22. СОН АРТЁМА ШАШКИНА
Артём Шашкин периодически страдал от бессонницы, так как он томился муками любви и мысленно осыпал рыданиями объект своих воздыханий. Этим объектом была его невеста Маша. Она посоветовала ему пить настойки из трав, чтобы к нему вернулся нарушенный сон. Артём покорно начал пить травы, но так как он не спал уже целую неделю, травы сильно подействовали на него, и он уснул прямо в парке на лавочке.
–––––––––––––––
Жестокая страна. В этой стране всё делается только с помощью денег и ради денег. Правитель в этой стране – злодей Максим Анатольевич Палаткин. Ударение в этой фамилии почему-то ставится на последний слог, но это не так уж и важно. Важно то, что Палаткин – злой и коварный диктатор. Он уничтожает стихи, картины, музыку – всё, что несёт в себе хоть тень прекрасного. И вот Артёма Шашкина вешают. За что? Конечно, за стихи. Как посмел он взять скамью, принести её на центральную площадь и читать прилюдно такие строки?
О милая, я погибаю!
Мне не губителен огонь,
Не от золы душа моя стенает,
Несясь на звуки похорон.
Не от ножей в крови всё сердце,
Не от кинжала бледен я.
Я получил тоску в наследство.
Ах, где ты, милая моя?
Моя любимая, навеки
Сложу к ногам твоим свой прах,
Хоть он своим ничтожным блеском
Сиять не мог в твоих глазах.
В них только солнца, только луны,
В них только факелы зари,
А я, а я – чудак чугунный,
Чьё сердце рвётся и горит.
Ах, что тебе мои стенанья?
Ах, что тебе мой хилый прах?
Моё последнее желанье –
Растаять свечкой на губах.
О ужас! Как посмел Артём прочитать ЭТО на центральной площади, стоя на скамье в жестокой, злобной, желчной стране? Но, может быть, это и лучше, ведь Артём всегда знал, что поплатится за свою горькую долю, что ему однажды несдобровать. Конечно, он был прав. Его вешают. Вот палач цинично спрашивает его о последнем желании. О, какое может быть у него, у несчастного, желание? Конечно, увидеть хоть одним глазком ЕЁ. Но Машу не пускают к жениху, и ему только дают на минутку её портрет. Он лобзает портрет и так обильно обливает его слезами, что краска течёт и впитывается в землю, словно кровь убитого солдата. Что он натворил? От этого он рыдает ещё сильнее. Потеряв терпение, палач уже готов затянуть верёвку, но вдруг слышится стук копыт. Несётся всадник с очень мощной шеей. Это известный на всю жестокую страну Летниский (ударение непременно на второй слог), и прославился он как раз благодаря своей шее. Его шея уже стала главным героем местных легенд. Конечно, легенды слагают втихаря, чтобы ни в коем случае их не услышал Палаткин.
Летниский подбегает к эшафоту, ударяет палача шпагой, снимает петлю с шеи Артёма и даёт парню убежать. Шашкин убегает без раздумий, а вместо него вешают Летниского. В этой стране такой обычай – повешенных не снимают, а оставляют висеть, пока они окончательно не сгниют. И Летниский будет висеть тут дни и ночи. Ночью Артём пробирается к эшафоту и видит висящего Летниского. Артём обливает подножие виселицы горючими слезами. Как посмел он оставить Летниского? Как он посмел убежать? Малодушный трус! Никогда, никогда не простит Артём себе этого! Надо было дать на растерзание свою жалкую шкуру, дать колоть себя копьями, ломать пальцы и выкалывать глаза, но не позволить умереть благородному, смелому Летнискому. И вдруг Летниский подмигивает, раскачиваясь от подувшего с юга ветра.
– А-а-а!!! – истошно орёт Шашкин. – Приведение!
Он эффектно падает в траву и запрокидывает голову. Летниский хмурится и говорит:
– Дурень ты! Не умер я, я не приведение! Лучше бы, чем валяться, помог мне слезть.
– А как тебе удалось не умереть? Ты выпил какое-то зелье? – таинственным шёпотом спрашивает Артём всё ещё с запрокинутой головой.
– Какое зелье? Ты что, про шею мою забыл, что ли?
– О, правда, правда! О мой благородный мощношей! Ты спас меня!
– Сейчас не время размусоливать, – хмуро откликается Летниский. – Надо бежать.
– И правда! Скоро начнёт светать, и тогда нас поймают, и нам несдобровать обоим. О, что будет? Что будет?
– Да хватит причитать! Я тут собаку подманил, заплатил ей, мы поедем на ней.
– Куда же мы поедем, о, мой благородный мощношей?
– На юг.
– А почему на юг?
– Потому что ветер оттуда дул.
– И правда. Поедем на юг!
Они уселись на собаку, и она стремительно понесла их на юг, но собака лаяла так истошно, что разбудила Палаткина, и он погнался за ними с ружьём. Выстрел – и пуля угодила прямо в Артёма! Артём вскрикивает и… просыпается.
–––––––––––––––
Артём оказался после пробуждения в парке на скамеечке. Его голова лежала на плече у Маши, которая слегка его подтолкнула.
– Сядь нормально! У меня всё затекло уже тебя держать вот так.
– Я… я спал?
– Конечно, спал. Губительно на тебя подействовали травы. Но всё равно хорошо, что ты их попил, ведь иначе мы бы не узнали, что они так действуют на тебя. Ведь вполне могли и благотворно подействовать, тут уж от организма зависит. Твой организм оказался негодным для них.
– Мой организм ни для чего не годен! – горестно вскрикнул Артём, запрокинув голову, совсем как во сне.
– А что это ты орал? Тебе что, приснилось что-то?
– О да! – и Артём рассказал невесте свой сон.
– Хм… да, сон так сон, нечего сказать! Ну, тебе нужно какое-нибудь поощрение, раз ты так распереживался.
– Нет для меня никаких поощрений, кроме твоей любви, о моя чернокрылая голубица!
Маша обняла и поцеловала Артёма в знак того, что какое-какое, а уж это поощрение ему обеспечено, ведь она, как ни крути, тоже любила его. Артём в исступлении повалился в траву, но строгий взгляд Маши заставил его подняться. Впрочем, взгляд был не столько строгий, сколько говорящий о том, что было бы желательно, если бы Артём не запачкал новенькие белые брючки, которые она, чернокрылая голубица, купила ему, желая отучить от замысловатых костюмов с перьями и прочими украшениями. Вдруг Маша увидела тревогу в глазах у Артёма.
– Что случилось?
– Я хочу…
– Что?
– Я хочу…
– Ну что? Что?
– Я хочу… горячую кукурузу!
Маша подсчитала, сколько у неё оставалось денег, и… купила Шашкину горячую кукурузу!