Она открыла дверь. С соседней квартиры вышла женщина преклонных лет. Она внимательно посмотрела на Машку и сказала:
-Добрый вечер.
В голосе прозвучала нотка настороженности и недоверия. Она прикрыла дверь и шагнула вперёд.
-Здравствуйте, - сказала Маша.
- Позвольте поинтересоваться. Кто вы и кто вас сюда направил?
- Я... Меня направила Варвара Семёновна. Я буду здесь жить, - почти извиняясь, сказала Маша.
- Новая жиличка, значит. Одна?
- Одна.
- Понятно. Тут недавно жила одна. Всего доброго,- сказала она и закрыла за собой дверь.
Машка зашла в квартиру. " А что ей понятно? - подумала она, - любопытная старушка".
Она открыла все окна. Комната задышала. Свежий воздух разгулялся не на шутку. Стало прохладно. Машка ходила по комнате, потом зашла на кухню, потом открыла дверь в душевую, снова вернулась в комнату, выглянула в окно. Это был самый настоящий сон, которому она не верила.
Чайник закипел. Она заварила свой любимый, с бергамотом. Аромат медленно выплывал из чашки вместе с паром, зависал над столом и, так же медленно, выходил в открытое окно. Вдруг она вспомнила. Встала, достала из пакета мешочек с одноразовыми пакетиками чая и выбросила их в мусор. Это была последняя точка, которую она поставила на странице под названием "Коммуналка".
Утром Машка шла по ещё незнакомой улице. Она смотрела по сторонам, изучая все её подробности. По обе стороны, прижавшись друг к дружке, стояли старые здания. Они ей напомнили Венецию, которую она видела на фотографиях. Фасадная часть некоторых из них была очищена от многолетней пыли и грязи, другие дожидались, видимо, своего часа. Арки, казалось, взялись за руки и выстроились вдоль улицы лицом друг к другу. Через их полукруглые отверстия, в глубине, были видны весёлые разноцветные фрагменты детских площадок. Почти в конце, улицу делила на две части длинная полоса, уже осыпавшихся пионов. Кусты ещё сохраняли зелень, но в них яркими штрихами оставила свой след волшебная кисть осени.
Вдруг перед Машкой возникло чудо невероятной красоты. Это была ель - высокая, статная, пушистая. Её густые ветви бережно укрывали друг друга, защищая от ветра и дождя. Она была единственной красавицей этой улицы, единственной богиней. Машка подошла поближе, дотянулась до ветви: "Э-э, привет, доброе утро!". Она поднесла пальцы к носу и втянула запах. Можно было потерять рассудок от такого блаженства.
Машка свернула налево. Малый проспект.. Он был похож на высокое дерево, лежащее на земле. Его ветки-улицы, вытягиваясь вправо и влево, тянулись, чтобы слиться с другими, такими же, суетливыми и многолюдными.
Утро разлилось по всему городу. Оно стучалось в двери, окна, будило всех, кто встречался на пути, будоражило, встряхивало, обдавало свежестью. "Просыпайтесь, торопитесь, - напоминало оно, - вас ждут великие дела".
Через несколько минут Машка зашла в вагон метро.
Девочки столпились вокруг Машки. Перебивая друг друга, торопливо, будто боясь отстать от чего-то важного, задавали вопросы.Наконец, страсти утихли, начался рабочий день.
День был, на редкость, удачный, светлый и беззаботный. Было легко и радостно на душе. "Чайная пятиминутка" доносила до Машки обрывки фраз. Девочки делились друг с другом своими проблемами, секретами, новостями. Машка сидела, как всегда, в наушниках. Они служили ей верой и правдой, ограждая от шума и всего того, что ей было неинтересно. " Да разве это любовь? Ерунда какая - то, - голос Светы прозвучал громко и напряг Машу.
Любовь... Слово сморщилось. Машка сняла наушники и посмотрела в окно. Она почувствовала, как оно потеряло свой облик, свою значимость. Оно устало от того, что его повторяли очень часто, теребили, трясли, швыряли, топтали. Оно задыхалось, теряло смысл, душу. Оно медленно умирало, оставляя после себя жалкий след. Буквы от боли вытянулись в тонкую струнку, в которой уже не было звуков, не было мелодии, не было вдохновения. Была сплошная пустота, как в глубоком пересохшем колодце.
Продолжение следует.