Старик снова, пятый раз за вечер, заговорил о совсем испохабившейся погоде, о сырости, ветрах и холодах.
Сын и сноха сразу вышли из комнаты, они знали, что старый сейчас заведёт речь о больных суставах.
Ждал ли человек сочувствия? Жаждал ли общения? Кто его знает.
Старуха делала вид слушающей внимательно.Ей самой докучала наступающая немощь, но она никогда никому не жаловалась.
Внучок продолжал играть на полу возле ног стариков.
Болели мослы, все. Давали знать о себе годы тяжкого труда в морских портах Севера за длинные рубли.
Знал и внук продолжение разговора и , опережая дедовы слова, подбежал к старому и спросил:"Дед, а где у тебя косточки болят?" - дед показал на плечи. Внук стал гладить ручонкой больные места, а бабка - внука по голове, совсем выцветшей за знойное лето.
Внук гладил дедовы плечи и приговаривал, копируя прежде слышанное: "У собаки заболи, а у деда заживи"
Недолго ребёнок сидел возле своего увядающего предка,поглаживая и дуя на плечи: "Быстрее заживёт, да , баба, быстрее? До свадьбы заживёт? ДА?"
"Да-да" - в два голоса подтвердили старики. И обрадованный ребёнок вскочил деду на плечи и радостно запрыгал и поскакал вперёд.
"Дед, выздоровел, выздоровел уже!?" - спрашивал ребёнок и утверждал одновременно.
"Выздоровел"- улыбнулся дед.И встал и понёс дитя на звуки шумящей в далёком далеке свадьбы.