Глава восемнадцатая
Июнь 1988 года
Взобравшись на очередной хребет, геологи остановились, чтобы отдышаться.
Лишь неутомимый проводник Найденов прошел к обрезу хребта и что-то долго разглядывал внизу, в долине.
- Подойди-ко, Марк Вениаминович! – окликнул он Наумова.
- Вот мы и дошли! – сказал проводник, указывая рукой на раскинувшуюся под ними долину. – Вон там, где ручьи нисходят с гор и впадают в реку, и работала экспедиция Колесникова. Нам до того места день пути.
- Что ж, рельеф местности многообещающий! – сказал Наумов. – Главное – вот эти горные ручьи, которых здесь десятки. Они — всегда «рыбное» место для золотоискателей. Ни море, ни болото, ни реки не дают столько возможностей для золотодобытчиков, сколько дают ручьи, в которые металл попадает с горных склонов! Все более легкие породы выносятся водой, а золото, благодаря его тяжести, накапливается и образует золотоносные россыпи. В СССР рекордное количество золота содержится именно в горных ручьях.
- Но люди Колесникова еще и шурфы били! – сказал Найденов.
- Ну, это была уже погоня за успехом! Я бы назвал это распылением сил. Хотя, если они обнаружили кварцевые пласты, то почему бы и нет… Золотые жилы ведь часто образуются внутри кварцевой породы. В группе Колесникова говорили что-нибудь о кварцевых пластах? Не помните?
- Помню, говорили, что кварц — это второй по распространенности минерал на поверхности Земли. Что его можно найти где угодно. А Колесников настаивал, что кварц обнаружен в перспективном районе, где уже шла золотодобыча, и это дает повод насторожиться. Говорил что-то о золотых жилах в кварце.
- Так есть там – в долине кварц, или нет? – Наумов почему-то занервничал.
- Да, они отрыли пласт кварца. Но он был какого-то ржавого вида - с красноватыми и коричневыми пятнами.
- А вот это – уже признак содержания в кварце железа! Колесников, значит, был прав! Древние терассы, как правило, содержат очень богатый золотом нижний слой. Этот слой обычно имеет темно-синий цвет - это характерный признак древнего русла реки. Но под воздействием атмосферного воздуха они обычно окисляются и превращаются в ржаво-красные. А железо очень часто соседствует с золотом. Надо бы нам поскорее туда добраться!
- Так завтра и доберемся! – спокойно сказал Найденов.
- Но почему же завтра? – Наумов нервничал все сильнее. - Почему? Ведь нам остается пройти каких-то пять километров!
- Ну, положим не пять, а километров семь-восемь, но по сильно пересеченной местности.
- Так почему же мы не идем туда?!
- Потому что нам надо поспать. Завтра придется топать целый день. И запомни правило тайги – ешь в час еды, а придет час пути – отправляйся в путь!
Наумову пришлось смириться и, отойдя к группе, он дал команду разбить лагерь.
Смирнов привык к обществу проводника и считал его чуть ли не другом. Старый таежник не отстранялся от молодого человека, охотно учил его тому, что знал сам.
- Никифорыч, а как было на войне? – спросил он Найденова, когда дело дошло до чаепития.
- Ты же сам был на войне, - удивился Найденов, - чего спрашиваешь?
- У нас была другая война! – сказал Смирнов. – Мы воевали в чужой стране, не известно за что и зачем. А вы сражались с оккупантами, вторгшимися в пределы нашей Родины! Большая разница.
- Да нет никакой разницы! – заговорил проводник после долгого молчания. - Нет! Воины сражаются потому, что этого требует их принадлежность к армии – той или иной. Но они на войне забывают о своей принадлежности к роду человеческому. Все ведь просто на войне, Серьга! Сегодня я жив, и слава Богу! Я ем одну на двоих с напарником банку тушенки и заедаю сухарем. И ничем другим не занят! Когда полк на марше, я иду вместе со всеми и ничего другого не делаю. Если же приходится сражаться, то этот день будет так же хорош для смерти, как и любой другой. На войне живешь не прошлым, не будущим, а живешь только этим днем, минутой, которую дал тебе Бог. И только эта дарованная тебе минута, она по-настоящему твоя, и только она тебя интересует. Если бы ты, Серьга, мог всегда оставаться в настоящем, ты был бы счастливейшим из смертных. Ты бы понял тогда, что тайга прекрасна, что на небе сияют звезды, а жизнь – это нескончаемый праздник, ибо в ней нет ничего, кроме настоящего момента, и этот момент по-настоящему твой! Уразумел?
