Вадим достал из кармана заколку и внимательно на нее посмотрел. За последние два года он проделывал подобный ритуал бесчисленное количество раз и в подавляющем большинстве случаев это было свидетельством ступора мысли, из-за которого он не мог написать ни одной толковой строки. Так было и сейчас – курсор издевательски подмигивал с экрана, не сменив за сорок пять минут своего месторасположения. Это мигание просто убивало неудачливого писателя и с каждой минутой засеивало поле таланта его прокуренной души всё большим количеством зёрен сомнения. В такие моменты он обращался за помощью к этой черной заколке, так как она была его талисманом и дарила вдохновение, заменив на этом важном посту свою хозяйку, зеленые глаза которой Вадим видел в последний раз два года назад. Проблема была в том, что с этой задачей она справлялась намного хуже, чем муза, которой она принадлежала. Возможно, это было связано с тем, что заколка не была подарком на память от всего сердца за три прекрасных года, проведенных вместе, а была нагло украдена Вадимом, как раз в то время пока Лена в истерике собирала вещи. Обнаружив пропажу, она закатила еще больший скандал, но наш герой был непоколебим и сохранял абсолютное спокойствие, присущее, например, политикам, дающим заведомо невыполнимые обещания. Он безмолвно просидел на кресле всё время ссоры, сверля взглядом дырку на обоях, пытаясь ее сделать еще больше, пока звук захлопнувшейся входной (а в данном случае выходной) двери не известил его о том, что всё кончено. На этот раз действительно всё, но его почему-то в данный момент больше беспокоил вопрос когда наконец в прокат выйдет фильм, который он ждет уже три месяца. Он украл у нее заколку, она украла у него вдохновение. Неравноправный обмен, но что поделать.
От мыслей Вадима отвлек звук кипящего чайника. Он пошел на кухню, засыпал заварку, залил кипятком и уменьшил содержимое чашки, служившей ему сахарницей, на две с четвертью чайных ложки. После этого вернулся на рабочее место и случайно посмотрел на часы. Черт! Он опаздывал почти на час. Быстро накинув куртку, он вышел из дома и двинулся по направлению к бильярдной, до которой было семь минут пешком. Шел мерзкий и холодный или приятный и освежающий, в зависимости от того в каком настроении был идущий под ним человек, дождь. Дойдя до места встречи, он поднялся на второй этаж, кинул вальяжное приветствие парню на входе и начал глазами искать Игоря, хотя результат поиска был заведомо известен – небольшой столик в углу.
- Привет
- И вам не хворать. Опять опоздал. - Игорь уже начинал третье пиво.
- Заработался
- Угу, а я, блин, целыми днями на диване валяюсь
- Ладно, не ворчи. Катанем?
- Да я уже, пока ждал. Да и куда тебе? Ты кий в руках не удержишь – опять с бодуна небось
- Ой, кто бы говорил…
Компанию друзьям составили 0.7 и литр сока. Следующие полчаса звучали стандартные фразы, которые собираются в диалог, одинаковый для многих людей, которые слишком давно знакомы, и повторяется при каждой встрече. После этого дорога общения была близка к повороту, который Вадим бы предпочел проехать мимо, но, поняв, что это неизбежно так же, как и осенняя хандра или как минимум одна лживая фраза при абсолютно любом разговоре, он решил сам включить поворотник, благо двести грамм водки уже немного освежили навыки езды без правил.
- Слушай, Игорек, я помню, что сегодня должен отдать, но..
- Нет денег, угадал?
- Ага.
- Да и откуда бы они взялись. Ты ж ни хрена не делаешь
- Я пишу.
- Дааа? – Интонация, с которой друг произнес это подобие риторического вопроса, была настолько переполнена иронией, что Вадиму нестерпимо захотелось встать и уйти, но он сдержался. – И как успехи?
- Да потихоньку. Почти закончил, остался финал
- Это «почти» уже длится полгода. Я тебе дал эту сумму на время, которое истекло пять месяцев назад. Ты же знаешь, что я всегда тебя поддерживаю, независимо от уровня абсурдности идеи, которая приходит тебе в голову. Но сейчас мне нужны эти деньги на.. в общем не важно..
- Да знаю я – жениться собрался, дурак
- Слушай, - фраза была произнесена с таким холодом, которому бы позавидовали все льды мира, - если у тебя ничего с Леной не получилось, то это не означает, что каждая баба начинается на «б» и заканчивается на мягкий знак
- Ладно, забей…
Игорь встал и походкой, которая сразу выдает человека принявшего немного успокоительного, направился в туалет. Вадим глотнул сока и уставился в телевизор, висевший над баром. С экрана девушка с фальшивой улыбкой и слишком яркой помадой на губах читала скрытый от зрителей текст о новых успехах в области дипломатии нашей страны с какой-то маленькой африканской деревушкой, тоже по каким-то причинам получившей независимость и стремящейся всеми силами заявить о себе в мире. Текст, как водится, был направлен к миллионам зрителей и ни к кому конкретному. Возможно, именно это и было причиной, по которой он не любил СМИ – они не видят в зрителе индивидуальность, которая природой заложена в каждом. А закрывая на это глаза, они постепенно добиваются того, что и сам зритель перестает это видеть в себе.
Вадим добавил в какофонию звуков, состоящую из разговоров других посетителей, шума машин за приоткрытым окном и звука хрустящих чипсов за соседними столиками, свой захмелевший голос, обращенный к бармену:
- Сань, переключи на что-нибудь нормальное или хоть звук убавь. Голова скоро взорвется от этих новостей.
