Красный трамвай, ещё не проснувшийся от объятий осеннего мороза, плыл по проспекту, рассекая туманные занавесы. Я завидую жизни трамвая. Весь полуразвалившейся, он всё равно был наполнен жизнью. Сотнями и тысячами людских жизней, которые он впитывает в себя от остановки до остановки.
- Билет.
Интересно, что он делает ночью? Анализирует эти жизни или проживает каждую из них? А может, устраивает киносеанс с попкорном из гаек и болтов? Я бы присоединился к нему.
- Ваш билет.
Забрался бы на его лунную крышу…
- Да что же это такое?!
Пропал кинотеатр, исчезла лунная крыша. Лишь ядовито-розовый свитер мельтешил перед моим взором.
- Что? - спросил я в пустоту.
- Это вы что? Вот те на! – нервно брякнула кондукторша в розовом свитере.
- А что я? Я люблю тленный аромат кедра и хвои, а ещё мятные конфеты.
Мой ответ ввёл кондукторшу в замешательство. Но она была вынуждена отвернуться на зов пассажира. Но вопрос оказался незначительного характера, поэтому вскоре она повернулась обратно, где на одиноком сидении её ожидала красивая веточка хвои.
Не знаю, зачем я так сделал, зачем оставил эту ветку, хотя она просила билет. Интересно, что она подумала?
Сегодня выходной. Я мог бы провести его с друзьями, сходить куда-нибудь. Но нет. Хоть они и друзья, всегда поддержат, помогут… Но нет. Мои друзья, подобны хрустальным флаконам, так и не наполненным первосортным виноградным вином. Я не хочу сказать, что я не пустой. Я обычный. Но мои друзья мне неинтересны.
Я не знаю, чего ищу или чего хочу найти. Правду? Вряд ли. Она ни к чему человеку на земле. Ложь – намного слаще. Чудеса? Их искать не нужно, они сами настигают меня. Я хочу понять, но, кажется, ещё не понял, что именно.
Люблю свой город, несмотря на то, что он такой прокуренный. Нет, не потому, что люди так много курят, нет. Здесь живёт и дышит промышленность. Один её вздох поглощает уйму кислорода. Поэтому зачастую, я чувствую, как тяжело мне дышится. Это единственный минус. Ведь вокруг прекрасные люди, не такие, как везде. Мне нравится за ними наблюдать.
А вот и мой любимый мост, параллельно которому ходят трамваи. Обожаю то чувство, когда идя по мосту, ты чувствуешь его вибрацию от проезжающего мимо трамвая. В такой момент чувствуешь себя частью города.
А вот и тот самый одинокий рыбак, мимо которого я прохожу каждое утро. Интересно, как можно ловить рыбу на высоте 15 метров над рекой? Даже если у тебя заклюёт, ты не сможешь вытащить рыбу. Она или сорвётся или оборвётся сама леска.
Сегодня я решил не проходить мимо.
- Клюёт? – спросил я у рыбака, встав рядом и облокотившись на ограду моста.
Вынужден признать, вид отсюда очень завораживающий. Я бы тоже мог прийти сюда с удочкой и просто часами наслаждаться пейзажем, делая вид, что рыбачу.
-Нет, – со вздохом и улыбкой ответил одинокий рыбак.
Мы постояли ещё 5 минут молча. Я чувствовал, что моё присутствие нисколько ни напрягает его, поэтому постоял ещё 10 минут.
- А вчера клевало? – вновь спросил я.
- Как и завтра, – с улыбкой ответил одинокий рыбак.
Я написал на ограде моста(маркер я всегда ношу с собой) «Не лучшее место для разума», отдал рыбаку прощальный жест и ушёл.
Дальше по пути находилось ещё одно моё любимое место – подземный переход. Мне всегда казалось, что именно там люди срывают с себя маски дневного бытия, ведь в полумраке они вряд ли кому-то нужны. К тому же, время здесь будто останавливалось.
Но самое прекрасное в подземных переходах – это потерянные музыканты. Каждый раз здесь звучат разные голоса различных инструментов. Вчера в плаче разрывалась мандолина, позавчера плясала гармонь, а неделю назад, к моему удивлению, - шарманка. Она мне понравилась больше всего. Особых навыков, чтобы играть на ней – не нужно, но звуки получаются невероятно волшебными.
Но потерянные музыканты – это как маргиналы в жизни музыки.
Как-то год назад у нас произошла такая история. Поздним вечером в этом самом переходе был убит человек. Он проходил здесь со своей девушкой. И случилось так, что игравшие тогда музыканты сначала ограбили их, потом нанесли мужчине ножевое ранение. Девушка успела убежать. Не помню, раскрыли в итоге дело или нет.
