Разбирая старые тетради, обнаружила записи, которые делала в 1992 году, идя на регату «Tall Ship’s Race», которые не опубликовывала ранее. Вот решила сейчас восполнить пропущенное. Надеюсь, никто не будет против, если буду вставлять в рассказ куски из дневника, который вела в том рейсе. Начну с подготовки, т.е. накануне выхода на регату.
«Отход намечен на 30.06.92. Лодка загружена мешками, чемоданами и … яйцами, яйцами, яйцами.
В торгмортрансе на 14 с лишним тысяч рублей нам всучили гнилую картошку и более десятка ящиков тухлых и полу тухлых яиц. Тухлые, с опарышами и яйцами червей, мы выбросили сразу. Полу тухлые едут с нами»
Тут надо вспомнить, что в 1992году яхта наша принадлежала ещё Балтийскому Морскому Пароходству и на международную регату нас отправляла страна, выделив на отстаивание своей чести 30 тысяч рублей на продукты питания, которыми обеспечивал суда идущие за границу, тогдашний «ТоргМорТранс», представительские напитки (шикарные коньяки, ликёры и шампанское) и курево, исключительно зарубежное, лучших фирм, типа Пел-Мел, Филип Морис, Данхил и пр. Ну и шоколад и шоколадные конфеты. А ещё пару десятков палок твёрдо копчёной колбасы и несколько банок качественного растворимого кофе, которые были в жутком дефиците в то время.
Продолжаю выписки из дневника, сопровождающие коррекцией взгляда из будущего, т.е. от сего дня.
«Перед выходом дел по горло: не доделаны столярные работы, не настроена мачта, надо проверить и разобрать карты, и пр. Провожающие приехали раньше провожаемых и слоняются по клубу в поисках пристанища, чтобы не мешать последним приготовлениям к походу. Но как не стараются они, мы невольно ощущаем их состояние и, периодически подходим к ним, забывая какие-то мелочи, которые впоследствии могут сказаться в походе. Мы понимаем, что вся подготовка кончится только в море, и потому обе стороны с тоской смотрят на часы, когда же мы уйдём.
Как всегда нас задерживает наш свободный художник-медалист Миша.
Вообще-то, он не Миша, а Яков Яковлевич. Но его имя по паспорту ему не нравится. Поэтому, он при первом знакомстве всегда представляется Михаилом, и мало кто знает его настоящее имя.
Миша в этот день успел побывать на суде, перевезти жену на дачу, доделать незаконченные медали, которые он приготовил к предстоящей регате, и переделать ещё кучу разных дел. Миша по возрасту самый старший из экипажа, но, пожалуй, самый весёлый и жизнерадостный. И не смотря на то, что он задержал весь экипаж, на него сердиться невозможно.
Последний член экипажа на борту и мы, наконец, отчаливаем. На борту часть провожающих идёт с нами до мор. вокзала, где мы у пограничников должны отметить свой выход.
Но на подходе к гавани замечаем в ней дым. Это горит пассажирский знаменитый т/х «Анна Каренина». Вокруг собралось много пожарных машин и машин скорой помощи. Спец.судно поливает «Каренину» из брандспойтов. Пока огонь полыхает, мы дефилируем по Гутуевскому ковшу. Так называется часть фарватера, примыкающая к пассажирскому порту. (В Гутуевской гавани фарватер имеет форму ковша, откуда и народное название этой его части).
Но вот пожар погашен. Мы швартуемся у причала. «Каренина, по-видимому, надолго выйдет из строя. Вместе с ней выходит из строя и наш план перевозки на ней купленных нами в Гамбурге машин.
Машины куплены, а вернее, забронированы Мишиным тестем (его тёща замужем за немцем, который работает в автомагазине). Машины, конечно, не новые, но с малым пробегом и в хорошем техническом состоянии, да и цены на них по немецким меркам – копеечные, а для нас – посильные.
Таможне некогда с нами разбираться, она занята последствиями пожара на «Карениной».
