Деревня Пивовариха уже почти сгинула, жилыми остались только три дома, в которых обитало всего пятеро жителей. Остальные дома стояли с окнами, забитыми досками накрест.
Бодрый не по годам дед Захарыч существовал независимо, обходился, а две бабули, объединившиеся для облегчения жизни в одной избе, все же требовали пригляда, который и осуществлял бывший бригадир Петрович и жена его Маша, тоже Петровна.
Маша учительствовала в начальной школе, пока она была в Пивоварихе. Детей не стало, школу закрыли, как и ферму, где Петрович был бригадиром, и остались они без работы, но при небольшом своем хозяйстве и обеспечивали сами свое прожитие, отказавшись уезжать из добротного, еще отцовского дома и от привычного уклада жизни.
У Петровича были Жигули шестой модели и он, как и сам говаривал, "шестерил", ездил в соседнее село за хлебом, сахаром, другим таким дефицитом, ну и соседей снабжал и подкармливал.
Правда, Захарыч бегал в магазин сам, а вот старушкам приходилось помогать, он баловал их даже печеньем и молочком от собственной козы, которую они с Машей приобрели после того, как корову пришлось зарезать.
Собаки жили в каждом дворе, но уезжая в неизвестность, их оставляли и они теперь плодились и бегали стаями. Кошки - ну о кошках отдельный разговор.
Дело в том, что опустевшую деревню атаковали крысы. До разора они скрытно жили во дворах, да на близкой ферме была их тьма-тьмущая, чего уж скрывать. Это ведь такие твари, крысы, что всю свою жизнь возле людей трутся. Скучно им, что-ли, без людского общества?
Как деревня обезлюдела, они и стали к жилым домам льнуть.
О Захарыче мало заботы - умел старик защищаться, Петрович тоже с трудом, но отваживал крыс со своего двора, хотя нет-нет да и терпел убытки - то цыпленка уволокут, то куриные яйца в гнезде перемесят и выпьют. Старушек охраняла и защищала знатная охотница Мурка.
И что ведь крысы натворили - войной пошли на кошек, брошенных уехавшими хозяевами, просто настоящей войной и одних погубили, а других запугали нещадно.
Только два крысолова остались верными своему делу - кот Петровича рыжий Барса, да у старушек Мурка трехцветная. Эти двое службу несли исправно - люди хоть дома спать не боялись.
Ну, а Петрович своего Барсу очень уважал. Собственно, кота назвали Барсом, но Петровичу было удобней называть его Барсой.
Хороший кот Барса - крупный, рыжий, ласковый, но и серьезный, разрешит - можно погладить.
К Маше ложился спать в ноги, песенки мурлыкал, словно котенок, а с Петровичем часто по-мужски обращался.
По родове, видимо, мастером был Барса в ловле крыс, умел выслеживать и мертвой хваткой брать.
Умел-то умел, но стареть стал. Известно, старость многое знает и умеет, но не может, нет силенок, ушли, поистратились силы, у кошек все так, как и у людей.
Понимал Петрович, надо нового кота-крысолова заводить. И где такого специалиста брать как не у Мурки, спасительницы старушек.
Поделился Петрович со старушками своей заботой, те его и обрадовали - будут, будут у Мурки котята.
Пришел срок, принесла Мурка четырех котят и один из них - рыжий, крупный, шустрый такой, ну вылитый Барса.
Вот смеху было - не иначе как Петровичу внука подарил Барса, ай да старичок, постарался.
Подрастали котята, а Петрович зачастил к старушкам, принесет молока бутылочку и любуется на малышей. Все же дети, хоть и кошкины.
Скучно человеку без малышовой игры, без детского баловства, визга, словно замирает и сердце, и жизнь без детей.
А тут такие потешки. Все четверо начнут резвиться, глаз не оторвешь. Смотрел на малышей Петрович, как зачарованный. Молчал, но сердце знало, что скучает о внуках.
Маше Петрович до времени ничего не говорил, пусть сюрприз будет, радости-то у нее тоже кот наплакал. Рыжий шалун, которого присматривал Петрович, будет ей утехой.
И однажды старушки сказали:
- Забирай, Петрович, котят, такую ораву нам не прокормить, а Мурку они уже высосали до хребта. Молочком-то, что ты от козы приносишь, мы только чай себе забеливаем, а им прикорм уже нужен. Давай забирай.
- Ладно, - согласно кивнул Петрович, - забираю рыжего.
- Одного? - удивились бабушки, - как можно одного? Да ведь скучно ему будет расти, безрадостно. У тебя ведь у самого двое сынов, так и котят не разлучай, пусть хоть в детстве побалуются, наиграются.
Зачем Петровичу спорить, когда правы старые женщины, вот и забрал он с собой рыжего и трехцветку, похожую на маму Мурку.
Пришел домой и Маше своей любимой вручил подарочек.
Бог ты мой, и не думал он, что будет такое счастье в глазах у Машеньки, прижала котят к груди и Петровича в небритую щеку поцеловала. Удивление, да и только.
Очередь за Барсой была, не обидит ли?
Беспокоились напрасно. Котята, еще не отвыкшие от тепла матери, упрямо лезли старому крысолову под живот, зарывались мордочками в пушистую шерсть и засыпали, не причиняя особого беспокойства.
Барса вначале просто смирился, потом привык и, к удивлению Петровича, стал проявлять свою кошачью заботу о малышах и даже пытался поигрывать вместе с ними.
Весело стало в доме, никогда не надоест наблюдать за веселой и удивительной возней огромного старого кота и двух, по сравнению с ним крошечных кошачьих ребятишек.
