Александр Македонский - 5 стихий.
Песнь Солнечного Ветра.
Первый свиток. Эгейские поршки.
3 глава.
Тибы. От Алеся.
Я - служитель владыки Эниалия, мощного бога.
Также и сладостный дар муз хорошо мне знаком .
Архилох.
Алесь нервно ходил по комнате. Ожидание… Тупое ожидание выматывало больше, чем любая тренировка.
Орыську, свою наложницу, ещё два дня назад отправил домой. Ребёночка ждёт. Местные иеры говорят - мальчик будет. Отцу хоть радость: если что случится, внук будет, как он и хотел.
Орыська баба неплохая, тёплая, домовитая, мужа себе найдёт, да и его, Алесевы родичи, её не оставят, помогут. Полюбить одрисскую княжну, за время пребывания в Тибах, так и не смог, скорее привязался, какой-то своей она стала. Уютной. Да, хорошая баба, безотказная, порядочная по своему, не изменяла. И он о ней заботился. Так что хорошо, что домой отправил. Пусть там ребёночек родится. Сын… Алесь вздохнул, ещё одной проблемой болью меньшеВсё как-то навалилось комом, а теперь по-быстрому разбирать приходится.
Иллириец кинул письма из дома на жаровню. Тут же занялся огонь. Ничего нельзя оставлять после себя. Послания из дома приходили тайком, что-то даже в бутылях из - под масла. Их специально сюда, в Тибы, македоны много заказывали, сначала масло проверяли, вскрытые приходили. Через три месяца плюнули, и тогда депеши пошли маслом. Пузырь надувался, на нём писалось послание, высушивалось, а потом сдутый пузырь помещался в прозрачную тару под масло. Сверху маслом и заливали. Прозрачный, ничего не видно, пойди найди, в какой из бутылей послание. Да и безалаберность, всегда остаётся безалаберностью.
Алесь никогда не пользовал маслом с цитрусовыми, коростой от него покрывался, вот в эти бутыли отец послания и вкладывал.
Да и сам парень в Македонию весточки тайно отправлял. Этим у него педагог занимался. Они диском Энея не пользовались, хотя в ходу было. Круглый такой диск с дырками на каждую букву, в которой ниткой продеваешь нужное слово, а потом, уже тот кто получил это послание, читает. Нет, можно конечно не одно слово послать, а из диска целый клубок сделать, но не очень, с Алесевой точки зрения это удобно было, кто-то всё это послание наоборот должен был делать, либо втыкать, либо читать, а если где ошибёшься? Точность и исчезнет. Просто отцу отправлял мешочек с фигульками, кости игральные, ромбики, треугольники. На всех буквы, обозначающие числа. Это финансовые договора, подписанные Тибами, и суммы сделок. Каждая фигулька – определённый полис. Педагог мешочек отправлял, когда с купцами, когда с бродячими актёрами, которых в полис не впускают. Остались у него ещё фигульки, закопать их надо, если выживет – пригодятся.
Но только если выживет. А выжить Алесю - мало, он хотел победить.
Взгляд остановился на шкатулке, где хранились плоские воины, использующиеся для обучения тактике в храме Эниалия.
Любопытно, храм их заберёт, если его не будет? Нет, он не будет убирать шкатулку. Он обязательно победит. Он должен. По-другому и быть не может. Должен. Просто обязан. Богам жертвы принесены. Не могут они от него отвернуться. Он не доставит врагам такого удовольствия – свою смерть.
- Олежа, всё, пора, - откинув полог, в комнату вошёл Тилк. Он окинул воспитанника взглядом, убедился, что тот одет должным образом – Не психуй, всё пройдет нормально.
Воин был крупный черноволосый мужчина, лет за тридцать. Его волосы коротко острижены, как у иллирийцев, пышная борода ухожена по македонскому образцу. Тилк был доверенным офицером отца, Пармения. С юности он был при иллирийском правителе, сестра его стала Алесевой кормилицей, а сам теперь воспитывает детей своего командира, став их наставником.
