17. ГАМЛЕТ
Артём Шашкин сидел за компьютером и распечатывал цветные приглашения на спектакль. Распечатав, он отправился на почту и разослал их всем своим друзьям и знакомым, в том числе и «белоснежному ангелу».
– Может быть, если она увидит мой успех, захочет вернуться ко мне? Ведь я тоскую, тоскую и гибну без неё! – говорил он сам себе и Сергею Вышегредскому, который стал относиться к Артёму с некоторым презрением, так как надеялся сам сыграть Гамлета.
И вот в зале этого небольшого театрика собрались зрители, и среди них были Рябчиков, Шуберт, Лида, Маша и Вика. Артём декламировал:
Всё мне уликой служит, все торопит
Ускорить месть. Что значит человек,
Когда его заветные желанья –
Еда да сон? Животное – и всё.
Спектакль прошёл на ура. Когда актёры вышли на поклон, некоторые даже кричали «Браво». И когда все звуки стихли и актёры удалились в гримёрку, не ушедшим Рябчикову, Шуберту, Лиде, Маше и Вике послышались крики Артёма.
– Что там происходит? – встревожено произнесла Вика, прислушиваясь.
– Да как обычно, – равнодушно ответила Маша.
– Нет, мне кажется, что-то сейчас другое, – сказал Шуберт, не менее встревоженный, чем Вика.
– Да уверяю вас, опять комедию ломает, вернее, трагедию! – стояла на своём Маша.
Все решили посмотреть. Маша шла позади всех, не понимая, зачем обращать внимание на «этот цирк». Но когда она увидела, как Сергей Вышегредский бьёт в пустой гримёрке Артёма, тут же ринулась помогать ему. Она схватила висящую на стене шпагу, вручила другую шпагу Сергею и стала с ним биться. На помощь подоспели Рябчиков и Лида, и все второём быстро одолели Вышегредского. Шуберт и Вика стояли в стороне и восхищённо смотрели на сражение, и Шуберт читал Вике свежесочинённый стих:
– Вышегредский бьёт Артёма,
Ведь он горд, чрезмерно горд,
Но не даст его в обиду
Наших другов весь народ.
Защитят они бедняжку,
Что ни в чём не виноват.
Виноват ли Артём Шашкин,
Что актёрский дан талант?
И уж если честно-честно,
Он талантливей Сергея,
А Сергей лишь зазнаётся
И в лицо другим смеётся.
Побитый Вышегредский внутренне негодовал и не желал признать поражение, но друзья уже удалились, держа под руки Артёма.
– Тебе надо уйти из этого театра, – говорила Маша. – Что тут хорошего? Я не хочу подавлять тебя, я знаю, что тебе нужно занятие, но здесь становится опасно. Вышегредский сделал это раз и может сделать ещё и ещё раз, и ничто его не остановит, даже если мы каждый раз будем за тебя заступаться. Мы, конечно, будем заступаться, но неужели ты хочешь, чтобы тебя каждый раз били? Да и нестабильное это место. Сегодня этот театр есть – завтра нет. А чтобы стать профессионалом, нужно учиться. Советую тебе найти другое место.
– Но я был Гамлетом!
– Ты и так Гамлет. На тебя стоит только посмотреть, и сразу на ум приходит это всё: «Быть или не быть?», «Бедный Йорик!» и всё такое. Наверное, Шекспир про тебя писал свои пьесы.
Шуберт обратился к Маше:
– Маш, да пусть он ходит в театр! Мы Сергея одолеем!
– Ну не вы, а мы – это во-первых, – усмехнулась Маша, – а во-вторых, пусть делает, что хочет, только я ведь говорю реальные вещи.
– Вышегредский сам сбежит скоро, уж мы-то постараемся, – сказал Рябчиков. – Кто за то, чтобы Артём остался?
Все подняли руки, кроме Маши. Но, подумав хорошенько, она решила, что что-то в этом есть, так как она начала чувствовать, что ей нравится беззащитность Артёма. Как приятно было драться на шпагах с Сергеем Вышегредским, защищая неподражаемого «Гамлета»!