые дрова окружали его со всех сторон. На плоской площадке, что была устроена в его центре, лежали тела погибших…
    Олаф остановился чуть в стороне от притихших при его появлении горожан. Он и вправду чувствовал себя сейчас чужаком… Вот появился лорд Андрий. За плечами тяжёлый плащ из дорогого сукна, на голове высокая меховая шапка. Длинное худое лицо было бледным, а глаза совершенно пустыми. В руках его был факел. Он молча подошёл к огромному кострищу, ткнул факелом в хворост и тут же отошёл назад. Весёлые язычки пламени с радостью заплясали на облитых маслом вязанках хвороста. Миг и жаркое пламя с радостным рёвом взвилось вверх, скрывая от глаз ещё живущих людей тела умерших…
    Невесомым дымом к облакам…
    Вот и всё… Он вновь остался один…
    Грязно-серый дым столбом поднимался в тёмный ночные небеса. Вместе с ним к небесам поднимались и души умерших. Тела же пожирали жадные языки жаркого пламени… Олаф молча стоял и смотрел перед собой. Смотрел и ничего не видел. На душе было пусто и одиноко… Холодно… Народ, толпившийся у кострища, о чём то шушукался. Где-то там, за стеной, вновь залаяли собаки.
    Олаф вздрогнул, резко вскинул голову. Прямо перед ним стоял лорд Андрий. Он ничего не сказал, (всё давно уже было сказано!) лишь снял шапку и низко склонил голову в полупоклоне. А потом ушёл, будто ничего и не было…
    И Олафу тоже нужно было идти… Только вот куда?.. Жители Оскола стали расходиться по домам. Олаф знал, что сейчас они зажгут свечи и выставят их на подоконниках на всю ночь в знак траура по умершим. А он… Олаф наконец решился и сделал первый шаг вперёд. В неизвестность…    

***
    Холодно… Лето завершилось как то совсем незаметно… Ранняя осень вступала в свои права. Лес, через который уже не первую неделю шёл Олаф, постепенно менял летняя зелень на яркий осенний наряд. Жёлтых листьев было пока что совсем мало, но ещё неделя другая и листопад начнётся в полную силу. А пока… А пока что было холодно… Олаф зябко поёжился, поднимаясь с холодной земли. Ночью прошли лёгкие заморозки, первые в этом году… Эх… Хорошо сейчас было Пятнышку!.. Лесной кот успел уже сменить летнюю шубку на зимнюю. Ему то сейчас холодно не было. Олаф огляделся по сторонам, пытаясь рассмотреть своего единственного друга, но так и не смог увидеть кота. Лесной зверёк уже успел куда то убежать по своим кошачьим делам.
    Завтракать не хотелось. Совсем… Он всё никак не мог смириться с гибелью Сергия… Просто не получалось!.. После ухода из Оскола Олаф повернул на юг. А куда ещё то? За год жизни в этом новом и странном мире, Олаф многое успел узнать. На севере и востоке делать было нечего. Там была вечная мерзлота. Кусок континента был отрезан от обитаемых мест «Стеной.» На севере эта «Стена» упиралась в неприступный горный хребет. Если верить книгам, который читал Олаф, то эти горы и вправду были неприступны. Сквозь них можно было пройти всего одним путём – по Забытой Тропе. А вот почему эта тропа забыта было совсем уже непонятно… Для Олафа оставался всего один путь – на юг. Там Речной Край упирался в Срединный океан. Туда и шёл Олаф…
    Речной Край был очень красивым местом. Светлые леса и рощи чередовались речными берегами и длинными узкими лугами. Рек было очень много! Но по сути то это была всего одна река. Быстрая – так её называли местные жители. Река брала своё начало далеко на севере, где-то среди горных вершин, а затем спускалась вниз, дробясь при этом на множество потоков. Эти десятки речных русел пересекали Речной Край с севера на юг. И там, на неведомом пока что юге, река Быстрая впадала в Срединный океан. Долгий путь, если вдуматься. Но иного у Олафа всё равно не было! Либо так, либо лезть в горы или в вечную мерзлоту...
    Не то что бы эти места были безлюдными. Нет! Деревеньки и городки встречались на пути Олафа довольно-таки часто. Но по сравнению с оставшемся далеко позади Осколом эти городки выглядели деревнями… Оскол был центром Речного Края, самым крупным городом. Это Олаф понял только сейчас.
    Городки из нескольких десятков домиков, широкие улицы и никаких оборонительных укреплений. В них мог зайти любой путник и найти там и приют и ужин. Вот только стоило ли всё это того?.. Да нет… Олафа не гнали, когда ему приходилось заходить в попавшийся на пути городок. Но и привечать не собирались. Быстро продавали то, что он просит и тут же закрывали перед ним дверь. Новости и слухи распространялись быстро… И с чужаком, с Волхвом, которого везде сопровождает лесной кот, никто не хотел связываться…
    Олаф завершил скудный завтрак, стряхнул с рук хлебные крошки и крошки желтоватого деревенского сыра, и поднялся с земли. Нужно было идти вперёд. Хорошо хоть над пропитанием кота думать не надо было. Кот с самого утра убегал на охоту и возвращался только к вечеру. Нет. Он не отходил от хозяина слишком далеко, он всегда был где то поблизости, но и на глаза не показывался до поры до времени. Короче, Пятнышко был свободолюбивым созданием – приходил и уходил когда сам хотел этого.
    Олаф спустился с невысокого холма и под ногами тут же зачавкала размокшая лесная почва. Лес приветливо шуршал над головой желтеющими листьями. На земле, из под яркой палой листвы выглядывали круглые шляпки грибов. Вдалеке, сквозь прореху в плотной стене молодняка, виднелось поседевшее от инея поле. Высокие луговые травы, (недавно ещё такие зелёные,) слегка пожелтели и прижались к земле под тяжестью холодного дыхания приближающейся зимы.
    За полем виднелись крыши домов. Очередная деревенька на пути. Олаф глубоко вздохнул. Что ж… Придётся зайти и в эту. И дело не в том, что заканчивается еда! Люди почему то считают его Волхвом. И он обязан помогать им… Хоть ему этого и не хочется делать…
    Ещё раз вздохнув Олаф вышел из леса и спешно пошёл к виднеющимся вдалеке домикам. Он шёл не оглядываясь, но всё равно чувствовал на своём затылке пристальный взгляд. Пятнышко, его лесной друг, (единственный друг в этом жестоком мире!) наблюдал сейчас за ним. Это хорошо. Олаф знал, что с котом ничего не случится, тот мог за себя постоять. И кот теперь знает, где следует искать хозяина, если вдруг с ним, с Олафом, что то случится. А что? Всякое бывало… Люди есть люди… Бывало, в Олафа из-за ветхих заборов летели и камни с палками…
    То, что в деревеньке что то произошло, Олаф понял почти сразу. Было подозрительно тихо… Ни собачьего лая, ни голосов людей, ни каких-либо других звуков… Тишина, окутавшая деревню, буквально звенела. Лишь только шуршание жёлтой сухой травы под ногами, шелест ветра, да крики сидящих на хлипком заборе ворон.
    Олаф инстинктивно ускорил шаг. Он и сам не знал, зачем торопится в это странное место. Просто знал, что так было нужно! И этот звон в ушах… Нет, это всё было вовсе не от повисшей над этим местом тишины. Нет! Просто здесь что то случилось! Теперь Олаф это чувствовал буквально кожей. Там, за этим хилым и слегка покосившимся забором, было что-то чуждое всему этому миру. И это «что-то» медленно отравляло эту землю. Отрава неспешно расползалась по земле, точно круги по воде от брошенного в озеро камня. И земля кричала!.. Этот звон, давивший сейчас на разум Олафа, и был криком самой земли.
    По ту сторону забора послышались какие-то неопределённые звуки: - то ли стоны, то ли всхлипывания…
    День только-только начинался, но солнечный свет не принёс такого желанного тепла. Да, зима становилась всё ближе и ближе… Олаф осторожно подошёл к редкому забору, пошёл вдоль него в поисках ворот или дыры. Звон в голове не прекращался. Наоборот, с каждым новым шагом он становился всё сильнее и настойчивее!..
    - Господин!.. – К ногам Олафа буквально выкатилась какая-то женщина. - Помоги мне, господин…
    Худые тонкие руки подрагивали, огромные глаза на бледном лице лихорадочно блестели. Одета женщина была в какое-то тряпьё, на плечи была накинута вытертая во множестве мест меховая накидка.
    - Помоги мне… Прошу…
    Она хватала Олафа за руки и куда то тянула его. Сперва он хотел вырвать руку, но потом… Он кивнул и молча пошёл за ней следом. Дыра в заборе всё же нашлась, именно через неё Олаф и попал внутрь этой небольшой деревеньки. Пустынные улицы… Окна, наглухо закрытые ставнями… Двери и окна некоторых домов были заколочены… И видно было, что их заколачивали спешно!.. Жители деревни чего то боялись. Чего?.. Этого Олаф пока что не знал.
    Возле стены одного из домов лежало мёртвое тело. Собачье… Рядом валялись тушки кур. Отчего умерли животные было непонятно. Да, если честно, то Олафу не очень то и хотелось это знать… Но он продолжал идти следам за провожатой. Сколько бы он не оглядывался по сторонам, он так и не смог увидеть ни одного человека. Ни людей… Ни животных… И мёртвая тишина, повисшая над этим местом плотным пологом… Лишь только одинокая ворона, сидящая на коньке избы и истошно каркающая…
    - Сюда нам… Сюда… - Зачастила женщина, подходя к избе. Именно к той избе, на крыше которой сидела ворона.
    Калитка в заборе скрипнула и отворилась. Точно так же скрипнула избная дверь. Во дворе было пусто, даже пустынно. Возле забора и стен избы валялся какой-то хлам. Окна самого дома были закрыты ставнями.
    - Сюда, господин… Сюда… - Женщина в последний раз взглянула на него с мольбой в глазах и скрылась внутри избы.
    Олаф пригнулся, чтобы не стукнуться затылком, и шагнул в тёмный проём распахнутой двери. В сенях было темно, хоть глаз выколи. Ещё одна низкая и широкая дверь. Олаф перешагнул через порог и очутился в длинной полутёмной передней комнате. Рядом с дверью располагалась огромная печь, она обогревала одновременно и комнату и сени. Заслонка была снята и жар горящего в печи огня ленивыми волнами растекался по комнате. Но внутри избы всё равно почему то было жутко холодно!..
    Олаф поёжился. Мертвенный холод ледяными пальцами пытался заползти под одежду.
    У закрытых плотными ставнями окон стоял широкий кухонный стол и лавки. На полу лежали волчьи шкуры. В тёмном углу стоял сундук. Подле печи – широкая лавка-постель. По углам, на резных полочках, стояли свечи. Их было не так и много, и тёплого желтоватого света было слишком мало чтобы осветить всю комнату целиком. Олафу даже не сразу понял, куда делась приведшая его сюда женщина. Он не сразу заметил её. Она молча сидела в самом угла, на том самом сундуке. Сидела молча, без единого движения. Лишь только глаза её по прежнему лихорадочно блестели на очень бледном худом лице.
    На печи, на самом верху, что то зашуршало. Олаф резко повернул голову на звук. Там, на широком лежаке, лежал ворох старых шкур. И он, этот ворох, слегка шевелился.
    - Помоги, господин… - Голос женщины был едва слышен, а глаза её были… Глаза её были мёртвыми. Они незрячими стёклышками поблескивали в глазницах женщины. Да и сама она сейчас напоминала большую куклу, неподвижно сидящую в тёмном углу.
    - Помоги…
    Олаф встал на лавку и осторожно заглянул на печь. Здесь, почти под самым потолком, было темно и душно. Именно так! На печи было не жарко, а страшно душно. Затхло, пыльно… И там, под бесформенным ворохом меховых шкур, лежал ребёнок. Мальчик… Если конечно это существо, можно было назвать ребёнком!..
    Олаф резко отпрянул назад, когда тонкие ручонки попытались схватить его. Огромные беловатые глазищи злобно сверкнули и существо издало какой-то звук. То ли рык, то ли стон…
    - Помоги… - Женщина, мать «ребёнка,» (а мать ли?!!) будто бы и не замечала ничего. Она по прежнему сидела в тёмном углу неподвижной куклой и продолжала повторять одну и ту же фразу.
    Олаф пятился к двери. В комнате стало ещё холоднее. И холод этот, (как не парадоксально это прозвучит) волнами растекался от жарко натопленной печи. Да и огонь, горящий там, тоже изменился. Теперь он был уже не живым красновато-оранжевым, а бледно жёлтым, почти что зелёным.
    - Вввооолхххххввв… - Олаф и сам не понял сперва, откуда раздался этот глухой мертвенный голос. – Мммыыы жжшшшдааалиии теееэээбяяаааа…
    «Ребёнок» наконец справился с ворохом старых меховых одеял и сел на края печи, свесив вниз худые ноги. Рубаха висела на его хрупких плечах бесформенным мешком и сбилась набок. На бледной коже плеч виднелись ссадины и серо-чёрные пятна. Жилы резко проступили сквозь тонкую прозрачную кожу. Бледное худое лицо заострилось, глаза ввалились внутрь и… И обесцветились! Это существо взирало на замершего у дверей Олафа незрячими бельмами.
    - Да… Мы ждали тебя, господин… - Мать, сидящая до этого в своём углу практически неподвижно, внезапно резко встала и сделала неловкий шаг вперёд. Двигалась она неуклюже, точно кто то незримый заставлял её двигаться дёргая за привязанные к рукам и ногам ниточки. И глаза… Её глаза тоже затянулись беловатыми бельмами!
    Под потолком, в густых пляшущих там тенях, что то заскреблось, зашуршало. Олаф кинул быстрый взгляд. Потолка практически не было. И по массивным деревянным балкам что то прыгало и ползало. Что то мелкое и очень подвижное! Крысы?! Быть может… Сквозь затаившуюся там густую тьму смутно виднелись покрытые сажей стропила крыши.
    Холодно…
    Боги!..
    Последнее слово Олаф видимо произнёс вслух, потому как сидящее на печи существо хрипло засмеялось.
    - Бббооогиии ооосссссстааавиииллиии вааассссс… - Старательно, как можно разборчивее, произнёс сидящий на печи «ребёнок.»
    Холодно…
    Стылые пальцы холода наконец то забрались Олафу под одежду и тот вздрогнул от их прикосновения. Или?.. Или, быть может, он не от этого вздрогнул?..
    Холодно…
    Холодно ему теперь было не только снаружи, но и изнутри! Его кровь будто бы замёрзла в жилах и сердце теперь разгоняло по телу обжигающе ледяную жидкость, которую и кровью то назвать было нельзя.
    - Вааашшшшыыыиии бббооогиии ушшшлииии… Дрррааакууулллл вввеееэээррррнёёёооотсссссяяяааааа… - Существо, прикидывающееся ребёнком, соскочило с печи. Тонкие ручки и ножки, хрупкие плечики. Но это было лишь иллюзией! Олаф видел, как жуткое создание ночи уверенно держится на ногах. Хотя до ночи было ещё далеко, существо было уверено в своих силах. Оно чувствовало чью то поддержку… Оно было здесь не одно!
    Страшная мысли вспыхнула в голове Олафа и тут же погасла. Не до этого стало! Женщина, кравшаяся всё это время вдоль стены, прыгнула вперёд. А существо, стоящее возле печи, жутко захохотало.
    Холодно!..
    Олаф потянулся к ножнам, но… Он не успевал! Времени совсем не оставалось!.. Женщина налетела на него рассерженной кошкой. Острые когти мелькнули возле самого лица, обдав Олафа страшным зловонием мертвечины.
    Холодно…
    Сердце сжалось в груди от резкой боли. Боль была такой резкой и неожиданной, что дыхание на миг перехватило. А потом… Потом мёртвая женщина отлетела в сторону, точно налетев на глухую каменную стену! Худое тело изломанной куклой покатилось по полу, глаза её были пустыми и безжизненными. И кукольник, который ещё миг назад управлял этим телом, не спешил оживлять свою игрушку. Или не мог!..
    - Ввооолхххввв… - Протянуло существо хриплым мертвенным голосом.
    - Да. – Коротко бросил Олаф.
    Рука его сама собой поднялась вверх и с растопыренных пальцев сорвался целый ворох слепяще белых искр. Искры принесли с собой долгожданное тепло. Жар растёкся по комнате, изгоняя поселившийся в доме сверхъестественный холод. Шкуры, лежащие на печи, загорелись от попавших на них искр и осветили комнату ярким красноватым пламенем.
    Изломанное тело женщины лежало в углу. Мертва… У печи лежало детское тело. И это существо было живо! Оно неуклюже ворочалось, пытаясь подняться. Из широко распахнутой пасти вырывались какие-то звуки. Ветхая одежда начинала слегка дымиться от жара.
    - Покойтесь с миром. – Прошептал Олаф, отступая из комнаты. – Огонь очистит ваши души от скверны.
    Огонь с рёвом взвился вверх, перекидываясь на стропила крыши. Олаф не стал дожидаться финала. Он выскочил в сени, дверь за спиной громко хлопнула. На улицу… Скорее! Вторая дверь… 
    Холодный осенний воздух буквально обжёг Олафу кожу. В первый миг он даже зажмурился, а потом… И потом стало уже поздно. Когда он открыл глаза то первое, что он увидел перед собой был…    
    Рудольф!!!
    Олаф отпрянул назад, попытался уйти в сторону, но воин преградил ему дорогу. Глаза на худом и мертвенно-бледном лице лихорадочно сверкали. Белки глаз были пронизаны лопнувшими сосудиками и из-за этого казались кроваво-красными. Сами же зрачки были расширены. И они… В глазах Рудольфа угадывались искорки безумия.
    - Чужак… Волхв… Я тебя слишком долго искал… - Хриплый голос, совсем не похожий на человеческий. Создавалось такое впечатление, что вместо Рудольфа говорит кто-то другой. Воин буквально выталкивал из себя слова. И те падали в пространство острыми осколками...
    Олаф… А что Олаф? Деваться со двора чужого дома всё равно было не куда!.. Олаф расправил плечи и потянулся правой рукой к ножнам. Ладонь привычно легла на рукоять меча, прохладная кость приятно холодила кожу. Левую руку Олаф завёл за спину, откинув при этом полу старенькой куртки. Пальцы сжали деревянную рукоять небольшого топорика, что был заткнут за широкий пояс за спиной.
    Странная мысль внезапно ворвалась в сознание Олафа. Вот интересно, почему авторы фэнтези романов считают, что воины в старину сражались огромными секирами и топорами??? Не так это было вовсе. Олаф теперь по опыту знал, что небольшим лёгким топориком сражаться намного быстрее и удобнее. Ведь в схватке главное не размер клинка и не его красота… Тут главное скорость и точность ударов. А огромной секирой особо то не помашешь…
    - Поединок?.. – Цепкий и твёрдый взгляд Рудольфа, хриплый голос. – Нет, чужак… Я пришёл тебя убивать!..
    Рудольф прыгнул вперёд!.. Прыгнул, точно был диким зверем а не человеком! Олаф едва успел уйти из под падающего на его голову меча. Стать свистнула, обдав лицо Олафа неприятным ветерком. Отполированное лезвие поймало зеркальной поверхностью огни горящего пламени и бросило в глаза Олафа солнечный зайчик, ослепив его на миг.
    Рудольф по инерции пронёсся мимо Олафа, резко развернулся и вновь поднял меч для удара. Олаф всё это видел краем глаза, но… Страха не было совсем! Сейчас, в этом странном месте, точно и не он был, а кто то совсем другой. Кто то совсем незнакомый и чужой. Олаф цепко следил за каждым движение противника, но обнажать оружие не спешил. Зачем торопиться? Он и так знал, что победит в этой схватке…
    Рудольф развернулся и вновь метнулся вперёд, высоко поднял клинок для нового удара. Он будто бы обезумел. В широко распахнутых глазах плескалось безумие, бледное лицо исказилось в гримасе дикой ненависти!..
    Быстрый и короткий шаг в сторону.
    Время будто бы замерло и Олаф видел, что его противник двигается медленно-медленно.
    Олаф наконец выхватил из ножен меч. Клинок был длинной в полтора локтя и достаточно широкий, чтобы принять на себя удар огромного двуручного чудовища, которым сейчас орудовал Рудольф. Стальное лезвие вновь поймало отполированной поверхностью отблески горящего огня и бросило их в глаза Олафу. Но он был к этому готов!
    Ещё небольшой шажок в сторону и резкий разворот. Левая рука с топориком взвилась вверх, принимая на себя всю тяжесть падающего сверху двуручника. Столкнувшаяся стать противно лязгнула, на миг оглушив Олафа. Левая рука тут же онемела, но он не обратил на это никакого внимания. Весь мир для него сейчас сузился до бешеных глаз противника!..
    Олаф оттолкнул от себя меч Рудольфа. Правая рука с мечом метнулась вперёд… Память услужливо подсказывала ему то, что говорил во время уроков Сергий. Тело действовало будто бы само по себе, без участия разума.
    «…Помни… Прямой и простой удар в бою надёжнее всего…»
    Прямой удар Олаф и нанёс. Он целил Рудольфу в грудь, но тот как то извернулся и клинок Олафа лишь скользнул по боку, испортив куртку и высекая из кольчуги злые искры…
    Время остановилось… А затем вновь возобновило свой бег.
    Бледные губы Рудольфа растянулись в хищном оскале. Он всё понял! Он увидел ошибку своего противника. И готовился уже нанести свой удар – решающий и последний. Огромный меч замер на уровне груди и Рудольф начал поворачивать корпус, удерживая клинок обеими руками, вкладывая в свой последний удар всю свою силу.
    Но… Он увидел то, что ему было позволено видеть. Олаф слегка отшагнул в сторону, уходя из под удара двуручника, развернулся и нанёс свой удар. Рука его ещё была вытянута вперёд. Он потянул меч на себя, распарывая куртку противника окончательно и… А потом меч Олафа взвился вверх, оставляя на открывшейся груди Рудольфа длинную рану. Стремительный удар снизу вверх и ещё один – сверху вниз. Острое лезвие упало на голову Рудольфа, срезая с его лица скулу и щёку!.. Отсечённый лоскут кожи повис, едва не касаясь плеча. Кровь брызнула во все стороны, окропив и лицо и грудь воина. В страшной ране показались обнажённые желтоватые зубы…
    Рудольф взвыл. В и без того безумных и бешеных глазах теперь плескалась слепая всепожирающая ярость!.. Не обращая никакого внимания ни на рану, ни на страшную боль, он вновь бросился вперёд, на противника. Но Олаф отступил в сторону. Он сейчас был совершенно спокоен. Кровь противника никак не взволновала его. Не было ни страха, ни паники… Голова была совершенно пустой. И в этой пустоте рождались сейчас странные мысли. Мысли, которые никак не могли ему принадлежать.
    Олаф отступил в сторону и Рудольф едва не упал. Меч Волхва опустился на плечо обезумевшего от боли и ярости воина. Острый клинок лязгнул, столкнувшись со звеньями стальной рубахи. Рудольф споткнулся, почти упав на колени. Огромный двуручник выпал из рук и тяжело упал на подмороженную землю.
    Всё… Или почти всё…
    Воин обернулся, через плечо всматриваясь в лицо победителя. Залитое кровью лицо и огромные безумные глаза!.. Олаф потянул меч на себя. Сталь с противным скрежетом прошлась по звеньям кольчуги. А потом… Потом, миг спустя, узкое лезвие топорика впилось в бок поверженного врага…
    Рудольф даже не вскрикнул. У него больше не было сил даже для этого!.. Его тело лишь содрогнулось и замерло, окончательно опустившись на колени. Спина сгорбилась колесом, плечи согнулись будто бы под неподъёмной тяжестью.
    - Добей… - Тихий, едва слышимый хрип, вырвавшийся из горла врага вперемешку с брызгами тёмной крови. – Добей… Прошу…
    Олаф молчал. Разгорячённое схваткой лицо приятно овевал прохладный ночной ветер. Там, на самой границе света и ночного мрака, стояли какие-то люди. Но они не спешили подходить к замершим воинам. Побеждённый по прежнему стоял на коленях. А победитель… Победитель думал. Олаф будто бы не замечал ничего вокруг себя. Голова была совершенно пустой. И вновь этот противный звон в ушах!.. Что то упорно пыталось докричаться до его сознания. Вот только Олаф не хотел этого!..
    Резким движением он вбросил меч в ножны. Даже не стерев с клинка крови! Потом… Всё потом… Быстрый шаг вперёд, к стоящему на коленях врагу. Сильные руки Олафа легли на сгорбленные плечи Рудольфа и тот вздрогнул от этого прикосновения. Залитое кровью лицо внезапно приподнялось. Глаза, всё ещё пылающие ненавистью, впились в лицо Олафа. Но тот не обратил на это никакого внимания. Губы его едва заметно шевелились, старательно выговаривая непонятные слова. Кончики пальцев сперва занемели, а потом… Потом из под ладоней Олафа вырвались тёплые фиолетовые огонька!..
    Яркое мягкое свечение разлилось по плечам Рудольфа. Вроде бы это был просто свет… Свет, исходящий из под человеческих рук… Но Рудольф почему то резко дёрнулся, изогнулся дугой и попытался вырваться из под рук стоящего подле него Волхва.
    - Нет!.. – Голос Олафа был в этот момент совершенно чужим. Да и сам он сейчас собой не был!.. – У тебя теперь совсем другая судьба!..
    Фиолетовое свечение, вырывающееся из под его рук, слепящими волнами растекалось по плечам и спине Рудольфа. Тот попытался подняться на ноги… Но не смог! Лишь только спина сгорбилась ещё больше, да пальцы судорожно впились в мёрзлую землю.
    - У тебя теперь совсем другая судьба. – Вновь произнёс Волхв Олаф. Произнёс и резко отступил прочь от Рудольфа. Бело-фиолетовое пламя вспыхнуло, охватывая стоящего на коленях человека клубком слепящего пламени!.. Ночь на миг отступила прочь. Мрак шарахнулся во все стороны, спасаясь от яркого света. А миг спустя ночная тьма вернулась вновь, навалившись на людей со всех сторон разом. Колеблющийся красноватый свет факелов и пламя разгорающегося пожара показались слишком тусклым. Облака расступились и свет полных лун устремился вниз, заливая деревню мертвенным серебристым светом. Двор, заваленный каким-то хламом… Покосившийся забор… Какие-то люди, стоящие в стороне с горящими факелами в руках… Всё вроде бы было по прежнему… Вот только Рудольфа во дворе больше не было!..
    Олаф продолжал стоять на своём месте, ничего не видя и совершенно ничего не замечая вокруг себя. Он стоял… По крайней мере так ему казалось! На самом же деле он медленно заваливался назад… Ноги подгибались, тело начало падать. Медленно… Безумно медленно… Во мраке ночи, за той чертой, которая отделяла свет от ночной тьмы, послышались приглушённые голоса. Но никто из стоящих там людей… (Никто из них!..) так и не подошёл к упавшему на землю человеку!..
    Лицо Олафа резко побледнело, сделавшись мертвенно белым, и из носа потекла тёмная кровь… Широко распахнутые глаза были стеклянными и ничего не видящими… А так ли?.. Нет!.. Олаф видел… Вот только душа его в этот момент блуждала слишком далеко за пределами этого мира…

