5. ШАПКА
– Шуберт, ты готов?
– Я что-то не могу шапку найти…
– Ищи быстрее! – Рябчиков слегка топнул ногой; ещё бы, ведь он уже двадцать минут стоял одетый и ждал Шуберта.
– Но там не холодно, я могу и без шапки.
– Я тебе покажу без шапки! Давай ищи!
– Ты мог бы и не торопиться, – иронично заметила Наташа, – ты же знаешь нашего Шуберта.
– Наташа, твоя колкость сейчас неуместна. Шуберт, мать твою! – рявкнул запарившийся Рябчиков, а Шуберт замер на пару секунд в той же позе, в какой был, когда на него обрушился этот крик.
– Ты что, потерял её, что ли? – уже спокойно спросил Рябчиков.
– Похоже на то.
– Ну вспомни, где ты её видел в последний раз?
– Да откуда я помню? Мало ли где.
– Я поражаюсь на тебя, – выдохнул Рябчиков, расстёгивая куртку. – Наташа, где его шапка?
– Если ты спросишь, где моя шапка, я тебе с радостью отвечу. Но ты не спросишь, потому что тебе это неинтересно.
И тут Рябчиков резко снял с себя шапку и надел её на Шуберта. Наташа качала головой, глядя на выражение нежности, затеплившееся в глазах у Рябчикова.
– Этого и следовало ожидать… – проворчала она.
– Так-то лучше, – одобрительно произнёс Рябчиков, поправляя замявшийся ворот на куртке Шуберта. – Пойдём.
Наташа только и успела крикнуть в след:
– А ты-то как сам? Без шапки?
– Ничего, там не холодно! – донесся в ответ и тут же затих голос Рябчикова.
Они пришли в редакцию, куда Рябчиков обещал устроить Шуберта на работу.
– Здравствуйте, Василий Петлюрович, – обратился к главному редактору Рябчиков, протягивая и пожимая ему руку. – Вот, я привёл к вам талантливого парня. Он может у вас статьи писать и стихи, если понадобится.
– Наша редакция посвящена вопросам политики и дипломатии, – степенно и как-то противно проговорил Василий Петлюрович, сверля Шуберта глазами. – Вы уверены, что справитесь?
– Я никогда не имел дело с политикой, но готов обучиться. Вы только скажите, что нужно будет, – застенчиво улыбнулся Шуберт, то и дело поглядывая на Рябчикова, будто обращался к нему, а не к главному редактору.
– Я бы хотел, чтобы вы продемонстрировали ваши способности, – с противной методичностью сказал Василий Петлюрович.
– Я могу почитать вам мои стихи, – откликнулся Шуберт, теребя карман джинсов и начал:
Я пришёл сегодня в чащу,
Там волчоночек гулял.
Я подумал: надо чаще
Здесь бродить. Его оскал –
Как щенячий, совсем милый,
Он ещё совсем дитя.
Неужели волком сильным
Может он когда-то стать?
Я его поднял на руки,
Он меня так укусил.
Я подумал: вот наука!
У волчонка много сил!
Шуберт взглянул на Рябчикова. Тот улыбался и чуть не смеялся. Шуберт взглянул на Василия Петлюровича. Тот удручённо вытирал испарину со лба, причём вытирал так монотонно-методично, что Шуберта стало подташнивать, и он стал смотреть в окно.
– Простите, но вы нам не подходите. Нет у вас деловой хватки.
– Я тебе сейчас такую хватку покажу, – зашипел вдруг Рябчиков, схватил Василия Петлюровича за горло и прижал к столу. – Ну что, как тебе такая хватка?
– О-о-ой! – закричал Василий Петлюрович, мигом забыв про всю свою противную методичность и монотонность. – От… отпустите, пожалуйста!
– И ты возьмёшь моего друга, не так ли?
– Но… – сдавленным голосом мямлил главный редактор. – Что он будет делать?
– А что вы можете предложить?
– Ну разве что помощником секретаря. Ведь всё же невозможно писать о политике, не разбираясь в ней.
Рябчиков отпустил Василия Петлюровича.
– Шуберт, пойдёшь помощником секретаря?
– Пойду. А что надо будет делать?
Василий Петлюрович стал методично загибать пальцы:
– Изредка отвечать на телефонные звонки, когда секретарь отлучится, изредка готовить кофе начальнику, когда секретарь отойдёт и в том же духе.
«Мило! – подумал Шуберт и улыбнулся своим мыслям. – Мне это нравится. Я даже смогу про это стишок сочинить».
«То, что надо! – подумал Рябчиков. – Наконец-то мой Шуберт будет хоть где-то работать».
И вот довольные Рябчиков и Шуберт пошли домой к Наташе сообщить ей радостную новость. Но когда они пришли, Рябчиков резко почувствовал себя плохо. У него разболелось горло и поднялась температура.
– Рябчиков! – испугалась Наташа. – Это потому что ты шапку не надел!
– Ой, Рябчиков! – захныкал Шуберт. – Это всё из-за меня…
– Так пойди и приготовь ему чай с малиной! – нервно обернулась на поэта Наташа, и Шуберт удалился на кухню.
Когда он вернулся в комнату с чашкой в руках, Наташа обратила внимание, что чай подозрительно бордового цвета, но не успела сказать об этом: Рябчиков уже пил. Но с первого глотка он выплюнул чай, а глаза вылезли из орбит.
– Что ты туда положил, мать твою?!!
Наташа побежала на кухню посмотреть. На столе стояла открытая баночка кетчупа.
– Он решил тебя кетчупом полечить! – хихикнула Наташа, возвращаясь в комнату.
– Как?!! – испугался Шуберт. – Я же вроде варенье клал!
– Варенье, варенье… – пробормотал Рябчиков, всё ещё отплёвываясь, в то время как Наташа пошла за тряпкой.
– Но зато у тебя голос прорезался, – улыбнулся Шуберт и посмотрел таким взглядом провинившегося котёнка, что Рябчиков расхохотался и потрепал чуть сбившиеся волосы поэта. И так они вместе смеялись, а Наташа вытирала с пола новый вид чая, изобретённый Шубертом.