3. ПОГОСТИЛ
Однажды Шуберт пришёл домой к Рябчикову, но не застал его. В дверях он столкнулся с Наташей, которая по случайному совпадению в это же время пришла к жениху.
– Похоже, его нет дома, – слегка застенчиво улыбнулся Шуберт.
– Это не беда, – чеканно ответила Наташа, – у меня есть ключи.
– Да?!! – Шуберт так и расплылся в улыбке. – Вот так совпадение! У меня тоже!
Наташа исподлобья посмотрела на поэта.
– Что, Рябчиков уже и ключи тебе сделал запасные?
Шуберт почувствовал, что краска начинает заливать его лицо от пристального взгляда, и стал скорее рыться в сумке в поисках ключей. Но так как в сумке у поэта всегда царил творческий беспорядок, найти нужную вещь было не так-то просто. Наташа быстрее его достала свои ключи, отперла дверь и безысходно впустила Шуберта. Но в дверях она на секунду замерла. Ей пришла в голову одна идея. Потрясающая идея! Девушка даже развеселилась и предложила Шуберту чаю. И вот они уже сидели на кухне и пили чай, заедая его колбасой Рябчикова.
– Шуберт, не хочешь съездить в Мытищи развеяться? Там живёт мой знакомый, отличный парень. Я уверена, вы станете друзьями. Вы будете ходить на речку, гулять в лесу, читать книжки, обсуждать стихи – ведь ты это всё любишь, правда?
– Да, люблю. Ты здорово чувствуешь меня, Наташа.
– Я не чувствую, я знаю. Наслышана. Ведь Рябчиков только о тебе и говорит. Ну так что, поедешь?
– Пожалуй, это было бы неплохо. Я что-то в последнее время очень утомился.
Наташа расхохоталась:
– От чего тебе-то утомляться? Ты ведь даже не работаешь!
Это была правда. Шуберт уволился с работы четыре месяца назад, причём сам толком не мог объяснить причину. Просто он чувствовал, что ему необходим перерыв, иначе мог наступить творческий кризис. А творческие кризисы у Шуберта всегда сопровождались депрессиями. Кем работал Шуберт – он тоже не мог бы ответить на этот вопрос. В его обязанности входило написание статеек, но в основном этим занимался его коллега, так что Шуберту ничего не оставалось. Он приходил на работу, отсиживался там до вечера, что-то читал или писал стихи. Но в какой-то момент он устал. Просто устал. Сначала Рябчиков отругал его за увольнение, сказав, что Шуберт хуже малого дитяти, за что Шуберт три дня не брал трубку. Но потом поэт сам же позвонил другу и сам попросил прощения. Рябчикову пришлось если не до конца понять увольнение Шуберта, то во всяком случае принять и помогать другу деньгами, пока тот не устроится на новую работу. И вот сейчас Наташа не преминула уколоть поэта замечанием о его безделье.
– От чего тебе уставать-то?
– Ну… я в последнее время так много думаю, так много размышляю, что уже голова идёт кругом.
– Вот и прекрасно, – ответила Наташа, беря у Шуберта чашку с недопитым чаем и принимаясь мыть посуду. – Съездишь к отличному парню, отдохнёшь, развеселишься.
«Отличный парень» – это был брат Рябчикова Совок, самый занудный и угрюмый тип на свете. Но Наташа не сказала Шуберту, что это брат её жениха и его друга. Она просто посадила поэта на электричку, позвонила Совку и попросила встретить Шуберта, сказав, что тот будет выполнять для него всю работу по дому. А Шуберт мчался в электричке, в сладкой эйфории глядя на пролетающие деревья. Он надеялся проводить время так, как ему расписала Наташа. Но не тут-то было… Шуберта встретил грузный неповоротливый шкаф с красным сердитым лицом. Он скептически оглядел Шуберта с ног до головы, а потом с головы до ног, и хрипло произнёс:
– Пошли!
Душа бедного поэта ушла в пятки. «Наверное, не в духе», – подумал он. Но дома было ещё хуже. Совок уселся в кресло, включил радио, где рассказывали исключительно про терроризм, и сказал Шуберту:
– Мой полы.
– Что?..
– Мой полы. Я что, зря тебя у себя держу? Мне лишняя мебель не нужна. Мне и радио хватает.
Шуберт поплёлся в ванную, хотел было оттянуть время, изучая узоры на кафельном покрытии, но почувствовал, что сейчас этот номер не пройдёт, вздохнул, взял тряпку и стал тереть полы. Он даже забыл, что проголодался. У него как будто отшибло память. Когда всё же удалось улучить минутку отдыха, он схватил клочок бумажки и написал стих:
Я хотел гулять по паркам,
Но пришлось мне мыть полы.
Стало мне немного жарко
От печальной суеты.
Я хотел сидеть у речки,
Но какой-то странный тип
Мне не скажет ни словечка, –
Ну зачем же так я влип?
Надо мне сбежать скорее,
Только кто тут убежит,
Когда он у батареи,
Словно сыч, за мной следит?
Шуберт по забывчивости оставил стихотворение на видном месте, а сам пошёл готовить обед. И тут-то взгляд Совка упал на подозрительный клочок бумаги, которого раньше не было. Он подошёл, брезгливо взял его двумя пальцами и прочёл «лестный» отзыв о собственной персоне. Грузной, но быстрой походкой он отправился на кухню, где Шуберт пытался изобрести суп, и сказал в лицо гостю:
– Бездарь.
Шуберт выронил половник и сел на пол, а Совок ушёл обратно в комнату слушать про терроризм. У поэта плыло перед глазами. Надо было что-то делать. Но что? Ведь Рябчикова, его опоры и поддержки, не было рядом. Шуберт чувствовал себя слепым котёнком, брошенным в морскую пучину. «Надо позвонить ему», – подумал Шуберт, взял мобильный телефон, подаренный ему Рябчиковым (в то время только начинали появляться мобильники, и у Шуберта, естественно не было достаточно денег, чтобы купить самому такую роскошь) и набрал знакомый номер.
– Алло, Рябчиков! – сквозь слёзы прокричал в трубку Шуберт.
– Ты что, с ума сошёл? – раздался голос на другом конце. – Я тебя потерял совсем! Где ты находишься?
– А разве Наташа тебе не сказала?
– Нет. Что случилось?
– Она отправила меня к какому-то ненормальному, который делает из меня рабочую машину и обливает при этом грязью!
– Кто это? Ты где? – в тревоге воскликнул Рябчиков.
– Я… я не знаю адрес, забыл посмотреть. Я в Мытищах.
– В Мытищах?!! Ты у Совка?!!
– Да.
– Это мой брат. Она что, совсем сдурела, что ли? Потерпи немного, Шуберт, я еду!
Но перед тем как ехать, Рябчиков устроил словесный нагоняй Наташе, оставив её совершенно пристыженной, и поехал выручать друга. Когда он приехал, Совок спал в кресле, и двое друзей на цыпочках вышли из дома.
– А я уж боялся, что мне придётся тут ещё сидеть, – счастливо улыбаясь, сказал Шуберт. – Деньги у меня кончаются. Наверное, я не смог бы сбежать.
– Всё позади, Шуберт, всё позади.
– Рябчиков, слушай, как-то обидно просто так уезжать. Может, сходим к речке и в лес? А то я что-то так устал за последнее время…
Рябчиков не мог не расхохотаться, глядя на выражение лица друга, походившее на выражение котёнка, просящего молочка, и они отправились в лес.