***
    «…Холодно…
    Боже, как же холодно!..
    Олаф висел высоко над землёй и смотрел вниз.
    Незнакомый мир… Совсем другой… Совсем чужой…
    Тёмные каменные глыбы выпирали острыми клыками из мёрзлой земли и устремлялись вверх, к низким зимним небесам. Вот только причинить хоть какой-то вред небесам они не могли! Их острые каменные пики были покрыты корками толстого зеленоватого льда!..
    Беловатый слежавшийся снег, лежащий между каменных валунов толстой коркой, которую и сугробом то назвать уже было нельзя. Тёмные камни, выпирающие из вечной мерзлоты. И лёд… И так было повсюду, куда бы Олаф не посмотрел сейчас!..
    И ещё кое что было внизу… Везде, куда бы он не посмотрел, лежали мертвецы!.. Их тут были даже не сотни. Тысячи! Десятки тысяч! Они просто валялись на земле, постепенно вмерзая в толщу вечных льдов. Постепенно становясь с ними одним целым.
    Воины, павшие в какой-то ужасной битве… Олаф видел искажённые мукой лица, страшные раны на мёртвых телах. Телах?.. Ну да… Если так можно было сказать… Ведь некоторые тела были буквально в прямом смысле изрублены на куски!
    Стальной и кожаный доспех постепенно пожирала ржа. Так же, как и оружие, которое по прежнему было в руках воинов. Даже после смерти они не отпустили рукояти своих мечей, даже после смерти не разжали пальцев…
    Какое-то движение привлекло внимание Олафа. Он немного сдвинулся со своего места, всматриваясь вдаль.
    Холодно…
    По едва приметной тропинке шли люди. Тропка петляла среди выпирающих из мерзлоты камней и люди медленно брели по ней, следую всем её изгибам. Странно… На тропинке не было мертвецов… Убрали?.. Наверное так и есть… Или Олаф просто чего то недопонимал…
    Раскормленный конь остановился посреди тропы, точно налетев на незримую стену. С небольшой телеги тут же спрыгнули трое. Один, облачённый в простенький кожаный доспех, выхватил из ножен меч и начал оглядываться по сторонам. Боялся чего то?.. Двое других, кутаясь в длинные латаные плащи, сошли с тропы и побрели куда-то в сторону. Побрели, наступая прямо на тела валяющихся повсюду мертвецов…
    Разговоров не было. Да и о чём можно было говорить то?! Люди молча подбирали с мёрзлой земли окоченевшие тела и перетаскивали их на телегу. Эти тела… Эти тела скорее уж напоминали деревянных кукол, чем человеческие тела!.. Мертвенно-бледная кожа (без единой кровинки!) начавшая уже покрываться тёмными пятнами и разводами, негнущиеся конечности… Некоторых из этих мертвецов этим людям приходилось буквально вырубать из под толстого слоя зеленоватого льда!..
    Телега наполнялась довольно быстро. Тела грузили, привязывали прочной верёвкой, чтобы они не свалились по дороге. Возница сидел на своём месте, точно приклеенный. Сидел, плотно закутавшись в огромный бесформенный плащ, и дрожал от холода. Воин по прежнему стоял возле телеги с обнажённым мечом в руках. С серых зимних небес посыпались мелкие снежинки. Даже не снег, а скорее ледяная крупка.
    Воины заторопились. Им не хотелось задерживаться в этом месте слишком надолго. Хотелось побыстрее загрузить телегу и отправиться в обратный путь. Хотя… Путь то у них был не близкий… Недели пути по практически безлюдной местности, горные перевалы и небольшие долины, вечные снега и пронзительный холод!..
    - Слышь?.. Вон… Давай вон того возьмём и всё… - Это были первые слова, которые Олаф услышал от этих людей.
    Они остановились за огромной каменной громадой, склонившись над очередным телом.
    - Жуть то какая… - Произнёс один из них.
    - Смотри… - Дёрнул первого за рукав второй. – Плащ то красный был… Лорд это... Как есть Лорд!..
    Топоры с глухим стуком врубились в твёрдый зеленоватый лёд и во все стороны полетели мелкие осколки. Лёд долго не хотел поддаваться, но вот он всё же лопнул с глухим треском. Огромный пласт отошёл в сторону, обнажив тело давно умершего воина. Воина… Олаф внимательно смотрел на его лицо, узнавая знакомые черты… Да! Это был Рудольф!..
    - Ну?.. Взяли!.. – Мужики заткнули небольшие топорики за пояса и рывком подняли мёртвое тело. Подняли и потащили к телеге.
    Олаф последовал за ними. В душе была какая-то пустота и безразличие ко всему происходящему. Сожалений не было. Наоборот! Он точно знал, что всё сделал правильно. Миру нужна была смерть Рудольфа! И Мир сказал об этом своему Волхву. Олафу оставалось только исполнить его волю.
    Тело Рудольфа подтащили к телеге и швырнули на самый верх кучи. Кучи уже лежащих там мертвецов… Одеревеневшее тело упало с глухим стуком, замерло и соскользнуло вниз, но в последний момент всё же зацепилось за что-то и остановилось на пол пути к борту телеги.
    А потом время побежало с невероятной быстротой! Олаф только и успевал наблюдать за тем, как меняется вокруг него местность. Равнина, утыканная каменными клыками и покрытая брошенными телами воинов, постепенно сменилась предгорьем. Которое в свой черёд перешло в отвесные горные вершины.
    А потом был узкий перевал и обледенелая тропа, петляющая из стороны в сторону. Было жутко холодно. Ледяной ветер пронизывал буквально до костей. Один из воинов умер ночью… Уснул и больше не проснулся… Замёрз, несмотря на тёплую одежду и разжигаемые вокруг телеги на ночь костры… Его окоченевшее тело нашли утром. Нашли, молча погрузили на телегу и продолжили путь…
    С низких небес время от времени начинала сыпаться снежная крупка. Но так было не всегда, не постоянно. Иногда покров плотных облаков расступался и взорам людей открывалось бездонное бело-синее небо. И солнечный свет заливал горные вершины. Но от всего этого становилось только хуже!.. Свет отражался от поверхности снежного покрова и слепил идущих по тропе людей. В такие дни яркий свет лился отовсюду – падал сверху, с небес, и снизу, отражался от белоснежных снегов… Лишь только горные вершины оставались угольно-чёрными и всё такими же неприступными. Они вонзались в небеса острыми клыками. И не было им конца…
    Перевал закончился и небольшой обоз спустился в узкую долину. Стало теплее. Люди теперь не так мёрзли. Дорога бежала сквозь предгорья у самого подножия гор. Всё время на запад, немного забирая к югу. А потом она стала подниматься и был новый перевал.
    Олаф незримой тенью следовал за обозом. Время летело вперёд с невероятной быстротой. Месяцы пути пролетели в один миг. И вот…
    Всё резко оборвалось, закончилось. Олаф резко вскинул голову, осматривая место в котором очутился теперь. Небольшая чуть вытянутая долина, окружённая со всех сторон всё теми же неприступными горными вершинами. Вход в долину был только один. На юге в горной гряде виднелся разрыв. Дорога, достаточно широкая что бы по ней могли проехать в ряд несколько телег и покрытая мелким каменным крошевом, убегала из долины и терялась где то там, в заснеженной дали.
    Горловину долины перекрывала массивная стена, сложенная из огромных каменных блоков. Стена была новой, сколы на блоках ещё блестели. Створки огромных массивных ворот распахнулись без единого звука и обоз въехал во двор то ли замка, то ли какого-то горного монастыря.
    Олаф незримой тенью тоже скользнул во двор монастыря-крепости. Стены были толстыми, массивными. По внутренним стенкам тянулись узкие каменные и деревянные лесенки, ведущие на гребень крепостных стен. К внутренним же поверхностям стен лепились одноэтажные домики. Крыши пока что были соломенными, но на некоторых из них рабочие уже укладывали яркую черепицу. Между домиками, в узких и тёмных тупиках, лежали высокие стопки аккуратно сложенных каменных блоков.
    Если вдуматься, то долина была не такой уж и большой. Крепость, возведённая в её центре, занимала её почти целиком. Толстые крепостные стены, домики… И огромный замок, возведённый в самом центре долины. Узкие окна-бойницы, угрюмо взирающие на мир яркими разноцветными стёклышками витражей. Многочисленные башенки, тянущиеся к небесам высокими острыми шпилями крыш. Но… Сразу бросалось в глаза то, что замок на самом деле ещё не достроен. Не все крыши ещё были покрыты черепицей. Тут и там стены были опутаны лесами. Рабочие, стоящие там, что-то продолжали делать.
    Но не это заинтересовало Олафа.
    Обоз, привёзший в это место мертвецов, остановился у высокого крыльца. И там, на крыльце… Их ждали! Двери, ведущие в Храм-крепость, были распахнуты и на крыльце стоял человек. Человек ли?! Одет он был в простой серый монашеский балахон. Высокий и очень худой. И… И Олафа больше всего поразило лицо этого человека. Очень худое и туго обтянутое мертвенно-бледной кожей. И горящие синим огнём глаза!..
    Нет! Он, этот монах, не мог быть человеком!..
    Синие глаза горели ярким пронзительным пламенем.
    Каменщики и плотники продолжали стучать своими молотками, но Олаф больше не замечал их. Он не замечал больше ничего! Сейчас он видел лишь эти пронзительные глаза.
    Монах сделал небольшой шаг вперёд, бросая внимательный взгляд на стоящую возле ступеней телегу. А потом резко вскинул голову вверх и взглянул прямо Олафу в глаза.
    - Приветствую тебя, Волхв. – Тихий спокойный голос. И горящие синим пламенем глаза взирающие Олафу прямо в душу.
    - Ну… Куда мертвяков то?.. – Хрипловатый голос одного из воинов, что пришли вместе с обозом, разрушил охватившее Олафа оцепенение.
    Олаф отпрянул назад. Странный монах слегка наклонил голову, а затем бросил взгляд на стоящего прямо перед ступенями воина. Взгляд его пронзительных синих глаз был холодным и колючим, и не сулил ничего хорошего. Воин непроизвольно попятился. Он хотел сейчас только одного, скрыться от взгляда Волхва!
    - Вон тот. Берите его и идите за мной. – Тихо произнёс Волхв, указывая рукой на одно из лежащих на телеге тел. – Остальных сжечь.
    Воины быстро стащили с телеги мёртвое тело, (тело Рудольфа!) поудобнее перехватили его и потащили вслед за странным монахом.
    Как и прежде, Олаф незримой тенью последовал за ними. Стен и преград для него больше не существовало. Он скользил куда то вниз, в недра земли. Узкие коридоры и тёмные лестницы, переходы и залы. Всё время вниз и вниз. Воины молча тащили мертвеца, Волхв тоже молчал. До поры до времени!..
    Мрак подземелий немного отступил под напором желтоватого света. Где то впереди горели масляные лампы! Они оставили позади себя очередную винтовую лестницу, уводящую их куда то ещё ниже. Тёмный коридор. Вверху, под глухими каменными сводами, грохотали их шаги. Небольшая дверь, обитая широкими металлическими пластинами, открылась легко и беззвучно.
    Огромный круглый зал был залит желтоватым светом горящих ламп. И было жутко холодно!.. Вдоль стен стояли приземистые каменные саркофаги. Ни украшений, ни каких-либо надписей или других знаков… Просто глухие каменные ящики, назначение которых Олафу было непонятно. Один из саркофагов был пуст и каменная плита крышки стояла рядом с ним, прислонённая к стене.
    - Положите его туда и уходите. – Голос Волхва был тихим и спокойным, но от этого голоса почему то побежали по спине мурашки.
    Глаза людей, который тащили вслед за Волхвом мертвеца, были полны ужаса. Они быстро подтащили тело к саркофагу, перевалили его через край и буквально выбежали из зала. Волхв остался один. Один… Если конечно не считать Олафа, который по прежнему был привязан к этому месту. Не к месту… К мёртвому телу, которое лежало теперь на каменном ложе! Олаф только сейчас смог рассмотреть лицо лежащего там мертвеца. Рудольф…
    - Не кори себя за содеянное. – Тихий голос Волхва эхом заметался под каменными сводами. – Он здесь потому, что так должно было быть. Это его судьба и изменить её не в наших силах.
    Тихие слова Волхва падали в пространство пустого зала. Но Олаф точно знал, что эти слова адресованы именно ему.
    - Древние вновь придут, когда восстанет последний из Избранных. А Дракул падёт, когда Избранный обратится во прах.
    Каменная плита сама собой поднялась в воздух, перевернулась и с тихим стуком опустилась на саркофаг, на веки вечные замуровывая там Рудольфа.
    Олаф висел над саркофагом и… И он не мог сдвинуться с места! Какая то сила приковала его к этому месту! А затем она и вовсе потащила его вниз, к только что закрывшемуся саркофагу. Олаф рванулся в сторону! Но у него ничего не получилось…
    Всё ниже и ниже… Поверхность каменной крышки саркофага обожгла его пронзительным холодом. Вот и всё!.. Олаф внезапно очутился в кромешной тьме. Он… Он был внутри саркофага!.. Это он был замурован внутри него!.. Навсегда!?.
    Холодно…
    Боги!!! Как же холодно!..
    А потом… Потом, вечность спустя, мёртвую тишину внезапно разорвал пронзительный скрежет. Огромная каменная плита-крышка сдвинулась немного в сторону и внутрь саркофага ворвался свет. Тоненький лучик разорвал кромешную тьму. Вместе с ним ворвался свежий воздух и… И надежда на освобождение.
    Тяжеленная каменная плита сдвинулась с места и со скрежетом поползла в сторону. Она двигалась рывками, точно её кто то толкал.
    Рывок. Ещё один!
    Всё!
    Каменная плита сорвалась с края саркофага и рухнула куда то вниз. И, судя по звуку, раскололась на части. Над краем саркофага появилось лицо какого-то человека. Человека ли?.. Нечеловечески бледное и худое лицо. И глаза его горели малиновым огнём, точно звёзды!
    - Друг мой…»

5: «Мёртвые земли.»
   (…Что я помню из того, что было после схватки с Рудольфом?.. Мало что… Помню, что потерял сознание. А потом… А потом всё уже было для меня закончено… Я только потом понял, что попал в заранее устроенную ловушку!.. Всё было спланировано и рассчитано!.. Эти люди связали меня и куда то повели. Мы по прежнему двигались по Речному Краю, но теперь наш путь всё больше и больше отклонялся на восток. К Стене… К Мёртвым Землям… Что я знаю об этом крае?.. Практически ничего!.. Страшные сказки и предания об этой проклятой Богами земле до сих пор рассказывают в Речном Крае. И ещё… Раньше я думал, что сказки о восставших из праха мертвецах – сказки и не более того. Как же я ошибался…)
    Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10546 от падения Дракона.
Зима.

