Часть I
1. СКУЧНО ЖИТЬ НА СВЕТЕ
Эта история началась в 1993 году. В небольшом провинциальном городке, по колено утопшем в зелени, жили в трёхкомнатной квартире две сестры – старшая темноволосая Маша и младшая рыжеватая блондинка Вика. Их родители ушли на пенсию и уехали в деревню, а сёстры оставались в городе. Вика заканчивала техникум, а Маша работала художником в малоизвестном издательстве. И вот в один из тёплых весенних вечеров, когда Маша вернулась домой, она увидела на кухне сестру, пьющую чай с неким молодым человеком. Молодой человек был одет в потрёпанную выцветшую футболку, а взгляд карих глаз был подобен ночному озеру. Увидев вопросительный взгляд Маши, Вика поспешила представить парня:
– Знакомься, Маш, это Артём Шашкин, у него сейчас проблемы с жильём, он у нас комнату снимает.
Взгляд машинных глаз стал ещё более вопросительным. Вика поднялась с табуретки, отставив чашку с недопитым чаем, и вышла в прихожую, где стояла сестра.
– Где ты его взяла? – тихо шепнула Маша.
– Мы учимся вместе.
– Но ты не рассказывала про него.
– Да он на курс младше. Мы иногда встречаемся в техникуме, но в основном привет-пока. А сейчас я вот узнала, что у него проблемы, и решила помочь. Да ты не переживай, у нас же три комнаты, и вести он себя хорошо будет. Он скромный парень, я же его знаю.
Маша недоверчиво покачала головой.
– Ладно. Приготовь мне кофе, пожалуйста, я очень устала.
– Минутку! – Вика улыбнулась, внутренне торжествуя, что сестра не особо рассердилась, и побежала обратно в кухню.
– Артёмка, где там кофе? – шепнула она.
– Кофе в шкафу, – меланхолично произнёс парень.
– Ой, точно. Что-то я совсем ничего не соображаю! Маш, иди, кофе сейчас сварится!
Маша неторопливо вошла в кухню, искоса поглядывая на их нового постояльца. Никогда раньше сёстры не сдавали комнату.
– Вика, а тебе сегодня много задали уроков? – спросила старшая сестра.
– Ой, да ладно, я завтра их сделаю прямо на месте. Мы ведь всегда так делаем, – правда, Артёмка?
– Иногда грешим этим, – улыбнулся кареглазый, и что-то непроницаемое засветилось в его улыбке.
Шли дни. Маша мало-помалу начала привыкать к парню, который действительно вёл себя хорошо, и, казалось, не был способен ни на какие выходки. Однажды он даже сам предложил свои услуги поломойщика, тихо сознавшись, что очень любит чистоту. Маша одобрительно улыбнулась, вручила ему веник, совок, ведро и тряпку, и Артём тщательно вылизал квартиру. Однако потом он, видимо, решил, что ему теперь всё было дозволено, прошёл в комнату Вики и стал бродить там взад-вперёд, заложив руки за спину. Впрочем, Вика не возражала. Она сдружилась с Артёмом, да и вообще легко сходилась с людьми.
– Поделать, что ли, уроки… – задумчиво произнёс парнишка. – Ты мне поможешь, Вика?
– Ты так утрудился, что проголодался и захотел погрызть гранит знания? – рассмеялась девушка, плюхаясь в кресло с учебником в руках. – Ну давай попробуем.
– Я тут не понял одно задание. Можешь мне объяснить?
Битый час Вика разжёвывала Артёму прописные истины, которые даже ей, нерадивой ученице, были понятны.
– Ты так объясняешь, что я ничего не могу понять… – покачал головой измученный парень. Он сказал эти слова спокойным тоном, но тем сильнее сквозила в них обида.
– Ну я уже не знаю, как объяснять тебе, – всплеснула руками Вика. – Если бы Машка секла в теме, я бы подключила её.
– Ой, не надо Машу, – Артём даже поморщился.
– А чем это тебе не угодила моя сестра? – Вика вскинула брови наверх.
– Она какая-то… – и Артём замялся.
– Ну какая, какая? Скажи!
– Сердитая вечно!
– Да, в этом, пожалуй, ты прав… Ой, Артём, что с тобой? – Вика испуганно вскочила.
Артём лежал на полу в бездыханной позе. Он опустился на ковёр так плавно и мягко, что девушка сразу и не заметила, но, увидев, страшно перепугалась.
