Как-то мой сын выдал такую мысль, что для того, чтобы получше узнать культуру и традиции народа, нужно подольше пожить в самой его гуще, и лучше в глубинке. В моих ежегодных поездках в Россию, из которой я уехала больше двадцати лет назад, столько времени на это нет, но недавно я поняла одну вещь. Очень хороший способ познакомиться с основной составляющей общества, руками и здоровьем которой творятся история и традиции, можно за несколько поездок в общественном транспорте. Особенно в пригородных электричках. За час с хвостиком можно прикоснуться к целому пласту традиций, включающему в себя как простонародное хамство, так и чистосердечную искренность. Начну по порядку.
Мое знакомство в эту поездку началось с похода в туалет на автовокзале небезызвестного на Урале города Магнитогорска. Путь мне предстоял неблизкий. Почти шесть часов на междугороднем автобусе.
Подойдя к дверям этого заведения, я заметила небольшое объявление, написанное от руки корявым подчерком. Оно строго предупреждало, что войти в туалет может только обладатель билета, и далее перечислялись инструкции о том как и где найти ключ и что с ним делать опосля.
На мою удачу ключ мне достался от женщины, которая вышла оттуда. Ту же самую процедуру проделала и я на выходе, передав заветный ключик молодому человеку. И тут у меня за спиной послышался негодующий голос: “Женщина, что Вы наделали? Вы разве читать не умеете? Вот теперь стойте и ждите, пока не получите ключ обратно. Его доверили моей дочери, она - мне, а я - Вам, и теперь мы все за него в ответе!”
Я в недоумении застыла перед дверью и не сразу сообразила как себя вести. На меня смотрел весь зал ожидания, и мне казалось, что в каждой паре обращенных на меня глаз застыл немой укор. У меня на всякий случай была приклеена улыбка, и я пообещала той строгой женщине, что дождусь товарища и передам ключ в кассу. В это время моя сестра, которая сидела рядом с моим чемоданом и поглядывала на часы, вдруг увидела всю эту сцену со мной в главной роли. Она поднялась и потянула чемодан к выходу, активно размахивая рукой, мол, давай-давай на выход, автобус скоро тронется! Я опять растерялась, не зная как отреагировать: оставить ли свой пост у двери и бежать на выход, или дождаться-таки ключ, как мне было приказано. И тут моя сестра громко засмеялась, что-то сказала той дамочке, и вывела меня из ступора. Я промаршировала мимо той женщины, которая вовсе не собиралась меня догонять и тянуть за рукав, как мне казалось. На улице мне самой стало смешно от глупости и нелепости всей ситуации. Ну кто бы мог подумать, что мне окажется трудновато вписаться в текущую обстановку в Уральской глубинке?
Следующий казус ждал меня в пригородной электричке, следующей из Москвы в Сергиев Пасад. Давненько я не ездила в этом виде транспорта, тем более, что за день до той поездки была очень удивлена модерновыми поездами Москва-Питер. Одно только меня озадачило. Я пыталась вычислить сколько простого народа ездит в купейных двухэтажных вагонах, и насчитала не больше четырех человек в вагоне, включая себя. Остальными пассажирами, занимающими больше пятидесяти мест, были китайцы. Утром, выходя в Питере, я еще раз попыталась поискать своих сограждан в других вагонах, но, похоже, весь поезд был китайским. Не то, чтобы я огорчилась, что не с кем было пообщаться в ночном вагоне - наоборот, мне нравится ездить в ночь и спать под стук поездных колес - просто было любопытно, где же можно прикоснуться к народным традициям. Я подзабыла, что простой народ трудится, а не разъезжает в двухэтажных вагонах из города в город. И вспомнила об этом, как раз, в пригородной электричке, да еще угораздило меня не рассчитать время и попасть в самый час пик.