Однажды утром, проснувшись, Петрович увидел, что котята с азартом возятся с дохлой мышью. Барса сидел рядом и лапой подкатывал добычу, явно приглашая попробовать. Котята трогали мышку лапками, прыгали возле нее, но отведать не пытались, а Барса подкинул мышь и Петрович понял, что это вовсе не мышь, а крохотный крысенок.
Зрелище было не из приятных. Петрович тихонько выругался и поднялся с постели, чтобы отнять у котят крысенка и выбросить подальше.
Где же отыскал кот крысиную нору, как удалось ему поймать крысенка, ведь крысы отличные мамаши, да и на защиту малыша встает вся крысиная родня? Совсем не просто отбить у крысы младенца.
Возникшую гордость за своего отважного кота тут же оттеснила тревога. Крысы этого не простят, наделают беды не только коту, но и людям.
Петрович вполне обоснованно признавал крысиный ум, смекалку и отвагу, были возможности в этом убедиться, когда бригадирствовал на животноводческой ферме.
Расплодившиеся в деревне крысы запросто превратятся в жестокое войско и с ними в одиночку попросту не справиться.
Петрович из осторожности не стал выбрасывать крысенка, подцепил совком и бросил в печь. От беды подальше лучше сжечь опасную добычу кота, поостеречься, может, и пронесет.
Днем Петрович обошел двор, придирчиво осмотрел все постройки, но нигде крысиного следа не обнаружил.
"Наверное, где-нибудь в соседних домах Барса нашел логово", - успокоил он себя и вернулся к обычным делам.
Вечером осмотр повторил - все спокойно, но какое-то чувство угрозы не покидало и казалось, что даже воздух насыщен тревогой.
Петрович поругал себя за мнительность, но хорошо успокоить не смог.
Ночь прошла спокойно, хотя он просыпался не раз, прислушиваясь к привычным шорохам в доме.
А утром он обнаружил у крыльца крысиный помет и понял, что война объявлена. Ну, делать нечего, надо готовиться к обороне.
Ни ловушки, ни яд не помогут, он знал. Остается только защищаться.
Петрович предупредил об опасности Машу, но та отмахнулась: "Выдумал чего, слыхом не слыхивала такого".
Днем все было тихо, а ночью Петровича разбудили утробные вопли кота.
Петрович вскочил и невзначай сбил с тумбочки фонарик, приготовленный с вечера. На ночь движок, дававший свет, у них выключали. Пока зажег фонарь, шум прекратился, но рыжий Барса со вздыбленной на холке шерстью метался от своей подстилки к двери и обратно.
Глянул Петрович, а на уютной кошачьей постели лежит только один котенок - девочка трехцветная. Рыжего не было. Куда подевался? Неужто уперли? И боялся сказать себе Петрович, что это могли быть крысы.
Но как? Поднес фонарь к двери - вот новый сюрприз! Прогрызена входная толстенная дверь - в две доски, меж ними утеплитель, а сверху еще одеяло с клеенкой.
Аккуратно выгрызена дыра прямо от пола и довольно приличных размеров.
Открыл сени - и там изуродована дверь крысиными зубами.
Ну, что тут удивляться - они металл грызут, не то что дерево.
Петрович с фонарем вышел во двор. По едва видневшимся следам дошел до пустующего бревенчатого сарая и выругался.
Возле небольшого лаза в сарай лежал мертвый рыжий котенок.
Крысы не рассчитали и проделанная в бревне дыра оказалась маленькой для котенка, а увеличить лаз они не успели, вспугнул хозяин.
Забрав котенка, Петрович вернулся в дом и разбуженная шумом Маша, горестно всплеснула руками, увидев рыжего беднягу.
- А я что говорил? - сказал Петрович.
С приходом дня он взялся заделывать дыры в дверях, понимая, что для крыс такие препятствия просто не существуют.
Лаз в сарае залил цементом, подмешав в него битого стекла.
Барса вышел, прихрамывая, видно, крыса успела показать ему свои зубы, у лаза вздыбил шерсть и на упреки Петровича с виноватым видом вернулся в дом.
Да, дело приобретало серьезный оборот. Крыса явно мстила за своего убитого детеныша. Барса принес его в дом и запах крыса чуяла в доме, неизвестно, что она еще может натворить, если вышла на тропу войны.
Какие еще принять меры безопасности, Петрович не смог придумать и с тревогой ожидал ночи.
Маша взяла трехцветку Мусю себе в постель, а Барса исчез и напрасно Петрович несколько раз звал его. Не пришел кот и не отозвался.
Едва рассвело Петрович вышел во двор и сразу увидел возле сарая большое рыжее пятно. "Барса!" - он бросился к коту.
Старый кот был жив, но дышал тяжело, на изрядно потрепанной шкуре темнела уже подсохшая кровь. А чуть поодаль валялась огромная серая крыса. И мертвая, мертвее не бывает.
Вон оно что. Барса охотился ночью. Просто охотился или мстил за своего маленького рыжего дружка, но крысу укараулил и убил в схватке по истине жестокой.
Не первой была эта схватка в жизни старого крысолова, но зализывал он полученные раны и выживал. В надежде на это Петрович уложил Барсу на меховушке возле печки, водички поставил.
Два дня старик пытался вернуть себя к жизни, но, видно, возраст взял свое в дополнение ко всему, на третий день закончились его силы и жизнь закончилась.
Похоронив друга, Петрович по просьбе Маши отправился к старушкам просить еще одного котенка, чтобы не скучно было маленькой трехцветке жить и расти в этом совсем непростом мире.
Петрович долго еще раздумывал над этим случаем. Что это было? Охотничьи инстинкты или все же месть - та, что живет среди людей и ни к чему хорошему не приводит? Страшное чувство непрощения, пожирающее как жертву, так и мстителя.