Тилк – так стали называть юного воина, приставленного к ним, дети Пармения – Старшой. И даже сейчас, когда они выросли, когда Алесь стал александрасом всей Македонии, продолжали называть этого черноволосого воина Старшим. Они его полюбили, воин отвечал им взаимностью и преданностью. В военной компании, под руководством Пармения, в боях, он давно уже получил прозвище за свой героизм - Клит, звался Славным. Но для детей Пармения, он всё равно был Старшим.
Тилк одобряюще похлопал парня по плечу. Алесь попытался улыбнуться, но вышло криво, и судорожно. Нет он не боялся, вообще то он был в курсе ритуала и готовился к нему, но… Вот это самое «но»…
Тилк с сочувствием смотрел ему в спину: парнишка сам выбрал данное жречество, и давалось оно ему легко, в занятиях по тактике и теории боя ему не было равных. Он опередил всех однокурсников, чем снискал массу завистников. Его Олежу даже выбрали на прохождение инаугурации в жрецы, и не какой-нибудь первой ступени. За год он добился того, что ему было предложено стать одним из верховных жрецов, и вот этот день настал. Как же это рано…. На ристалище с ним выйдут ребята, которые учились долее 4 лет, они и старше и опытней… Неизвестно выживет ли, или жрецы дали ему мнимый шанс, чтобы убрать единственного представителя северных земель, заявившего о своих правах на данное жречество? Слишком всё быстро… Ведь эти иеры Эниалия могут присвоить титул и посмертно. Лишь бы выжил после этого хвалёного ритуала на жречество бога Войны. Да и титул нам этот не особо нужен, какие мы эллины - так, с боку припёку, дома уже титул иеры Ареса взят… Он стал александрасом. Ну, зачем ещё брать силу иного воплощения войны, зачем ему этот танец Смерти…
Они медленно и с достоинством вышли в город. Тут же трое ребят из илы окружили своего командира, создавая надёжный эскорт. Никто не лез с ненужными советами, все были серьёзны, и от этого становилось ещё хуже.
Идти было совсем не далеко до храма, и уздать лошадей не стали. Так чинной группой, ярким пятном выделяющимся на улицах Тиб они медленно и величественно шествовали, подчёркивая значимость представляемого государства.
Тибы жили своей жизнью. По улицам редко проезжали конные разъезды кочевников, следящие за порядком в городе. Гарнизон, преданный Оху размещался в нескольких казармах, и в Тибах себя чувствовал не хуже, чем в родных степях. Все нехитрые питейные заведения, все девки были их, они пользовались неограниченной властью и граждане Тиб уже давно с этим смирились. Даже элитное подразделение Тиб, их отряд иеров посвящённый Иераклу, почти полностью был укомплектован из кочевников. Да что из кочевников - войнами Иракла они только числились, а уже давно комплектовались подобно боевым отрядам Митры, из мужеложцев.
Когда-то красивые и гордые женщины Кадма свободно ходили по улицам родного города, на них засматривались боги… Теперь же не высовывали носа из собственных домов, а если и выходили, то прикрывали лица пелопсами, так, что видны оставались только глаза. Всё равно к ним цеплялись, то делая нескромные предложения, то просто улюлюкая вслед.
Да, когда-то это был гордый пеласгический Кадм, теперь… Что теперь от него осталось? Тибы, город куда съезжаются аманаты с покорённых ахеменидами территорий. Город, где уже не осталось пеласгического духа, нет доблести, нет чести, нет совести… Тибы заполнены торговцами и нищими… Сейчас здесь продают всё, от разных товаров свозимых со всех земель, до рабов. Да и себя здесь люди тоже продают, был бы только спрос. Выставлено на продажу всё - от слухов до чужого грязного белья, да и своим не брезгуют…
На днях, когда он в компании таких же учеников Эниалия прогуливался по городу, какой-то нищий воришка попытался стянуть деньги. Алесь прилюдно запорол его – а ты не воруй, не собака ахеменидская, а вольный, свободный человек. Так лаконцы на него вызверились, словно голодные волки. Хотя у них же воровство в крови. Чтят пришлую двойню, Аполлона с Артемис.
