ГЛАВА 12.
МИМОЛЁТНОЕ И ГОРЬКОЕ…
– Семён? … Ярославль. Гагарина 21. Дай мне ещё сутки.
Быстро отключившись, удалила номер и вырубила телефон, поставив его на зарядку.
Нырнула в постель, приняла прежнюю позу и закрыла глаза. Мысли кружились и жалили, как стая бешеных пчёл, но сил разобраться и сделать выводы не было. Была лишь вина и горечь – частые спутники грехопадения и досадных ошибок. Ругала себя по-всякому, проклинала манкость и особый запах-яд, что сводил мужчин с ума, но частью разума понимала, что уж в этом-то никак не виновата. Многое произошло и случилось в жизни неприглядного, порой и постыдного, но эти двое суток раскаяния съели суть.
Не могла она отказать Матвею! Заглянув в его глаза, сообразила, что парень на грани. Что-то произошло в его голове и психике опасное, необъяснимое. Не за себя боялась, страшилась того отчаяния, что увидела в них. А там была погребальная яма. Не потому ли сдалась? Вероятно. Единственное, что смогла удержать под контролем – свою чувственность. Не позволила ей сорваться с поводка. Для безумств просто не было времени. Вздохнув, дала несчастному влюблённому трое суток.
А завтра приедет Семён.
– …Я съезжу за твоими любимыми суши в «Японию». Не вставай! Буду тебя кормить с рук… Радость моя… Ладушка… Ярославна моя… – жадно отцеловав, с трудом оторвался от любимой.
Не оглядываясь, спешно вышел из спальни.
Когда входная дверь тихо щёлкнула, быстро встала и решительно ринулась собирать его вещи.
Сумки выставила на площадку. Срок.
Знала, что произойдёт на автомобильной стоянке: как только Орлов подойдёт к машине и отключит сигнализацию, его «вырубят», уложат на задние сиденья, и два серьёзных парня сядут в салон…
Через два часа пленник очнётся на водительском кресле. Возле своего дома. В родном Рыбинске. Вещи окажутся на заднем сиденье. Сообразив, что произошло, разрыдается в голос!
Только через час найдёт силы вернуться в свою жизнь, к семье, держа в руках сумку с гостинцами и новенькое портмоне с внушительной суммой денег – оказалось среди вещей.
Начнёт жить дальше с незаживаемой раной по имени Ника в груди. Его брак спасёт лишь одно чудо: во сне будет звать Ярославну, а не Веронику.
Жена тайком хмыкнет: «Пересмотрел истории. Ишь, княгиню вспомнил! Князь ты мой…»
А через три года он сорвётся: приедет в ту квартирку в Ярославле, сутки дико откричит, потом наполнит ванну горячей водой и вскроет себе вены.
…Звонок в дверь был ожидаем.
Вздохнув, пошла открывать. Отворив, даже не посмотрела на гостя, а сразу вернулась на кухню, включила кофейник, достала вторую чашку.
– Тебе с сахаром?..
– Да, родная. И с молоком, – знакомый низкий густой голос сказал на английском.
Резко обернулась и едва не рухнула без чувств: Тони! Отчим, второй муж матери.
Подскочил, подхватил, обнял крепко, прижал задрожавшее тельце, поцеловал голову несколько раз.
– Здравствуй, милая. Я за тобой.
Пытался успокоить, вспомнить приёмы, что помогали во время истерик Ланы. Уговаривал, шептал нежности на красное ушко, смешил итальянскими шутками и идиомами, переводя – знал, что язык не освоила.
Вскоре стихла, перестала рыдать и дрожать.
Решил отвлечь унитарным.
– Покормишь меня, моя девочка? Проголодался. Должно быть, на нервной почве. Не страна – сплошные западни, хронический стресс. Сочувствую, моя дикарка… – шутя, пощупал, провёл пальцами по тощему костлявому тельцу. – На тебя переживания влияют иначе – исхудала! Буду кормить насильно, прости, – оторвал от себя, заглянул в мокрую синь. – С чего начнём?..
Боднув в грудь головой, засопела опять.