    Мёртвые земли… Эти земли и вправду были мёртвыми! И дело не в том, что совсем рядом была вечная мерзлота. Просто… Олаф даже не мог подобрать точного слова, которое описало бы окружающую его местность…
    Когда он пришёл в сознание, (ещё тогда, после схватки с Рудольфом) то первое, что он почувствовал, это были стягивающие его руки верёвки. С тех пор прошло уже очень и очень много времени. Зима… Потом было долгое лето и вновь наступила зима… И всё это время его вели куда то на юго-восток. Всё дальше и дальше. Он и представить не мог, что Речной Край такой большой!..
    Обитаемые земли закончились давным-давно. Под ногами почти всегда хлюпала тёмная вонючая жижа. И комары!.. Тучи этих насекомых постоянно висели теперь над путниками. Лицо и руки распухли от множества укусов, кожа зудела и покраснела. Лишь вечерами, на привале, дымные костры хоть как то отгоняли от людей надоедливых насекомых.
    Снег застал их в пути. Сперва он просто присыпал размокшую от бесконечных осенних дождей землю. А потом, в один момент, настала зима. Олаф проснулся утром от сковавшего тело холода. Плащ, под которым он спал, был сильно присыпан свежевыпавшим снегом. Рядом заворочался проснувшийся кот. Сверкнул на хозяина зелёными глазищами, ткнулся прямо в лицо холодным носом, приветственно мявкнул и тут же убежал в лес, скрывшись среди облезлых осенних деревьев. Пятнышко всегда так поступал. Он не терпел тех людей, с которыми делил сейчас путь Олаф.
    Да и сам Олаф тоже не доверял этим людям. Если их конечно можно было назвать людьми!.. Днём это ещё не так бросалось в глаза, но вечерами и ночами над лагерем расплывался стойкий запах мертвечины… В первую же ночь Олаф чуть не задохнулся от этой вони, а потом… А потом он привык и смирился. Почти смирился! Он же всё равно шёл на юг? Вот. И ничего страшного не будет в том, если эти существа его немного проводят. Так он решил.
    Нет! Люди тут тоже были. Несколько живых воинов постоянно присматривали за ним. Они же и охотились. Всё же, кушать что то нужно было и им… Хотя, в еде нуждались только они сами да Олаф. Все же остальные… Все остальные были давно уже мертвы и в пище не нуждались! А если и нуждались, то Олаф предпочитал об этом не думать.
    Раньше он не видел ходячих мертвецов (Проклятые – так их называли в этом мире!), но теперь насмотрелся на них более чем достаточно. Интересно было только одно: что же удерживало их на этом свете??? Колдовство? Какая то пока что неведомая Олафу сила? Или воля каких-то неведомых пока ему Богов?.. Хотя, в Богов Олаф давно уже не верил. Для него в этом мире существовала единственная Богиня – Матэя. Всё остальное давно уже было отвергнуто и забыто.
    В принципе, мертвецы ничем не отличались от обычных людей. В лагере они выполняли простейшую работу. Делали то, что им приказывали. Но… Но это всё было лишь видимостью жизни. Они всё равно оставались мёртвыми. Плоть их постепенно разрушалась и над лагерем почти постоянно висело зловоние смерти. А глаза… Пустые беловатые глаза мертвецов поначалу сильно пугали Олафа. Но человек привыкает ко всему. Олаф привык и к этому.
    Очень скоро он перестал обращать внимание на сопровождающих его мертвецов. И, наверное, зря! Он всё же был пленником. И мертвецы не столько охраняли его, сколько следили за тем, чтобы он не сбежал. Ладно… Что ж…
    Эмм… С приходом зимы всё изменилось. Продолжать путь дальше больше нельзя было. Жуткий мороз ночью и почти беспрерывные снегопады убивали даже живых мертвецов. Они просто замерзали ночью! Их тела, превращённые ночным морозом в куски насквозь промороженного мяса, оставляли без погребения. Да! Их просто бросали! И, если честно, то совесть не мучала Олафа из за этого. Он тоже хотел жить. И, если уж на то пошло, то пусть лучше умирают они, чем он сам.
    В конце одного из дневных переходов мертвецы разгребли недавно выпавший снег. Под толстым слоем снега оказался вход в какую-то нору. Один за другим они спустились вниз. И Олаф, подчиняясь жестам молчаливых воинов, тоже спрыгнул туда же. В лицо тут же пахнуло сыростью и затхлостью. Но, что самое удивительное, тут было тепло. По крайней мере в этой норе было намного теплее, чем снаружи. Из земляных стенок высовывались корни растений. Сверху, с земляных сводов, тоже свисали корни. Иногда оттуда падали комья земли и Олаф боялся, что подземный ход обрушится. Но этого не происходило.
    Пол был выстлан сухой палой листвой и мхом. Там, в этой подстилке, иногда шуршало что то живое. Мыши или крысы, наверное… А может быть какие-нибудь другие лесные зверьки. Олаф этого не знал.
    Теперь небольшой отряд вперёд вели мертвецы. Они шли впереди, передвигаясь поразительно быстро. Воины, живые люди, отставали от них, держась поближе к Олафу. И ему казалось, что люди опасаются своих мёртвых спутников. Этот мир, эти подземелья, принадлежали им, мертвецам. Вернее, они принадлежали тем, кто оживил их и подарил это подобие жизни. Кто они, эти загадочные и могущественные хозяева, Олаф пока что не знал.
    Зима пролетела незаметно. Всё это время небольшой отряд провёл под землёй. Эти подземные ходы разветвлялись в огромную сеть. Нет. Иногда люди их покидали. Приходилось пополнять запасы пищи в попадающихся на пути небольших деревеньках. Мертвецов с собой не брали. Почему? Это опять же было загадкой.
    Двое воинов, сопровождавших Олафа, уже не считали его пленником. Третий из них погиб. Поскользнулся, упал и… Несчастный случай, нелепая смерть… Оплакивать его не стали. Похоронили прямо там же, в подземном туннеле. Мда…
   А потом пришла весна… Лето… И вновь зима…

***
    - Что это? – Свой собственный голос показался Олафу слишком громким. Изломанное эхо сорвалось со своего места и рассыпалось на мириады кричащих и вопящих осколков.
    Хмурый резко вскинул голову и кинул в сторону Олафа злобный взгляд. За всё то долгое время, что они провели странствую по Речному Краю, Олаф так и не узнал имён своих спутников. Поэтому они стали для него Хмурым и Длинным. Надо же было хоть как то обращаться друг к другу?.. Они были не против. Тем более, Олаф не знал, как они называют его самого. Язык, на котором они общались между собой, был сложен и непонятен и Олаф так и не смог освоить его до конца. Нет! Он многое понимал из того, что они говорили. И сам мог произнести простейшие фразы. Но для полноценного общения этого было мало.
    Хмурый пробурчал что то неразборчивое и сердитое, и продолжил заниматься своим делом. Он сидел на стволе поваленного дерева и точил короткий и широкий меч. Точильный камень с шелестом скользил то по одной стороне лезвия, то по другой. От этого звука становилось как то неуютно.
    Чуть подальше часть сугроба была разрыта и виднелся ход в подземелья. Именно оттуда они и вылезли несколько часов назад. Мертвецы остались внизу. Они вроде бы нормально переносили дневной свет, но в этот раз почему то заупрямились.
    - Место павших Богов. – Длинный вышел из за сугроба и остановился рядом с Олафом. – Они тоже молились кому то.
    Хмурый крикнул что то гневное, кинул в сторону Олафа полный ненависти взгляд. Но Длинного это не остановило и он продолжил.
    - Боги когда то ходили среди нас, учили нас, помогали нам. – Он говорил спокойно, почти без акцента. – А потом Боги ушли. Остались только древние камни, помнящие времена Богов.
    - Есть ещё подобные места? – Олаф не хотел перебивать Длинного. Само собой получилось как-то…
    На этот раз длинный не ответил. Лишь только утвердительно качнул головой и махнул рукой куда-то на север.
    Хмурый что то начитывал Длинному. Тот пытался оправдаться, а потом раздражённо махнул рукой и молча отошёл в сторону. Возле норы послышалась какая то возня. Мертвецы попытались выйти наружу, но не решились. Их мертвенные тихие голоса смутным бормотанием донеслись из под земли.
    Олаф обернулся. Если бы не огромные каменные пластины, торчком выпирающие из покрытой глубокими сугробами земли, то ничего необычного в этом месте не было. Холмистая равнина, укрытая толстым покрывалом из белоснежного снега, убегала куда то на юго-восток, сливаясь на самой грани видимости с беловатым зимним небом в единое целое. С другой стороны возвышались над сугробами тёмные вековые ели. Огромные ветви, покрытые тёмной колючей хвоей, слегка покачивались под напором лёгкого морозного ветерка. У самого леса образовался высокий снежный вал. Собственно говоря, именно из под него они и выбрались сегодня утром. Провиант стремительно заканчивался и Хмурый решил, что нужно сделать небольшой крюк – зайти в деревеньку, которая должна была быть как раз на их пути, и пополнить запасы пищи. Но Хмурый немного просчитался. На поверхность они вышли не совсем в том месте, где должны были.
    Ну и ладно.
    Олаф вновь бросил взгляд на своих спутников и вновь отвернулся.
    Прямо перед ним из мерзлоты выпирали каменные плиты. Высокие, ровные, с гладкими угольно-чёрными гранями сломов. Четыре совершенно одинаковые плиты стояли крестом, почти соприкасаясь друг с другом одной из сторон. На верху этого «креста» лежала ещё одна плита, точно крышка. Олаф сделал ещё один шаг к странному сооружению, утопая в глубоком снегу почти по колено. Ещё шаг, неуклюжий и неловкий, и Олаф провалился в сугроб ещё глубже. Но ему было всё равно! Он ничего больше не замечал и не видел. Перед его глазами были лишь они – угольно-чёрные каменные плиты, выпирающие из белоснежных снегов.
    Звон…
    Назойливый звон вновь ворвался в его голову, стянув виски неприятной тянущей болью. Олаф тряхнул головой, пытаясь её отогнать. Но не получилось…
    А он и не думал, что они такие огромные! Рука осторожно коснулась почти гладкой поверхности и подрагивающие пальцы тут же пронзила волна холода. Ноги подогнулись и Олаф упал на колени.
    Сзади донёсся рассерженный голос Хмурого. Время будто бы замерло, остановило свой стремительный бег, но Олаф всё же нашёл в себе силы и обернул голову. Хмурый бежал к нему. Его ноги до колен проваливались в сугробе, одежды из шкур распахнулись обнажив тускло поблескивающую кольчугу.
    - Не прикасайся к зеркалам!!! – Это кричал Длинный.
    Он стоял у входа в подземный ход. Лицо его мертвенно побледнело, а рука нервно сжимала рукоять короткого меча.
    Звон…
    И пронзительный могильный холод…
    Холод растекался по телу Олафа медленными волнами, сковывая смертную плоть. Олаф хотел подняться на ноги, но не смог. Он не чувствовал больше своего тела!
    Хмурый почти достиг остолбеневшего Олафа. Тот видел, как в руках воина блеснул начищенной сталью широкий меч. Неловкий взмах и!..
    Назойливый звон взорвал сознание Олафа.
    Боги!!!
    Кто это произнёс – сам Олаф или Хмурый? Олаф этого не знал. Он вообще больше ничего не знал! Тело больше не принадлежало ему! Сейчас он был лишь сторонним наблюдателем, заключённым в тюрьму своего собственного тела.
    Олаф резко поднялся на ноги и Хмурый остановился, будто налетев со всего маху на невидимую стену. И было отчего! Глаза Олафа светились ярким сине-белым пламенем!
    - Волхв… - Это произнёс Длинный. Он так и стоял у чёрной дыры входа в подземную нору. – Волхв…
    Тихий подрагивающий голос. Страха там не было. Там была какая-то обречённость…
    Хмурый сделал замах. Широкое и короткое лезвие со свистом взрезало холодный воздух.
    Всё замерло…
    А потом время возобновило свой бег.
    Хмурый неуклюже взмахнул мечом и сверкающая сталь взрезала зимний воздух. Олаф сделал короткий шаг назад. Рука взметнулась вверх и замерла на уровне груди. Волны холода прокатывались под поверхностью кожи, растекаясь по телу. Пальцы на руке судорожно сжались. Олаф будто бы толкнул перед собой что-то невидимое и одновременно невероятно тяжёлое! Хмурый отлетел в сторону, сильно ударился спиной о выпирающий из мерзлоты камень, плюхнулся на землю и заскользил по снежной поверхности, загребая руками и ногами снег.
    Длинный подхватил с земли небольшой арбалет. Руки его дрожали, пальцы непослушно положили в ложе толстый болт с широким наконечником. Всё! Длинный резко распрямился, вскидывая арбалет к правому плечу…
    Ледяной взгляд Волхва опалил его смертным холодом. И тут же что то невероятно тяжёлое рухнуло на его плечи. Влажный хруст костей ворвался в его сознание, перекрыв собой все остальные звуки. А потом на него обрушилась боль. Боль дикая и непереносимая!.. Длинный рухнул на мёрзлую землю бесформенным окровавленным кулём и завыл. В его голосе больше не было ничего человеческого… Одна лишь боль и безнадёжность…
    - Жаль, что всё вот так вот… - Олаф сам не узнал своего голоса. Его голос, (а эти слова произносил сейчас именно он!) был тихим и холодным, без каких-либо эмоций. Не было в нём ни злости, ни жестокости… Он просто знал, что должен был поступить именно так и ни как иначе!..
    Из под валяющегося на снегу изломанного тела вытекала тёмная кровь. Она пропитывала снег и растекалась во все стороны рваным неровным пятном. Из горла Длинного вырвался какой-то хрип вперемешку с бульканьем. Вывернутая рука дёрнулась в сторону, окровавленные пальцы пытались что то нашарить. Арбалет?.. Может быть. Но… Воин пока что не понимал, что он уже мёртв! Это окровавленное изломанное тело просто не могло жить дальше…
    Олаф слегка склонил голову к плечу, не спуская внимательного взгляда с окровавленного тела. Длинный был жив! Несмотря ни на что. Или, скорее всего, вопреки всему!.. Окровавленный кусок мяса. Изорванная плоть, пронзённая острыми осколками костей… Глаза Длинного медленно превращались в стекло, жизнь стремительно покидала его тело…
    Олаф, точно боясь опоздать, резко выбросил руку вперёд, стиснул пальцы в кулак и рывком поднял её вверх. Тело Длинного забилось на месте, разбрызгивая вокруг себя крупные капли тёмной густой крови. Одежды на его груди вздыбились, будто сквозь плоть продирается что то живое.
    Длинный взвыл. Его тонкий изломанный голос ввинтился в небеса и резко оборвался. А плоть наконец то сдалась. Зимние меховые одежды порвались, кольчуга тоже, и сквозь страшную рану наружу выпрыгнуло сердце! Именно так! Оно висело в воздухе, прямо над своим окровавленным телом, и продолжало судорожно биться.
    Олаф, сам не понимая что же он сейчас делает, резко развернулся опуская напряжённую руку вниз. Сердце, оставляя на снегу дорожку кровавых капель, стремительно пролетело мимо Олафа и ударилось об каменную поверхность огромного «Зеркала.» По угольно-чёрной поверхности расплылось тёмное пятно, вниз побежали тяжёлые капли. Тёмная кровь почти терялась на угольно-чёрной поверхности. Но так было только сначала!
    Чёрный камень менялся! Кровавые ручейки впитывались в каменную поверхность без следа и на поверхности «Зеркала» появились трещины. Сперва они были едва видны, но спустя миг они расползлись по всей поверхности огромного каменного «Зеркала.» И сквозь них, сквозь эти трещины, пробивался слепящий сине-белый свет!..
    Олаф, совершенно бездумно и ничего не понимая, безумно медленно подошёл к «Зеркалу.» Рука легла на испещрённую трещинами каменную поверхность и её вновь обожгло пронзительным холодом. 
    - Покажи мне… Что было… И что будет… - Голос Олафа ломался и хрипел. Резко побледневшее лицо исказилось в гримасе боли, а потом резко расслабилось. Олаф упал на колени, (упал безвольной куклой!) привалился лицом к ледяной поверхности «Зеркала» и затих… Лишь только его глаза продолжали светиться пронзительным синеватым огнём…
 