– Маша, Машка! Артёму плохо!
В комнату вбежала сестра.
– Что такое?
– Да вот он сознание потерял.
Маша внимательно посмотрела на неподвижного парня и вынесла суровый вердикт:
– Симулирует!
– Да ты что, Машка?!
– А я сейчас его из бутылочки полью – вот увидишь, – и Маша пошла за бутылкой, из которой обычно поливала цветы.
– Артём, ты не притворяешься? – быстро шепнула Вика, но не получила никакого ответа. Всё то же бездыханное молчание.
Маша вошла в комнату с бутылкой в руках. Бутылка зависла над бледным лицом лежащего. И как раз в тот момент, когда рука уже была готова опуститься и поливать это самое лицо, Артём вдруг ожил и открыл глаза.
– Мне, кажется, стало немного плохо. А мне никто не помог.
– Вон Машка тебя поливать хотела, – хихикнула Вика.
Артём принял позу обиженного на весь свет страдальца. И вдруг Маша вспылила:
– А что это ты в каких-то обносках ходишь? У тебя что, нормальной одежды нет?
– Не волнуйся, сестра, – закатывая глаза и в то же время улыбаясь, ответила за него Вика. – Это я беру на себя. Завтра же пойдём с ним одежду покупать.
– Ну да, всё-таки убирается он у нас, надо чем-то и подсластить, – иронично заметила художница и, выходя из комнаты, окинула Артёма взглядом, полным скепсиса.
– Я вот удивляюсь на твою сестру, – глубокомысленно заметил парень, – она вроде бы творческая личность, а такая приземлённая.
– Да какая творческая? – Вика махнула рукой, глядя в сторону. – Это из отца художник не вышел, вот он её и засунул туда. Хотел, чтобы она восполнила всё, чего он не достиг. Он почему-то всегда больше надежд на неё возлагал, чем на меня. А я пошла просто в техникум – и нормально, никто не переживает за меня, что я впустую потрачу жизнь, не добившись ничего интересного.
– Бедная, бедная Вика! – громко воскликнул парень.
– Да ладно тебе, ладно, не кричи ты так, – усмехнулась девушка.
– Я тоже хочу рассказать тебе свою печальную историю.
– Печальную историю?
– Да. Я тебе не говорил, не хотел расстраивать, но теперь, когда горе сблизило нас, я скажу. Я сирота. Мой отец очень пил, и однажды он забил маму до смерти. А когда его посадили в тюрьму, покончил с собой. Его окровавленное тело нашли в камере под утро той роковой ночи. Меня отдали в детский дом, где заставляли выполнять непосильную работу, били и кричали на нас, на детей. Я никогда не знал ласки и любви. Ни игрушек в глаза не видел, ни хорошей одежды.
– Бедняжка… – прошептала Вика, подсаживаясь поближе к другу и беря его за руку. – Поэтому ты и ходишь в обносках?
– Вика, – поморщился Артём, на минуту выходя из драматического состояния, – пожалуйста, не повторяй слов Маши. Она какая-то грубая, непонимающая.
– Не ругай её слишком, Артёмка. Всё-таки она сестра мне.
– Ладно. Будем снисходительны.
Через какое-то время в комнату вошла Маша, желая что-то сказать сестре, и что же она увидела? Вика с Артёмом сидели, исступлённо обнявшись и обливаясь слезами. Впрочем, Артём обливался ими сильнее, а Вика как-то больше по инерции, поддавшись настроению парня. Это были слёзы и объятия двух людей, нашедших друг в друге родственные души благодаря глубокому горю.
– Что стряслось? – с ужасом спросила Маша.
– Артёмчик, я к тебе вернусь, – произнесла Вика и вышла за сестрой. – Маш, у него такая жизнь тяжёлая была… – и младшая сестра рассказала печальную повесть своего друга, который стал ей теперь как-то роднее.
– Да… – покачала головой Маша. – Теперь понятно, почему он такой.
– Какой?
– Ну… немножко того.
– Да как ты можешь говорить так? – на этот раз вспылила Вика. – Он чуткий, добрый парень с огромным сердцем. С ним весело, в конце концов! А ты… да ты просто бездушная и чёрствая!
Маша посмотрела на сестру безжалостным взглядом, но какая-то неуловимая жилка дрогнула на её лице.
– Продолжим этот разговор в другой раз, – сухо сказала она. Вика вздохнула и вернулась к Артёму.