Оглянулся, дотянулся до салфеток, утёр личико, заставил, как маленькую, высморкаться, чем насмешил – расхохоталась. Поддержал, гулко гогоча, сотрясаясь мощным накачанным телом бывшего атлета.
Отсмеявшись, повёл в спальню, дал переодеться – была в утреннем махровом халате.
Вернулись на кухню и занялись стряпнёй, быстро соорудив вполне канадский завтрак: тосты, глазунья, болтунья, салаты, пицца, нарезка, овощи, фрукты и зелень в изобилии, соки и кофе. Как акцент русской кухни – чёрный ржаной хлеб, сало с мясной прослойкой и огурцы в трёх ипостасях: солёные, маринованные, малосольные.
– Вау… это не завтрак – ранний ланч. И то верно – время почти настало. Всё так чудесно пахнет… – накинулся с аппетитом, невольно смеша и заражая Нику.
Принялась за свою порцию с неохотой, потом втянулась, заурчала, заулыбалась.
Заметил, кивнул в одобрении.
– Другое дело, а то Саймон развёл трагедию… Нормально, с мамой бывало и хуже, тоже следил. Выжила, – пожал крупными плечами, засиял чудесными серо-золотыми глазами. – Рад видеть тебя, малышка! Скучали. Все тебя так ждут!..
– Откуда ты здесь? Как «они» разрешили?
– Обстоятельства. Сам предложил. Согласились, – опять характерное пожатие плеч. – Родители заняты – деньги. Вызвался со страхом.
Сделал «большие» глаза, снова насмешив. Покачал головой, изобразил испуганную мину.
– Смейся-смейся… Всё другое, чужое, новое… Едва сел в «Боинг», сразу понял, что лечу в иной мир – почти все пассажиры были русские! Рейс прямой до Москвы – летели на Родину с размахом… – хмыкнул, покачал коротко стриженой головой. – Ад!
– Пьяной драки, надеюсь, не затеяли?
– Нет, но пили все, спасибо, не агрессивные, но такие весёлые – пели! Даже младенцы! Клянусь! За восемь часов я выслушал весь репертуар народных и популярных песен… И не по одному разу… – расхохотался беззлобно. – Очень было забавно и… трогательно… Понимаешь, даже стюарды подпевали…
Затих, откинулся на спинку стула, благодарно кивнул – Ника налила кофе, влила сливки, положила сахар и размешала ложечкой.
Радостно заглядывала в смущённые глаза любимого отчима. Чувствовала себя счастливой!
– Странно было немного. Наши так не поют в самолётах. Всякое случалось за длинную жизнь, но «поющего» аэробуса ещё не видел. И, понимаешь, это не ансамбль какой-то был, а простые люди всех возрастов и конфессий, – поднял взгляд, задержал. – Там и евреи, и мусульмане, и монголы были… Даже китайцы! И все пели на русском! Знаю, что страна огромная, сотни народностей… Потрясли, право…
– Это и называется: дружба народов. Пятнадцать братских республик Советов, «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», «Все люди братья», «Человек человеку – друг, товарищ и брат» и иже с ним. Распри прекращали чаще одной фразой: «Прежде всего, мы советские люди…» И это срабатывало, представляешь? Звание «советский человек» было как награда, как указание на особую иерархию в мире добра и дружбы, дружбы народов. Даже университет в Москве так называется.
Тихо рассказывая, задумчиво помешивала свой кофе, что уже остыл и был почти выпит.
– Я тоже в шоке была, но стоило приехать в Хотьково, это реально подтвердилось на примере семьи тётки: муж русский, она узбечка, дети россияне – вот и дружба народов, – улыбнулась тепло. – Старшая кузина вышла замуж за белоруса с венгерскими корнями, но уроженца Ташкента, Заря собирается за русского немца еврейского происхождения!
Рассмеялась звонко, совсем по-детски, увидев ошалевшее лицо Тони.
– Да-да! Республики в девяностых откололись, семьи смешанных браков и иные народности потянулись прочь из горящих стран сюда, на Русь, на прародину, на Землю Обетованную, веротерпимую и гостеприимную для всех изгоев, оказавшихся чужими там, где родились.
