По раскисшей дороге плелась одинокая путница. Плохонькая одежда явно не по погоде: сползающий платок обнажил морщинистую шею; куцая курточка ржавого цвета едва прикрывала поясницу; широкая юбка взмывалась под порывами ветра; резиновые сапоги, облепленные грязью, болтались на тощих ногах.
Холодный ветер куражился: злодей налетал на беззащитную фигурку, играючи задирал юбку, трепал пряди, выбившиеся из-под платка, и, словно пытаясь согреться, спешил затеряться в складках одежды.
Путь предстоял не близкий. От соседнего села до деревни, где жила одинокая Феня, по большаку пять километров. До деревни рукой подать, если идти напрямки через лес по тропке, минуя болото.
Феня боялась заходить в осенний лес. Стройные сосны высокомерно взирали с высоты, давили своим величием и холодностью. Опавшие иголки облюбовали муравьи, а в сгнивших пнях и дуплах трухлявых, подточенных старостью деревьев, поселились гадюки.
Были и другие причины. Люди уезжали из деревни, а собак спускали с цепи, предоставляя им полную свободу. Брать с собой некуда. Кто к детям уезжал, кто в городскую квартиру, купленную детьми. Одичавшие собаки прижились в лесу и ходить там было опасно.
В последнее время здоровье пошатнулось. К давнишним и ставшими привычными болям в ногах, присоединилась боль в спине. Спину ломило, выворачивало, опаляло жаром.
Врачи в райцентре только руками разводили: старость не лечим! Феня растирала спину мазями, насколько могла достать руками, прикладывала компрессы с травяными отварами. Боль на время стихала, а после, набравшись сил, возвращалась вновь. Изнуряющие приступы учащались, терпеть не было мочи. Видно, смерть на пороге!
В полувымершей деревне и окрестных селах церкви не было, а в область ехать далеко. Оставшиеся в деревне жители ходили в соседнее село к одинокому старику.
Люди поговаривали, что Митрич некрещеный и в церкви за свою жизнь ни разу не был. А подишь ты, стал вроде попа, отпускающего грехи!
До мальца никому не было дела. Митрич вырос без отца, а матери все недосуг было до церкви доехать. С годами подзабылось, что хлопец остался некрещеным. Сам же Митрич не стремился исправить промах матери.
Последнюю курицу снесла Митричу! Феня достала тряпицу, которой ранее была обернута курица, обтерла лицо от пота. В ушах стояли слова Митрича:
– Твое сердце не запятнано ненавистью и злобой! Причины в твоих бедах другие. Подумай, вспомни, как жила, что делала!
Феня перебирала свою жизнь. Что она сделала в своей жизни не так? Чем разгневала Бога?
Семьдесят лет стукнуло бабе, а жизни так и не видела. Сын давно уехал из села, отписывается раз в год. Не зовет к себе и постаревшую мать не навещает.
Покосившаяся от времени хата, шаткий забор с давно не закрывающейся, болтающейся на одной петле, калиткой, пустой сараюшка – вот и все богатство Фени.
По молодости был муж, да сбежал к другой. Деревенские бабы злословили, что извела его Феня своей ревностью и сварливостью.
Феня любила Тараса своей, не понятной другим, любовью. Ворчала, если не задал корм скотине, грызла за прохудившуюся крышу, которую Тарас не успел починить и ливень, прошедший вопреки прогнозу, залил хату. Безвольный муж подчинялся строптивой молодухе, лишь изредка пенял на ее скверный характер. Приструнить не мог. Феня всегда находила оправдание своим словам и поступкам.
Феня стала еще сварливей, когда сын народился. Мальчонка получился справный. Ванятка едва подрос, как стал по дому помогать. Тарасу невмоготу было выслушивать каждодневные упреки, собрался да и ушел к другой.
Злобу Феня в сердце не таила. Не было и ненависти к сопернице. Было жгучее желание вернуть мужа, во что бы то ни стало. Шибко любила Феня своего Тараса, не смирилась с его уходом. Ходили слухи, что Феня бегала в соседнее село к знахарке.
Перехватывала Тараса после работы, заманивала в дом – то дров надо наколоть, то забор подправить, то сын хочет отца повидать. Безотказный Тарас шел к бывшей, не заходя в свой дом. Марийка, вторая жена, не препятствовала: понимала, тяжко бабе одной в деревне без мужика, да и сын там подрастает!