– Ой, Артёмка, я, кажется, Маше нахамила.
– Зачем? Зачем ты так, Вика? Ведь она несчастный человек.
– Она несчастный? Я думала, это ты несчастный.
– Все мы несчастны, каждый по-своему, – с философским видом произнёс Артём. – Я несчастен тем, что любви не знал, одну жестокость. Но любовь живёт во мне. Она несчастна тем, что, наоборот, её все любили, но её сердце очерствело. Ты несчастна тем…
– Чем?
– Что отец тебя не разглядел. О Вика! Какие бы чудесные картины рисовала ты! Ну почему, почему художником стала твоя сестра, а не ты? Как нелеп наш мир, сколько в нём ошибок!
– Ну кончай, кончай, Артёмка. Не трави мне душу. Завтра пойдём с тобой, накупим всякой красивой одежды, будешь у меня принцем!
Они действительно пошли в магазин. Вика выбрала другу самых лучших обновок, которые он три дня носил с гордым видом, но потом каким-то мистическим образом на нем вновь стала «красоваться» его прежняя выцветшая футболка, всё те же потрёпанные штаны. Когда Маша прямо поинтересовалась, для чего Вика покупала ему наряды, он с печальным видом ответил:
– Не могу расстаться с этим всем! Я сроднился с ними, они мне ближе к телу.
Больше вопросов никто не задавал, только Маша тихонько взяла ставшие ненужными покупки и отдала их каким-то беднякам. Когда Вика случайно узнала об этом поступке сестры, слёзы навернулись на её глаза. Войдя в комнату Маши, она на цыпочках подошла к ней сзади и обняла.
– Ты прости меня, Маш, что я не всегда понимала тебя. Прости, что сказала тебе тогда, что ты… ну… чёрствая, в общем. Я так не считаю, правда! Я хочу, чтобы ты знала об этом.
– Да я знаю, знаю… – Маша улыбнулась и слегка потрепала руку сестры. – Я ведь и сама частенько не понимаю тебя.
– Но мы ведь любим друг друга несмотря ни на что?
– Ты ещё сомневаешься? – усталая и немножко натужная, хоть и искренняя улыбка разлилась на лице Маши. – Ты же моя младшенькая, моя сестрёнка.
– Ну тогда я сварю тебе кофе! – Вика счастливо улыбнулась, чмокнула сестру в щёку и побежала на кухню.
– Артём!!!
Страшное зрелище предстало перед глазами девушки. Юноша стоял с ножом в руках, собираясь вонзить его себе в сердце. Правда, поза была уж больно неподвижной, как будто парень чего-то выжидал. Он походил на театрального актёра, который, играя самоубийцу, делает всё понарошку, но напускает на действо дым трагизма, скрывающий притворство.
– Артём, ты что?!!
– Я любви не знаю, Вика! Прощай! – и парень продолжал стоять в прежней позе.
Вика заметалась в разные стороны, не зная, что делать.
– Маша! – громко крикнула она. В кухню вбежала сестра.
– Артём покончить с собой хочет! – рыдая, воскликнула Вика.
Маша подошла к парню, спокойно взяла из его рук нож и бросила на стол.
– Если это ещё раз повторится, я тебя вышвырну отсюда, – процедила сквозь зубы она.
– Ты меня не вышвырнешь, потому что я сам себя вышвырну! – воскликнул Артём. – Я выброшусь из окна!
– Я знаю таких, как ты! Вы только на шантаж и способны! И что тебе не так? Тебя тут кормят, поят. Ты даже не платишь, хотя собирался снимать квартиру. Ты нахлебник – вот ты кто!
Артём лукаво улыбнулся:
– Не хлебом единым жив человек.
– Будет тут ещё цитатами умными сыпать.
– Между прочим, это из Библии. Конечно, я атеист, но с этой фразой абсолютно согласен.
– И чем же жив человек, по-твоему?
– Любовью… – громко прошептал Артём, подошёл к Вике и обнял её за плечи. Сама того не ожидая, девушка обняла парня в ответ.
– Вот, Маша, мы с Викой наконец-то нашли друг друга. Конечно, мы и раньше каждый день общались, но всё было впустую до этого дня. Как же много дней потеряно! Но что я больше всего обожаю, так это то, что Вике совершенно не важно, как я выгляжу. Она не смотрит на мои обноски. Она смотрит на мою душу.
А Вика даже не слушала слова парня. Она была сильно взволнованна тем, что только что произошло, и просто отдыхала в его объятиях.