Нас посылают в таможню торгового порта, куда мы и направляемся, расставшись с последними гостями.»
Но вот таможенный контроль пройден, мы держим курс на Киль. Глубокая ночь. Уже позади 30-е число, сатанинский день по гороскопу, полностью себя оправдавший, закончился. Уж не знаю, откуда я взяла, что этот день значился сатанинским. Возможно, предсказывали астрологи. Ночь подарила нам свежий ветер, и мы с лёгкостью проскочили Маркизову лужу.
Утомлённый за день экипаж уже видел не первый сон, когда пересекая наш курс от Ломоносова к Кронштадту плыло бревно. На вахте Борис (капитан) и я, на руле, недоумённо переглянулись: как это бревно могло двигаться с приличной скоростью? Подплыв ближе, увидели, что это не бревно, а лось. Мне хотелось разбудить экипаж и показать диковину, но Борис счёл это не разумным. Экипаж должен отдохнуть перед вахтой. Мы долго гадали, как лось сможет выбраться на берег в Кронштадте? Ведь там высокие каменные причалы. Но что мы могли для него сделать? В потёмках даже сфотографировать его не удалось. Наши попытки ему помочь увенчались бы пробитым бортом или человеческими жертвами. Решив, что лоси хорошо плавают и, если он не сможет взобраться на берег в гавани, то найдёт выход с другого конца острова, или поплывёт дальше, в Сестрорецк, мы успокоились и сменившись с вахты быстро уснули. Наутро, конечно, нам из экипажа никто не поверил, что мы видели лося, решили, что у нас от усталости была галлюцинация.
Уже потом, когда мы вернулись из похода, узнали, что лося в Кронштадте вытаскивали подъёмным краном, уколов его снотворным, чтобы не убил копытами своих спасителей. Что там собралось телевидение нескольких каналов, и процесс спасения был снят и показан в новостях.
Возвращаюсь к походу.
К утру раздуло конкретно. Почти вся команда отдавала дань Нептуну, травя за борт двое суток. На третьи команда постепенно стала привыкать к качке. Как выяснилось, ветер в 45 узлов, натворил немало бед. Наши полу протухшие яйца оказались в трюмах. Картошка издавала такой дикий запах, что было не понять, от чего тошнит больше: от качки или от неё. На четвёртые сутки море поуспокоилось, и капитан объявил аврал.
За борт полетели разбитые яйца и гнилая картошка. По бортам развешена мокрая одежда. Мыть трюма никто не решается: одно дело вытащить и выбросить за борт гнилой груз, другое - торчать в трюмах вниз головой, очищая от грязи каждый шпангоут. Ещё команда от морской болезни окончательно не отошла. В общем, мыть трюма – это самое капитанское дело! И Борис, к общей радости, неплохо с этим справляется.
Моя вахта. Капитан дал возможность записать начало путешествия и уже торопит на руль. Идём на фордака (ветер в корму). Свистит. Развиваем 8 узлов. Меняем геную на штормовой стаксель, рифим грот. Паруса стоят «на бабочку», т.е. грот на одном борту, стаксель на другом. Со стороны такая постановка парусов напоминает бабочку. Нас валяет с борта на борт, но к качке народ уже привык. За вахту пролетаем по 40 миль с лишним.
Вспомнила, что не описала событие, случившееся на 2-ой день нашего путешествия, которое чуть не наделало шуму на всю Европу.
Перед отходом, нам выдали буй, который в случае гибели лодки даёт сигнал бедствия через спутник. Данные о судне, которые закреплены за этим номерным буем, отправлены в Москву, а через неё даётся международное оповещение во все спасательные службы Европы и всего Мира. Получившие сигналы бедствия такого буя, спец. службы высылают в зону бедствия спасательные суда, вертолёты и пр.