А Кадм, старый Кадм… Он как анахронизм былого величия стоит в центре новых Тиб, закрывая собой старые храмы.
Ворота Кадмея распахнулись, и маленький отряд чинно вошёл внутрь.
Людей было не много и все собрались рядом с украшенным храмом Эниалия. Группа Алеся двинулась туда же.
Высокий мощный парень из Коринфа приветливо помахал вошедшим. Алесь тоже кивнул ему, не сказать, чтобы они были друзьями, но время вместе проводили часто. Не далее как дней 5 назад вместе на охоту ездили. Естественно, их туда сопровождали кочевники, кто ж аманатов за стены выпустит без соглядатаев? Но, в общем-то, охотится не мешали. Вообще все претенденты на иерство Эниалия заядлые охотники, причём загонной конной охоты. Так что охота входит в обучение и поощряется.
С охотой ведь тоже по разному бывает. Вот так, зверь сильный матёрый попадётся, а если охотник опрометчивый, самоуверенный – беды не оберёшься.
Он тогда маленький был, лет 13-14 было, понятно, что на охоту его не взяли, и не по тому, что маленький, желающих из эфебов того времени много было. Вот и слышал только рассказы, и тела изуродованные зверем видел. Так мать Фессалоники погибла, заядлая охотница была.
Травма ноги у неё была, в бою полученная, ходить почти не могла, сколько разные врачи и иеры не бились, но на жеребце своём держалась, словно в роду у неё одни кентавры были. Алесь в детстве всегда восхищался ей как всадницей.
Рассказывали, что тогда они зубра травили, и не заметили, как выскочил огромный секач. Вот он шороху там наделал. Алесь не понял, как жена басилевса Филиппа оказалась на земле. Увернуться из-за своей калеченной ноги не могла. Мальчишки эфебы бросились женщине на помощь. Вепрь оказался сильнее.
Алесь помнил, как возвращались с той охоты: тело женщины растерзанной страшными клыками, и кровью залитая сиреневая хламида… и её слипшиеся, короткие, по военному остриженные под шлем, русые волосы. Помнил погибших эфебов. Их ещё потом объявили героями, и стали изображать обнажёнными, подобно богам - смелых мальчишек, исполнявших свой долг по защите правительницы. Их всех вместе Смерть забрала.
После этого, Алесь, сам любивший охоту, никогда не относился к ней с пренебрежением, как к забаве, и своим подчинённым внушал, что охота не легкомысленное времяпровождения. Конечно, всё в руках богов, но и сами они должны быть готовы к неожиданностям, как в реальном бою. Охота - это подготовка к бою. И здесь в храме Эниалия именно на охоте они учились воевать. Тот же бой, только другое его проявление.
Вот и на охоте под Тибами, вместе с коринфянином, они серьёзно готовились к будущим испытаниям в храме.
Ребята из илы нашли тогда стадо кабанов, и они их загнали. Коринфяне хотели просто сетями взять хрюшек, а их предводитель, этот здоровый парень, предложил Калидонскую охоту устроить. Хорошо повеселились, гоняя верещавшее стадо дротиками. Они с Афанасием – коринфянином тогда секача собственноручно закололи. А потом всю ночь у костра сидели, о жизни говорили, мясо молодых поросят пекли. Вроде даже хорошо пообщались, коринфянин даже где-то вино добыл. Неплохой Афанасий парень оказался, компанейский. Чем-то друга Ильку напомнил, такой же прямолинейный и честный до дурости.