Вновь погрустнела, быстро убрала посуду со стола, смахнула крошки, села на место.
– Раздел и разрыв были кровавыми – резня в регионах, самый настоящий геноцид! Изгоняли всех, кто не принадлежал к коренным народам. До сего дня это скрывают, не озвучивают цифр: тысячи жертв насилия и убийств, грабежа и рабства. Это в двадцатом-то веке! Много людей пропало без вести, кто-то так и умер в рабстве: трудовом или сексуальном. Сколько насильно обращённых в чужую веру, сколько этих несчастных потом превратили в «живые бомбы»!.. Потому так любят русские и россияне эту измученную, но гордую и милосердную землю, давшую приют и своим, и чужим, и инородцам, и иноверцам. Потому много и часто поют – в песнях признаются в любви и преданности, понимаешь? Не показное это, а идущее из самого сердца, из крови, из памяти предков и генов, не больше и не меньше… – виновато улыбнулась. – Прости. Увлеклась. Загрузила тебя. Занесло чуток, как говорят русские.
– Учи меня их выражениям, пригодятся.
– Нет. Тебе другие фразы нужно знать: «Спокойной ночи, родная», – чётко сказала на русском, потом перевела. – «Спи, моя радость», «Ты моя жизнь и судьба», «Я люблю тебя, Ромашка».
– Знаю только слово «ромашка», выучил давно, – покраснел, отвёл глаза, вздохнув тайком.
– Знаю. Слышала. Папа тоже её так часто называет…
– Ну, мы сыты? Десерт? – отвлёк и сам отвлёкся.
Подумав, помотала головой.
– В гостиную? Чем помочь?..
Так и провозились, неспешно и методично упаковывая немаленький творческий груз в сумки, пронумеровывая их, прилепляя бирки скотчем; разбирались с вещами, решали, что можно просто оставить в квартире – подарок приходящей прислуге.
Наведя порядок, придирчиво осмотрев все закоулки, вызвали парней, передали багаж, пообещав вскоре спуститься – ждал микроавтобус.
– Тебя оставить одну?.. – проницательно посмотрел в душу.
Покраснела очаровательным кукольным личиком, покачала головкой.
– Верное решение. Нужно уметь отрывать и отрываться. И вовремя говорить «нет» или «стоп». Это больно невероятно, знаю, но иногда только так можно выжить и спасти чью-то жизнь…
– …или душу.
Постояв в оглушительной тишине прибранной до блеска квартиры, молча вышли, захлопнув дверь. Ключи оставили с визиткой риэлтора и чаевыми на столе кухни.
В соседнем дворе стоял большой чёрный минивэн «Шевроле».
Рядом прогуливались четверо мужчин, явно уже в нетерпении.
Ника инстинктивно прижалась к Энтони, он пожал рукой плечики.
– Справа – мой опекун. Будь крайне осмотрительна, – едва слышно.
Она это и почувствовала: опасность и животный страх.
– А вот и наша подопечная!
Говоря на английском, Семён вышел из компании, шагнул навстречу, ласково обнял девушку тёплыми руками, когда Тони отступил в сторону.
– Привет, беглянка! Пленэр удался? Рад видеть тебя, милая! Похудела!.. Это ужас…
– Здравствуй, Саймон. Спасибо, удачная сессия. Убедишься. Готовьте ящик! – с удовольствием прижалась к старику, поняв, что его сильно не хватало эти дни. – А мясо нарастёт… Бегала много…
Объятия задержал, что-то на русском высказал на ушко, построжав лицом и взглядом.
– Теперь мы её всем отделением будем откармливать и опекать.
Прохладный незнакомый мужской голос, говорящий на безупречном английском, вызвал в Нике невольное вздрагивание.
Семён отпустил, повернулся к группе мужчин.