И вот этот буй, укреплённый с такой любовью и осторожностью у штурманского стола, вдруг замигал. Ну, надо сказать, замигал он не вдруг. Во-первых, пока нас валяло, мы приняли пару волн внутрь корпуса, пока капитан не отдал приказ закрыть вход брандерщитом. Большой беды они не принесли, а только промыли лишний раз трюма. Но часть волны попало на буй. Во вторых, у матроса Васи намокла шапочка, которую он повесил сушиться именно на этот буй. И когда буй замигал, никто этого на нашем судне не увидел, тем более, что народ был озабочен в это время только своим здоровьем. Сколько времени прошло с момента начала его работы – трудно сказать. Но Бориса внимание привлекло шведское спасательное судно, которое поравнявшись с нами, не спешило нас обгонять. Немного погодя прилетел и вертолёт и стал кружить над нами.
Когда к нам подходило очередное спасательное судно, каких собралось здесь уже не мало, Бориса осенила догадка. Он бросился к бую, сорвал с него шапку и увидел его настойчивое мигание.
Тут же был дан отбой тревоги по 16-му каналу связи. (Из судового журнала: «Оповещение приняли «Волго-Нефть – 263, 268», «Балтийский-46» и др.»)
Вот как я описала последующую обстановку:
«Нас услышали несколько судов и ушли в другом направлении. Казалось: неприятности нас миновали. Но на протяжении 3,5 часа рядом с нами шёл тот первый швед. Вызвать его по рации и переговорить с ним не представлялось возможности, т.к. аккумуляторы почти разряжены. Бережём энергию для дека навигатора. Двигатель не включаем для подзарядки аккумулятора – экономим саляр. Вот и гадаем : случайно ли наш сосед идёт рядом?»
А сосед должен был убедиться: будем ли просить помощь или будем тонуть молча?
Нам крупно повезло, что у нас в друзьях был начальником АСПТР (аварийно-спасательная служба Ленинграда) Леонид Белов, который отстоял нас перед Москвой, да и перед всей Европой, отслеживая траекторию нашего пути у себя в службе, уверяя, что тонуть, идя галсами в ловировку – невозможно.
На подходе к Борхольму со вторым помощником обнаруживаем таинственное исчезновение карт нужного нам района. Помню, что сама их отбирала и отдельно складывала. Ну, куда пропали? Проходим этот район по генералке., т.с. «на ощупь». Прошли. Счастливый Василий приносит нам пакет карт: «Ребята, вы это искали? А они у меня в постели были. Я решил их поизучать на досуге.
Вася. Он первый раз в море. Учится на 2-м курсе ЛВИМУ. Только недавно женился. Рассказывает: «Моя тёща перед походом давала мне советы: Вася, ничего там руками не трогай, не дай бог, что-то сломаешь, как всегда…»
Взял бы Борис его в море, услыхав это тёщино предостережение ещё на берегу?
Но надо сказать, впоследствии – парень оказался соображающим, в меру ленивым.
А вот его сокурсник и товарищ Сергей, который тоже пошёл с нами в молодёжном составе – безрукий и безголовый. Возможно, на него действовал грозный вид Бориса, который сковывал его ум и движения. С ним постоянно случались какие-то истории.
Про состав экипажа. Эта регата пропагандирует парусный спорт, как основу мореплавания и привлекает к нему молодёжь. 50% экипажа должна быть из молодёжи до 25 лет. В нашем экипаже 4 молодых студента Макаровки, и четыре «старичка»: я, Борис, Миша и Виктор. Витя у нас в экипаже с 1988 года, прошёл с нами уже не одну регату. Лодку хорошо знает и рулит не плохо. Молодёжь вся новая, пришли к нам на практику этой весной для похода на регату. Дима учится на 3-м курсе судоводительского факультета. Т.к. он самый старший из молодых – то назначен 3-м помощником. Остаётся Стас. Ну, Стаса за весь рейс мы видели, в основном, с головой в ведре. Он страдал от морской болезни постоянно. Три года назад Борис его встретил, и спросил, как жизнь, как карьера, Стас работает в таможне. Ну что ж, наверное, это лучшее для него место. Впрочем, как его жизнь сложилась после нашей регаты я не ведаю, т.ч. не мне об этом судить.