Алесь потрогал оберег висевший на шее, который ему всучил Илька на прощание. Чудаковатый он конечно, но парень надёжный. И басилевс из него выйдет сильный. Мало того, что парнишка совсем лишён страха, так ещё сдвинут на справедливости. А то, что чудаковат, может и лучше, человек при власти должен иметь какую-то отдушину. Вот у него это охота, это скачки, а у Ильки - творчество и созерцание какого-то будущего. Да и каждый из ребят со своими увлечениями. Все его друзья дома остались. Эх, ребята- ребята, как же без вас плохо. Без шуток братьев, без хохмачек Яськи, без издёвок Фифы. Как Олежа отвык уже от того, что одеваться надо осмотрительно, иначе в кирасе может оказаться ёжик или цыпленок. А потом прибежит кто-нибудь из мальчишек, у которого исчез питомец. Картинки безмятежного детства, окружённого друзьями, проносились перед глазами. В Тибах, совсем другая атмосфера, тут каждый сам за себя, и положиться можно только на этеров из илы, это свои ребята, из дома…
- Ну, что грустишь? – к нему подошёл коринфянин, выводя из собственных мыслей,- Вон последние идут, сейчас всё начнётся.
- Да, уже заждались, - Алесь подал знак своим ребятам, что бы они остались здесь, и дальше подчинялись Тилку.
Подошли опоздавшие лаконцы, и их лидеры не останавливаясь двинулись сразу в храм, остальные парни тоже последовали за ними.
Всего пять претендентов, двое из которых лаконцы. Алесь и Афанасий – аманаты, присланные в Тибы в знак покорности государствами. Высокий парень с пшеничными волосами, вставший за их спинами из Набароса, приехал сюда сам учиться, хотя Набарос тоже под властью ахеменидов. Вот так пятёркой они вошли в храм.
Лаконцы выжидательно смотрели на эллина, ожидая, что он присоединиться к ним. Но Афоня, казалось, этого не замечал, а может и правда не заметил.
Тёплый полумрак храма принял их. Три иера стояли в центре, величественные в своих парадных одеждах. У их ног расположилась сука со своими сосунками.
- Во славу Эниалия, начнём испытание! Пусть кровавый бог войны выберет себе слуг! Кровью наполниться его рот! Запахом страха наполнятся его ноздри! Сладкими стонами умирающих да наполнятся его уши! Хвала Эниалию, дикому и безудержному!!
Юноши встали вокруг жрецов, и начали раздеваться, скидывая свои одежды в кучки. Доспехи у всех были разными, и чтобы поединок был честным, и угодным богу, они выйдут на него обнажёнными. Одежду тех, кто погибнет, заберут их друзья, тех кто победит – возьмёт храм, посвятив её Эниалию.
После ритуала уже не останется ни гордого парня из Набароса, ни простоватого эллина, ни Алеся, ни чванливых лаконцев, выйдут только иеры Эниалия, и это будут совсем другие люди, переродившиеся и познавшие силу Бога.
Иеры обходили обнажённых претендентов, проверяя не оставили ли они, что-нибудь запрещённое на себе.
Парень из Набароса был в верёвочном поясе как-то связанным с его верованиями, ему приказали снять. А плечевой браслет со знаками семьи - разрешили оставить. У лаконцев проверили волосы, на предмет запрятанных туда игл. У эллина придирчиво рассмотрели нанесённый на тело боевой рисунок, но согласились, что может оставить.
Алесь ещё вчера снял перстень и браслет, который он подарил в знак своей любви Барсине, и который она вернула после их единственной ночи, надеясь на победу, он не хотел жертвовать их храму. А вот его серьга уже жрецам не понравилась, в бою она могла стать уязвимым местом парня. Но он настолько к ней привык, что снять просто забыл, а отдавать в храм было жалко. Так же иеры долго совещались насчёт подаренного Илькой оберега, но в итоге согласились, что там изображён лик собаки, так любимой кровавым богом.