До отправления поезда оставалось несколько минут, и я прошла почти весь состав насквозь, чтобы наконец найти себе местечко. Мне пришлось немного понедоумевать почему две молодые девицы расселись на двух противоположных сиденьях вдвоем, разложив вокруг себя несколько сумок и два чемодана. Видать, возвращались из какой-то дальней поездки домой. Они грубо огрызнулись, что поднимать эти чемоданы у них болит спина, но все же прибрали их поближе к себе, и образовалось свободное сиденье для меня. Поезд уже почти тронулся, когда в вагон ввалилась группа мужчин среднего возраста. По их разговорам было понятно, что они ехали со смены с какого-то столичного завода. Их поведение вызвало у меня двоякое впечатление. С одной стороны, немного возмущала их бесцеремонность: сказывалось то, что они эту электричку практически считали своим вторым домом, ездить на ней приходилось изо дня в день. А с другой, была в них та неподкупная простота, за которую все другие их недочеты автоматом им прощались. А прощать было за что.
Один из мужчин, не особо церемонясь, взял чемоданы девиц и воодрузил их на верхнюю полку, освободив еще парочку мест для себя и товарища. Хотя это было сделано в считанные минуты, и девушки не успели опомниться, дальнейший разговор между ними был абсолютно безобидным. Ребята пообещали точно так же сгрузить их чемоданы перед тем, как выйдут на своей станции. Девушки ехали немного дальше.
Несколько мужчин таким же образом втиснулись между другими пассажирами, а мне “повезло” больше всех. Один из них, по всей видимости, главный балагур, примостился стоять прямо надо мной, нависая своим пивным животом прямо над моим ухом. Ладно бы он просто стоял! Не прошло и десяти минут, как из сумки моего соседа выплыла жестяная банка пива, которую тот тщательно обернул в белую плотную бумагу и передал “пивному брюшку”. Тот ее шумно распечатал и начал с удовольствием поглощать, при этом не переставая болтать с почти половиной вагона. Я сидела как мышка и не смела пошевелиться, и все бы ничего, если бы мой сосед не достал еще большой пакет с чипсами. Этот пакет перекочевал в руки к “пивному брюшку”, и прямо над моей головой началось их хрустящее поедание. У меня, наверное, был смешной вид нахохлившегося воробья. Мне все казалось, что меня вот-вот накроет брызгами от пива и присыпет крошками от чипсов. Картина была просто немыслимая, принимая во внимание то, что я давно уже обамериканилась и привыкла к пространству вокруг себя. А тут не только не было пространства, казалось, что и воздуха дышать почти не оставалось. Кстати о воздухе. В вагоне на самом деле было жарко, и кто-то попробовал подергать форточку на окне, но оказалось, что она была намертво замурована. Служба перевозок уже подготовилась к наступающим холодам. Вот в таких условиях, вжавши голову в плечи, мне пришлось проехать около часа. И, о чудо! На мне не оказалось ни одного брызга и ни одной крошки: балагур был опытным путешественником, привыкшим поглощать пиво с чипсами над головами соседей-пассажиров. А почему я вышла с двоякими впечатлениями от поездки? Потому что всю дорогу эти ребята вели разговоры. И в них было столько доброго о том, как они старались всей бригадой и изобрели что-то очень важное, как у кого-то были крестины сына и было очень весело, как в эти выходные кто-то пойдет помогать строить тестю баню, что у меня не осталось никакого осадка после этой поездки.
Ну нет у этих мужиков манер, Бог с ними. Зато у них есть что-то большее. Какая-то общность, дружеское отношение друг к другу, да и девчонкам чемоданы они все-таки сняли с полки, как и обещали перед своим выходом.
Другой, не менее запоминающийся сюжет, ждал меня в следующей электричке. На этот раз поезд был дневной и заполнен только на треть. Пассажиры были более улыбчивыми чем те, которые возвращались в полной электричке после трудового дня. Большинство из них были студенты, ехавшие в Москву на занятия. Рядом со мной сидел молодой мужчина и правил какую-то работу с формулами. Скорее всего, молодой преподаватель.