6-й день нашего пути. Дует прилично. Развиваем ход до 10 узлов. Как только заходим в Кильскую бухту – заштилило. Встали. Нет, идём 1.5 узловым ходом. Наш «Форвард» имеет эти 1,5 узла даже в абсолютном безветрии. Но приготовившись к скорому приходу, представив, как после 6 дней болтания в Балтике, будешь стоять под тёплым душем в нарядной праздничной гавани, ощущаешь, что планы твои рухнули вместе с резким падением скорости. Двигатель не завести: посажены окончательно аккумуляторы. Со вздохом иду помогать Вите готовить ужин, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
Ошвартовались в Киле только в 8.45 на следующее утро.
После завтрака и душа решилась размяться – пройтись вдоль берега по мосткам. Разглядывая прозрачную воду, вижу на дне крабов. Спускаюсь вниз и начинаю их отлов. Проходя мимо, Вася задерживается не на долго возле ведра, в котором пляшут пойманные мной крабы. Скоро он, засучив штанины, присоединяется к лову. За пол часа мы с ним наловили пол ведра. Мужики бегут в соседний магазин за пивом.
Команда делится пополам: одни со смаком употребляют варёных крабов, как закуску к пиву, другая половина смотрит на нас с ужасом и отвращением. Мы с Борисом в разных командах.
Пока стоим в Киле, город принимает вновь прибывшие яхты. Экипажи ходят друг к другу в гости, устроители проводят всевозможные встречи, соревнования, капитанские приёмы. Борис таскает меня с моим электронным пианино, хвастая моим умением играть и петь.
Приезжает Мишин тесть и предлагает поехать в соседний город, чтобы забрать приготовленные нам машины.
Борис не может покинуть судно: в любой момент могут зайти представители STA (устроители гонок) и будет неудобно, если хозяина лодки не будет на месте. Т.к. Дмитрий сравнительно свободен от яхтенных дел, и имеет водительские права, то Борис поручает поехать ему с Мишей и Мишиным тестем, привезти нужную машину, выдав ему предварительно нужную сумму для её покупки.
На следующий день Миша с Димой возвращаются и ошарашивают нас: Дима нашу машину оформил на себя. Она ему понравилась. И отдавать её нам он не намерен.
Последующее совместное плавание носит своеобразный оттенок наших отношений, но мы вынуждены до Клайпеды терпеть друг друга. В Клайпеде Диму сменяет Коля. Коле больше 25 лет, но там заканчивается регата, из Клайпеды у нас просто переход до Ленинграда.
Но до Клайпеды у нас были: Карлскруна, Котка, Таллинн, Гдыня и уже потом Клайпеда.
Здесь мои записи обрываются, потому, что в нашем экипаже появился другой «писака», который этот поход видел другими глазами. Думаю, его описание событий имеют право на существование, и в том ракурсе, в каком они поданы, представляют больший интерес, чем мои. Конечно, это взгляд молодого матроса, начинающего свой морской путь и начинающего писателя. Матросам всегда кажется, что их капитан и старпом ничего не знают и не умеют, и если бы не они, то судно давно бы уже утонуло.
Однако, я решила переписать его рассказ полностью, ничего не выбросив и не редактируя.
И так,
«Несколько дней из жизни «Tall Ship’s Race» в Васином изложении.
Сцена 1. Пробуждение.
Было солнечное июльское утро. Согласно доброй морской традиции, все с квадратными головами,слегка помятыми лицами, но всё ещё в хорошем настроении, скучились в кокпите для поднятия флага. Капитан, как всегда, поднялся раньше всех.
Капитан: Так, ребята. Мы уже долго отдыхаем, пора заняться делами. Лодка приходит к финишу, скоро лягушки заквакают. В общем, так. Надо сегодня выпендриться. Ты, Стас, займёшься форпиком. Ты, Витя, посмотри двигатель. Витя, по ходу дела надо залезть на мачту, посмотреть краспицы.
