Лучше всех разные истории рассказывал дедушка, который жил в Питере. Но была у него одна особенность: рассказывая, он часто употреблял «взрослые слова»! Иногда, даже очень часто и очень «взрослые»! А бабуля при этом всё жаловалась на свои больные уши, говорила, что они уже «вянут», и просила деда больше не выражаться!
А он всегда отвечал примерно одинаково: «БОЛЬШЕ выражаться не буду! Но и МЕНЬШЕ не могу! Да как же иначе? Ведь мы все потомки татаро-монгол, которые как раз и обогатили наш и без того «великий и могучий русский язык» очень яркими, образными и доходчивыми фразами, несущими в себе тонкий и глубокий смысл!
И пусть кто-то гневно возмущается! Да, есть ещё такие малообразованные людишки! Я не виноват, что не любой потомок наших прародителей способен достойно оценить и, тем более, правильно воспроизвести эту изысканную речь! А если уж не может, то пусть хотя бы не мешает культурным людям разговаривать на древнем языке предков!»
После такой убедительной речи публика обычно соглашалась с доводами деда, позволяя ему немного «пошалить языком»!
Только со своей внучкой дедушка заставлял себя на время забывать о предках и воздерживался от «взрослых слов», что приносило ему мучительные страдания!
Маша иногда просила деда рассказать на ночь сказку. Он закатывал глаза вверх, что-то шептал про себя, как будто ему нужно было ответить по-английски, а он как раз всё забыл! Но отказать любимой внучке дед не мог!
— Жили-были старик со старухой! — так обычно начинались все дедушкины сказки. Дальше дедушка помнил текст с трудом, поэтому все его сказки были сплошным вымыслом, выраженным простым русским языком без окрашивания яркими фразами древности!
— Жили они у самого синего моря! — продолжал дедушка. Это он ещё кое-как помнил!
— А старик и старуха, Маша, это как мы с бабушкой, только значительно древнее. Вот мы, казалось, тоже живём у моря! Оно называется Финский залив. Однако в том море полно рыбы, а в заливе ни шиша! — подбирал дедушка правильные слова. — А ещё там солнца много припекает! А однажды старуху так припекло, что она совсем сбрендила! Кухонная посуда её, видите ли, не устраивает. Уж не помню, что именно — не то сковородка пригорать начала, не то ведро какое-то протекло!
А надо тебе сказать, внучка, что эта бабка была последняя!!! Это, как её, ну, последняя… в очереди за рыбой что ли! — выкрутился дед. — Такая!!! … Как это, недобрая, что ли?
В общем, описать бабку простым языком дедушке никак не удавалось! Но не обозначить такой выразительный образ старухи было невозможно, а без привлечения запрещённых татар и монголов сделать как-то не получалось! Пришлось автору менять героиню сказки на что-нибудь менее выразительное!
— А ещё была у деда курочка Ряба. Это такое распространённое в те времена имя. Им всех так называли: и домашних птиц и женщин разных! Очень распространённое имя! Кстати, я забыл сказать, что эту вредную бабку тоже звали Ряба. Кричу, бывало в окно: «Ряба, Ряба!» Приходят обе две. И были эти Рябы такими, такими, как бы тебе сказать-то попонятливее, ну просто… полными!!!
— Полными, значит толстенькими? — выручила Маша.
Дед хотел сказать, что обе были полными кретинками, идиотками, дурами безмозглыми, тупыми, как автобус и сибирский валенок! Но так расслабиться ему не удалось и пришлось согласиться с внучкой.
— Да-да, толстенькими! Очень толстенькими, одна толще другой! Рябы! А одна из этих Ряб вообще двинулась. Снесла яйцо металлическое! И кто её просил, эту… толстенькую? Рябу такую! Чего ей не хватало? Может, съела чего или погода подвела? Так вот, пришла вторая Ряба-баба и стала пытаться это яйцо разбить! Об подоконник! Ну, полная… толстушка!
Лучше б ты себе по голове настучала! Ряба ты эдакая! Сто лет тебя не видеть! — возмущался «добрый старичок» и немножко нервничал. — Иди, сдай в металлолом, всё польза будет!
Дедушка, который рассказывал, был фигурой увлечённой. Маша уже не могла понять, где этот дедушка, а где другой. Да и сам рассказчик уже всё перепутал!
Уже непонятно какой дед продолжал:
— Но не тут-то было! На горизонте появилась так называемая Мышка. Доложу тебе, внучка, что эта Мышка была ещё хуже этих Ряб вместе взятых. Она была последняя!!!
— За рыбой? — перебила Маша.
— Хуже! Она была полная!!!
— Толстушка? — опять перебила внучка.
— Нет! Она была настоящая… скотина!… и гадина! — всё-таки сорвался дед!
— Она гадила в корзинку с кормом для курицы! И гадила такими продолговатыми «семечками», как у подсолнухов, которыми кормили эту Рябу! А Ряба, как все курицы, была подслеповатая и ничего не различала в корзинке! Ну, настоящая… Ряба! Ела всё подряд, а потом несла яйца на металлолом! Вот скотина!
Автору сказки для описания всех злокачеств персонажей катастрофически не хватало помощи татар и монголов! Он взял паузу и спросил у слушательницы Маши:
— Ну! Нравится тебе моя сказочка?
— Нравится! Да-а! Дед такой прикольный и бабка клёвая. А от Рябы я вообще тащусь! Ништяк, в натуре! — улыбаясь, ответила Маша.
— Не понравилась, значит! — огорчился дедушка. Таких, новых для него слов, он, к сожалению, ещё не знал!