- Дома будешь командовать. Ты здесь не один, а остальные хотят послушать, что в мире произошло за сегодня.
Вадим не хотел заводиться и поэтому отвернулся от экрана, налил себе и другу по 50 грамм, заказал еще и просто стал ждать. Через одну минуту после того, как стопки были наполнены его немного дрожащей рукой, зазвонил телефон Игоря, который он оставил на столе. Бросив взгляд на экран телефона, он увидел фотографию девушки с очень милой родинкой на щеке. Когда на той стороне поняли, что абонент по какой-то неизвестной, поэтому в данный момент неважной, причине не ответит, телефон затих. Игорь вернулся.
- Твоя звонила
- Не «твоя», а Оксана
- Я она чё – не твоя?
- Моя. Но это не просто очередная телка, а девушка, которую я люблю. Ты прекрасно об этом знаешь, но делаешь всё, будто это не так. Даже не можешь выбрать время, чтобы познакомиться. Я тебе уже сколько раз предлагал – всё время занят. Мы живем в пятнадцати минут друг от друга, а такое впечатление, что на разных концах вселенной..
- Вселенная бесконечна..
- Ой, юморист,
- Ну, пригласи ее сейчас – познакомимся
- Она сегодня с подружками отдыхает. Девичник у них. Познакомимся завтра, мы же решили – здесь в семь
- Ладно, проехали. Давай - за все хорошее…
Друзья выпили и молча закурили. Вадим почувствовал, что на него накатила волна удушья. Так он называл состояние, когда не мог сделать глубокий вздох из-за накатившихся проблем – за последние три месяца он не написал ни строчки, деньги почти закончились и безымянный художник рисовал в его воображении совсем безрадостные перспективы. Он чувствовал, что находится на грани. Приятное в своей новизне ощущение, но немного опасное. Нарушил молчание Игорь:
- Почему ты никак не возьмешься за голову? Что ты прицепился к этому роману? Уже два года пишешь и никак не можешь закончить. А ж тебе сто раз говорил – убедительного финала не будет, так как ты не знаешь, что чувствует твой герой. Он убийца, а что творится у них в голове знают только те люди, которые пережили подобное. Ты хоть бы пообщался с такими ребятами; попытался понять, что ими движет.
- Где мне их взять – в тюрьму к заключенным на свидание напроситься? «Скажите, пожалуйста, что вы чувствовали когда убили?» Что за бред…
- Ну, если бред, то бросай свой роман и устройся на нормальную работу. Да с твоей головой тебя любое рекламное агентство возьмет с руками, ногами и прочими органами – будешь сидеть, в потолок плевать, слоганы дурацкие придумывать и деньги грести лопатой без всякого напряга. А параллельно с этим будешь писать, что душе угодно. Пиши небольшие рассказы, как раньше, они у тебя получались неплохими и деньги кое-какие приносили..
- Я должен закончить роман – это то, что останется после меня. После каждого человека должно что-то остаться. Я готов на все ради этого, а если я буду делать то, о чем ты говоришь, что не смогу написать ни одной строчки, достойной творца. Такая работа убивает во мне творца
- Тоже мне творец нашелся..
- Представь себе. Каждый день, с 9 до 6, пять дней в неделю, ты становишься рабом. Пусть не физически, но твой мозг заключен в темницу. А мне нужна свобода.
- Не жди, дурак, свободы – ее лишь смерть дает…
- Это что еще за мудрость веков?
- Розембаум
- Я такую херню не слушаю
- Ну, если это по твоему херня, то объясни мне в таком случае это такое, о свободный человек?
- Свобода – это несоблюдение правил, которые тебе навязаны большинством. Пойми, когда тебе методично долбят, что надо, не знаю, во время приема пищи локти не ставит на стол, то наступает момент, когда ты их поставишь даже не хотя этого, а просто потому, что так не положено.
- Понимаю. То есть идти наперекор всем правилам и стандартам для тебя есть проявление свободы? Поступать всегда наоборот?
- Да!
- Ты понимаешь, что в этом случае ты еще более не свободен?
- Чего?
- Возможно, твой затуманенный алкоголем мозг сейчас не сможет принять то, что я имею в виду, что все же попытаюсь. Свобода это не когда плывешь против течения, а когда плывешь туда, куда хочешь. И даже если это направление совпадает с принятым курсом, это не делает тебя несвободным. Я тебе даже больше скажу – у человека, у которого есть какой-то, пусть и ограниченный правилами большинства, выбор, более свободен, чем ты. Смотри: два человека, один живет по правилам, другой всегда против. Случается некая ситуация, есть три пути решения, которые приняты обществом. У первого получается есть выбор, пусть и ограниченный этими тремя пунктами, у второго же по сути его нет – он, в соответствии со своими принципами (которых, кстати, тоже в теории не должно быть у абсолютно свободного человека, потому что они ограничивают его поведение), должен поступить также как первый, только наоборот.
- Я не то имел в виду.. Я.. я… Можно выбрать четвертый пункт. Он есть всегда..
- Мы говорим на разных языках.
Друзья замолчали. После каждого спора, а спорили они часто, они просто замолкали и каждый думал о своем. Через некоторое время разговор возобновился, но больше они не затрагивали эту тему, и общение вернулось к началовечернему характеру – ни о чем.
Когда две стрелки часов на стене на одну секунду спрятались за третьей, начав тем самым отсчет нового дня, друзья расплатились, вышли на улицу, попрощались и каждый пошел своим путем.