Стас: Борис Владимирович, почему всё я?
Капитан: Я ещё раз говорю: меньше слов, больше дела! Вася и Серёжа! Я не могу вам поручить такую работу, поэтому, займитесь откачкой воды из трюмов. Вы можете посидеть, не обязательно сейчас, но к вечеру должно быть сделано.
Гала (из салона): Серёжа, убери свою блевотину!
(Вася и Серёжа обмениваются многозначительными взглядами)
Стас: А когда мы будем жрать? Что мы сегодня едим?
Вася: Хрен с маслом!
Стас: I should be grееt!
Галина: Ребята, вы не могли бы спуститься вниз?
Сцена 2. Завтрак.
Иконостас на мачте. Под ним сидит капитан. Все сосредоточенно, уже озадаченные, уплетают пищу в полном молчании. Настроение ещё хорошее.
Капитан: На лодке бардак. Помню в 87 году, Витя не даст соврать, на такой же гонке Opsail, была команда из 6 человек. Экипаж был сработанным, каждый знал своё место. Вот Витя. Витя, у меня к тебе почти нет претензий, но я ещё в Ленинграде говорил, что ванты надо закрепить. Я как чувствовал, и она отдалась. Но молодые этого не понимают... Но ладно об этом. Ребята, давайте жить дружно. Поменьше слов, побольше дела.
Галина: Боря, мне надо сходить в магазин.
Капитан: Подожди, Галина, у меня к тебе проблем по горло. Сейчас я с этим разберусь. Сейчас не до этого.
Галина: Боря, ну зачем я здесь нужна?
Капитан: Всё, Галина! Всё, молчи! Пока я здесь капитан. Говорить будешь дома, в постели, а пока выполняй мои команды.
Галина: Я не собираюсь выполнять твои глупые команды. Ты в море капитан, а здесь ты мне никто!
Капитан: Всё! Молчи, Галина!
Сцена 3. Работа.
Все разбрелись по рабочим местам. Настроение слегка испорчено. Вася и Серёжа курят в кокпите Васины папиросы и о чём-то разговаривают. Раздаётся громкий жизнерадостный смех.
Капитан: Серёжа! Ты громко смеёшься. Это, конечно, хорошо, но дел на яхте предостаточно. Займись делом.
Серёжа: Борис Владимирович! Куда деть эту верёвку?
Капитан: Думай, Серёжа, думай. Вот Вася. У меня к нему почти нет претензий , он уже знает высший пилотаж, а за тебя я боюсь, Серёжа. Ты не моряк. Ты так и не научился ходить по палубе.
В этот момент в воду из Серёжиных рук падает конец. Капитан резко отворачивается, отбегает, машет руками. Подходит уже спокойно.
Капитан: Я же говорил, надо постоянно думать, Серёжа. Ты на яхте. В каждую минуту может что-нибудь случиться. И вот, пожалуйста!
Конец удаётся достать, но разговор продолжается.
Капитан: Вася, Василий! Где Вася?
Вася зашхерился. Лишь громкие крики капитана заставляют его покинуть своё убежище.
Капитан: Вася, бери бумаги, пора на брифинг.
Уходят.
Сцена 4. (в отсутствии капитана)
Настроение снова улучшается. Каждый занимается своим делом. Разбредаются кто куда.
Сцена 5 На брифинге.
Вася слушает доклад на английском языке. Капитан задумался. Изредка, очнувшись от своих дум, просит: Вася, переведи.
Но, даже не расслышав перевод, снова углубляется в свои думы.
По окончании брифинга, к ним подходит Робин, один из устроителей гонок. Робин начинает шутить. Его не понимают, но смеются вместе с ним.
Сцена 6. Возвращение из увольнения.
Серёжа вернулся мрачнее тучи. На сегодняшний день утеряно: часы, зажигалка, сигареты, зубная щётка, зубная паста, полотенце. Сегодня опять не повезло.