Лысые жрецы наконец закончили осмотр и благословили парней на ритуал. Ребята разобрали щенков из под суки, а жрец одним точным движением вспорол ей брюхо. Псина даже не успела испуганно вскинуть ушами.
Тёплая кровь из трупа, собаки отдавший душу Богу, капала на меч Эниалия, возвышавшийся в алтаре храма. Казалось, что меч радостно чавкнул, и причмокивая, стал впитывать её в себя.
Вышли с факелами другие жрецы неистового бога войны. Огонь озарил храм.
Обнажённые юноши с щенками на руках, в окружении иеров с факелами вышли из храма и стали спускаться к реке. В храме остались только эфебы и ученики первой ступени, которые своими молитвами должны были распалить жажду кровавого бога.
“Будет ветер с реки” – вспомнил Алесь вчерашние слова парня из Набароса. Следом за жрецами пристроились сопровождавшие своих лидеров.
По узкой, полуразвалившейся каменной лестнице, они спустились к реке. Вообще Тибы отличались всем уже полуразвалившимся. Полис всё продолжал претендовать на гегемонию, теперь уже с помощью лаконцев, а восстанавливать разрушенное во время войны с ахеменидами так и не удосужился. Хотя, зачем восстанавливать? Если ахеменидский гарнизон стоит здесь. Даже дома толком не отстроили, во многих до сих пор сияют прорехи войны, люди живут в длинных многоквартирных постройках. Естественно, что нет желающих ремонтировать какие-то лестницы. Все деньги идут на поддержание статуса и на игры внешнеполитической арены. А люди… люди и так проживут в развалинах бывшего величия.
Расчищенная для ритуала площадка была обозначена горящими факелами. Несмотря на скорое приближение полудня, огонь чётко обозначал Фебион, посвящённый неистовому богу.
Иеры рассредоточились по периметру Фебиона.
- Первого эгейского выскочку убирать, - бросил один лаконец другому.
- Говорят, он за год прошёл то, на что мы четыре года угрохали. Не верю я в такое – усмехнулся второй лаконец. – Вот сейчас и проверим.
Тилк вздрогнул прислушиваясь. Пожалуй события могли совсем плохо развернуться для его Олежи. Что он скажет его отцу, у которого он был оруженосцем в детстве? Теперь он, Тилк, взрослый мужик, отвечает за сына командира. То, как лаконцы переглядывались, не сулило ничего хорошего. Тилк напрягся, пытаясь проникнуть в расчёты лаконских заговорщиков. Они точно что-то готовили, что-то, чего не должно быть на ритуале. У них где-то рядом войска.
Тилк подозвал молодого педагога Олежи, тот уже зарекомендовал себя сообразительным и ловким пареньком. Этот мальчишка сдружился с нищими Тиб, мог достать от них любую информацию, мог переодеться попрошайкой и незаметным покинуть город. Так он уже отправлял не одно донесение домой, добытые сведения благодаря необыкновенной зрительной памяти его Олежика.
- Дуй к барсам, к полудню отряд должен быть у реки – одними губами произнёс Тилк. Парнишка поспешно растворился за спинами и исчез.
Юноши вступили в Фебион. Посреди отведённой площадки были воткнуты пять мечей. Первыми рванули к мечам лаконцы. Потом мечи взяли остальные парни. Они разошлись по своим местам на Фебионе и выжидательно рассматривали друг друга. Щенки попискивая ворочались в руках ребят.
Один из лаконцев оскалился и резко перерезал своему щенку горло. Тёплая кровь хлынула ему на руки. Лаконец брезгливо бросил трупик на землю. Кровавыми руками он провёл по своему лицу, оставляя там кровавые разводы.
Вздохнув, Афонасий последовал его примеру, его лицо тоже окрасилось тёплой кровью. Алесь закусив губы провёл мечом по горлу щенка. Тёплая кровь пахла железом. Они была солёна на вкус, с его лица капли стекали на губы попадая в рот.
