- Они же выжили, надеюсь, с ними всё в порядке? – Сказал Максим себе под нос, постепенно теряя былую уверенность голоса. Колени промокли от влажной травы и грязи, превращая ткань в сплошное серое месиво; ладони, тоже испачканные землёй, изрядно побаливали и ныли, продолжая кровоточить на зелёную листву кустов, за которые хватался Шереметьев, пытаясь сохранить уходящее в небытие равновесие.
- Господь не услышит молитвы, Сатана не согласен на обмен…Да, какого чёрта они вообще куда-то полезли?! Одна – намеренно провоцирует надзирателей, второй играет в героя – вот им и будет наказание. Моей вины тут нет. – Размышлял юноша, смотря на свои оголённые ноги, истыканные маленькими занозами и соринками различной длины. Средних размеров камень стал временным прибежищем беглеца. Сейчас парню хотелось уснуть и забыть жестокий мир реальности, подобно страшному сну, проявившемуся на почве подростковых ужастиков.
- Такого не бывает…Я, наверное, просто брожу в иллюзиях? Больная фантазия глупо и не смешно шутит.- Но пролетевшие рядом светлячки тут же развеяли неверное предположение. Всё вокруг было более, чем естественным. Где-то на дереве тихо заворковали странные круглые цветные птицы, переминаясь с правой лапки на левую. Между деревьев показался небольшой луч света, ставшего единственным путеводным маяком “человеческого судна” с экипажем в лице уже бывшего пациента лечебницы. Впереди начал вырисовываться контур невысокого деревянного дома с громоздкой крышей и небрежно пристроенным шатким сараем со сбитым замком. Подойдя к двери, Максим неуверенно и практически обессилено постучал по ней кулаком, едва стоя на ногах. Через минуту преграда отворилась, и на пороге стоял низенький сутулый бородатый мужчина в соломенной шляпе.
- Вечер добрый, молодой человек, чем могу помочь юному поколению? – Натянуто улыбаясь, сразу заговорил он, проводя мизинцем по рассечённой брови.
- Помогите…Я дико устал…За мной погоня.. – Кашляя, прошептал Максим, закрывая глаза от неожиданно нахлынувшего желания вздремнуть.
- Не спи, сынок, замерзне..- И слова неизвестного эхом разлетелись в разуме упавшего Шереметьева. Затуманенный рассудок и физическая неподготовленность дали о себе знать, заставив юношу вырубиться от непродуманной перегрузки. Однако спустя час он очнулся. Вокруг было темно, но в тоже время достаточно тепло. Построение логической цепочки позволило узнать, что тело располагалось в мягкой постели.
- Здесь кто-нибудь есть? – Машинально произнёс русый парень, вглядываясь в темноту. В ответ на него смотрели два широких глаза, находясь в отдалённом углу комнаты.
- Не бойся, Дон не обидит, он у меня пёс умный. Грызи кость, и не смотри на нашего гостя таким задумчивым взглядом.- Обратился к своей зверушке незнакомец. – Ты, должно быть, тот самый беглец, о котором уже трубят в новостях? Спокойно, мне нет дела до того, кем ты был там, куда важнее, кто ты здесь – предугадывая удивление Максима, продолжал говорить знакомый голос.
- Сейчас, зажгу лампу, тогда-то нормально и обсудим, что к чему. Лежи-лежи, пока постельный режим. – И в самом деле, прошло мгновение, как вдруг стало светло.
- Меня Василий Павлович Губин зовут, а тебя?- Мужчина протянул руку перед собой, желая полноценно поздороваться.
- Шереметьев Максим, будем знакомы. Спасибо, что помогли, раны перебинтовали, а теперь мне пора бежать. – Уже поднимаясь на ноги, протараторил юноша, направив взгляд на собаку. Но вместо неё в углу сидел прикованный к цепи худощавый человек с большими синяками на спине и плечах, а так же с кровавыми подтёками на лице. По виду он напоминал среднестатистического студента любого колледжа страны.
- Не беги впереди коней, дружок. – Оказалось, Василий на протяжении всего диалога держал в ладони острый нож, отдалённо напоминающий один из тех, которые охотники используют для разделки добычи на месте. – Я тебя ещё не отпускал, значит остаёшься. Понял? – Оголив расшатавшиеся гнилые зубы, гаркнул Губин. В ответ он услышал лишь тихий и испуганный возглас: “Угу”.