Сцена 7. Вечер.
Команда готовится к ужину. В этот момент на трапе появляются ноги капитана. В салон заходят многочисленные гости.
Капитан: Я голодный в хлам! Что там есть пожрать? Сегодня обед был отвратительный – скудный шведский стол и немного выпивки. Ребята, я вам сейчас цирк расскажу! Сегодня на обеде сам бригадный генерал начинает стучать ложкой по столу. Я ничего не могу понять. И тут все начинают кричать: Галину, Галину! Все хотят, чтобы она спела. Поднимаюсь наверх… познакомьтесь: это бывший капитан «Спаниэля». Если кто не знает, я немного расскажу. Мы с ним плавали на «Кубке Балтики» в 84 году. Эгон тогда был капитаном «Спаниэля», а теперь – большой человек!
Голоса: Галина, вы может быть нам что-нибудь сыграете?
Представительская водка льётся рекой. Начинаются воспоминания: у кого какая была лодка, кто куда на ней ходил, кто кого надрал… В общем, разговор настоящих яхтсменов, обветренных, как скалы.
Вася и Серёжа перешёптываются. Серёжа громко смеётся, но это уже никого не раздражает.
Сильно захмелев, молодёжь отправляется на поиски приключений в город. Настоящие яхтсмены продолжают неистово петь под звуки Галининого электронного пианино.
Сцена 8. Возвращение.
Получив гитарой по голове Вася успокоился и загрустил. Уставшие, но всё ещё в хорошем настроении остальные вернулись на яхту.
«Клависин» уже собран. Кокпит заполнен пустыми бутылками. За столом остался мягкий капитан.
Галина: Где мои туфли? (молчание) Где мои туфли?
Снова молчание.
Галина (с раздражением к Васе): Вася, где мои туфли??? Должна же быть какая-то элементарная порядрчность!
Вася: Я не брал Ваших туфель!
Галина: Что за нахальный экипаж?
Вася (тоже с раздражением на всех языках мира): Да не брал я Ваши туфли!
Галина: Я сама сегодня видела, как ты лазал в мою сумку!
Дима: Я их выбросил. Надоело бороться со штурманским столом! Но самое интересное, что он меня всегда побеждает!
Галина: Вася, ну скажи что-нибудь!
Вася: Галина, если я что-нибудь скажу…
Капитан: Молчи, мать! Молчи!
Стас: Сегодня были соревнования. Давали майки «Riboсk» «Dlack Top» чёрные и белые. Давай, Вася, запишемся на соревнования по плаванию. Там будут давать призы.
Вася со злостью выплюнул не дотлевший хабарик – видно тёща вспомнилась.
Все разбредаются по койкам.
Капитан: Кто завтра на вахте? Кого будить? Встаём в 7.30. Много дел ещё не сделано. Лодке приходит финиш.
Галина: Ну сколько можно о делах? Пусть ребята отдохнут
Капитан: Мать, я могу понять и простить, но море этого не прощает. А ведь я ещё в Ленинграде говорил Стасу законтрить все мочки, а этого не сделано. А ты, Галина, завтра перебери и сосчитай все продукты.
Галина: Зачем их пересчитывать?
Капитан: Всё, мать, всё, спать! Всё что касается яхты – со мной не спорить! У меня опыта предостаточно! Завтра рано встаём. Я и так встаю раньше всех… Почему на столе бардак? Молодёжь так вахту нести и не научилась. Стас, ты спишь? (молчание)
Серёга, ты спишь?
Наивный Серёга отвечает: нет!
Капитан: Надо немного выпендриться…
Через 20 минут он проснётся. Наступит новый день. Экипаж уже видит десятые сны.
Сцена 9. Вахта.
Вася проснулся от равномерных ударов спасжилетом по лицу. Шевельнув заплесневелыми мозгами, понял: пора на вахту. Утерев лицо грязным полотенцем, лениво высунул ногу из спальника, с трудом разогнув скрюченное тело, уселся за стол.