Не прошло и десяти минут после начала пути, как в вагон начали по очереди входить гастролеры. Мне вспомнились девяностые годы, когда они наступали на пятки друг другу. Всем хотелось заработать какую-то копеечку, и вид у них был тогда трогательный и жалкий. На этот раз меня впечатлило несколько бродячих музыкантов, на самом деле просто народных самородков, каждый из которых в конце своего выступления предлагал диск со своим творчеством. Одеты они были скромно, но не неряшливо, и почти у всех на ногах была приличная обувь. Не знаю почему, но меня всегда угнетал вид советской обуви на моих соотечественниках, когда я приезжала в страну. В Москве и Питере я много ездила в метро, и все время невольно взгляд падал на безобразно обутые ноги. И это никак не было связано с моментом из фильма “Москва слезам не верит”, когда главная героиня указала своему новому знакомому на нечищенные ботинки. Для меня этот факт указывал на тяжелую финансовую обстановку трудящегося народа. На теплую одежду, худо-бедно, деньги приходилось находить. С климатом не поспоришь. А вот башмаки носились и стаптывались годами, до них руки не доходили. В эту поездку меня очень порадовало состояние обуви окружающих.
И вот на фоне этого размышления вдруг в вагон вплывает такой характерный дед Мазай, только без зайцев. В длинном обшарпанном плаще из брезента, с лицом видавшим виды и табличкой на груди, которую он прикрывал беспалой рукой. Практически это был остаток руки почти без пальцев. Табличка гласила чтоб добрые люди сжалились и дали на пропитание, ато вот как такой культей работать.
У меня автоматом сработала привычка туриста, а не сочувствующей гражданки. Рука сама потянулась к телефону и включила камеру. Я научилась снимать, как говорится, втихушку. В наше время никого не удивить лицом, уткнувшимся в экран гаджета. Вот и я прикидываюсь, что увлечена новостями в телефоне, а сама украдкой снимаю разные сценки. У меня даже звук для этих целей выключен, чтоб не привлекать внимания окружающих и не спугнуть момент. Кадры потом получаются смешные. Увидев этого Мазая, мне даже больше хотелось снять не его косоглазое лицо и культю, а табличку, которая была написана вкривь и вкось, но с юмором. Как раз о том, что “вот как такой культей работать, лучше дайте денег!”
Я была уверена, что мой трюк прошел с успехом: ни щелчка от снятого кадра, ни лишних движений глаз с экрана. В моей позе ничего не изменилось с момента его выхода на “сцену” и до того, как он прошел полвагона и уже, вроде, миновал мой ряд. Но слишком рано я порадовалась. Минут через несколько раздался сиплый голос над моим плечом: “ Быстро стерла все, что наснимала. Умная тут нашлась!”
Его угрожающее лицо и беспалая культя висели прямо надо мной. Я тут же выудила тот кадр и стерла от греха подальше, сделав тупое лицо и улыбаясь, мол, совсем ничего не понимаю и никакого вреда никому не желаю. На том бы всем и успокоиться, так нет! Прошло еще минут десять. На его место уже взошел другой развлекатель, а я и думать забыла про тот инциндент, как вдруг он возвращается из другого конца вагона и встает передо мной. В его руке не какой-то зачуханный телефончик, а новенький андроид, если не Айфон. Сделав картинную позу, он начал меня фотографировать со словами, “чтоб неповадно было!” Вот и думаю я сейчас, не попала ли я в какой черный список стараниями этого деда Мазая? Да и ноутбук мой что-то совсем медленным стал, явно на крючке я у дедка и его окружения. А говорил, что "вот как такой культей работать?!”
Закончить свои картинки из глубинки хочется на очень чистой и доброй нотке в виде благодарности своим одноклассницам. Пусть со школьных дней прошло сколько-то лет, пусть мы даже не были близкими подругами по разным обстоятельствам. Сам факт, что у нас есть желание встречаться хотя бы раз в год и находить уйму разных тем для целого вечера посиделок, очень греет душу. Мне все они безумно дороги именно сейчас. Все такие непохожие друг на друга, со своими судьбами, радостями и горестями, уже прожившие полжизни, но не потерявшие связь с молодстью. Наверное, нам тоже повезло, как и тем парням из одной из электричек, что есть у нас одна общность из глубокого детства и глубокой глубинки, которую не заменишь никакой новой дружбой. И дай нам всем Бог нести ее до глубокой старости!