– Вика, ты что, правда с ним встречаться будешь?
– Д-да… – пролепетала девушка.
И с этого дня начались долгие прогулки Артёма с Викой. Он читал ей стихи, называл своим белоснежным ангелом, вставал на колени (частенько и в общественном месте) и целовал её руки. Вика, смеясь, просила его не проделывать всё это в людном месте, на что Артём страшно обижался и говорил, что она его стыдилась, что он не скрывал свою любовь, его душа чиста, ему нечего было скрывать, а она скрывала что-то и т.д.
– Может быть, у тебя есть кто-то другой, и ты боишься, что он увидит нас?
– Да что ты такое говоришь? Нет у меня никого!
Однако викины заверения не действовали, Артём навязчиво стал думать, что девушка ему не верна. Он устраивал ей сцены ревности на пустом месте, девушка плакала, и тогда парень вновь падал на колени и восклицал:
– О, прости меня, прости, мой белоснежный ангел! Я ничтожество! Я не стою тебя! И как мне платить за счастье, что ты полюбила меня, великодушная богиня? Как я мог усомниться в твоей верности? Ведь ты самое чистое, самое нежное, самое прекрасное создание в мире!
И Вика забывала все истерики, которые устраивал ей любимый. Она таяла от его нежных слов, от его объятий и снова уносилась на седьмое небо. Пожелав в прямом смысле быть ближе к седьмому небу, они забрались на крышу, взяв с собой какие-то пирожные, и ели их, любуясь закатом.
– Смеркается! – провозгласил Артём какой-то странной театральной интонацией, плохо сочетавшейся с таким незатейливым замечанием.
– Артёмка, как мне хорошо с тобой! – нежно улыбнулась девушка, кладя голову на плечо парню. – Мне даже рисовать захотелось.
– О, почему, почему художница твоя сестра, а не ты? – всхлипнул Артём, и девушка пожалела о своих словах.
Однажды позвонил какой-то однокурсник Вики и спросил задание. Вика толком не смогла ничего ответить, так как изрядно забросила учёбу, целиком и полностью отдаваясь любви. Но Артём услышал из трубки низкий голос, явно не женский.
– Ты разговаривала с мужчиной! Неверная!
– Артём, это из техникума! Он просто спрашивал задание!
– Все так говорят, когда надо оправдаться. Не понимаю я вас, девушек. Любишь-любишь вас, носишь на руках, а вы!..
– Да разве я не любила тебя, Артём?! – в отчаянии воскликнула Вика. – Разве не делала всё для тебя? Разве не видел ты моих глаз, не чувствовал моё тепло? Ты же сам говорил, что тебе хорошо со мной, как никогда ни с кем не было!
– Я горько ошибался! О, как я горько ошибался! – и Артём воздел руки к потолку.
– Ах так! В таком случае ошибалась и я!
– Что ты говоришь? – настороженно воскликнул парень и исступлённо бросился на колени перед той, которую ругал минуту назад. – О, прости, прости меня, мой белоснежный ангел! Я такое нич…
И вдруг дверь хлопнула. Приехали родители. Они навещали дочерей и часто не сообщали, когда именно приедут. Девушки уже давно привыкли к их неожиданным визитам.
– Ой, Артём! – воскликнул отец. – Так ты уже познакомился с дочурками?
– Папа, ты что, знаешь его? – удивлённо спросила вошедшая Маша.
– Ну ещё бы не знать! Его отец со мной работает. Кандидат наук, как-никак.
– Его отец?!! – воскликнула Вика, в шоке глядя на своего милого. – Так ведь он же… – и осеклась.
– Ну конечно, отец. У Артёма, как и у всех, есть отец. Правда, Артёмка?
Парнишка молчал.
– И мать у него тоже есть. Стоматолог, как-никак, – продолжил мужчина.
Артём подошёл к двери, стараясь придать каждому своему движению достоинство, и удалился на кухню. Вика последовала за ним.
– Ты врал мне? Ты это всё придумал? Про отца-пьяницу, про убийство матери, про тюрьму, про самоубийство, про детский дом?
– Да! – с непередаваемым драматизмом, к которому примешалась доля иронии, ответил молодой человек.
– Но зачем?!!
Артём смерил её непроницаемым взглядом, на его губах замерцала такая же непроницаемая улыбка, и он многозначительно произнёс:
– Скучно жить на свете!