Сегодня в переходе играет молодой парнишка – гитарист. Одет он, то ли нарочно, то ли нет, очень ужасно. Штаны, что возвещают о своей скорой смерти, старая затёртая куртка и грязная шапка.
За сегодня я очень устал – много ходил по разным закоулкам. Поэтому присел рядом с гитаристом, у которого, видимо, был перерыв.
Хоть внешний вид его был ужасающим, гитара была по истине прекрасна. Серебряные струны, фиолетовый корпус, гриф аккуратный, без царапин и потёртостей, и колки, обвешанные многочисленными синими и сиреневыми браслетами. Я смог различить мелкие буквы на обратной стороне грифа «Алексей».
- Алексей? – спросил я.
Гитарист в это время пил из небольшой бутылки.
- Его нет. Давно нет. Игорь, - он протянул мне руку.
- Матвей.
- А кто такой Алексей?
- Мой брат. Его нет.
Вынужден признать, Игорь был красив. Чёткие черты лица, острые скулы, сверкающие голубые глаза. Я сидел и слушал, как он играл. То была классика. Мелодия то уносилась ввысь, то падала безнадёжно вниз.
За этот час он проникся ко мне доверием.
- Умеешь играть? – спросил он у меня.
- Да немного. Больше писать люблю.
Я покопался в своей сумке и достал связку растрёпанных листов. Найдя нужный, с набором кривых, написанных мною нот, протянул Игорю. Он задумчиво изучил их.
- Можно, я оставлю их себе? Хочу выучить.
Я понимающе кивнул.
Потом он рассказал мне вот что:
«Мой брат тоже писал музыку. Мы играли здесь вместе. Почему? В 19 меня выперли из музыкального колледжа. А мой брат, не имеющий никакого образования и работающий грузчиком, не оставил меня одного. Он великолепный виртуоз. Но по большей части пишет музыку, а не исполняет её.
Однажды мы играли здесь поздним вечером. Людей уже не было. Мы, можно сказать, репетировали, пробовали многие вариации. Тогда-то к нам пристал какой-то пьяный мужик. Пытался отнять гитару, разбил мою. Конечно, драки было не избежать. Лёха налетел на него, а тот нож достал. Но через мгновение уже валялся с ножом в животе. Девушка, что была с ним, с визгом убежала. Лёха стоял ступоре, чтобы я ни говорил, он не слышал. Потом неожиданно побежал. Пока я забирал гитару и прочее, он был уже довольно далеко. Я нашёл его на мосту.
Я не сразу сообразил, что он делал. Вцепившись в ограду, он судорожно трясся. Я не знал, что делать. В голове лишь били слова: разбитая гитара, кровь, полиция, боль. Между тем, всё происходящее заглушил шум проезжающего мимо пустого трамвая. Асфальт завибрировал, стало очень тревожно. В тот же момент брат прыгнул с моста, насмерть. Было заведено дело. Всё это так нудно. Но брата оправдали. А толку.»
Я посмотрел ещё раз на гитару фиолетового цвета, представил себе Алексея. И вся картина переменилась. Игорь играл какой-то блюз, нежный, аккуратный.
Был уже вечер. Люди спешили домой, уставшие и истощённые. Здесь же я увидел и того одинокого рыбака, нёсшего свои бессмысленные снасти.
- Отец! – неожиданно крикнул Игорь.
Тут же он собрал свои вещи, попрощался со мной и ушёл вместе с одиноким рыбаком.
Что я теперь чувствую? Не могу понять. Я дошёл до того моста и рядом со своей надписью добавил «Лучшее место для музыки».
Уже подъехал тот самый красный трамвай с кондуктором в розовом свитере, которой теперь я протянул 2 билета. Мою еловую ветку она прикрепила к своей сумке.
Теперь я не завидовал трамваю. Не все жизни я хотел бы видеть, поэтому даже не стал садиться. Прошёл в самый конец к большому окну и смотрел на удаляющиеся от меня улицы.
Через неделю я вновь встретился с Игорем. Через две недели мы ехали на красном трамвае, уплетая мятные конфеты, которые нам дала кондуктор в розовом свитере, и отдавали предпочтение эскапизму, нежели реальной жизни. Потерянный музыкант помог найти мне то, что я искал.
Через месяц мы стали лучшими друзьями и музицировали на мосту рядом с надписью «Не лучшее место для разума. Лучшее место для музыки».