***
    «…Холодно…
    Но не от того, что под ногами снег и лёд!
    Просто холодно. Да и какой снег?!
    Олаф висел в сероватой пустоте, будто в густом непроглядном тумане. Тумане ли?.. Этого он не знал… Он просто висел в этой пустоте и… И он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Его тело больше ему не подчинялось!
    Нет! Он мог закрыть глаза, мог даже немного повернуть голову в сторону или наклонить её. Но этого было мало! Всё, что он мог сейчас делать, это смотреть… Куда смотреть то?! В этот проклятый туман, который больше всего напоминал густой серый дым?!
    Олаф слегка повернул голову и краем глаза смог рассмотреть что то тёмное. Сбоку от него было что то огромное, вытянутое вверх и угольно-чёрное. Это «что то» едва просматривалось сквозь лениво перекатывающиеся волны тумана. Что то тёмное… На острой грани слома виднелись мелкие капельки осевшей росы…
    «Каменное зеркало Богов…»
    Так вроде бы называл это Длинный?
    Воспоминание всплыли из глубин сознания. Оскол… Изгнание и скитания по Речному Краю… Проклятые… Плен… И путь куда то на юго-восток по тёмным подземным норам…
    Он всё вспомнил! Хотя, на самом то деле, он этого никогда и не забывал.
    Холодно…
    Теперь Олаф понимал, что холод исходит от поверхности каменного «Зеркала» к которому он прислонился правой стороной тела. Сверхъестественный холод волнами растекался по его телу, сковывая плоть и заставляя живую горячую кровь застывать прямо в жилах. И сопротивляться этому Олаф не мог! Он этого просто не умел!..
    Пусть так…
    Он моргнул, пытаясь смахнуть с ресниц слезу. Не получилось. Капелька солёной влаги упала вниз и медленно потекла по щеке.
    Шея и плечи страшно затекли от напряжения и вынужденной неподвижности. По спине растекалась тупая ноющая боль. Олаф вновь попытался пошевелить плечами, но у него снова ничего не вышло. Стало только хуже. Он окончательно сполз вниз, прижавшись правой половиной лица к ледяной поверхности каменного «Зеркала.»
    Сквозь серую хмарь, что клубилась прямо перед его лицом, вдруг что то проступило. Какие-то картинки мелькали там, внутри тёмной каменной глади. Олаф устремил свой взгляд туда, вниз. И…
    Он не сразу понял, что происходит.
    Он летел!
    Именно так!
    Теперь он летел сквозь пелену плотных грязно-серых туч. Внутри облачных тел время от времени вспыхивали яркие молнии, освещая тучи изнутри сине-белым пламенем. Сырость в миг пропитала одежды Олафа насквозь. Вокруг пахло тоже сыростью. Но не так, как у реки или озера. Вокруг пахло грозой! И магией! Олаф чувствовал это. И он знал, что где то там, внизу, сейчас идёт бой.
    Тучи наконец то расступились в стороны и Олаф вывалился из их влажной утробы. Вывалился и застыл на месте. То, что открылось его взору сейчас, просто не могло быть…
    Вверху, над его головой, клубились тёмные свинцово серые тучи. Они беспрестанно перетекали с места на место, свиваясь в толстые жгуты и закручиваясь могучими смерчами. Но ветра не было! Это само небо будто сошло с ума… И с этих страшных небес стекали вниз огромные огненные капли. Они медленно и лениво падали вниз и бесшумно разрывались огромными янтарно-багровыми цветками, растекаясь по поверхности земли потоками яркого всепожирающего огня.
    Там, внизу, по чёрной выжженной земле, двигались маленькие серебристые фигурки. Олаф напряг зрение. Люди?.. Нет! Это были не люди! Люди не смогли бы выжить среди растекающегося по земле пламени!.. А эти существа не просто были там. Они сражались!..
    Земля под их ногами горела и дымилась, выплёвывая к низким тёмным небесам столбы густого чёрного дыма. Огненные капли и брызги падали на их развевающиеся на ветру свободные серебристые одежды и не причиняли им никакого вреда. Существа шли вперёд, стремительно продвигаясь к только им ведомой цели.
    Олаф спустился немного вниз, скользя над поверхность земли подобно птице. Там, среди дыма и пламени, мелькали серебристые фигурки. Но они там были не одни. Там был кто то ещё. Они стояли среди пламени тесным кругом, спина к спине. Огромные мечи, сияющие синим холодным огнём, пронзали пространство.
    Серебристые фигурки падали… И уже не поднимались!..
    Боги?!.
    Они стояли спина к спине среди жаркого пламени. И их было не так уж и много… Многие из них уже пали, многие были ранены. На сверкающих доспехах были видны рваные дыры и вмятины. Вьющиеся за их спинами плащи были изорваны и опалены огнём.
    Боги проигрывали…
    Всё это Олаф понял в один миг.
    Серебристые фигурки кружили вокруг Богов, нанося удар за ударом. Их было много. Много больше, чем Древних Богов. Те отражали удары, наносили свои. Но… Олаф видел, что Боги вынуждены были медленно отступать, шаг за шагом. Хотя отступать то им было уже не куда!.. Вот один из них упал на горящую землю и противники в серебристом тут же навалились на него со всех сторон. Огромные воронёные двуручники замелькали в воздухе, добивая ослабевшего Бога…
    - СМОТРИ!!!
    Громоподобный голос разорвал пространство, ввинтившись в поднебесье. К кому он обращался? Олаф не знал… Он смотрел… Смотрел вниз и не мог оторваться.
    Боги все разом вскинули руки над головой и, перехватив мечи обратным хватом, резко опустили их вниз. Широкие светящиеся клинки вонзились в землю и молнии, вырвавшиеся из под ног Богов, опалили низкие небеса слепящим белым пламенем. Они с оглушающим хлопком разорвали низкие плотным тучи, прожгли в них окно и Олаф увидел небо. Настоящее небо! Мириады звёзд сверкали на чёрном непроглядном бархате. Но особенно ярко сейчас горели три из них. Три Вестника! Так, кажется, их называли в древности. Они выстроились на ночном небосводе ровным треугольником и в его центре не было совершенно ничего. Три звезды… Три Ока… Око Богов, Огненное Око и Око Изгнанных…
    Тучи забурлили и выжженное молниями окно нехотя затянулось. Олаф опустил взгляд вниз, к земле.
    Богов там больше не было… Там не было больше ничего! На чёрной выжженной земле лежали серебристые фигурки. Тоже мёртвые… В этой битве не было победителей… Но в войне победитель был… Истинные Боги мира пали…

***
    - Нет. Боги не пали. Точнее пали, но не совсем.
    Олаф удивлённо оглянулся по сторонам. Вокруг него не было больше ни падающего с небес пламени, ни горящей земли, ни сцепившихся в смертельной схватке Богов. Он стоял на берегу широкой реки. Или огромного озера?.. Водная гладь тянулась во все стороны насколько хватало глаз. Мелкие волны гуляли по тёмно-синей поверхности, но на берег забраться не могли.
    Берега водоёма были заключены в красноватый камень. Красивая набережная тянулась вправо и влево. Вниз, к самой воде, спускались широкие ступени. Последняя ступень, самая нижняя, терялась под водной поверхностью, будто бы лестница спускалась до самого дна.
    Под ногами мелкая плитка всё из того же красноватого камня. Широкие каменные столбики вдоль края тротуара, между ними низкие резные перила – деревянные и металлические, кованые. Вдалеке, справа, виднелась широкая тёмная полоса. Лес? Парк или сад? Пусть будет лес. Он занимал значительную часть берега и деревья спускались почти к самой воде.
    Олаф оглянулся через плечо. За спиной, метрах в ста от набережной, стояли величественные одноэтажные здания, сложенные из красного кирпича. Высокие и узкие стрельчатые окна задорно смотрели на водную гладь разноцветными стёклышками витражей. Крыши были крыты красной черепицей. Из высоких труб в небеса поднимался сероватый дымок.
    - Это Новый Град, Олаф. Мы ждали тебя.
    Вновь этот голос. Олаф вздрогнул и резко обернулся к говорившему.
    - Ты?!.
    - Я. – Коротко ответил человек, стоящий напротив Олафа. Серые внимательные глаза, худое лицо, коротко остриженные волосы. Это был именно он, тот самый человек, который когда то давно затащил его, Олафа, в это сон! Это именно по его вине он застрял в этом мире!
    - Я должен был так поступить. – Спокойный голос говорившего немного успокоил Олафа. – Мы слишком долго ждали тебя, Волхв.
    Он говорил. О чём? Олаф не вникал во всё это. Он просто слушал его голос. Сейчас этого было вполне достаточно. Они шли вдоль набережной. Ветерок, налетающий со стороны огромного водоёма, пытался играть их волосами, бросал с лица пригоршни водяной пыли.
    Ник, так звали того мужчину, рассказывал историю Аскольда. А Олаф… Олаф и так всё это уже знал. Сила, что поселилась внутри него, принесла вместе с собой и древние знания. Обычно они спали, но в нужный момент… В нужный момент они пробуждались и Олаф… Олаф в такие моменты превращался в кого то другого, он просто переставал быть собой…
    - А Боги? – Внезапно спросил он. Спросил и остановился на месте. – Я видел их смерть. Я видел победу Древних.
    Ник тоже остановился.
    А он не так молод, как показалось в самом начале.
    Олаф стоял в шаге от него и украдкой изучал лицо Ника. Тот остановился, закрыв глаза и подставив лицо налетевшему со стороны водоёма ветру. Кожа была тонкой и хрупкой на вид, изборождённой мелкими морщинками. У глаз это было особенно заметно. Ник глубоко вздохнул и открыл глаза, обернувшись к Олафу. Его глаза… Глаза не могли врать! Они принадлежали глубокому старику… В глубине глаз Ника затаилась тоска и страшная усталость. Но там была и надежда. Видимо, эта надежда пришла к нему вместе с Олафом.
    - Боги не совсем умерли. Пошли. Я покажу тебе кое что.
    Он быстро зашагал вдоль набережной. Лицо его напряглось, губы сжались в тонкую нить. Олаф не сразу понял, куда его ведут. Ник сбежал по ступеням вниз, к самой воде, и коснулся рукой такой прочной на вид кладки набережной. Приглушённый щелчок и часть стены ушла в сторону. В лицо дохнуло прохладой и затхлостью.
    - Нам туда. – Произнёс Ник, пропуская Олафа вперёд. -  Тут невозможно заблудиться. Куда бы ты не пошёл, ты всё равно придёшь к «Сердцу.»
    - К «Сердцу»? – Олаф посмотрел на Ника через плечо. Тот шагал чуть позади. Лицо было всё таким же сосредоточенным и серьёзным, но глаза немного потеплели.
    - К «Сердцу» этого мира. – Потревоженное эхо заметалось между каменных стен коридора. Над головой смыкались глухие каменные своды. На стенах, через равные промежутки друг от друга, висели стеклянные светильники, освещающие коридор мягким желтоватым светом. Под ногами было сухо. На стенах не было пятен плесени и вода тоже нигде не просачивалась.
    - Боги не умерли в той битве. – Ник продолжал говорить. Его голос метался между стен, заполняя собой всё пространство коридоров. – Они просто выбрали другой путь.
    Поворот. И вновь коридор. Точно такой же, какой они только что оставили за спиной. Вот только теперь коридор спускался куда то вниз. Уклон был почти незаметен, но Олаф всё же почувствовал это.
    - Они отдали все свои силы земле нашего мира. Отдали их туда, откуда и черпали их.
    Ещё один поворот. На этот раз они остановились перед закрытой металлической дверью.
    - Мир обновился. Древние получили власть над Источниками и стали новыми Богами. Но Древние Боги тоже никуда не исчезли. Они просто спали. Там. Внизу. В самом сердце этого мира.
    Ник аккуратно отодвинул Олафа в сторону и протиснулся вперёд, к запертой двери. Коридор здесь был узким, а потолок низким. Они почти касались каменных сводов потолка своими головами. На двери не было видно ни ручек, ни замков, ни скважин для ключа. Но Ника это ни капельки не смутило. Он подошёл к двери и просто положил на гладкую металлическую поверхность свои руки. Что то приглушённо щёлкнуло и дверь отворилась.
    - Сила древних Богов вернулась туда, в «Сердце» этого мира. И Древние так и не смогли подобрать ключей к этому источнику власти. Они смирились. Так же, как и Дракул, пришедший в наш мир после Древних. Времена менялись. Боги рождались и умирали, сменяя друг друга. А этот источник, «Сердце,» спал. А теперь он пробудился. Он почувствовал твой приход, Волхв. Это «Сердце» все эти бесчисленные века ждало только тебя.
    Дверь отворилась с лёгким шелестом. Олаф увидел её толщину и удивился. Зачем??? Было отчего удивляться. Дверь была толщиной в локоть. Целиком сработанная из прочного металла. Три толстых шарнирных петли. И по четыре стальных стержня, выползающих из каждой стороны этой двери.
    - Сердце там. – Ник остановился у двери, закрывая её. Ручка и замок были устроены изнутри. Дверь захлопнулась. Ник провернул круглую ручку и стальные стержни со скрежетом вошли в каменные стены. Всё. Путь назад был отрезан.
    Олаф бросил взгляд на потолок. Всё такой же глухой свод, как и в коридорах. Вдоль одной из стен были устроены небольшие ниши. В них, на специальных подставках, висели костюмы, очень похожие на водолазные. Тот же обтягивающий комбинезон, глухой стеклянный шлем на голову. Вот только что то не видно было кислородных баллонов. Или они под водой не будут дышать?..
    - «Сердце» будет оберегать нас. Не волнуйся. – Ник будто бы прочитал его мысли. Улыбнулся одними губами и начал облачаться в костюм.
    Олаф поступил так же. Понимал, что тянуть время не стоит. Сам костюм был тонким и лёгким. Тонкая серебристая ткань очень плотно облегала тело. В некоторых местах она была гладкой и ровной, в других же наоборот. Создавалось такое впечатление, будто бы она многослойная и внутри неё вставлены специальные усиливающие нити и пластины. А вот шлем был тяжёлым. Олаф водрузил его себе на плечи и тут же ощутил его реальный вес. Он был сделан из прозрачного толстого стекла. И нигде не было и намёка на трубки, по которым под шлем подавался бы кислород. Но Ник сказал, что всё так и должно быть. И Олаф поверил. В конце концов он сейчас был в своём видении! И всё, что он ощущал и видел, было не совсем реально.
    - Зря ты так думаешь. – Ник вновь будто бы прочитал его мысли. А может так оно и было на самом деле! – Во снах действуют свои законы. Простые смертные могут умереть там, во сне, а в реальном мире проснуться. А ты Волхв. В своих видениях ты проживаешь тысячи новых жизней. И если ты умрёшь во сне… То ты умрёшь и в реальном мире тоже…
    Олаф промолчал. Нет. Он конечно давно уже догадывался об этом. Но слова Ника всё равно немного смутили его… Всё было немного не так, как он рассчитывал… Он верил, надеялся!.. Эх…
    Ник наконец надел шлем, проверил надёжно ли тот соединился с костюмом и шагнул к дальней стене. Интересно… Эта стена не была каменной! И как Олаф этого раньше то не заметил?! Стена была сделана из серовато-красных металлических пластин. Они выползали прямо из каменной кладки стен и соединялись точно посередине стены, наползая друг на друга и соединяясь между собой в замок.
    Ник коснулся рукой красноватого металла и металлическая мембрана дрогнула. Пластины все разом пришли в движение и с лёгким шелестом плавно разошлись в стороны. В небольшую комнатку тут же хлынула тёмная свинцовая жидкость. Вода! Она подхватила людей, точно те были игрушками, и потащила их прочь.
    Миг и бурление вокруг тел прекратилось. Серебристые пузырьки воздуха закружились вокруг них, убегая куда то вверх широкой спиралью. Теперь Олаф висел в тяжёлой свинцовой полутьме. Ник был рядом. Он положил Олафу на плечо руку, привлекая его внимание к себе, и кивнул головой, показывая - что всё нормально. А потом взмахнул рукой, показывая дорогу.
    Продвигаться вперёд сквозь тёмную воду было безумно тяжело. Тёмные воды давили на плечи свинцовой тяжестью. Под ногами было что то зыбкое и топкое. Они шли прямо по илистому дну озера. При каждом шаге со дна поднималось целое облако сероватого ила, а ноги тут же вязли почти по щиколотку. Но… Олаф всё это мог только представить. Вокруг них сейчас царствовал густой сине-чёрный мрак. Где то там, вверху, иногда проскальзывали быстрые беловатые проблески. Это солнечные свет пронизывал толщу воды. Но этот свет не мог рассеять угнездившийся у самого дна мрак.
    Ник вёл Олафа куда то вперёд. Вокруг не было видно абсолютно ничего. Олаф сперва мог видеть голое илистое дно у себя под ногами, а потом и оно потонуло в густой тьме. И эта тьма становилась всё гуще и гуще. С каждым новым шагом, с каждым пройденным метром мрак вокруг наливался тяжёлой чернотой.
    А потом… Ник внезапно остановился и указал рукой на что то впереди.
    - Иди. – Прочитал Олаф по губам его слова.
    И он пошёл. Сперва медленно, потом всё быстрее и быстрее. Он отталкивался от поверхности дна и почти летел вперёд. Летел сквозь тяжёлый свинцовый мрак… И ни единого звука не нарушало его вековечный покой. Ни единого лучика света.
    Нет!
    Впереди что то было!
    Олаф сперва не поверил своим глазам, когда боковым зрением уловил едва различимый во тьме огонёк. Он слегка развернулся, вглядываясь в окружающую его тьму. Беловатый огонёк был совсем маленьким и едва различимым. Но он был! Олаф оттолкнулся от илистого дна и вновь помчался сквозь мрак. Беловатая звёздочка, висящая среди густой чернильной темноты, начала расти. Она постепенно становилась больше и ярче. Разгоралась всё сильнее и сильнее, рассеивая ночной мрак вокруг себя. Пронизывающий водную толщу свет был ярким, но не слепил. Наоборот, он был мягким, тёплым и ласковым.
    Олаф немного притормозил. «Сердце,» висящее теперь перед ним, слегка пульсировало. По поверхности огромной светящейся сферы прокатывались волны ряби. И… «Сердце» билось в унисон с сердцем самого Олафа!..
    «Это – источник твоей силы, Волхв…» - Внезапно раздался в его голове голос Ника. «Используй эту силу во благо…»
    «Сердце» внезапно вспыхнуло, пронзив воды озера слепящим светом. Олаф зажмурился, спасая глаза. По крайней мере он попытался это сделать… Свет ослепил его. Волна, пронзившая воду, опрокинула его и потащила куда то в сторону. И он ничего не мог с этим сделать!..
    А потом…
   
***
    А потом…
    Потом он осторожно отрыл глаза.
    И ничего!
    Перед его взором опять клубилась серая непроницаемая хмарь. То ли густой туман, то ли непроницаемый дым… Кто его разберёт…
    Олаф слегка пошевелился. Да. Он смог это сделать! Тело вновь подчинялось ему. Он ухватился руками за ледяную плиту каменного «Зеркала» и слегка приподнялся, устраиваясь поудобнее. Собственно, его сил хватило только на это. Угольно-чёрная плоскость «Зеркала» по прежнему была у его лица. И он по прежнему всматривался в его тёмные глубины. Там, внутри каменной плиты, вновь что то появилось… Это было… Это было…
    А что это было?!.
    Олаф сперва не понял. А потом…
    А потом новое видение навалилось на него всей своей тяжестью.
    Тёмная комната. Слишком тёмная, чтобы можно было хоть что то рассмотреть! Олаф висел в этой пустоте и не знал, что же ему теперь делать. Окружающий его мрак был полным, совершенно непроницаемым. Казалось – вытяни вперёд руку и можно было бы потрогать его кончиками пальцев.
    А потом была вспышка света. Совсем слабая, но её всё равно хватило для того, чтобы густой ночной мрак хоть немного расступился в стороны.
    Нет. Это был не факел. И не светильник. Просто кто то зажёг спичку. Маленький желтоватый огонёк вспыхнул в полной темноте и заколебался на лёгком ветру. Тёмная фигура сделала короткий шаг вперёд, бережно прикрывая горящий огонёк ладонью. Живой желтоватый свет выхватил из тьмы кусок твёрдой каменистой земли. И камень. Огромный плоский камень, лежащий на этой земле. На плоском камне кто то установил четыре свечи. Именно их и зажигал сейчас незнакомец. Он бережно обходил камень по кругу, осторожно поднося спичку к фитилькам свечей. Вспыхнул ещё один огонёк. Затем ещё один. И ещё. Четыре свечи на огромном угольно-чёрном камне. Они стояли правильным квадратом, желтоватое пламя слегка подрагивало. Оно то тянулось вверх, то в страхе прижималось к свечам. А незнакомец потушил спичку и отступил назад, остановившись на самом границе тьмы и света.
    Свист ветра где то вверху. Он нарушил мёртвую тишину этого места. Свист ветра вверху и скрип каменистой земли под ногами… Вот и всё, что Олаф мог расслышать. А потом, миг спустя, на тёмном небосводе показались луны!.. Две Сестры – Странницы внезапно появились на чёрном бархате небес и залили мир мертвенным серебристым светом. Олаф смог рассмотреть далёкие горные вершины, что острыми неприступными клыками тянулись к небесам. И… И всё!.. Лунного света было слишком мало!..
    Люди, стоящие на границе света и тьмы, пошевелились. Их было четверо. Четверо незнакомцев в ночи. Четыре свечи, горящие на угольно-чёрном камне. Тонкие ножи сверкнули в ночи, отражая гранями свет свечей. Незнакомцы, один за другим, протягивали вперёд руки и резали запястья. Тяжёлые капли живой крови окропили тёмный древний камень.
    И тут же, будто бы по сигналу, в слепых ночных небесах вспыхнули три звезды. Три Вестника! Олаф уже видел их. Огненное Око – тёмно-багровая звезда, сулящая смуты и войны. Око Богов – иссиня-белая звезда, сулящая новую надежду. И Око Изгнанных – серо-синяя звезда, сулящая гибель всего…
    Три звезды закружились на тёмном небосводе и замерли, выстроившись треугольником. Земля под ногами вздрогнула, точно приняла на себя чудовищный по силе удар. Далёкие горные вершины задрожали, вниз посыпались отколовшиеся камни.
    - Свершилось… - То ли крик, то ли вздох.
    Кто произнёс это слово? Не важно!
    Олаф чувствовал, что происходит что то страшное. Земля продолжала судорожно вздрагивать. Огромный угольно-чёрный камень тоже вздрагивал и вибрировал. По его тёмной поверхности прокатывались быстрые волны чёрно-багрового пламени. Трещины, что образовались на поверхности камня за бессчётные века, постепенно наливались ярким красноватым светом. Они ширились, углублялись!.. А потом яркое красное пламя и вовсе выплеснулось наружу! Оно в миг растеклось по земле, поглотив всё, до чего только смогло дотянуться. Яркие янтарные языки взметнулись вверх, к небесам, и внутри их проступила исполинская фигура.
    Человеческая?..
    Да нет же!
    Ни один человек не смог бы пережить такое!!!
    Это существо будто бы было соткано целиком из пламени. Оно пошевелило широкими печами и за его спиной распахнулись огромные чёрные крылья. Такие могли бы быть у дракона. Но… Но перед Олафом стоял не дракон!.. Это существо было похоже на человека. Но оно было другим!
    Существо повернуло рогатую голову и их взгляды встретились. Огненные глаза, пылающие янтарным светом и человеческие глаза, светящиеся синеватым сиянием.
    «ТЫ ОПОЗДАЛ! ВОЛХВ!..»