Проводник, шутя, натянул козырек кепки Смирнову на нос.
- Действительно, все просто! – сказал Смирнов, поправляя кепку. – Но любой человек желает знать свое будущее! Хотя бы для того, чтобы предотвратить нежелательные для него события! Как-то повлиять на их ход.
- Но тогда они не станут твоим будущим!
- Ну, может быть, я смогу приготовиться к тому, что со мной произойдет!
- Если произойдет что-то хорошее, это будет для тебя приятной неожиданностью. А если плохое, то ты почувствуешь это задолго до того, как это случится.
- Тогда скажите, почему человек в своем настоящем на своем пути терпит столько мучений?! Неужели поражения и ошибки так необходимы, чтобы выковать характер? Неужели судьба не может обойтись без них?
- Необходимы поражения, или нет, но они, паря, случаются. Когда человек ступает на жизненный путь, он по неопытности своей совершает множество ошибок. Но в том и смысл пути, чтобы семь раз упасть и восемь - подняться! Ты вот вошел в тайгу, так научись говорить на ее языке, услышь ее и прими в сердце. Тогда и тайга всегда будет путь твой оставлять открытым. Вот так-то, паря!
- Потому староверы и живут в тайге? – Смирнов не унимался. – Здесь они нашли свой путь?
- Знаешь, Серьга, в чем беда «мирских» людей? – Найденов внимательно посмотрел в глаза своего молодого товарища. – Здесь мы все живем в братстве. Ну, это как если у тебя куча друзей и родни, но тебе вовсе не обязательно видеться с ними ежедневно, еженедельно. Когда вокруг тебя одни и те же люди, как у вас, как-то само собой получается, что они постепенно входят в твою жизнь. А войдя в твою жизнь, они почему-то желают ее изменить. И если ты не становишься таким, каким они хотят тебя видеть, - они сильно обижаются. У вас ведь каждый совершенно точно знает, как именно ты должен жить на этом свете. Только свою собственную жизнь никто почему-то наладить не может… У вас, Серьга, все дни одинаковые. А когда один день похож на другой, люди перестают замечать то хорошее, что происходит в их жизни каждый день после восхода солнца. Вы, паря, принимаете желаемое за действительное, и видите мир не таким, каков он есть на самом деле, а таким, каким вы хотите его видеть. Вот от этого мы и ушли когда-то...
- Да ты, Никифорыч, прям философ! – сказал вдруг Наумов, внимательно слушавший их разговор. – Тогда, может быть, скажешь, отчего тайга нам столько испытаний уготовила?
- Потому что ты, Марк, изначально смотришь на тайгу как на чужой тебе мир. А он не чужой для тебя – просто новый! И ты можешь смотреть на него глазами смертельно уставшей от ежедневного, порой непосильного труда несчастной жертвы, а можешь – глазами отважного геолога - искателя сокровищ, которые скрывает от нас земля!
У костра расхохотались…
- Вот ответил – так ответил! Молодца, Никифорыч! – поддержал проводника Моргунов. – А в сущности, Никифорыч прав на сто процентов. Ведь именно настоящим мы живем. Уделишь ему должное внимание, - сможешь улучшить его. А улучшишь свое настоящее – сделаешь благоприятный задел на будущее.
- Так это что получается, о будущем вообще не нужно заботиться?! – сказал Наумов.
- Не нужно! – твердо ответил Найденов. – Не заботься о будущем, живи настоящим, и пусть каждый твой день проходит так, как заповедано Господом. Верь, что Господь заботится о своих детях. И каждый день несет в себе частицу вечности.
- Ну, все, Дмитрий Никифорович! – Наумов хлопнул себя ладонями по коленям, поднимаясь с валежины, на которой сидел. – Этак ты нас до конца наших изысканий и в свою веру обратишь! Будем и мы староверами.
- А что в том плохого? – пожал плечами проводник. – Я знаю только один путь постижения – действовать. И на этот путь меня наставил Бог…
Продолжение следует -