7. ЗАПИСКИ
– Ты должен, ты непременно должен пойти к психологу, о мой юный лирик! – восклицал Артём Шашкин, судорожно ходя взад и вперёд, а Шуберт рассеянно смотрел на него. – Я очень стал интересоваться психологией, и это помогает нашим счастливым отношениям с Машей. Я стал лучше понимать её, она – меня.
– Нет, Артём, – ответил поэт, – я предпочитаю обходиться без психологов, тем более вряд ли они помогут.
– Напрасно ты так, как напрасно, о мой юный лирик! Между прочим, всякое бывает в жизни. Мой психолог – очень замкнутая девушка, но как только она стала встречаться с нашим Вышегредским, просто как будто расцвела! Конечно, она по-прежнему замкнутая и малообщительная, и негатива в ней полно, но она стала понемногу даже наряжаться и причёски разные делать. А всё ради Серёжки нашего! Сходи к ней. Анна Петровна очень проницательная девушка. Может быть, это шанс к спасению?
– Да спасать-то уже нечего… – усмехнулся Шуберт.
– Откуда в тебе столько пессимизма? Шуберт, ты ли это? Ты, который пишет такие светлые стихи – и вдруг…
– Да не пессимизм это, Артём. Просто когда нет шансов спасения, надо начинать что-то новое.
– Что ты имеешь в виду, о поэт? Твоя загадочная душа так манит таинственностью! Я не всегда понимаю, что ты хочешь сказать. Прости мой убогий ум, прости мою невежественную душу.
– Я и сам пока что толком не могу сказать, что имею в виду. Но думаю, что скоро пойму, – ответил Шуберт.
В тот же день Лида опять за что-то сердилась на него. Шуберт всё сильнее и сильнее боялся разговаривать с ней и взял за правило писать коротенькие записочки в стихах – в своих или поэтов-классиков, и подкладывал ей их в разные места по всей квартире, пока она не видела. На этот раз он написал такую записку:
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
(Сергей Есенин)
Лида прочитала записку, оставила на том же месте, где она лежала, и ничего не ответила. Через несколько дней, когда она была ещё на работе, а Шуберт уже дома, он написал такую записку:
Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
(Александр Пушкин)
Написав, он собрал вещи и ушёл. Несколько дней назад он рассказал Вике о таком необычном способе общения, и девушка решила последовать его примеру. Она написала Рябчикову записку:
В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби — хоть день один, хоть век...
Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье —
А должен наконец проснуться человек...
(Фёдор Тютчев)
И тоже собрала вещи и ушла. В тот же день они встретились с Шубертом у полюбившегося обоим пруда. Моросил прохладный октябрьский дождик. Мелкие снежинки уже понемногу сыпались на землю и на воду. Скоро вода покроется льдом, а лёд – пушистым слоем снега. Скоро, скоро им играть в снежки!.. Как горячо они обнимали друг друга, как беззаветно целовались! Вика радостно говорила, что у Шуберта уже немного отросли волосы, повторяла, как она мечтала о таком человеке, а поэт счастливо улыбался и отвечал, что мечты всегда-всегда должны сбываться – на то они и мечты. И прочитал ей свой новый стих:
Есть на свете много женщин,
Ими не был я любим,
Был жестоко я отвержен,
Но не плачу я о них.
Ведь тогда бы я не встретил
Ту, что ласковее всех,
Ту, чьи волосы – как ветер,
Что летает без помех.
Расцветаю от улыбки
Её синих-синих глаз.
Я за нею в прорубь с вышки
Готов прыгнуть хоть сейчас.
Я лишь с ней мечтать о чём-то
До рассвета так хочу.
Моя Вика, моё солнце,
Тебя очень я люблю!
Вика была в восторге.