Серёга, насколько это позволяет качка, шуршал возле камбуза.
Серёжа: Вась, есть будешь?
Вася: А что дают?
Серёжа: На выбор: толстолобик, чай, кофе, какао.
Вася: Ну я вас, пожалуй, накормлю в свою вахту!
Ищет непрмоканец. Непромоканец, а точнее промоканец (т.к. промокает очень быстро, а сохнет медленно), вонял чем-то непонятным – смесь табака с блевотиной. От запаха слегка коробило. Выпив наспех чашку чая с двумя заплесневелыми сушками, поднялся на палубу покурить.
Галина: Ребята, спуститесь вниз. Поскорее, поскорее.
Витя в позе Маресьева разжал окоченевшие пальцы и передал руль отобедавшему капитану. Одним прыжком преодолев четыре ступеньки трапа, мигом очутился в койке. Галина, сделав своё нехитрое дело, углубилась в карту, на полях которой Дима, при сдачи вахты, сделал все необходимые математические выкладки, как говорится, для тех, кто в танке. Миша, вольный художник, уже давно парил в облаках своих мечтаний, лёжа в кокпите. Вася, укрывшись от влаги, торчал из рубки, упёршись челюстью в верхнюю ступеньку трапа. Он дремал и вспоминал родной дом. Поспать не удавалось из-за ежеминутных просьб капитана посмотреть на барограф, поставить кофейку или прикурить. Показания барографа сливались в единую черту, прямую, как солнечный луч. От никотина пробирала икота. Но и этому он был доволен. Было сухо и оттого на душе весело.
Провозившись 2 часа над картой, Галина пришла к выводу, что дека врёт, капитан ничего не понимает, и вообще ей на вахте делать нечего.
Галина: Боря, ну зачем я здесь нужна? Давай я пойду спать.
Капитал отвернул голову, поскрежетал зубами, потряс бородой, неимоверными усилиями воли уложил уже занесённый кулак на румпель и… ничего не сказав, стал смотреть куда-то вдаль. Галина, воспользовавшись невиданным спокойствием мужа, юркнула в койку.
Тем временем, поймав подходящий момент, Василий нашёл себе место помягче, упёршись головой в переборку, ногами в аккумуляторный ящик, расстегнул помоканец и закрыл глаза.
Дима, потянув ноздрями воздух, проснулся и решил испить водицы. Сделав пару качков педалью помпы, он понял, что вода уже кончилась. Потянулся рукой под койку, чтобы открыть краник, перекрывающий воду в другом танке. Его рука нащупала Васино тело.
Дима: Ну гад! Опять спит! Что за вахта?!
Зачерпнув воду из бочонка, подошёл к карте.
Поставленная Галиной точка сразу бросилась в глаза, начисто разбудив мозг.
«Толи дека врёт, толи я - дурак» - подумал Дима. Мы находились посреди континента, возле Греции. После недолгих разъяснений, Дима пришёл к выводу, что врёт Галина, о чём и было отмечено вслух. Столь дерзким замечанием Галина была выведена из себя.
Галина: А что? Средиземное море, Греция… ах, это я ошиблась. Ну подумаешь? На каких-то 60 градусов! Да тут магнитное склонение целых два градуса! Да и вообще, Боря, когда ты на меня кричишь, я ничего не соображаю.
Капитан: Да ты что, мать…
Начинается ругань. Просыпаются все, кроме Миши и Васи, которые на вахте.
Витя и Серёжа наперегонки бегут на транец, наступают босыми ногами на Мишу, чем будят его от грёз. Недоумение на лице Миши и немой вопрос в глазах: «Ну когда я ещё старший матрос?» Он поднимается, берёт швабру и смывает остатки пищи с транца яхты, пройденные через желудки Вити и Серёжи.
Спор заканчивается тем, что Галина вновь садится за штурманский стол проверить свои результаты, а за одно и вновь начать ставить точку. Ведь до конца вахты осталось всего два часа.