6: «Волхв.»

    (…Страшные видения закончились… А я… А я не знаю, что мне теперь делать!.. Как мне теперь поступить?.. Я бы хотел забыть всё то, что увидел в глубине каменного зеркала!.. Но… Но, к сожалению, это невозможно…
    Эти страшные видения врезались в мою память навсегда. Этот огненный дождь, падающий с тяжёлых свинцовых небес… Боги, сражающиеся с неведомыми мне противниками… Кто они были? Те самые Древние, Богиней которых является Матэя?.. Этого я тоже не знаю… Вопросов много, а вот ответов на вопросы нет совсем.
    Однако, одно я знаю точно – я приложу все силы для того, чтобы всё то, что я видел в Зеркале, никогда больше не повторилось!..)
Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10546 от падения Дракона.
Весна, лето.

    Боги… Как же холодно!..
    Олаф пошевелился. По крайней мере попытался это сделать! Тело подчинялось с огромным трудом. Спина, плечи и руки болели. Ног он вообще не чувствовал!.. И страшно хотелось пить…
    Олаф неловко покачнулся и упал на бок, при этом больно ударившись скулой о выпирающий из земли камень. Эта боль окончательно привела его в сознание. В голове прояснилось, мысли перестали метаться в гудящей голове и попытались выстроить хоть какое-то подобие логической цепочки.
    Нет. С этим потом. Он всё обдумает. Но потом! А сейчас ему нужно было подняться на ноги. Это главное!
    По телу растекалась предательская слабость и боль, но он всё же смог приподняться с земли и прислониться спиной к камню. Силы на этом иссякли. Дыхание с шумом вырывалось из груди, точно он гнался долгое время за кем то, мир перед глазами плясал и расплывался мутными пятнами.
    Олаф вытянул непослушные ноги и откинул голову, подставляя лицо ласковым солнечным лучам. Странно… Он точно помнил, что была зима. А теперь… Теперь, если он не ошибался, был самый разгар весны, почти что лето. В зимних одеждах было не просто тепло, было жарко и душно. Солнце приветливо светило с бездонных синих небес, легкий ветерок гнал куда то кучерявые барашки белоснежных облаков. Чуть в стороне шумели тёмной хвоей вековые ели. Они стояли высокой неприступной стеной, точно воины охраняющие границы своего мира. Почти на самой опушке зияла безобразная ямина. Края её оплыли и уже начали разрушаться и зарастать травой. Но Олаф помнил, что это за яма. Там начинался ход в древние подземелья, прорытые неизвестно кем и непонятно для каких целей. Около ямины, почти что на развороченном склоне, лежали человеческие останки. Длинный… Чуть ближе лежало то, что осталось от тела Хмурого…
    Олаф горестно вздохнул. Что ж… Значит, так должно было случиться…
    Опираясь рукой об «Зеркало» Олаф всё же смог поняться на ноги. Сперва его покачивало, сил не осталось совсем. А потом шум в ушах прекратился и мир перед глазами перестал раскачиваться. Силы постепенно возвращались к нему. Но… Но всё равно было трудно. Что то изменилось внутри него. Олаф просто чувствовал это, знал.
    Непослушные пальцы наконец справились с узлами перевязей и тёплый плащ упал с плеч. Вслед за ним последовала зимняя куртка. Сразу стало как то легче. Олаф вновь опустился на землю. Та была тёплой, успела уже прогреться под ласковыми солнечными лучами. Да и поверхность каменного «Зеркала» тоже больше не обжигала пронзительным холодом. Это был просто камень. Огромная каменная плита угольно-чёрного цвета. Рядом стояла точно такая же, но немного пониже. А чуть дальше ещё одна. И ещё. И ещё… Их тут было множество! Просто в прошлый раз большая часть из них была скрыта под глубокими зимними снегами и были видны лишь четыре самые большие плиты. Угольно-чёрная поверхность «Зеркал» была пустой, мёртвой. Не было больше ни ряби, ни серой колышущейся хмари сквозь которую проступали страшные сны-видения. Самый обычный камень. Разве что цвет странный – угольно-чёрный…
    Внезапно откуда то сверху на Олафа свалился… Что это было на самом деле, Олаф понял не сразу. Тяжёлый тёплый меховой комок упал на его плечи и с силой толкнул на землю. Олаф растянулся на траве, попытался закрыть лицо и горло руками. Но не помогло! Зверь куснул его за запястье и тут же ткнулся в лицо холодным носом. Огромные глаза зверя сверкнули весёлой зеленью.
    Кот! Только сейчас Олаф узнал лесного кота. Пятнышко улёгся на его груди и довольно мурчал. Глаза лесного кота светились, морда была довольной до безобразия. Олаф опустил руки на загривок зверя и пропустил между пальцами плотную длинную шерсть. За то время, что они не виделись, кот изменился. Он ещё немного подрос, стал тяжелее и сильнее. Теперь перед Олафом был матёрый лесной зверь, взрослый лесной кот.
    - Ну, ну… - Улыбаясь произнёс Олаф, гладя Пятнышко. – Я тоже по тебе скучал.
    - Мммуууаааррр… - Мявкнул кот в ответ и вновь ткнулся в лицо человеку мокрым носом.
    - Слезай давай, тяжело.
    Кот, точно поняв слова друга, спрыгнул на землю и замер неподалёку, приводя шкурку в порядок. Олаф вновь поднялся. Сел, прислонившись спиной к камню и блаженно вытянув ноги. Да… Трудно было поверить в то, что он часть зимы просидел здесь, около каменного «Зеркала.» Он этого просто не помнил.
    Кот внезапно сорвался с места и умчался в лес. Видимо, побежал охотиться. Или, может, у него какие другие дела были. Олаф вздохнул. Нужно было подниматься и продолжать свой путь. Вот только куда ему идти? Чужой мир… Чужая жизнь… Чужие законы…
    «Врата...»
    Это слово полыхнуло в голове подобно молнии. Перед внутренним взором тут же появилась небольшая комнатка. Каменные стены, глухой купол каменного потолка над головой. Двери не было и Олаф видел комнату целиком. Скруглённые стены были гладкими и ровными, но совершенно пустыми. Ни надписей на них не было, ни барельефов или фресок. Голый сероватый камень. Напротив двери, прямо в стене, было вырезано что то очень похожее на огромную арку. Она вытянулась от пола и до потолка. И внутри неё… Пространство внутри неё было затянуто грязным серо-чёрным дымом! Он клубился и вспучивался огромными пузырями, но не мог покинуть пределов арки.
    «Врата…»
    Олаф понял. Врата следовало закрыть. Закрыть навсегда!
    Сборы не заняли слишком много времени. Да и, если честно, собирать то Олафу было нечего. Все его вещи были с ним. Немного пошарив по карманам Длинного и Хмурого, Олаф разжился арбалетом, десятком болтов к нему и парой хороших ножей. Жаль, что еды в сумках бывших спутников не было совсем… Но с этим приходилось мириться. В конце концов, всегда можно было зайти в первую попавшуюся на пути деревеньку и купить себе что то. Вот только денег тоже совсем не было… Ну, как не было?.. В карманах куртки Хмурого Олаф нашёл пару мелких медных монет. Но… Этого было чудовищно мало!..
    Подхватив с земли куртку, Олаф направился к зияющей в земле дыре. Стенки хода оплыли, кое где успели зарасти травой и начали разрушаться.
    - Пятнышко!.. – Громко позвал Олаф, оглянувшись на тёмную стену леса.
    Кот не заставил себя долго ждать. Он выбежал из под самых корней ближайшей ели и замер у ног хозяина, пристально всматриваясь в его лицо.
    - Пошли… Нам идти нужно… - Тихо произнёс Олаф, положив руку на загривок лесного зверя.
    Первый шаг дался с трудом. Олаф сомневался в принятом только что решении. Кот вертелся около него, старался не отходить далеко. Очень часто Олаф ловил на себе взгляды лесного друга. В желто-зелёных глазах друга плескалось беспокойство. Кот будто бы чувствовал, что с хозяином не всё ладно… Чувствовал, но сделать ничего не мог.
    Олаф спустился на самое дно огромного провала и остановился. Земля под ногами была влажной и липла к подошвам сапог. В тени огромного камня, что выпирал из оплывающего склона, зеленела проплешина густого лесного мха. А рядом с камнем, справа, чернел провал вырытого мертвецами хода…
    Осторожный шаг вперёд. На Олафа дохнуло затхлостью и сыростью. Запах мокрой земли был сперва невыносим, хотелось зажать нос и не дышать, но спустя пару минуть он привык к тяжёлому влажному воздуху. Тут вполне можно было находиться. В конце концов он почти всю зиму провёл в подобных местах. Только вот тогда он был тут не один… Воспоминания о страшных полуживых существах, что сопровождали Хмурого с Длинным, всплыли в сознании совсем не кстати. Неприятный холодок пробежал по спине и Олаф передёрнул плечами. Сердце в груди бешено колотилось. Он пытался успокоиться, но не особо получалось. Хотя… Хозяев подземного хода пока что не было видно.
    Олаф сделал несколько шагов вперёд. Яркий солнечный свет остался где то позади. Лесной кот старался держаться рядом с хозяином, но иногда срывался с места и убегал вперёд. Хорошо, что не далеко, всегда оставался в пределах видимости. Он прыгал вперёд, зарываясь в ворохе сухих листьев, что валялись под ногами, и принимался что то ловить там, весело хлопая и перебирая лапами. В сумерках, что царили в этом месте, было не особо видно – чем именно кот там занимался. Наверняка ловил мышей или крыс…
    Под ногами шуршали сухие, давно побуревшие, листья. Земляные стенки хода были густо оплетены корнями растений. Видимо, именно они и не давали туннелям обрушиться. Свод над головой был низким, едва-едва можно было выпрямиться во весь рост. Сквозь небольшие отверстия вниз падали косые лучи солнечного света. Эти же лучи и разгоняли кромешный мрак, что мог бы царить в этом подземном мире.
    Сколько Олаф прошёл? Этого он сказать не мог… Просто не знал он этого! Он остановился лишь тогда, когда ноги стали совсем уж непослушными от усталости. Есть не хотелось, а вот от воды он бы не отказался. Он сидел, привалившись спиной к земляной стенке хода. Кот свернулся на его коленях клубочком и спал.

***
    Ход начал понижаться. Своды земляного потолка постепенно становились всё ниже и ниже. Идти дальше становилось неудобно. Олаф сперва просто касался головой об свод потолка, а потом ему и вовсе пришлось пригнуться. Последние несколько десятков метров пути он преодолел буквально на коленях. Свод опустился слишком низко, чтобы можно было хотя бы элементарно выпрямить спину. Спина гудела от усталости, ноги болели. А впереди путь ещё и преградило что то тёмное. Завал? Ход обвалился и перегородил часть туннеля?
    Олаф подошёл поближе. Слава Богам, ход не был повреждён обвалом! Просто он резко сворачивал в сторону и раздваивался. Место, где была развилка, было перегорожено. Массивные деревянные балки и подпорки упирались в свод потолка. Древесина была старой и успела не только потемнеть от времени, но и слегка подгнить. Олаф осторожно коснулся старой древесины, заглянул вперёд, в другой туннель. Там было всё то же самое, что и здесь. Те же земляные стены, опутанные корнями растений. Пол под ногами был покрыт ковром из давно высохших листьев. И, самое главное, потолок за развилкой резко поднимался и выравнивался.
    Резкий звук привлёк внимание Олафа и тот обернулся. Там, позади него, кот решил поточить об выпирающие из стены корни. Острые когти впились в древесину и оставили на ней глубокие царапины. Олаф улыбнулся одними глазами. Кот, это всё что у него было… Единственное существо, которому он был нужен…
    Олаф вновь обернулся к развилке и уже шагнул было сквозь арку из толстых брусков, когда его внимание что то привлекло. Там, почти под самым сводом, на толстенной балке что то было написано. Древесина потемнела от времени и надпись была едва видна. Но всё же… Олаф выпрямился, насколько это позволяли сделать низкие своду коридора, почти уткнувшись лицом в старую древесину. Света было чудовищно мало, но он всё же смог рассмотреть странные буквы, вырезанные на поверхности балки. Даже не вырезанные скорее всего, а будто бы процарапанные в древесине острыми когтями. Ему сразу же вспомнились прежние обитатели этих коридоров, (не совсем мёртвые, но и не живые существа) и по спине прокатилась волна неприятного холода.
    Надпись была старой, если не древней. Вязь странных буковок и пара похожих на царапины росчерков. Странный звон внезапно ворвался Олафу в голову, распугав мысли и затуманив сознание. Олаф покачнулся и затряс головой, пытаясь избавиться от странного звука. Но не помогло. Звон, звучащий сейчас только в его голове, только усилился. Мир перед глазами вновь покачнулся. Или это покачнулся сам Олаф??? Он не знал. Он ухватился руками за деревянную рамку, стараясь не упасть. Мир перед глазами полыхнул слепящим пламенем и надпись, которая сейчас была прямо перед лицом Олафа, внезапно изменилась. Буковки заплясали, сдвинувшись со своих мест, и стали меняться прямо на глазах. Ещё миг. И Олаф смог прочитать то, что выцарапал на балке неизвестный путник.
    «Забытый путь.» Было написано справа. Над тем коридором, что уходил налево, надпись гласила: «Новый Град.»
    Звон оборвался на особенно высокой ноте и мир погрузился в тишину. Тишину, прохладу и сумерки… Олаф ткнулся лбом в старую древесину, переводя дыхание. Стёр ладонью выступивший на лице холодный пот, пальцы слегка подрагивали. Кот подбежал и прижался к ногам, заглядывая хозяину в лицо. Олаф погладил лесного друга по спинке. Что ж… По крайней мере он знал, куда ему следует идти.
    Путь продолжился. Подземный ход разветвлялся ещё несколько раз, но Олаф каждый раз выбирал теперь нужное направление. Вот только шёл он не в Новый Град, хотя это и было бы логичнее. Олаф шёл на северо-запад. По Забытому Пути, к Потаённому Храму. Где то там были «Врата,» которые он должен был закрыть.
    Недостатка воды не было, а вот пища закончилась очень быстро. Нет. Олаф не голодал. Пока он не голодал… Но вопрос с едой следовало решить, как можно быстрее. Ну в самом то деле, не ловить же ему крыс и мышей вместе с котом?!
    Изредка в своде потолка попадались разрытые кем то дыры. Вот и сейчас Олаф стоял под таким вот отверстием. На улице сейчас был ясный солнечный день и в коридоре было светлее чем обычно. Солнечные лучи продирались сквозь плети затянувшего ход вьюна и падали вниз, заливая подземелье зеленоватым светом. Олаф подпрыгнул, ухватился за край ямы и попытался подтянуться. Удивительно, но края ямы не обвалились под тяжестью его тела. Ещё миг и он уже был на поверхности, переводил дух.
    Боги! Как же он соскучился по свежему воздуху и ветру! Олаф замер, подставив лицо солнцу и ветру. Над головой шелестел листвой лес. Но было заметно, что лес этот не тёмный. Не было сухостоя и поваленных древесных стволов. Хвороста тоже не было видно. А вон там пенёк. Явно работа дровосека. И свежая зарубка на стволе соседнего дерева.
    Всё это Олаф рассмотрел, лишь мельком взглянув по сторонам. Не зря Сергий учил его! Не зря!
    Глубоко в груди тревожно заныло. Воспоминания о смерти отца всё ещё были свежи, рана в душе так и не исцелилась до конца… Олаф глубоко вздохнул, отбрасывая от себя тягостные воспоминания и мысли. Пятнышко уже успел куда то умчаться по своим делам. Кот точно так же соскучился по лесу, как и сам Олаф. Ну, ничего страшного… Кот набегается и вернётся к нему. Так всегда было. И так будет… Олаф на это надеялся и верил в это.
    Лес был редким. На опушке не было никаких зарослей, всё давным-давно было вырублено и вычищено. Луговые травы качались под порывами ветра. Но ветер не был злым. Наоборот. Он нёс с собой тепло лета. Немного в стороне от опушки леса стояли домишки. Маленькие и низкие, но зато с крепкими дверями и со ставнями на окнах. Из труб поднимались струйки беловатого дыма. Значит, жители деревни здесь.
    Олаф напрягся и, стараясь лишний раз не попадаться на глаза местным, пошёл в перёд, к деревушке. Открытое пространство закончилось очень быстро и он затаился под хлипким редким забором, прислушиваясь. Где то впереди гавкнула собака. Видимо, почуяла чужака. Скрипнула дверь, что то упало. Упало тяжело, точно куль с мукой. Пару минут спустя Олаф смог расслышать приглушённое бормотание смертельно пьяного человека… Видимо, это он и свалился с крыльца, когда покидал дом…
    Вновь этот звон!..
    И на этот раз он ворвался в сознание резко, сразу взвинтив себя до очень высоких ноток.
    Олаф резко вскочил со своего места, схватился руками за виски и согнулся пополам. Он не в силах больше был терпеть этот звук!!!
    Протяжный звон, терзающий его голову изнутри, теперь буквально выл, подавляя все остальные звуки. Мир перед глазами закачался, поплыл мутными пятнами. Олаф покачнулся. Слепо взмахнул перед собой руками, пытаясь сохранить равновесие и не упасть… А потом всё пропало!
     Нет! Мир никуда не делся!.. Просто режущий слух вой оборвался на особенно высокой ноте и мир сразу погрузился в оглушающую тишину. Точно обухом по голове! Олаф стоял, бездумно пялясь в пространство широко распахнутыми глазами. Ничего не видел… И ничего не замечал…
    За хлипким забором, под которым он пытался укрыться, что то грузно зашевелилось. С земли начала подниматься огромная грузная фигура. Человек?.. Наверное, это тот пьяница, что свалился на землю… Олаф всё равно его не замечал!.. А человек уже подобрался к забору, ухватился руками за тонкие узкие доски, припал к щели глазом.
    - Чужак… - Послышалось из за забора. Голос был пьяным, язык едва-едва шевелился во рту. Удивительно, что этот человек вообще смог подняться на ноги!.. – Сейчас я тебя…
    Хлипкая преграда жалобно затрещала и выломанные доски посыпались на землю. В образовавшуюся дыру тут же просунулась всклокоченная голова. Широченные плечи не пролезли, пришлось выломать ещё пару досок. Пьяница, огромного роста и с широченными руками, остановился перед Олафом. Мутные глазки зло и пристально всматривались в лицо Волхва. А потом пьяница просто замахнулся и ударил…
    Боль вернула Олафа к реальности! Он отшатнулся назад, уклоняясь от следующего удара. Тело действовало сейчас будто бы само по себе, разум просто наблюдал и бесстрастно фиксировал уже произошедшие события.
    Олаф отшатнулся в сторону, уходя прямо из под приближающегося к лицу кулака. Правая рука взметнулась, отталкивая руку противника вверх и немного в сторону. Левая же рука Олафа скользнула за спину, к перевязи. Пальцы сомкнулись на рукояти топорика. Рывок! Короткий размах и удар. И узкое полукруглое лезвие впилось противнику прямо под рёбра.
    Пьяница покачнулся и, невнятно хрюкнув, повалился на бок. Рубаха справа быстро пропитывалась выплёскивающейся из раны кровью. Человек пытался подняться на ноги, мычал что то неразборчивое… Но Олаф видел, что тот уже мёртв…
    - Где я?.. – Голос, сорвавшийся сейчас с губ, был совсем чужим. Он был холодным и безразличным. Таким же холодным был сейчас и взгляд Олафа. И глаза его вновь светились синеватым пламенем! – Отвечай! Облегчи свой уход…
    Где то за спиной, по ту сторону забора, вновь хлопнула дверь. Послышались приглушённые расстоянием шаги и голоса. Кто то из местных вышел посмотреть на источник шума?.. Может и так. Только вот Олаф не испытывал страха перед ними. Для всех было бы лучше, если бы его сейчас никто не беспокоил.
    - Так где я нахожусь? – Он низко склонился над лицом умирающего, вдыхая резкий запах алкоголя и чеснока. – Просто представь, я смогу прочитать твои мысли.
    Горящий синим пламенем взгляд впился в стекленеющие глаза умирающего. Мир перед Олафом на миг затуманился, а потом он увидел…
    Он воспарил высоко над землёй. Земля была скрыта пеленой плотных серых облаков. Они расстилались под ним безбрежным заснеженным полем, а над головой раскинулось бездонное синее небо. И солнце. Оно роняло вниз свои лучи, заливая снежное поле золотистым светом. Олаф сделал широкий круг. Потом ещё один. И ещё. Вон там! В облачном покрове был разрыв! И солнечный свет просачивался сквозь него и падал вниз, в мир смертных, узким золотистым столбом. И Олаф тоже решил воспользоваться этим разрывом.
    Влажная вата облаков на миг охватила его со всех сторон, а потом Олаф вывалился вниз. Земля показалась внезапно. Огромное зелёное поле, опоясанное со всех сторон тёмными горными вершинами. Степные травы гнулись к земле под порывами ветра, но почти сразу выпрямлялись, подставляя ласковым солнечным лучам головки с белоснежными соцветиями. В некоторых местах цветов было так много, что раскинувшаяся внизу степь казалась залитой пеной. Океан степных трав пронзала ровная сероватая стрела дороги. Единственная дорога, тянущаяся от подножия гор на востоке к Потаённому Храму на северо-западе.
    Олаф резко тряхнул головой, вырываясь из царства видений. Человек у ног лежал неподвижно. Даже не дышал. Мертвец… Ну и пусть!
    За спиной вновь послышались шаги. И на этот раз они были ближе. Кто то приближался к забору. Олаф обернулся. Решение пришло само собой. Нужно было уходить! Тем более, он узнал всё что ему было нужно. А вопрос с провиантом он как-нибудь решит чуть позже… Лишние смерти ему были не нужны!..
    Олаф быстро побежал к недалёкому лесу. Удивительно, но Пятнышко уже ждал его там! Лесной кот сидел на опушке, между корней старой липы, и ждал. Хвост его нетерпеливо подёргивался, но кот всё равно приветливо мявкнул подбежавшему хозяину. Олаф с разбегу прыгнул в огромную ямину провала. Тело пробило крышу из стеблей вьюна и погрузилось в полумрак подземелий.