– Знакомься, Ника… – тоже перешёл на английский, чтобы Тони понимал, о чём разговор, – это Алекс Морозов, представитель бюро, консультант по России, помощник и гид, предоставленный для господина Мэннигена. Он его встречал в аэропорту и помог нам встретиться. И оказал неоценимую услугу в твоих поисках. Его предложения и предположения оказались прозорливыми и верными.
Дал девушке время пожать коллеге руку и представиться, принялся за парней.
– Эта пара ребят – твои слуги. Требуй всякое и разное! Им даны исчерпывающие права и объяснены обязанности. Не церемонься – «закладывай» и «стучи»! Пусть у тебя будут собственные мальчики для битья, они не против.
Когда подошёл первый, представил:
– Юрий Юров. Не шучу. Все претензии и удивления адресуй его родителям.
Рассмеялся с девушкой. Поманил второго:
– Юлий Горенский. Юлиан длинновато, укоротим. Оба вполне компетентны и исполнительны.
– Коль так… – прищурила глаз. – Юрий – Джо, Юлий – Юл. Не перепутаю теперь. Согласны, парни?
Кивнули, не сдержав кривой заговорщической ухмылки и огня в глазах.
– Вау, они ещё и умные! Отлично… Где ум, там и доблесть, а верность* последует за ними, не сомневаюсь.
Вскинула сканирующий сапфир на каждого, окунулась по макушку в серый и карий взгляды, опалила сердца синим пламенем и, заметив, как у ребят вспыхнули ушки, отпустила… на коротком поводке.
– Подходят.
– Вот и славно. Рассаживайтесь по местам.
Семён Нику пропустил вперёд, чтобы выбрала себе место.
Подумав на пороге, выбрала двойное среднее, поманив Тони.
– Остальные – по ранжиру и нахальству! – мягко рассмеялся.
Морозова пропустил без разговоров – сел на переднее место рядом с водителем, Джо.
– А я уж с молодым парнем – веселее.
Когда возня и смешки прекратились, обратился к Нике:
– Пока на базу – дом сняли в деревне неподалёку. Перестой, врач, там решим, куда двигаться дальше, – дождавшись покорного кивка, облегчённо выдохнул. – Умница. Домой!
– Какая машина!.. Новая? Рассказывайте! – заёрзала от любопытства.
– «Chevrolet Express Explorer» класса люкс особой комплектации, – прохладным ровным голосом ответил Морозов, не поворачивая лица и не смотря в зеркало заднего обзора. – Общая длина 6 метров, высота – 2,5. Зонирование салона производится с использованием специальных панелей. Использована возможность установки перегородки с автоматическим стеклом для создания конфидециальной обстановки в салоне. Произведена установка шторок: от солнца, любопытных взглядов и для покоя в ночное время. Двойные стеклопакеты для максимальной звукоизоляции. Установлены аудио- и видеосистемы, телевидение со спутниковыми и цифровыми каналами, планшетный компьютер с расширенными функциями и возможностями, есть выход в Интернет. Пришлось установить дополнительные кресла и столики, расширить пространство за счет устранения ненужных элементов. Максимально подняли крышу, оснастили дополнительной вентиляцией и озонаторами воздуха. Увеличили проём на крыше, он с подвижной системой: внешняя металлическая панель открывается, давая свет сквозь стеклянный потолочный люк. Можно полностью отвести обе панели и наблюдать с высоты, фотографировать. Холодильная камера за вашими спинами. Все сиденья раскладываются как в трёхспальное место, так и в четырёх. Если пассажиры средних размеров – впятером вместятся.
– Тони, ты съел два места! – рассмеялась звоночком.
– Привези я Банни – парни ехали б на крыше, – в долгу не остался.
– Не о том беспокоитесь, – Семён добавил веселья. – Пожалейте мотор и шасси!
– 302 лошадки. Обязан выдержать, иначе зря угрохали такие бабки, – Алекс пробурчал тихо.
Смеясь, выехали с улицы Гагарина и по Юго-Западной Окружной дороге.
Переехав мост через реку Которосль, покинули Ярославль.
Вскоре свернули в деревеньку, где ждал приготовленный дом и… ещё одна машина – джип и пара ребят из группы обеспечения.
Ника ахнула: «Восемь!»
