В Коктебеле, в Коктебеле
на лазурной колыбели
Весь цвет литературы Эсэсэр,
А читательская масса где-то рядом греет мясо:
Пляж для писателей,
читателям же – нет.
Это слова из песни Кима, которые очень скоро превратились из абстракции в реальность. Некоторым из нас удалось уговорить родителей отпустить чадо после окончания 9 класса на лето в Крым. Впереди была работа на виноградниках в Коктебеле, а потом – экскурсионная поездка по полуострову. Последнее школьное лето улыбнулось будущим десятиклассникам...
Перед Коктебелем было несколько дней – кажется, больше недели – ничегонеделания в полупустом интернате. Пока взрослые организовывали поездку, мы с удовольствием грели на солнце пузо и смотрели мультики на маленькой 8мм киноустановке.
Больше всего из репертуара кинотеатра запомнились «Шпионские страсти». Когда простой просмотр изрядно надоел, обнаружили, что можно крутить плёнку в обратном направлении. Посмеялись всласть.
Дорога была дальней, но не утомительной. Два львовских автобуса, битком набитые вындуркиндами, пардон, вундеркиндами (ей-богу, пальцы сами выстучали! Рука не поднялась стереть этот перл!), день напролёт горланили песни, в основном из репертуара Кима.
В нашем автобусе запевалой был Валерий Гусев, до сих пор помню его шутки и смеющееся лицо. Забегая вперёд, отмечу, что во время езды по горному серпантину водитель просил нас не петь: двигателя совсем не слышно!
Море… Оно возникло неожиданно, из ниоткуда, просто оказалось за поворотом. Это чувство я не забуду никогда, как первую любовь. Голубая стена воды до небес, покрытая блёстками солнечных зайчиков, притягивающая к себе неведомой силой… Сердце замирает от восторга.
А Галя с Лёней уже побежали вперёд, надо не отставать! Но вот вам сюрприз – к воде не подойти. Бетонный парапет, а за ним, в море, хаос серых бетонных углов. Когда-то молоко продавалось в тетрапаках, кто не помнит – это такие пакеты объёмом в пол-литра в виде правильного тетраэдра. А теперь представьте себе такие штуки из бетона с ребром метра в полтора, беспорядочно набросанные в мелкую воду вдоль берега.
С чем собирались бороться создатели этого фантастического ландшафта – не знаю, скорее всего, – с волнами, но обозреваемая полоса препятствий была бы абсолютно непроходима для танков и броненосцев.
Но мы же не танки! Эти двое, впереди, явно полегче на подъём, чем любая бронетехника, и прыгучесть у них на порядок лучше – вон как далеко поскакали по непроходимому хаосу! Ну и я не лыком шит… Ага, вот они и застряли!
Что ж, не застрять было нельзя. Картина выглядела так. Мы стоим на почти горизонтальной грани, за ней, в направлении движения, но далековато, – грань, наклонённая к нам под углом градусов тридцать, за ней, метрах в полутора – вершина следующего тетраэдра, а дальше, в метре с небольшим, снова площадка, но с наклоном в обратную сторону.
Лёня смел, но умён, на рожон лезть не хочет. Заминка вызвана поиском обходного пути, который на первый взгляд не просматривается. Но с нами – Галинка, но я их, наконец-то, догнал, теперь – чего тут думать да считать – пусть они за мной – героем. Разбег, толчок, прыжок…
Героический поступок не удался. Пара шагов по наклонной грани, толчок левой, попадаю правой ногой точно на вершину, но второй толчок не получается – нога проворачивается в босоножке и… звёздное небо в глазах.
Когда павшего героя извлекают из щели между блоками, я не узнаю свой большой палец на левой руке, он неестественно вывернут в суставе и начинает на глазах распухать.
Ахов и охов не было. Быстренько сбежался народ, примотали пострадавшему руку к туловищу, чтобы не дёргался (видать, насмотрелись плакатов по оказанию первой помощи), прикомандировали к одной из серьёзных девочек - по-моему, это была Таня Фирсова - и отправили парочку своим ходом в Феодосию в поликлинику.
Сначала мне сделали рентген. Так, на пальчике трещина, допрыгался. Потом привели к хирургу. Здоровенный дядька спросил: «Кричишь громко?»
Я не понял – зачем это мне кричать?
– Так, стало быть, не будешь? – повторил он вопрос.
– Не буду.
– Ну, смотри…
И я снова увидел звёздное небо. В этот раз оно было выше и ярче первого. После угасания зрелища оказалось, что палец принял естественное положение. Так я узнал, как вправляют вывихи.
Потом на пострадавшую конечность наложили гипс и предупредили – никаких купаний, размокнет. И тут я понял, что такое не везёт: на юге, на море – и не купаться?
Правда, грусть длилась недолго: коллективный разум очень скоро сообразил, как с этим бороться: полиэтиленовый пакет на руку и медицинский резиновый бинт для герметизации. Приспособление оказалось вполне надёжным и помогло небриллиантовой руке благополучно выдержать установленный доктором срок носки.
Так для меня начинался Коктебель.
Продолжение здесь:
http://www.proza.ru/2017/10/30/1100