***
    Очередная развилка… Олаф остановился, положив руки на потемневшую от времени древесину балок. Да… Эта древесина помнила тех, кто создал эти подземелья… И эти знания были где то там, внутри неё. Нужно было только освободить память. Помочь ей освободиться.
    Олаф закрыл глаза, сосредоточившись на спящей памяти. Кончики пальцев слегка закололо, будто бы они немного онемели. А потом сквозь его тело пронеслась волна холода. Иголочки пронзительной стужи расползались по телу Олафа, превращая живую плоть во что то иное. Вот что??? Об этом Олаф не задумывался… Зачем? Сейчас ему нужна была скрытая в мёртвой древесине память.
    Холод расползался по телу. Глаза были закрыты, но Олаф всё равно видел. Сперва это были просто разноцветные пятна. А потом они стали отчётливее, ярче, обрастая многочисленными деталями.
    Перед внутренним взором застыл монах. Сероватое облачение до пола, стянутое на поясе простой верёвкой. Глубокий капюшон скрывает лицо в тени. Вот только… Вот только в глубине капюшона горят малиновым огнём отнюдь не человеческие глаза!.. Они точно звёзды во тьме небес!..
    «Ты пришёл ко мне… Волхв…»
    Тихий, едва различимый шёпот. Будто бы вздох ветра в глухой ночи.
    «Значит, час наш близок…»
    Монах резко развернулся. Серые одежды распахнулись на худом костлявом теле подобно огромным кожистым крыльям. И мир потонул в густом мраке. Нет… Поглотивший мир мрак был не таким уж и густым. Впереди что то светилось. Слабенький огонёк подрагивал и мигал.
    Свеча! Свеча, горящая во тьме ночи.
    И даже не одна, а целых четыре свечи.
    Свечи стояли на огромной каменной плите, выхватывая из сумеречного ночного мира лишь маленький кусочек реальности. И на самой границе желтоватого света вновь стояли четверо!
    Всё повторялось вновь!..
    - Нет!!!
    Голос Олафа громом прокатился по туннелям подземелий, разорвав в клочья плотную пелену видений. Руки его оторвались от холодной поверхности балок. Пальцы дрожали… Да и он сам тоже!.. Опорные бруски, (да и сама балка тоже!) покрылись тонким слоем льда. Синеватые иней расползся и по стенам тоже. Длинные хрупкие иголочки с тихим звоном обламывались и гибли…
    Всё.
    Мир перед глазами раскачивался и подёргивался туманом, но Олаф справился с головокружением.
    Всё. Теперь он знал всё, что ему было нужно. Древняя древесина отдала ему все свои знания без остатка. Теперь… Теперь нужно было спешить…
    Олаф вновь положил на арку руки. И вновь древесина отозвалась пронзительным холодом. Но на этот раз всё было немного по другому. Олаф теперь мог контролировать те силы, которые пробуждал ото сна. Холод прокатился по его телу, пытаясь заморозить кровь в жилах, и вырвался на свободу через кончики пальцев. Старая древесина под пальцами ощутимо вздрогнула, точно живое существо. Пространство исказилось и по ей поверхности пробежали волны ряби. Иглы синеватого инея вновь начали расти на брусках и земляных стенах, но Олаф не обращал на это внимания. Он был сосредоточен на другом. Внутри деревянной арки заклубилась едва видимая дымка. Она поднималась от земли невесомым полупрозрачным туманом и тянулась к потолку беловатыми щупальцами.
    - Пятнышко! Идём! – Олаф не стал ждать. Он резко оттолкнулся руками от деревянных балок и шагнул в беловатую дымку. Он чувствовал, что кот последовал за ним.
    На миг мир потонул в густом зеленоватом тумане. Но так было лишь миг. Олаф стоял у точно такой же деревянной арки, какую оставил миг назад за спиной. Ничего вроде бы не изменилось. Только вот надпись на балке над головой была другая! Теперь она гласила:
    «Потаённый Храм.»
    Всё. Он был у цели. Осталось только самое малое – закрыть «Врата» навсегда!
    За деревянной аркой обнаружился тупик. В сводах потолка зияла дыра с рваными краями. Видимо, это и вправду был конец пути… Олаф ухватился за свисающие сверху корни и, подтянувшись, перевалился через край. Удивительно, что земля под тяжестью его тела не обвалилась вниз!..
    Травы здесь почти не было. И, несмотря на разгорающуюся весну, здесь было довольно прохладно. И ничего удивительного!.. «Потаённый Храм,» (насколько Олаф помнил уроки Сергия,) находился далеко на севере. Весна здесь наступала позже, чем в Речном Крае, а лето было очень коротким.
    Олаф разогнул ноющую спину. Лесной кот стоял рядом, прижавшись к нему тёплым боком. Зверь настороженно оглядывался по сторонам, ему что то не нравилось. Плотная шерсть на загривке начала подниматься дыбом.
    Да… Здесь и вправду было неуютно. Со всех сторон, куда не посмотри, к небесам вздымались тёмные громады гор. Чуть в стороне вилась сероватой лентой усыпанная гравием дорога. Вот только… Вот только было заметно, что этой дорогой уже очень давно никто не пользуется. Степные травы постепенно поглощали её, прорастая прямо сквозь толстый слой каменной крошки.
    Дыра, из которой они с котом вылезли минуту назад, располагалась прямо под крепостной стеной Храма. Чуть в стороне зиял провал в стене. Когда то давно там были ворота. Но створки то ли сгнили, то ли их просто сняли за ненадобностью… Олаф этого не знал.
    Стены были толстыми, сложенными из тёмного камня. Понизу к каменной поверхности прилепились пятна тёмно-зелёного мха. Пол ногами хрустела каменная крошка. Собственно, это был единственный звук, который нарушал поселившуюся в этом месте вековую тишину. Внутренний двор был завален каким-то хламом. Здесь было всё вперемешку – и камни, и битая черепица, осколки стекла и листы позеленевшей меди. Вдоль крепостных стен из груд мусора вздымалось то, что когда то было хозяйственными постройками и казармами.
    Посередине двора стоял сам Храм. Да. Это было именно то место, которое Олаф видел в своём видении! Вот только в видении он видел рождение Храма. А в реальном мире Храм давно был заброшен…
    Величественное здание с укором взирало на остановившегося перед ним чужака. Пустые тёмные провалы стрельчатых окон. Просевшие крыши. Сбитая кем то лепнина… Всё было обезображено почти до неузнаваемости… И казалось, что само здание Храма потемнело от скорби и обиды. Камень, из которого были сложены стены, почернел. Теперь Храм был угольно-чёрным. Мрачные древние стены без остатка поглощали падающий на них солнечный свет.
    Скрип каменной крошки под ногами.
    Олаф повернул голову на звук.
    Ступени Храма растрескались и были выщерблены. Сорванные с петель двери валялись на земле возле стены. Там, в темноте дверного проёма, кто то был. Олаф напряг зрение, его рука сама собой потянулась к поясу. Пальцы коснулись рукояти топорика. Меч тоже был! Но топорик был как то роднее и привычнее.
    Вновь скрип каменной крошки. Осторожные крадущиеся шаги. В тёмном проёме обозначилась ещё более тёмная фигура. Человек стоял на самой границе света и темноты. Солнечные лучи падали сверху, но не могли осветить крыльцо старого Храма. Стоящий там человек кутался в какое-то тряпьё, старое и бесформенное. Какой-то монашеский балахон… На поясе простая верёвка, на голове – огромный капюшон.
    «Волхв… Ты пришёл к нам…»
    Бесплотный шуршащий голос прозвучал в голове Олафа. Незнакомец наконец сделал осторожный шаг вперёд, выходя из полутьмы на солнечный свет.
    «Я знаю, зачем ты пришёл, Волхв… Но мы не позволим тебе совершить задуманное…»
    Тихий голос. Так мог бы говорить призрак или дух.
    Человек и вправду был облачён в монашеские одеяния. Вот только они были очень древними. Ткань рассыпалась. В некоторых местах виднелись дыры и прорехи. Когда то давно эти одежды может и выглядели достойно, но теперь плотная ткань выгорела, вытерлась и была очень грязной. Да и был ли он, вышедший на крыльцо Храма, человеком?..
    «Когда то был…» - Прошептал призрачный голос, будто прочитав мысли Олафа. - «Но теперь я Вестник…»
    Существо сделало ещё шаг вперёд и остановилось. Ветер, сорвавшийся с горных вершин, растрепал его одежды и Олаф смог рассмотреть лицо Вестника. Лицо было невероятно худым. Тонкая бледная кожа, плотно обтягивала плоть. Заострившийся нос и скулы, тонкие плотно сжатые губы. И глаза… Огромный глазницы были до краёв полны плотного чёрного мрака и там, в этой беспросветной черноте, точно булавочные головки горели яркие малиновые звёзды.
    Олаф наверно отшатнулся от неожиданности. Или сделал ещё что то… Но Вестник внезапно засмеялся. Злой скрипучий смех нарушил тишину мёртвого Храма. Взмахнул тонкой рукой, подавая кому то сигнал. Залежи мусора задрожали, расползаясь в стороны, и из под куч мусора начали подниматься мертвецы!.. Проклятые!!! Тощие фигуры. Из под сухой плоти виднелись кости. Глазницы пустые, чёрные. Но Олаф чувствовал, как их взгляды впились в него!.. Некоторые из них держали в костлявых руках оружие – изъеденные ржавчиной мечи и топоры.
    Кучи хлама и мусора разъезжались в стороны, выпуская на волю мёртвых воинов. Худые фигуры раскачивались из стороны в сторону. Было видно, что движения даются им с огромным трудом. Но мертвецы всё равно упрямо шли вперёд.
    Пронзительный звон разорвал сознание Олафа на части! Но… Олаф почти не обратил на него своего внимания. Привык уже! Пронзительный холод уже привычными волнами прокатился по жилам его тела. Кровь сперва застыла, пронзённая мириадами ледяных иголочек, а потом превратилась в огонь.
    Время будто бы остановило свой бег, замерло на месте. Но не для Волхва! Олаф резко обернулся, стряхивая с кончиков пальцев нити невесомого тумана. Белоснежная пелена сорвалась с пальцев и упала на спину бегущего через крепостной двор кота. Туманные нити вытягивались, опутывая лесного зверя. Ещё миг и нити опутали его целиком!
    Олаф улыбнулся одними уголками губ. Он представлял, какой будет реакция Пятнышка. Ничего! Потерпит! Зато теперь Олаф был на все сто уверен в том, что с его лесным другом ничего не случится.
    Время возобновило свой бег. Мертвецы неуклюже переставляли ноги и пытались размахивать своими мечами. А Олаф… Олаф просто стоял и ждал. Он вновь наблюдал за всем будто бы со стороны.
    Вестник неподвижно стоял в дверях Храма. Малиновые звёзды зрачков разгорались в темноте огромных глазниц всё сильнее и сильнее. Он был уверен в своей победе и правоте! Олаф тоже верил в свою победу.
    - Аррргхххх…. – Злобный стон послышался совсем близко и Олаф резко обернулся.
    За его спиной стоял мертвец с уже занесённым для удара мечом. Лицо-череп было обтянуто давно высохшей кожей. Вместо глаз – дыры. С худых плеч свисали клочья старой ржавой кольчуги. Левой руки не было. Отгнила? Или когда то давно он потерял её в битве?.. Этого Олаф знать не хотел!
    Левая рука уже привычным движением скользнула за спину. Пальцы правой руки сжали рукоять меча.
    Мертвец размахнулся слишком широко. Олаф ударил его ногой в грудь, отбрасывая от себя. Сверкнула сталь обнажённого меча и голова мертвяка скатилась с плеч. Короткий шаг вбок и ещё один удар, наискось, справа на лево. Острый клинок развалил следующего противника пополам, от левого плеча до поясницы. Острый клюв топорика впился под рёбра и разворотил грудную клетку с другой стороны.
    Олаф рубил мертвецов. Те падали на землю, но не умирали. Они продолжали жить своей странной жизнью. Руки и ноги продолжали двигаться. Они ползли к Олафу, цепляясь костлявыми пальцами за землю. Жуткие мёртвые лица были искажены не только смертью, но и дикой нечеловеческой ненавистью. А в пустых глазницах клубилась непроглядная тьма.
    - Хватит с меня!.. – Прохрипел Олаф, отбивая очередной удар мертвеца. Он уже устал, руки и плечи налились тяжестью. Каждый удар отзывался в спине тупой тянущей болью. А вот его противники не знали усталости! Жаль…
    Он не понимал, откуда в его голове брались древние знания. Но сейчас это было и не важно. Главное, что он мог ими воспользоваться!
    Олаф сосредоточился и потянулся своим сознанием к источнику силы. «Сердце мира» тут же отозвалось на его зов. Кровь в жилах Олафа забурлила, когда потоки Силы потекли сквозь его тело. Земля под ногами вздрогнула, мелко задрожала. Плиты, которыми был вымощен двор Храма, разъехались в стороны и вздыбились, обнажив сырую чёрную землю. Олаф отвлёкся от наседающих на него мертвецов. Взгляд его глаз (глаз, пылающих синим пламенем!) опустился вниз. И земля у его ног начала расходиться в стороны! Сперва это был просто провал. Но он становился глубже. Будто бы огромные невидимые руки разгребали в стороны землю и камни.    
    «Мы не позволим тебе!..» - Голос Вестника ворвался в сознание, но Олафу было уже всё равно.
    Он прыгнул в образовавшийся у его ног тёмный колодец. В лицо дохнуло затхлостью и сыростью. Ветер свистел в ушах. Сколько он падал? Не важно. Всего лишь миг!
    Полёт оборвался внезапно. Олаф больно ударился ногами об пол. Не смог удержать равновесие, упал и покатился. Вокруг него была кромешная тьма. Тьма и тишина. Лишь только его хриплое дыхание да звон ударившейся об камень стали нарушали вековую тишину.
    Пыль, скопившаяся на полу за незнамо сколько веков, поднялась в воздух и висела теперь удушливой завесой.
    - Свет! – Олаф не узнал своего голоса. И дело было не в том, что от него тут же родилось многоголосое эхо. Просто его голос тоже изменился…
    Будто бы откликнувшись на голос, над головой Волхва тут же вспыхнул небольшой беловатый шарик. Холодный белый свет разорвал темноту и тени метнулись прочь, силясь спастись от губительного пламени. Огненный шарик, точно живой, поднялся немного вверх и остановился на месте. Беловатого света было вполне достаточно для того, чтобы рассмотреть это место.
    Длинный каменный коридор. Древняя кладка. Очень древняя!.. На стенах когда то висели кованные подставки для факелов и светильников, но металл давно истлел и распался красноватой ржой. Время перетирало в прах всё, до чего только могло дотянуться… Над головой глухой каменный свод. Хотя нет. Теперь в своде зияла дыра, сквозь которую Олаф сюда попал. Под ногами был всё тот же камень. Камень и пыль…
    «Мы не позволим тебе!..»
    Голос Вестника настиг его. Сверху, из дыры в своде, посыпались комья земли, песок и камешки. Вестник решил последовать за ним! Что ж… У Олафа не было другого выхода, кроме как принять бой.
    Сквозь дыру в своде пролетел тёмный комок, ударился об каменный пол и покатился. Пыль, потревоженная новым пришельцем, вновь взвилась в воздух. Олаф закашлялся, дышать стало совсем невозможно.
    «Мы тебе не позволим…»
    Вестник зашевелился, поднимаясь на ноги. Тело после падения подчинялось плохо и наверняка было сильно поломано. Но Вестника это не останавливало!
    Существо наконец встало на ноги, выпрямившись во весь рост, отряхнуло с бесформенных монашеских одеяний грязь и взглянуло на Олафа. Два малиновых глаза-звезды на мертвенно-бледном лице!..
    «Мы тебе не позволим...»
    Вновь, как заведённый, повторил Вестник, сверля огненными буркалами Олафа.
    «Мы слишком долго ждали возвращения нашего господина, что бы отступить теперь…»
    Короткий шажок вперёд. Руки Вестника поднялись к груди, костлявые пальцы сплелись в какую-то замысловатую фигуру. Миг! И в руках Вестника, прямо из ничего, появился огромный меч! Широкое чёрное лезвие, витая рукоять. По клинку, от рукоять к острию, прокатывались тёмно-багровые волны. Нет. Это был не огонь, а что то совершенно другое. Тёмное пламя прокатывалось будто бы внутри самой воронёной стали. Олаф понимал, что так не бывает… Но он это видел!..
    «Великий Дракул возродится для блага нашего мира!..»
    Руки Вестники пришли в движение. Огромный двуручник взвился в воздух с такой лёгкостью, точно ничего не весил. Широченное лезвие со свистом рассекло воздух. Но коридор был слишком узким и лезвие огромного двуручника лишь чиркнуло остриём по монолитной каменной стене. Яркие злые искры полетели во все стороны.
    Вестник со звериным рычанием вновь занёс меч над головой. Отступать он не собирался. Олаф впрочем тоже! Меч в его руках казался игрушечным. А топорик… Олаф бросил взгляд в сторону… Ага. Вот и он! Топорик валялся на полу, немного в стороне, зарывшись в слой вековой пыли.
    Воронёный двуручник пошёл вниз. Медленно… Как же медленно он опускался!.. Олаф перекатился через плечо, подхватывая с пола топорик. Пальцы сжались на такой привычной рукояти. И тут же отпустили её, отправляя топор в короткий полёт к противнику.
   Всё происходило слишком быстро и Вестник не успел закрыться! Топорик взрезал разделяющее противников пространство и с противным влажным стуком впился Вестнику в правый бок, прямо под рёбра. Тот покачнулся, сделал неуклюжий шаг вперёд и…
    Двуручник с лязгом впился остриём в пол, а Вестник теперь тяжело опирался на крестовину рукояти руками.
    Всё закончилось?.. Олафу в это что то не верилось. Он не верил в то, что вот так вот легко мог победить это существо. Существо, которое прожило в этом мире незнамо сколько веков.
    «Слишком долго, смертный… Я прожил в этом мире слишком долго…»
    Вестник неуклюже пошевелился, пытаясь шагнуть вперёд. Одежды его справа окрасились в тёмное.
    «Когда то, много веков назад, я был таким же, как ты… Я был наивным… Я верил… Я служил этому Храму!..»
    Олаф молча наблюдал за тем, как Вестник осторожно ухватился костлявыми пальцами за рукоять топорика и вытянул широкое лезвие из раны.
    «А потом пришли они… Пришли и разрушили всё то, что я клялся оберегать и хранить!..»
    Топорик упал на пол, с лязгом запрыгав по каменным плитам.
    «Дракул, великий Дракон, пал!.. Но Врата то остались… Вот они!.. За моей спиной!.. Мы сберегли их… И новый Дракул отблагодарит нас за это!.. Мы станем новыми Богами этого мира!..»
    Удар был внезапным! Остриё чёрного меча мгновенно вспорхнуло вверх и метнулось вперёд, к груди Олафа. Тот едва-едва успел отпрянуть назад и закрыться. Клинки столкнулись, радостно зазвенев. Вестник наносил удары вновь и вновь, вкладывая в них всю свою силу. Олаф же отступал шаг за шагом, уйдя в глухую оборону. По сравнению с огромным двуручником, его меч казался игрушечным. Да и опыта у этого существа было намного больше!..
    Олаф отступал под градом ударов. Беловатый свет падал сверху, освещая небольшой участок коридора. Под ногами что то иногда хрустело, будто бы противники наступали на тонкий осенний лёд. Каждый удар отзывался в спине Олафа острой болью. Плечи онемели, а кистей рук он почти не чувствовал. Удивительно, как он вообще ещё мог сражаться!..
    Поворот!
    Коридор резко вильнул в сторону и расширился. Эх… Жаль, что дверей не было! Олаф побежал вперёд, стараясь хоть немного оторваться от своего противника. Огненная сфера, по прежнему висящая у него над головой, осветила беловатым светом всё те же каменные стены. Холодные и глухие. Над головой они смыкались глухим каменным сводом. Не было дверей! И развилок то же не было… Под ногами что то противно хрустело. Олаф бросил быстрый взгляд вниз и холодок пробежал у него по спине. Всё это время он буквально шёл по костям умерших здесь когда то людей! Древние кости белели в пыли, устилая пол ровным причудливым ковром.
    А впереди всё же что то было! Дверь? Или очередной поворот?..
    «Зал Врат…»
    Вестник медленно вошёл в зал. Он больше не торопился. Он знал, что Олаф никуда теперь от него не сбежит.
    «Именно здесь, много тысячелетий назад, умер мой единственный сын…»
    Что это? Олаф мог ошибаться, но в голосе Вестника ему послышались нотки боли.
    «Здесь он и воскрес!.. Древние вернули его к жизни…»
    Вестник остановился, окинул вытянутый зал оценивающим взглядом и вновь пошёл вперёд. Двуручник вспорхнул вверх, готовясь к новому удару. Рана от топора никак не мешала ему. Казалось, что он даже не замечает её. Его движения вновь были быстрыми и отточенными.
    Олаф отступил под обрушившимся на него градом ударов. Звон стали метался между стен глухого каменного мешка и никак не мог найти выход.
    Удар! Ещё один удар.
    Олаф покачнулся, но всё же устоял на ногах. Глаза Вестника зло сверкнули в полутьме огромного капюшона. Огромное широкое лезвие с приглушённым свистом вспороло воздух у самой груди Волхва. Чёрное остриё лишь самую малость не достигло своей цели! Руки вестника напряглись, вскидывая чудовищный клинок для нового удара. Он забыл о защите! Грудь его на миг открылась для удара и Олаф решил этим воспользоваться.
    Страх?.. Да. Олафу было очень страшно… Но… Но у него не было другого выхода!.. Только так. Если суждено умереть сейчас… Что ж… Так тому и быть!..
    - Аааа!!!
    Прямой и честный удар всегда самый надёжный. Эти слова Олаф до сих пор помнил. Уроки Сергия очень многое ему дали, очень многое.
    Олаф ухватился за рукоять меча обеими руками и бросился вперёд, к Вестнику. Огромный двуручник взлетел в воздух и замер. Вестник всё понял!!! Но остановить свой меч он уже не мог!.. Воронёный клинок по инерции продолжал движение.
    Меч Олафа впился в грудь Вестника. Может быть там когда то и было сердце, но Олаф сомневался в этом… Всё же Вестник уже давным-давно не был человеком! Тонкое лезвие с хрустом впилось в плоть Вестника. По рукам стегнуло болью. Создавалось такое впечатление, будто Олаф пытается рубить не плоть, а плотную древесину.
    Рот Вестника исказился в страшном оскале. Малиновые глаза-звёзды вспыхнули ещё ярче. Олаф резко дёрнул меч на себя, вырывая его из раны, и тут же рубанул им наотмашь, рассекая тело Вестника от плечо до пояса. Ударил, вкладывая в удар все свои силы!
    Вестник вздрогнул. Судорожно дёрнулся всем телом. Руки его разжались и огромный двуручник с грохотом улетел в другой конец зала. А тело Вестника повалилось на пол… Олаф не мог в это поверить. Вестник лежал. Лежал без движений. И глаза его погасли… Навсегда. Лишь только мертвенно-бледные губы продолжали шевелиться.      
    «Всё началось здесь… И закончится всё тоже здесь… И сейчас… Моё имя – Дарий…»
    Голос оборвался. Вестник наконец то обрёл покой…