После общего обеда художницу увели во флигель – приехал врач.
Осмотрев, не обнаружил ничего катастрофического и угрожающего здоровью, кроме крайнего истощения. Выписав новый комплекс витаминов, расписал рекомендации и схемы и откланялся.
Выйдя проводить медика, увидела во дворе чистенький сияющий внедорожник: ребята готовились к поездке. Проводив гостя, решилась на бунт, влетев фурией обратно на кухню.
– Троих прочь! Довольно опекунов! Энтони – профессиональный бодигард высшей квалификации. Переводчиком буду я. Вы и эти двое во дворе свободны. Не обсуждается.
– У меня чёткий приказ: две смены парней. Хорошо, одну уберу. Едем вшестером, – Морозов был непреклонен. – Ещё много? Прощайтесь с Вашим опекуном.
– Нет!
– Едут шесть человек, – припечатал словами и ладонью по столу.
Высокий, сухопарый, с резкими чертами лица и колючими серыми глазами; взрослый, суровый, собранный, несговорчивый, даже упрямый – солдафон.
– Завтра, – лайнул.
Тони быстро вывел Нику во двор, потащил гулять.
Луг за домом уже порыжел и потерял красоту, что полыхала летом, деревья по краю начали желтеть – наступала осень.
Не смог отчим девочку отвлечь никак, качал головой, когда вскидывалась в негодовании, сжимал руки на плечиках, давая понять, что в данном случае лучше подчиниться. Потом склонился к ушку, словно ласкаясь о волосы, и прошептал:
– Сошлись на слабость. Уедем до срока. Довольно России.
Едва заметно мотнула головкой:
– Нет. У меня здесь ещё есть дела и обязанности. И родня…
Рано утром расселись в эксклюзивный минивэн и направились в сторону Мышкина.
Ехали быстро, как позволяли дороги.
На несколько минут остановились в Большом Селе – Ника сфотографировала церковь Параскевы Пятницы Великомученицы.
Не доезжая до села Новое, свернули, проехали вдоль реки Юхоть: была ещё мала – исток.
Девушка тихо вздыхала и ворчала под нос, когда видела порушенные храмы, такие как в Троицком, Леонтьеве и многих других.
В чудном селе Борок пересекли по мосту уже полноводную Юхоть: через пару километров впадает в Волгу.
За Коровино переправились на пароме в город-музей.
Весь путь преодолели за два часа.
Тема гостиницы ещё в машине вызвала спор – Алекс настаивал на статусном пристанище.
– …Нет. Там толпа горластых иностранных туристов. Ни за что! Мне нужен покой и тишина для работы! – Ника встала на дыбы. – Вы уже должны быть в курсе – люблю дома или маленькие пансионы.
Достала планшет, раскрыла карту Мышкина, ознакомилась с ассортиментом, почитала отзывы и предлагаемые блага.
– Здесь: гостевой дом «Комфорт».
Передала компьютер Тони, он, ознакомившись и согласно кивнув, отдал на задние сиденья.
– Ваше мнение, господа? – поинтересовалась.
– Прилично выглядит, – Семён спокойно рассмотрел, оценил. – И баллы высокие. Один минус – нет ресторана. Зато есть навес-беседка для посиделок на воздухе и зона барбекю. Я «за».
– Поесть – не проблема: кафе и рестораны в шаговой доступности. Проблема – наш минивэн, – Юл, ознакомившись, поддержал девушку.
– Взять небольшую машину напрокат, – добавил Джо. – Своя парковка – плюс. Согласен.
– Спасибо! Отличная идея! Хвалю, пажи! – рассмеялась.
– Ну-ну… Решили задавить большинством? – Алекс даже не повёл бровью.
Взял планшет, полистал, презрительно хмыкнул.
– Не хотели жить в приличном месте, будете кантоваться в Колхозном переулке. А в центре бассейн, бильярд, боулинг, ресторан и бар круглосуточно… Не передумали?
Не «купились», а расхохотались – победили!
Когда получили подтверждение брони, поняли, что будут гостить в пустой гостинице – туристы схлынули. Обрадовались!