Парень из Набароса тоже окрасил лицо кровью. Долго не решавшийся лаконец, поцеловав щенка в нос, и закрыв глаза, рассёк его поперёк. Тельце ещё шевелилось, когда он окунул в горячие внутренности руки и наносил кровь на лицо.
Алесь с Афанасием переглянулись и вышли вперёд. Перед ними встали лаконцы.
- Алла-алла-аллалла!!! – разнеслось по периметру Фебиона боевой клич Эниалия – Алла-алла-аллалла!!
Клич ускорялся будоража кровь. Его отрывочные фразы заволакивали сознание, сливались в единый поток славы. Скорость нарастала.
Парни прыгнули на противников. Сшиблись клинки. Мелькали ноги, руки наносящие удары. Клич всё сильнее набирал скорость. Обнажённые тела мелькали, то сцепляясь, то разлетаясь в стороны. Тут не было запрещённых приёмов. В этой схватке всё разрешено. Искажённые боем лица, перепачканные кровью, и уже не только кровью щенков.
- Алла-алла-аллалла!!!
Нога Алеся поскользнулась на кишках разрубленного щенка, и неожиданно для себя он растянулся. Лаконец, перед которым внезапно исчез противник, вместе с напарником бросился на эллина. Тот не успел уйти в оборону. В высоком прыжке лаконец нанёс ему удар по уху, пока Афанасий блокировал меч другого лаконца. Гигант отлетел и уже не встал.
- Алла-алла-аллалла!!!
Алесь бросился на лаконцев стараясь поразить в отместку, но те успели ретироваться на исходные позиции. Коринфянин не подымался.
- Алла-алла-аллалла!!!
Парень из Набироса заступил на его место. Бой изменил своё течение. Алесь встал как стена, нанося лаконцам резкие колющие удары. Короткие финты, парирование и уколы. Удар ногой. Разворот, полуприсядь – укол. Скачок. Удар. Из-за его спины словно гигантская кошка, пластично и резко сражался парень из Набароса. В его руке меч был не виден из-за скорости вращения. Удивительная гибкость в этом высоком, светловолосом парне, не сочеталась с его внешностью. Его удары были молниеносны и, часто подлы, всё поставлено на атаку, защиту здесь осуществлял иллириец. Если с Афанасием, победителем прошлых игр в Олимпии в панкратие, Алесь сражался привычно, как если бы рядом был Илька или Кузя, то к набиросу пришлось приспосабливаться.
- Держи защиту, - сквозь зубы прошипел светловолосый парень, и в кувырке полностью спрятался за спиной Алеся. Лаконцы рванули за ним, их встретил пинок и меч иллирийца. Отключая сознание, Алесь принимал на себя удары противников, превращаясь в машину. Как это не свойственно ему.., это не несёт радости боя, упоение боем… Это чисто животная реакция тела, борьба за жизнь, стремление к убийству… Алесь любил сражаться наслаждаясь каждым мгновением боя, воспевая его, ощущая каждой частичкой своего тела красоту и страсть боя, окунаясь в него как в возлюбленную. Это Илька, Фифа, Кузька дрались без удовольствия, бой для мальчишек был просто бой, лишённый поэзии, а теперь он, Алесь, вынужден был перейти к их методу. Жизнь иногда дороже красоты.
Скоро полдень – солнце Эниалия.
Парень из Набароса поднял меч призывая богов. Он чертил над головой круг, и природа внимала ему. Ветер с реки усилился. Тучи заволокли небо, начал капать дождь.
Алесь в каком-то развороте перерезал одному из лаконцев горло.
По телам начали струиться капли воды, земля сначала жадно их впитывала, а потом Фебион превратился в грязную лужу, по которой всё ударяли тяжёлые капли. В этой луже валялись мёртвые тела щенков, погибший лаконец, Афанасий, начинающий приходить в себя.