***
    Коридор вновь погрузился в тишину. Не было больше слышно ни звона стали, ни криков, ни хруста костей под ногами. Олаф стоял возле тёмного дверного проёма и никак не мог решиться войти внутрь. Страх тоже ушёл без следа. Внутри Олафа поселилась какая то пустота. И… И он не знал, что с этим теперь делать и как с этим бороться… Пустота медленно поглощала его душу, его память, его самого. Оставляя после себя лишь зимний холод. Пустота пожирала его…
    Олаф осторожно шагнул вперёд, к дверному проёму. Огненная сфера, так и парящая над его головой, послушно поплыла следом за ним, выхватывая из густого мрака жалкие обрывки былого величия Потаённого Храма. Каменные стены плыли по бокам. Над головой и под ногами тоже был глухой холодный камень. Олаф остановился на пороге комнаты. Дверь конечно же когда то была! Массивная, вполне возможно, что металлическая! Но вот куда она делась было непонятно… В стене остались лишь массивные стальные крюки и широкие навески, на которых когда то висели створки дверей.
    За порогом была совсем небольшая комнатка. Скруглённые стены. Совершенно пустые. Никаких украшений или чего либо подобного. Лишь глухая каменная кладка и всё! Лишь только напротив дверного проёма в каменных блоках было вырезано что то очень похожее на огромную арку. Арка тянулась по стене от пола к сводчатому потолку. Резные каменные рамки снаружи и идеально гладкая поверхность внутри.
    Олаф смотрел на это точно заворожённый. Первое, что пришло ему в голову, это были каменные «Зеркала!» Именно на них было похоже то, что Вестник назвал «Вратами.» Вот только это «Зеркало» не стояло в где-нибудь в поле, а было намертво вмуровано в каменную кладку стен.
    Мысли… Мысли…
    И кто же те четверо, что прольют свою кровь на древний алтарь???
    Вопросов было слишком много. А вот ответов не было совсем.
    Олаф медленно подошёл к огромному «Зеркалу» и остановился. Замер на месте, точно окаменев. Пустой взгляд… Синеватое пламя внутри глаз всё ещё пылало, но с каждым новым ударом сердца оно становилось всё бледнее и бледнее. Пока совсем не умерло… Глаза Олафа стали окончательно пустыми и безжизненными, точно цветное стекло. Он стоял и смотрел на «Зеркало…» Даже не так. Он смотрел не на «Зеркало,» он смотрел в «Зеркало.»
    Словно завороженный… По сути так оно и было!.. Гладкая каменная поверхность «Зеркала» сперва слегка потемнела. Серовато-белый цвет камня потемнел, налившись свинцовой тяжестью. А потом он и вовсе почернел. По угольно-чёрной поверхности пробежала быстрая рябь, точно от брошенного в старое озеро камня. Волны густой черноты разбежались во все стороны, но преодолеть рамку арки так и не смогли. Пока что не смогли!.. Чернота бурлила и перекатывалась с места на место, точно кипящая жидкость. На поверхности иногда вырастали пузыри. Вырастали и тут же лопались, выплёскивая наружу клубы густого серого пара. Пара ли? Или всё же дыма?.. Олаф не знал… Он ничего не знал! Просто стоял и смотрел на то, что происходит…
    Серый дым медленно затягивал бурлящую черноту «Зеркала.» Серая клубящаяся дымка очень быстро поглотила в своих глубинах бездонную черноту. А потом она поднялась ещё немного и перетекла через резную границу арки. Туманные щупальца вывалились на пол и начали растекаться, заполняя собой небольшую комнатку. Пол быстро скрылся под туманными волнами. Теперь Олаф стоял по колено в густом серо-белом тумане. Плети тумана лениво ворочались, перетекая с места на место. Они то опадали, пугливо прижимаясь к полу, то поднимались вверх, пытаясь дотянуться до пояса стоящего внутри него человека.
    Взгляд Олафа упёрся в тусклую поверхность «Зеркала.» Густая туманная дымка бурлила, становясь то гуще, то бледнее. В какой-то момент он, Олаф, вновь смог рассмотреть чёрную каменную поверхность. Теперь она блестела, точно политая маслом или кровью, и на гладкой чёрной поверхности пылали багровым огнём какие-то символы. Они разгорались всё сильнее и сильнее, прожигая серую клубящуюся пелену. И они, эти символы, начали пульсировать, точно живое сердце!..
    «Что ты за тварь?!»
    Белая муть, которой была затянута поверхность «Зеркала,» шарахнулась в стороны, наконец обнажив угольно-чёрную поверхность.
    «Что ты за тварь?!!»
    Этот голос не мог принадлежать человеку!
    Олаф напряг зрение и увидел в черноте «Зеркала» того, кто произносил эти слова.
    Всё же это был человек… Человек ли?.. Волосы пепельного цвета были стянуты на затылке пучком. Белая рубаха была заправлена в чёрные штаны. Кожа вроде бы… Кожа, при чём очень дорогая и очень хорошей выделки! На поясе, на широкой перевязи, висели два кинжала. Один совсем тонкий и длинный, точно зубочистка. Второй был намного шире и длиннее первого почти на ладонь. Брови незнакомца были сдвинуты на переносице, яркие серо-зелёные глаза с ненавистью взирали на кого то, пока что невидимого Олафу.
    Незнакомец падал вниз. Падал с головокружительной высоты! Руки были раскинуты в стороны, точно крылья. Ветер трепал рубашку, пытаясь сорвать её с худого тела.
    Полёт в пустоту оборвался внезапно. Только что светило яркое солнце, солнечные лучи били прямо в глаза, а теперь мир резко погрузился во тьму. Во мрак и холод! Теперь уже сам Олаф летел сквозь кромешный мрак. Летел?.. Или всё же падал?!
    Да нет же!!! Вот же он, стоит на холодной каменистой земле! А тьму прямо перед ним вновь пронзили огоньки вспыхнувших свечей!.. И вновь какие-то люди протянули вперёд руки и полоснули острыми клинками по своим запястьям… Тёмная кровь брызнула из ран, окропив древний алтарь.
    Кто же эти люди?
    Кто же они?!!
    Олаф понимал, что именно они будут решать судьбу этого мира!
    Понимал! Но всё же…
    Кромешный мрак прямо перед глазами внезапно изменился. Он будто бы окрасился тёмно-багровым и стал не таким густым, как раньше. Олаф смотрел прям перед собой… Огоньки свечей, что ещё миг назад разгоняли кромешную тьму, исчезли. Свечи не просто погасли. Нет! Их просто не стало. Они растворились в воздухе, будто бы их никогда и не было. А кровь… Кровь, окропившая древние камни под ногами, будто бы стала раскалённой лавой!..
    Капли крови падали на землю сгустками огня и тут же исчезали, прожигая камень насквозь. Вверх выстреливали струйки едкого чёрного дыма. Их становилось всё больше и больше. Дышать стало трудно! Едкий дым забивал горло, заставляя Олафа давиться от кашля.
    Земля вздрогнула! Сухой треск разорвал мёртвую тишину и по каменистой поверхности, на которой стоял Олаф, во все стороны побежали плети трещин. Они ширились, разбегаясь всё дальше и дальше. И сквозь них к небесам потянулись струйки едкого дыма. Точно там, в земных недрах, что то горело!
    Земная твердь под ногами вновь содрогнулась. Затряслась, будто в судорогах!.. Волна жара взметнулась вверх… А вслед за ней пришла волна пламени.
    Олаф едва успел отпрянуть, прикрыть руками лицо. Жар был настолько силён, что волосы на голове затрещали!.. Яркое красноватое пламя, пронизанное тёмными разводами, вздымалось вверх. Оно было подобно стене, выросшей от земли до небес. И там, в пустых беспросветных небесах, пылали три звезды – три Вестника!
    «Вреееэээмяяяаааа прррииишшшшшлооооо!!!»
    Земля вновь содрогнулась, будто бы от звуков этого голоса. И на этот раз небеса отозвались глухим громом.
    Олаф вздрогнул… Содрогнулся всем телом, сбрасывая с себя оковы оцепенения!..
    И вовремя!
    Боковым зрением он успел увидеть какое-то быстрое движение за своей спиной. Резко обернулся, окидывая взглядом небольшую комнату. Но сделать он уже всё равно ничего не успевал!
    В метре от него стоял Вестник! И огромный воронёный двуручник уже падал вниз, с приглушённым свистом разрезая широким лезвием воздух. Олаф, буквально разрывая сухожилия, извернулся, вскидывая навстречу падающему клинку свой меч. Не помогло!!! Лезвие двуручника отшвырнуло меч Олафа вниз и в сторону и продолжило своё падение.
    За миг до удара вокруг фигуры Олафа внезапно вспыхнуло холодное синеватое сияние. Оно, точно огненный кокон, охватило его тело со всех сторон. Лезвие двуручника упало на кокон и сияние ответило на это вспышкой фиолетового пламени. Лезвие скользнуло по огненному боку кокона и со всей силы ударило в плоскость каменного «Зеркала!»
    - Ахххсссссс!.. – Вырвалось из глотки Вестника.
    Сейчас, в этот миг, он и вправду больше всего напоминал мертвеца. Мертвенно-бледное лицо было изрезано глубокими морщинами и проступившими сквозь плоть синюшными венами. Из страшной раны на груди выплёскивалась отнюдь не кровь, а какая то тягучая чёрная жидкость. Но вот глаза… Глаза-звёзды Вестника пылали яростным малиновым огнём.
    - Сссверрршшшиииыыылоооссссь… - Слова давались ему с огромным трудом. Рот широко открывался, но из глотки вырывалось лишь змеиное шипение. – Гхххоооосссспооодиииин…
    Олаф резко обернулся назад, взглянув туда, куда был устремлён взгляд Вестника. Холод… Волна лютого холода пробежала у него по спине!..
    Остриё двуручника не просто ударило в «Зеркало.» Оно буквально разбило каменную поверхность! По уголь-чёрной поверхности «Зеркала» разбежалась паутина мелких трещинок. И они, эти трещинки, медленно наливались багровым пламенем. Страшное видение, рождённое магией этого места, становилось не менее страшной реальностью. Вот только пламя рождалось не из земли, а из «Зеркала!»
    Время… Время… Время убегало от него с невероятной скоростью и Олаф ничего не успевал уже сделать! О, если бы он только мог знать чем обернётся его приход сюда!!!
    Вестник, точно прочитав его мысли, разразился хриплым каркающим смехом. Он больше не пытался нападать. Просто стоял у входа в зал и смеялся. Его глаза-звёзды по прежнему сверкали безумным огнём, но пламя с каждым мигом становилось всё слабее. Его время истекло. Окончательно и бесповоротно. Но… Вестник не боялся смерти! Ведь он исполнил то, ради чего жил все эти бессчётные века.
    - Тварь!.. – Олаф бросился к Вестнику, занося меч для удара. Но было поздно. Вестник сам опустился на колени. Даже не так. Он рухнул на колени, точно ему кто подрубил ноги. А потом Вестник завалился на бок, безвольно раскинув руки. Точно изломанная кукла…
    - Ввфсссёёёооо нааачаааллооосссь ззссссдеееэээсссссь… Зссссдеееэээсссь вфсссёёооо и зсссаакооончииитсссяяяааааа…
    Последний всхлип - вздох и Вестник затих.
    Навеки…
    А поверхность каменного «Зеркала» разгоралась всё сильнее и сильнее. Жар распространялся по небольшому залу медленными ленивыми волнами. Если бы не огненный кокон, то Олаф наверное не смог бы здесь сейчас находиться. Магия, точно огромный пузырь, обволакивала его тело, защищая от исходящего от «Зеркала» жара. По холодной поверхности синеватого кокона время от времени прокатывались стремительные фиолетовые волны.
    Сухой треск!
    Поверхность «Зеркала» лопнула и во все стороны брызнули острые каменные осколки. Теперь внутри каменной арки пылало лишь жаркое багровое пламя. Огненные языки яростно лизали каменную арку, но пока что не пытались прорваться за её пределы. Огненные плети переплетались, свивались друг с другом, иногда выстреливая вверх злыми яркими искрами. Смотреть было больно на всё это! Глаза слезились, мир перед Олафом расплывался и двоился.
    Что там?.. За завесой взбесившегося пламени что то было!.. Олаф поудобнее перехватил меч и шагнул вперёд, поближе к «Вратам.» Нестерпимый жар тут же обрушился на него неподъёмной тяжестью. Даже кокон не мог спасти от такого!.. Олаф отвернулся на миг, пытаясь хоть как то уберечь лицо и глаза… И вновь взглянул в пламя!..
    Да. Там что то было. Теперь пламя будто бы расступилось в стороны и Олаф мог ясно рассмотреть то, что было скрыто за его завесой.
    За «Вратами,» насколько хватало глаз, был виден другой мир. Мир бушующего пламени! Янтарные жгучие небеса над головой, (если конечно это можно было назвать небесами!) Твердь тоже состояла из пламени. Редкие языки огня взвивались высоко вверх, стремясь достичь огненных небес и слиться с ними. Твердь, заменяющая привычную землю, кипела и вспучивалась огромными пузырями. Те лопались, разбрасывая далеко в стороны комья горящей расплавленной тверди… И среди всего этого лениво ползали какие-то твари! Живые!!! Их было много. Многие сотни, если не тысячи. Вытянутые тощие тела, точно высушенные нестерпимым жаром, заканчивающиеся длинными змеиными хвостами. Мощные задние лапы. Передние лапы могли бы сойти за человеческие руки, если бы не длинные подвижные пальцы заканчивающиеся острыми изогнутыми когтями. Вытянутые головы. Вместо лиц морды - то ли змей, то ли ящериц. Вдоль хребтов дыбились костяные гребни. От них, вниз, к брюху, спускались пластины костяной брони. И крылья… Каждая тварь могла летать на огромных драконьих крыльях!..
    Олаф стоял и смотрел на всё это… Как там говорил Вестник? Дракул должен возродиться?! Олаф не видел сейчас перед собой Богов… Видел лишь выводок жутких безумных тварей!..
    Вот одна из них повернула голову вбок и их взгляды встретились. Тварь увидела распахнутые «Врата!» Её глаза – щёлочки загорелись алчным огнём. И непонятно чего в этом взгляде было больше – злобы и ненависти или алчности?..
    Тварь издала пронзительный крик, привлекая к себе внимание. А потом прыгнула вперёд, к «Вратам.»
    Стремительные движения. Помогая себе распахнутыми крыльями. Тварь рывками приближалась. А Олаф… Олаф из последних сил пытался дотянуться до «Сердца» этого мира. Он помнил слова Ника. И древние знания, пробудившиеся внутри него, говорили об этом же.
    Вот оно! Олаф наконец то смог нащупать разумом тоненькую нить, связывающую его с «Сердцем» мира. Нить обожгла его пронзительным холодом, но Олаф этого не заметил. Осторожно перебирая пальцами он потянул нить на себя. Только бы не порвалась! Холод растекался по его телу, замораживая плоть и кровь. Сперва это было даже приятно, но потом вместе с холодом по телу начала растекаться боль. Сперва едва заметная, но с каждым новым ударом сердца она становилась сильнее и сильнее.
    Твари осталось совсем чуть-чуть. Она почти подобралась к распахнутым «Вратам,» осталось лишь запрыгнуть внутрь и пройти в другой мир. Рывок… Всего один рывок!.. Тварь прижалась к огненной тверди, готовясь к прыжку. Её глаза-щёлки пылали ярким янтарным пламенем. Из широко распахнутой пасти вырвался ещё один крик. Крик, полный злобы и ненависти! Тварь резко распахнула огромные кожистые крылья и прыгнула вперёд и вверх!
    Олаф ждал только этого. Он резко вскинул вверх руку, до предела натягивая зажатую в кулаке нить. А глаза его вспыхнули пронзительным бело-синим пламенем! Меч, всё ещё зажатые в руке, метнулся вперёд. Но не для того, что бы встретить пытающуюся прорваться сквозь «Врата» тварь. Клинок Олафа будто бы стал длиннее и побледнел. Лезвие истончилось и стало почти прозрачным, будто бы было сделано не из стали а из хрусталя!.. 
    В этот момент Олаф уже ничего не чувствовал. Нет! Он всё видел и всё понимал! Но все эмоции куда то пропали без следа. Будто бы это и не он был вовсе, а кто то другой! Может быть так оно и было… Сила всё же взяла над ним верх и он, Олаф, стал наконец тем, кем должен был стать – Волхвом.
    Время будто бы остановило свой бег!
    Тонкий хрустальный клинок, больше всего похожий на синеватую ледяную иглу, прочертил пространство и коснулся «Врат.»
    Земля содрогнулась! Да так, что Олаф едва смог устоять на ногах. Сложенные из монолитного камня стены загудели и мелко задрожали. Купол потолка прорезали мелкие трещины и сверху посыпался песок.
    Клинок коснулся «Врат» и пламя, пылающее по ту сторону, замерло. А потом по поверхности «Зеркала,» точно по стеклу зимой, побежало синеватое кружево инея. Ледяные иглы росли, наплывы из льда становились толще прямо на глазах. Как сквозь толстое мутное стекло Олаф всё же увидел, как по ту сторону «Врат» промелькнуло что то крупное. Оно с силой ударилось в ледяную преграду, судорожно забилось. Приглушённый злобный крик всё же донёсся до Олафа.
    - Всё закончится здесь и сейчас… - Глухой голос. В нём практически не было никаких эмоций. И жизни в нём тоже почти не было.
    Вся жизнь, что ещё была в теле Олафа, стремительно покидала его. Она уходила вместе с той силой, что текла сейчас сквозь его тело. Лицо Олафа резко побледнело. Побелело даже, будто вся кровь в одночасье покинула его тело. Нос и скулы заострились, ввалившиеся глаза очертили огромные тёмные круги… И непонятно было только одно – как он вообще может продолжать стоять на ногах?! Лишь только глаза его продолжали светиться ярким синим пламенем.
    Тварь за «Вратами» вновь бросилась на стену из льда. Глухой удар!.. И вновь крик! Крик, полный слепой ярости.
    По поверхности затянувшего «Врата» льда расползлась паутина трещин. А тварь по ту сторону отступать не собирается! Острые когти впились в ледяную толщу, оставляя на её поверхности глубокие сколы и борозды царапин.
    - Всё закончится здесь… И сейчас… - Почти уже шёпот. Голос настолько тих, что разобрать слова почти невозможно.
    Олаф потянул клинок на себя. Потянул обеими руками, иначе сдвинуть его с места просто не получалось. Боги! Как же тяжело то!..
    Хрустальный клинок с лёгким звоном оторвался от поверхности «Врат.» Полупрозрачное лезвие вспыхнуло холодным синеватым пламенем и в толще клинка пробежали быстрые и яркие фиолетовые волны.
    Олаф, напрягая спину и плечи, вкладывая в удар все свои силы, вскинул внезапно отяжелевший меч вверх и ударил им по опорам каменной арки «Врат.» Хрустальное лезвие с пронзительным звоном врубилось в каменную стену. Опора арки «Врат» с треском распалась на части, осыпав пол зала выпавшими из стены каменными кусками. Стены вновь содрогнулись, но на этот раз всё было по другому. Олаф чувствовал, что мир наконец то освобождается…
    Древнее «Зеркало» тоже вздрогнуло. Ледяной щит, закрывший распахнутые «Врата,» со вздохом лопнул. Теперь на пол зала посыпались куски льда. И что то ещё… Что то тёмное, намертво вмороженное в ледяную глыбу… Олаф не успел как следует рассмотреть!..
    Волна нестерпимого жара вновь ворвалась в зал. Олаф не успел закрыться. И огненный кокон тоже не смог защитить его!.. Волосы на голове затрещали, одежды начали слегка дымиться. Страшный жар…
    А меч в руках Волхва продолжил свой путь. Вторая опора арки «Врат» с сухим скрежетом лопнула, выплюнув в пространство острые каменные осколки. Всё! По поверхности «Зеркала» прокатились быстрые судорожные волны. Туманные пряди выметнулись откуда то снизу, пытаясь затянуть собой внутреннее пространство разрушенной арки… Но ничего не вышло!.. «Врата» мелко задрожали, вспыхнули чёрно багровым пламенем! И…
    И погасли…
    Угольно-чёрная поверхность древнего «Зеркала» была рассечена мечом Волхва. Врата наконец то были разрушены. 