Ещё больше развеселились, когда нашли здание.
– Эээ… Бывшая школа? Или поликлиника? – Семён попытался сгладить впечатление от скромного кирпичного серого двухэтажного здания.
– Изолятор временного содержания, – изрёк странным голосом Алекс.
– Начальная школа, – Юл был спокоен, на выпады офицера не реагировал.
– Санаторий! Оглянитесь: лес хвойный вокруг! А летом здесь, наверняка, гостил пионерлагерь какой-нибудь. Или из Москвы детдом, например. Река рядом, лес с грибами-ягодами, собственный пляжик – детям раздолье, – догадался Джо.
– Казарма, – не сдавался Морозов.
– Наш дом.
Услышав твёрдые слова Ники, мужчины затихли, скорее всего, оставшись при своём мнении.
Поселились по двое. Удовлетворённо выдохнули:
– Комфортно и прилично. Новенькие душевые и туалетные, общая гостиная с плазмой и современная кухня. Что ещё надо?
– Ну, да. Вот и корпус заканчивают оборудовать, будут свои кафе, веранда, спортзал и бассейн – никуда ходить и ездить не захочется. Красиво и стильно сделали. Мы чуть поторопились. Не повезло просто. К Новому году завершат ремонт, будет настоящий отель. А пока холл и вестибюль куда богаче, чем номера, – усмехнулся Семён, выкладывая запасы на столик.
Ника молчком разбирала, Тони помогал, парни в гостиной накрывали стол.
– Хорошо, мы запасливые, даже в пути никто не проголодался, – не унимался старик.
– Ещё не вечер, – зыркнув хитро, девушка ушла с подносом, кокетливо… вильнув попой.
– «Жучок» туда вставлю! – грозно шикнул на русском, вызвав гомерический ржач в гостиной! – И вам, жеребцы!
– Им – по соседству, – ввернул Алекс, сорвав хохот у всех.
Только Тони удивлённо взирал на корчи, не понимая русского.
– Советуем чипы установить под кожу нашим молодым, – не моргнув глазом, Морозов соврал, вернувшись к английской речи. – Сбегут в бар или на танцульки – ищи их потом.
– Город всего пять квадратных километров – втроём легко найдём. Разобьём на квадраты, разделимся, опросим свидетелей, подключим детвору местную – не проблема, – ответил итальянец, пожав мощными плечами.
Приняв душ, рухнула на застеленную кровать.
Тони, поворчав, поднял, перекинул через плечо, скатал покрывало, убрал на тумбу, свалил Нику обратно, укрыл одеялом.
Хохотала, болтала ногами, шаловливо обзывалась и… волновала.
Держал лицо непроницаемым, укорял золотым взглядом.
Угомонилась, завозилась, затихла и… провалилась в сон.
Постоял пару минут, медленно закрыл портьеры на окнах, на цыпочках прошёл в угол номера, сел на кресло, сложил руки на коленях, прикрыл рот ладонями, выдохнул: «Больше нельзя с ней оставаться наедине. Сам-то сдержусь, не мальчик, а она может натворить дел…» Посидев, решил прогуляться по территории.
Оказался в этом желании не одинок.
Парни и Семён были возле дальней беседки и колдовали с углём в мангале.
На столе стояло прозрачное пластмассовое ведро с какой-то непонятной массой.
– Решили накормить нашу девушку настоящим шашлыком. Сбегали в ближайший маркет, купили готовый. Надеюсь, не отравимся, – старик пригласил на свою кованую лавку итальянца. – Как она? Что думаешь?
– Слаба, нестабильна, измотана. Нужно уговорить здесь пожить. Плевать на время. Надо будет, ещё месяц прихватим.
– Согласен. И без того ей уже досталось, – покачал седой головой.
Заметил немой вопрос в глазах гостя, помедлил, пояснил:
– Роман. Вынуждены были парня отослать. Затем, побег с последствиями. И этого пришлось оторвать. Силой. Женат.