Оставшийся лаконец что-то страшно заорал и бросился в нападение. Но тут его встретил клинок Алеся, прямо в незащищённый живот. Светловолосый парень из Набароса воззвав к богам, своим мечом ударил в землю, призывая богов в свидетели. Гром был ответом ему.
У лаконца страшно округлились глаза, когда меч иллирийца пошёл вверх и вкось. Парень всё ещё пытался достать противника и не только мечом, но и свободной рукой целясь в глаза, когда его сизые кишки вывалились наружу.
Вопль сотряс округу. Со стороны города, перепрыгивая ступени спешили лаконцы в вооружении. Один из них, с гиканьем, спрыгнул с городского холма на спину подымающемуся Афанасию… Раздался хруст и коринфянин распластался в луже. Его пальцы судорожно продолжали цепляется за меч. Лаконец приподнял его голову за волосы и перерезал горло, из которого вместе с кровью вышел последний клокочущий звук.
Лаконцы из сопровождения претендентов уже были на Фобионе, обрушивая град ударов на ненавистного иллирийца из Македонии. Парень из Набироса встал спиной к иллирийцу, прикрывая его с тыла.
Тилк с двумя этерами из сопровождения принял бой у лестницы. Коринфяне набросились на лаконца, повергшего их лидера. Втянулась в бой и группа из Набароса. Но пришедших лаконцев было больше, пятнадцать против пятидесяти вооружённых лаконцев.
Один из этеров упал поражённый мечом. Тилка задели по рёбрам.
Дождь усиливался. Двум претендентам спасало жизнь только то, что они были голые и мокрые, и в отличие от вооружённых лаконцев почти не скользили в жиже Фебиона, с которой казалось, уже сроднились. Сквозь гром почти не был слышен лязг оружия и хрипы озверевших воинов.
Жрецы перестали орать кличи и отошли, освобождая площадку для бойни, во славу Эниалия.
Алесь поднял меч. Гром. Молния скользнула по поднятому мечу. И меч с шипением погрузился в мягкую человеческую плоть, противника иллирийца.
В свете молний стали видны приближающиеся всадники с гиканьем нёсшиеся к Фебиону. Барсы завершили резню. Алесь взял за кадык предводителя пришедших лаконцев. В их глазах кроме ненависти и отблеска молний не было ничего.
Дождь закончился внезапно. Алесь поднял меч призывая к вниманию. На мгновение тучи разошлись открывая голубое небо. Луч солнца пробежал по мечу.
- Всё! Хватит! Эниалий насытился кровью – хрипло заорал иллириец, прекращая бой и откидывая от себя придушенного лаконца.
На Фебион высыпали жрецы забирая оружие у тех, кто был ещё опьянён боем. Их сандалии шлёпали по луже, по распростёртым телам. Их мантии впитывали в себя грязную кровь. Лысый главный иера подошёл к Алесю.
- Ты, стойко сражался! Эниалий доволен тобой. Онтыне ты От!!!
- От! От!! От!!! – рокотом понеслось над рекой.
От опустился на колено, руки жреца легли ему на голову. Теперь у него не было прошлого, родился новый иера неистового бога – От. Теперь его никогда не назовут детским именем Алесь, он навеки его утратил. Теперь он иера Эниалия – От.
Рядом на колено встал парень из Набароса. Жрец положил ему руку на плечо.
- Ты Эфиальт.
Жрецы накинули плащи на обнажённые спины юношей. Грубая ткань поспешно стала впитывать в себя кровь с разгорячённых тел.
Группа сопровождающих помогла подняться раненым. Жрецы низкого ранга выносили с Фебиона убитых.
Он поднялся, его шатало от усталости и полученных ран. Тилк подставил плечо воспитаннику, в которое парень уткнулся.
- Я первый… Так и должно быть – тихо констатировал От теряя сознание.
Тилк подхватил его на руки и понёс в место их проживания.