Капитан со словами «всё пригодится в жизни» усаживает Васю за руль и собственноручно идёт проверить Галинины расчёты, проложить курс дальше. Обхватив правой рукой больную голову от пережитого скандала, левой рукой написал цифры в зеркальном изображении, чем ещё больше усложнил задачу второму помощнику, угостился папироской из Васиного загашника и вновь сел на руль.
Все спокойно досыпали: Стас головой в ведре, Галина кормой в ведре, Серёжа с окаменевшими пальцами впившись в переборку, а Витя в резиновых сапогах, готовый в любую минуту выскочить для взятия рифов на палубу.
Сцена 10. Таможня.
На палубу входит ничего не подозревающий таможенник. За 5 секунд до его прихода, неимоверными усилиями вахты был наведён порядок в высшей степени понимания этого слова, а именно: сметены со стола грязная сковородка, огрызки и прочая утварь. Капитан метнул строгим взглядом в сторону камбуза и, как по мановению волшебной палочки, на столе появилась грязная «парадная» кружка.
Входит таможенник, раскладывает документы.
Капитан: Мы участники регаты, пришли из Польши. Хотели бы побыть здесь три дня.
Таможенник: заполняйте декларацию. Где Crew List?
Капитан: Вот, пожалуйста. Кофе не хотите?
Таможенник: Нет, спасибо, я тороплюсь. Пожалуйста, заполните эту графу.
Галина (перечисляет наименование граф) Произведения искусства. Боря, а та картина неизвестного художника, что нам подарили, не является ли произведением искусства?
У таможенника слегка дёргается веко.
Капитан: Галина, не говори ерунду! У неё рама дороже стоит, чем сама картина.
Таможенник: А рама случайно не из золота?
Галина: Нет, конечно, но золото у меня есть: серьги, кольцо.
Витя: Галина, отметьте, лучше, что у вас нет наркотиков, спиртного…
Галина: Боря, а ты уже выпил те два ящика водки, что покупали в Киле?
Капитан: Всё, мать! Пиши, что тебе сказано! Мне впиши электроинструменты.
Галина: Это синтезатор, что ли?
Капитан: Какой синтезатор! Лобзик, шкуровальную машинку, дрель.
Галина: А зачем ты брал шкуровальную машинку?
Капитан: Как зачем? (Начинает объяснять зачем она нужна в походе)
Таможенник пытается собрать свои мысли, но у него уже это получается с трудом.
Капитан: Да вы понимаете, мы идём в Германию. Мы там уже были, но идём снова. Мы там были в 87 году Но тогда ходили на Кильскую регату, а сейчас мы меняем экипаж. Один приедет через два дня, а другой уедет. Нас сперва было 8 человек, но один в Киле упал на пирс и повредил ногу. Вот если ему операцию сделали прямо в Котке, то было бы всё нормально, а так приходится менять. Но Коля, это тот, который приедет, он наш механик. Можно сказать, сам сделал этот двигатель. А сейчас он у нас не работает…
Таможенник (прерывая капитана) В общем, вот вам визы, всё в порядке.
Капитан: А вы какао не хотите? Галина, сделай быстрее.
Таможенник: Да нет, спасибо, мне надо идти.
Капитан (бросается к камбузу) да это быстро! Какао хорошее.
Тут Галина вспоминает: А мы ещё валюту не вписали! Сколько вписывать?
Таможник начинает дымиться.
Капитан: а вот Галина, жена моя, хорошо играет на пианино Жаль нет 220, а то она бы вам сыграла.
Галина: Боря, а ты не помнишь, что я в прошлый раз записывала "кассио" или «электроорган»?
Капитан: Вспоминай сама!
Галина: Ну я не помню! Я же женщина! Что вы хотите7
Таможенник совсем одуревший, вскакивает, поспешно натягивает головной убор, прощается и вихрем выскакивает в кокпит, при этом чему-то радостно улыбаясь.
Ещё долго с его губ не сойдёт загадочная улыбка полоумного.