– Знакомо. Повторяет путь матери. Их допинг. Справимся. Теперь я знаю, как поступать и чем предотвращать выпады из нормы. Осталось немного… Возможно, придётся преждевременно прервать пленэр. Здоровье важнее. Она перевыполнила контракт. Они должны это понять.
– Солидарен. Жаль… Редкая умница. Посмотрим…
Шашлык удался на славу.
Парни этим не ограничились, сбегали к реке, купили у рыбаков рыбы, запекли на решётке с овощами, как посоветовал Семён.
Тони помогал – его конёк, подсказывал, настоял на применении оливкового масла – еле нашли в городке!
Хорошо, проблему с наёмным авто решили сразу. Теперь «Опель Астра Седан» летал по Мышкину по разным адресам без устали.
Быстро изучили план, запомнили рестораны и кафе, где можно было купить еду и увезти с собой. Вот и для шашлыка привезли салаты и овощи оттуда, ещё и несколько цыплят прихватили.
Сейчас они допекались на решётке, шкворча, брызгаясь маринадом и жиром, сводя с ума ароматом местный персонал.
Воспитанные взрослые отказались, а молодые не церемонились – быстро принесли из дома стряпню, консервы, вино и влились в компанию на равных!
– …Эта смородиновка просто великолепна! – Ника с наслаждением пила уже который по счёту бокал. – Чудо… И такое полезное…
Покосилась грешным взглядом на Саймона, обнажила плечико в брендовом платье в пол.
– Потому не отобрал, – зыркнул: «Не шали!», прибавил тихо на русском: – Клюкай, пока дают.
– А мне это понравилось, – Энтони поднял бокал со светлым вином, посмотрел на просвет. – Отличное. Как янтарь! Что это?
– Папа делает сам, – горничная объяснила, смотря на Семёна: переводил. – Терпеливо растит особый морозостойкий виноград, потом ждёт, когда кисти подмёрзнут до твёрдости, тогда принимается за вино. Этому пять лет. Назвал «Марина», – покраснела симпатичным личиком.
– Настоящее «ледяное вино», синьорина! Передайте Вашему отцу слова восхищения – вышло не хуже, чем у западных и канадских виноделов! Если он готов мне продать несколько бутылок…
– Не думаю. Увы. Простите, пожалуйста. Относится к нему, как к кровному детищу. Но Ваши слова восхищения я передам ему обязательно, – очаровательно смутилась от восторженного взгляда зрелого итальянца. – Спасибо Вам от всего сердца…
Тёплый разговор нарушил звук клаксона – туристы прибыли!
Извинившись, девушка ушла, проворчав под нос: «Принесла вас нелёгкая…»
Семён тут же встал, следом за ним поднялся Морозов. Оба решительно двинулись к гостинице.
Вовремя!
Шустрая стайка из пяти девушек, явно американок, ринулась к беседке!
Не тут-то было: дорогу им заслонили два высоких серьёзных охранника в дорогих тёмных костюмах-тройках.
– Простите, господа, туда нельзя – частная вечеринка. Надеемся на ваше благоразумие.
– Мы готовы заплатить!
Высоченная, худая, сутулая, голенастая, как цапля, бесцветная девица, стриженная почти наголо, в тянутом свитерке и джинсах-дудочках не собиралась отступать.
– Сколько стоит билет?
– 300 долларов, мисс, – Морозов стоял глыбой.
– Почему так дорого?
– Презентация редких вин. Просим удалиться.
Ошалев, возмутившись, голодно и жадно осмотрев обильно накрытые столы, девица сникла и увела притихших подруг, буркнув напоследок:
– Богатые русские жлобы…
– Лихо ты её… Я растерялся, честно говоря. Откуда они здесь? Чёрт… – Семён рассердился. – Нужно было все номера выкупить! Пойду, узнаю, насколько это лихо горластое и нахрапистое…
Вернулся через несколько минут с радостной вестью: «На ночь!»
Все выдохнули и продолжили веселиться.
* «Кто не смог объединить в сердце доблесть, ум и верность, те – наложницы царей, а не истинные слуги!» Вишакхадатта.
Октябрь 2017 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2017/10/29/2297