«И последнее…»
    (…Что было после падения «Врат?»
    Трудно сказать. Я мало что помню… «Врата» были разрушены, а вместе с ними разрушился и Потаённый Храм. Разрушился до основания! Вся долина просто провалилась под землю, а на её месте со временем должно образоваться красивое озеро.
    Последнее, что я запомнил в тот страшный день, это был холод. Страшный холод, растекающийся внутри моего тела вместо крови. И… И крепкие руки существа, которое вытащило меня из тех гибельных подземелий.
    Я был совершенно беспомощен. И не только в тот страшный день! Силы ко мне вернулись не скоро. Почти месяц я пролежал без сознания. Был жар, я бредил. Когда сознание вернулось ко мне, то первое что я увидел, был человек. Человек ли?.. Наверное да. И в то же самое время от него веяло чем то совершенно нечеловеческим. Это было трудно осознать и ещё труднее это объяснить. Мне пришлось просто принять это. Принять и поверить ему.
    Именно он заботился обо мне до тех пор, пока я не поправлюсь окончательно. Кем он был? Я до сих пор этого не знаю. Но догадки конечно же есть. Я боялся спросить его напрямую. Но… В один из вечеров он сам рассказал мне всё. И правда легла на мои плечи страшным грузом.
    Он пришёл из за «Врат!» Он был новым Драконом! И имя ему было Эмин`Нэз…)
Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10546 от падения Дракона.
Осень.

***
    (…Побережье Льда встретила нас лютыми морозами. Всё же я был прав и путешествовать по крайнему северу зимой было не самой удачной идеей. Но Эмин`Нэз… С ним было трудно. Он был слишком упрямым! Нет. Он прислушивался к моим словам. Но в конце концов всё равно поступал по своему. А я почему то не мог его бросить. Может быть потому, что сам когда то давно был точно в таком же положении… Он сейчас тоже был чужаком в этом мире!..
    Ледяные просторы были неуютными и страшными. Лично я в первый и последний раз посещаю эти места!.. За Эмин`Нэза ручаться я не буду. Он… Для него всё сейчас было в новинку. Даже лютый холод и снег! Смешно наблюдать за ним. Похоже, что он не боится холода и практически совсем не мёрзнет. И да. Сейчас вот я страшно ему завидую…
    Побережье Льда… Ну что можно сказать про этот край?.. Север он и есть север… Под ногами вечная мерзлота. Лёд такой толщины, что до земли невозможно докопаться. А если и случается такое, то смёрзшаяся земля больше всего напоминает камень. С низких серых небес постоянно сыплется снег. Мелкий и колючий. И ветер… Ветер, дующий всегда в одном направлении, (с севера на юго-запад) подхватывает эти ледяные кристаллики и несёт их на своих крыльях. Острые снежинки впиваются в кожу, секут её. Мороз, опускающийся на землю долгими ночами, довершает дело… И если днём ещё как то и где то можно от него укрыться, то ночами становится совсем невыносимо…
    Если бы не Эмин`Нэз, я бы не выжил…)
Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10548 от падения Дракона.
Зима.

***
    (…Первое убийство…
    Нет. Не для меня. Я уже не такой безгрешный, каким могу показаться. Убивал. И, скорее всего, буду убивать ещё не раз и не два. Этот мир довольно таки жесток!..
    Эмин`Нэз сегодня убил впервые в своей жизни.
    Не могу сказать, убивал ли он когда либо в своём родном мире. Но в этом мире… Это убийство… Это событие его потрясло до глубины души. А душа у него есть! В этом я уверен!
    Всё это время мы двигались на юго-запад, стараясь держаться как можно ближе к побережью. А куда нам было ещё идти? На востоку путь преграждали неприступные пики гор Тёмных Богов. На западе был Северный Океан. Не назад же идти в самом то деле?! А на юге есть хоть какой-то шанс встретиться с людьми. Мы и встретились…
    Это были браконьеры, промышляющие пушным зверем. Но и пограбить беззащитных путников они тоже были не против… Если бы не Эмин`Нэз… Если бы не он…
    Сегодня я впервые увидел то, кто есть мой друг…
    За свою долгую жизнь в этом мире я видел многое. Были и живые мертвецы, были и схватки с оборотнями. Но я ни разу ещё не видел человека, которые обращался бы в дракона!..
    Трансформация длилась совсем недолго. Буквально несколько десятков секунд!.. Он точно скинул с себя образ человека и принял свой истинный облик.
    Напавшие на нас воины не ожидали встретить в этом мире снега и льда живого дракона. Схватка длилась совсем недолго. Эмин`Нэз буквально разорвал их на части!.. А тех, кто выжил после встречи с его когтями, нашли свою смерть в жарком драконьем пламени.
    Боялся ли я всего этого?..
    Да!!!
    Но меня он не тронул…)
Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10550 от падения Дракона.
Начало весны.

***
(…Вот и пришёл момент расставания. Эмин`Нэз оставляет меня… Грустно… Очень грустно… За время наших с ним скитаний по просторам мира Аскольд, он стал для меня настоящим другом. Братом! Роднее него для меня был только мой кот – Пятнышко.
    Да. Пятнышко выжил в той схватке у «Врат.» И я был очень рад этому. Вместе с нами он пережил все тяготы путешествия по землям вечной мерзлоты. Вместе с нами перенёс голодные зимы и длинные полярные ночи. И сейчас он оставался со мной. Единственное существо, которое преданно мне несмотря ни на что. В этом мире я нужен только ему… Как бы странно и дико это не звучало, но это так. И от этого, от этих мыслей, от осознания этого факта, всегда становится ещё тоскливее и больнее…
    Наконец то мы достигли юга и, наняв небольшую рыбацкую посудину, достигли самого юга Великих Степей. Наш путь по морю занял примерно четыре месяца. Ещё семь месяцев мы шли сперва степными просторами, а потом дорогами Равнин Пепла. И вот он наконец то перед нами – Новый Град!.. И мой друг, Эмин`Нэз остаётся здесь.
    Ну что ж… Я желаю ему только всего самого светлого. Желаю найти наконец смысл своей жизни. Обрести путь, по которому он будет идти до самого конца…)
Фрагмент дневника Олафа.
   Год 10551 от падения Дракона.
Конец осень.

***
    (…Вот и мой путь тоже наконец то закончился… Я стою на крутом берегу в том самом месте, где когда то давно начался мой путь. За моей спиной шуршит листьями древний лес и по небосводу вновь плывут две луны.
    Столько лет спустя я наконец то вернулся домой. Вот только меня здесь никто не ждёт… Оскола давно уже нет!.. Не знаю, что случилось с ним. Говорят, что несколько лет назад была страшная эпидемия… Многие люди конечно же выжили, но всё равно решили оставить родные места и ушли… Все ушли. Остались лишь дома да медленно зарастающие травой улицы…)
Фрагмент дневника Олафа.
Год 10552 от падения Дракона.
Начало лета.

***
    (…Первый год было тяжело. Очень тяжело. Едва-едва успели с котом подлатать дом и запастись дровами. Зима в том году была суровой и снежной. Если бы не кузнечное мастерство, которому научил меня Сергий, то вряд ли мы бы выжили!..
    Где то раз в месяц приезжали люди, покупали клинки, привозили сырое железо и припасы. Так что жили мы с Пятнышком практически постоянно в кузне. Да там и лучше. Дом ещё протопить надо как следует, а в кузне, возле горна, всегда жарко.
    Время летело быстро. Год, затем ещё один. Оскол поднялся, ожил. Пришли новые люди, поставили новые дома, распахали поля под огороды. Жизнь идёт свои чередом…)
Фрагмент дневника Олафа.
Год 10567 от падения Дракона.
Осень.

***
   (…Наверное, это моя последняя запись. Силы уже не те. Совсем не те, что были когда то давно, в молодости. Вот сейчас вот я немного завидую жителям этого мира. Их жизнь длится неизмеримо дольше нашей… Но я не жалуюсь! Я прожил длинную и интересную жизнь. И это на самом деле так.
    В последнее время я всё чаще и чаще вспоминаю Сергия. Его мечты и желания… Наверное, я всё же смог часть из них воплотить в жизнь. Оскол стал крупным свободным городом. Теперь это центр Речного Края. Его сердце. И мы ни в чём теперь не зависим от Нового Града!.. Это… Это начало нового миропорядка. И первый камень в его фундаменте положил я. Не знаю, хорошо это или плохо…
    Матэя не раз являлась мне во снах, но с каждым новым разом её голос становился всё тише и тише. Боги тоже устают и умирают… Так же как и люди…)
Фрагмент дневника Олафа.
Год 10592 от падения Дракона.
Последняя запись.

***
    Уставшие пальцы разжались и перо упало на небольшой столик, приставленный вплотную к широкой постели. Чернила сорвались с кончика пера, оставляя на листе бумаги тёмные пятна. Ничего… Хорошо, что написанный текст не испорчен...
    Олаф тяжело заворочался под ворохом одеял, пытаясь усесться поудобнее. Не получилось… Резкая боль стрельнула через всю спину, от поясницы и до шеи. Человек вздрогнул и замер на месте, собираясь с силами. Хотя сил то как раз и не было… Боль была такой сильной, что дыхание перехватывало…
    В сенях послышались громкие шаги и дверь резко распахнулась. На пороге застыл мальчишка лет семи – восьми.
    - Лорд Олаф… Там, это… К вам человек пришёл…
    Олаф слегка наклонил голову и мальчишка тут же убежал, поняв этот жест по своему. Сейчас этот человек придёт к нему, будет что то говорить… Возможно, вновь будет уговаривать отказаться от всего и перебираться в Новый Град…
    Если честно, то у Олафа просто не было больше сил…
    Дверь вновь скрипнула, открываясь, и в комнату вошёл человек.
    - Боги… Эмин… - Вырвалось у Олафа. – Ты пришёл… - Тихий голос, совсем слабый.
    Человек промолчал, лишь только слегка наклонил голову в приветствии. В чёрных глазах, как и прежде, плясали весёлые огонька. Но… Но сейчас в них была и грусть. Пепельные волосы были небрежно откинуты назад и рассыпаны по плечам. Военный мундир был расстёгнут, под ним была чёрная рубаха. Ворот её тоже был небрежно расстёгнут и Олаф увидел висящую на шее старого друга серебряную цепочку необычного плетения. На широком поясе висели в изящных ножнах кинжалы. Слева длинный и широкий, больше всего напоминающий короткий меч. Кинжал, что висел справа, больше всего был похож на иглу. Олаф помнил их. Именно он отковал их когда то в дар своему другу.
    - А ты совсем не изменился…
    Человек вновь улыбнулся. Печальная улыбка. Слишком много грусти в этих нечеловеческих серо-зелёных глазах. Олаф всё понял, тоже слегка наклонил голову, принимая свою судьбу.
    Откуда то сверху спрыгнул лесной кот и тут же устроился на нога Олафа, свернувшись клубочком. Олаф приподнял внезапно отяжелевшую руку и коснулся плотной пушистой шёрстки друга. Весь мир будто бы отошёл на второй план, отступил куда то в сторону, далеко – далеко… И боли больше не было…