- Вот и славно, глядишь, на своих двоих уйдёшь, подобру-поздорову. Ежели, только не самоубийца. – Грозно проговорил воинственный владелец дома.
- Отпустите, прошу вас - Пытался убедить захватчика Шерметьев, придавая голосу низкие частоты.
- Ещё зареви, тогда точно до конца своей жизни просидишь на цепи, как второй бездомный щенок, или вообще в речке с камнем на шее искупаешься, посему – разговоры прекращай и слушай: Сейчас отобедаешь со мной и дерзай на все четыре стороны, уяснил? Вот и славно, я на кухню, пока можешь с Доном поиграть, он уже несколько команд знает: Дон, лежать! – И прикованный цепью человек покорно улёгся на спину. Казалось, что бедный страдалец – экспонат ужасающего музея, в котором на сотню костей натянули людскую кожу. Глаза, бездумные и опустошённые, словно готовы были вывалиться из своих орбит и упасть на пол, прячась от горькой судьбы. Владелец дома вышел в соседнюю комнату, оставив за собой дверь открытой.
- Через минут 5 – стол будет готов, так что не задерживайся там. – Громко крикнул он, мгновенно заливаясь маниакальным смехом, сравнимым с любым злодейским хохотом из голливудского фильма.
- Парень, пс, где ключ, я тебя освобожу, и мы сбежим, только держись. – Шёпотом бормотал на ухо “собаке” Шереметьев, но та в ответ лишь яростно загавкала, встав на четвереньки, а затем и вовсе укусила за ногу возможного спасителя.
- Молчи, разговорчивых Дон не любит, сразу кусается, но будь аккуратен, он когда-то гостю палец отгрыз - Говорил хозяин ужасающего дома из кухни.
Наконец, юноша вошёл в “столовую”. В ноздри моментально ударила какая-то непонятная вонь. К горлу подступил комок, содержащий всю употреблённую ещё в психиатрической лечебнице еду. На стенах висели различные человечески конечности, в шкафчиках стояли баночки с маринованными глазными яблоками и целыми, нетронутыми головами. Из кастрюли, расположившейся прямо по центру дубового стола, торчала кисть, с поломанными фалангами пальцем. В двух тарелках, наполненных жидкостью багрового цвета, плавала кожа и отрезанное ухо. Максим с трудом сдерживал подступающие с новой силой рвотные позывы.
- Присаживайся, кушай и в путь-дорогу. – Умиротворённо произнёс Губин, усаживаясь на стул и начиная вслух читать молитву. Шереметьев бегло осмотрел возможные варианты отступления: справа и слева почти впритык находились две двери, одна из которых гарантированно должна была вести на свободу. Не желая смиряться с поворотами судьбы, он опрокинул кастрюлю с кипящим блюдом из человека прямиком на Василия, который тут же истошно завопил от пронзающей и жгучей боли. Юноша же ринулся к своему спасению. Резко дёрнув за обе ручки сразу, справа на него высыпались мешки, из которых выпали различные вещи предыдущих жертв и их останки, а слева подул лёгкий ветер, ознаменовавший чудотворный побег.
- Беги…Беги…Но тебе не спрятаться…Я перережу тебе горло и скормлю труп Дону… Неблагодарный психопат, я думал, мы подружимся… - Закрывая ошпаренное лицо руками, почти рычал мужчина.
Но Максим уже сверкал забинтованными пятками, несясь на высокой скорости дальше через лесистую местность. Увидев впереди себя дорогу, он постепенно стал пробираться к ней. Ползя на коленях к автомагистрали, Шереметьев всё никак не мог выкинуть из головы голос Кати и разочарованный взгляд Сергея, прожигающий душу изнутри.
- Как же тошно… Но я не мог остаться…- Завалившись на поляне, бормотал русый парень, закрыв голову руками. – А Дон…Он же абсолютно ни в чём не виноват, бедолага…Просто попал в лапы маньяка. Ладно, нужно добраться до города…Лишь бы мертвецы не убили моё подсознание, а то уже до души успели добраться. Прости меня, Катя, прости меня, Сергей. – И Максим продолжал ползти к асфальтированной дороге.