Феня выпаивала Тараса отварами, поила самогоном и была настолько ласковой, что Тарас оставался на ночь, не имея сил покинуть когда-то опостылевший дом.
Обезумел как-то ее бывший и среди ночи кинулся прочь из фениного дома. Не к своей новой побежал, а прямиком в лес.
Марийка хватилась Тараса на следующий день. Ночь провела в ожидании, знала, что он у Фени. Не вернулся Тарас ни на следующий день, ни через неделю. По сей день никто не знает, что с ним случилось. То ли в лесу заблудился темной осенней ночью и стал добычей зверей, то ли болото затянуло. Второго дитя носила Марийка под сердцем, да не доносила. Скинула, когда узнала, что Тарас сгинул.
Феня поплакала, да и успокоилась: «Любовь не делится, не мой Тарас, так пусть никому не достанется!».
С годами характер у Фени становился более сварливым, скандальным. Бывало, соберутся бабы у колодца поговорить о том, о сем и Феня бежит туда. На все у нее свое мнение – единственно правильное. А уж перебирать, кто как живет и что ест на обед и ужин – для Фени любимое занятие. И при каждом разговоре обиды прежние вспоминала. Не могла простить, что сельчане к ней с презрением относятся.
Покричат бабы на Феню, да и разойдутся по своим делам, забыв о ней до следующей свары. Только соседка Лукерья спуску Фене не давала. Ругань слышали на другом конце деревни.
Рассерчала как-то Феня, да и прокляла Лукерью. Кричала вслед, чтоб она быстрей сдохла. Та возьми да и помри на другой день страшной смертью. Огороды в деревне небольшие, трактор не развернется, а вскапывать надо.
Вспахивали огороды по старинке – плугом. Лушка встала поперед коня, чтобы провести по огороду, а тот испугался чего-то и взбрыкнул. Лушка попала под плуг. Конь метался по огороду в поисках выхода, таскал за собой обмякшее тело по твердой не вспаханной земле,терзая его и калеча.
Феня разве виновата в ее смерти? Ненависти не было, так, в сердцах сказала. Выкрикнула вслед да и забыла тут же. А оно вот как повернулось!
Прав ли Митрич, что мое сердце не запятнано ненавистью и злобой? – думала Феня, – много вреда я причинила людям. Всегда ли вред без ненависти, без злобы? Феня не находила ответы на свои вопросы.
«Причины в твоих бедах другие», – сказал на прощание Митрич!
– Какие могут быть другие причины? – задумалась Феня.
Ливень прервал ее размышления. Ледяные потоки обрушились на сжавшуюся фигурку. Струи дождя скользнули по ветхой одежде, впитываясь в ткань, проникли в сапоги, в считанные минуты наполнив их доверху. Феня шагнула в лес, чтобы укрыться от дождя.
Дождь смеялся: он славно поиграл с человеком и промочил одежду насквозь!
Человек не смеялся. И не огорчился. Не беда – обсушится дома, важней разобраться в словах Митрича!
Укрывшись под деревом, Феня вновь и вновь припоминала, как злословила, ругалась с соседями, проклинала людей.
– Ненависть и злоба виной тому и сварливый характер, – озарило Феню. Нежелание признать свои ошибки и неправоту!
Не хотела признавать, что ненавижу людей и полна злобы. Вот они – другие причины, про которые упомянул Митрич!
Пощадил Митрич Феню, не сказал, что дело не в окружающих людях, а в ней самой! Хотел, чтобы Феня задумалась, разобралась в своей жизни и сама поняла причину недружелюбного отношения к ней людей!
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/08/12/975
Отрывок из книги «Сердце, незапятнанное ненавистью и злобой». Планируемый год выпуска – 2019.
Аннотация. Психологический триллер.
Повесть о жительнице деревни с далеко не простой судьбой и сложными взаимоотношениями с людьми. Интриги и козни, которые затевает Феня, провоцируют склоки. В скандалы постепенно вовлекаются жители села. Феня то дружит с кем-либо, то ссорится с ним. Сегодняшний друг завтра может оказаться в числе недругов, а бывшие враги становятся друзьями.
Наступил момент, когда от Фени отвернулись не только друзья, но и враги.
В повести раскрыты нюансы подсиживания, подзуживания, провоцирования. Сумеет ли Феня выпутаться из сложной жизненной ситуации узнаете, прочитав повесть.
Отрывок опубликован в журнале «Лесное хозяйство», №3 (56), март, 2018 год.