Невостребованный Герцен

Виктор Постников
(К 100-летию большевистской революции, закончившейся фиаско)

Перечитывая Герцена,  не перестаешь удивляться, насколько глубже Ленина  он любил и понимал Россию. Его сравнительные описания нравов Запада и России  не потеряли значения и сегодня, и во многом объясняют фиаско, которое потерпели марксисты. Ленин, несмотря на свой достаточно высокий интеллект, так и не смог до конца понять Герцена.   

В чем Ленин уступал Герцену?   Я вижу здесь несколько качеств.  Во-первых,  интуитивное чувство истории, близость к европейской цивилизации, глубокое понимание отличительных черт своего народа,  и, во-вторых, исключительное  эстетическое чувство*.  И того и другого недоставало Ленину.

Эти недостатки легко  увидеть из его известной статьи 1912 года «Памяти Герцена» [1], посвященной  столетию  Герцена.  В статье, Ленин как-бы одновременно хвалит и критикует  Герцена, но если глубже разобраться, и то и другое  не затрагивает главной сущности великого русского интеллигента.

Разберемся сначала с « критикой».  Ленин пишет:

 «… его “социализм” принадлежал к числу тех бесчисленных в эпоху 48-го года форм и разновидностей буржуазного и мелкобуржуазного социализма, которые были окончательно убиты июньскими днями. В сущности, это был вовсе не социализм, а прекраснодушная фраза, доброе мечтание, в которое облекала свою тогдашнюю революционность буржуазная демократия, а равно невысвободившийся из-под ее влияния пролетариат.»

Замечу, что Герцен был достаточно эрудирован и знаком с философской  и социалистической литературой, чтобы делать самостоятельные выводы о ценности того  или иного социализма.  Он, как и его друг Бакунин, не принимали Маркса и его авторитарный поход к революции. Они считали, что люди должны сами  разобраться, какой тип будущего им ближе. Известны сильные разногласия по этому поводу между Бакуниным и Марксом.  У Герцена к тому времени уже был достаточно сложившийся вгляд на «русский» тип социализма, представленный крестьянскими общинами.   Этот тип был совершенно естественный для крестьян, поскольку общинная жизнь у них сложилась давно,  а земля  для них испокон веков была главным «средством производства».
Единственно, что требовалось -  это предоставить землю в их собственность. Причем эта собственность должна была быть общинной, а не частной, как на Западе.

Пролетариат, на которого ставил Маркс, а позже Ленин, находился  в России в зародыше,  кроме того,  Герцен считал, что идея пролетарской революции  ведет в никуда.  Земля важнее заводов.  Ленин этого не понимал.  Ленин пишет:

«Духовный крах Герцена, его глубокий скептицизм и пессимизм после 1848 года был крахом буржуазных иллюзий в социализме».

Никакого «духовного краха» на самом деле не было. Наоборот, было духовное прозрение, сводимое к тому, что прежде чем совершать революцию, надо хорошо представлять себе будущее.  Разрушать всегда легче, чем создавать нечто стоящее.  Нельзя не видеть, насколько это кажется сегодня очевидным.   В «Письмах к товарищу»(1869)[2]  Герцен говорит:

"Знание и понимание не возьмешь никаким coup d'etat* и никаким coup de tete* …. Медленность, сбивчивость исторического хода нас бесит и душит, она нам невыносима, и многие из нас, изменяя собственному разуму, торопятся и торопят других… Следует ли толчками возмущать с целью ускорения внутреннюю работу, которая очевидна?  Сомнения нет, что акушер должен ускорять, облегчать, устранять препятствия, но в известных пределах… 
   …сверх логического самоотвержения, надобен такт и вдохновенная импровизация…  Петр I, Конвент научили нас шагать семимильными сапогами, шагать из первого месяца беременности в девятый и ломать без разбора всё, что попадется на дороге…"

Был ли «такт» у Ленина во время  проведения революции, а главное после нее?  Сомневаюсь.

Далее, о революции 48 года  Герцен пишет:

...Мы видели грозный пример кровавого восстания, в минуту отчаяния и гнева сошедшего на площадь и спохватившегося на баррикадах, что у него нет знамени. Сплоченный в одну дружину мир консервативный побил его — и следствие этого было то ретроградное движение, которого следовало ожидать…"

Не напоминает ли это нам восстановление бонапартистского общества  в России  после 1991 года? Пришедшие на смену коммунистическим бонзам «реформаторы» ничем практически не отличались от своих предшественников,  сменив лишь пластинку.   Дворцовый переворот произошел так быстро, что народ так и не смог разобраться, что собственно произошло (и до сих пор ломает голову).  И социализм был фальшивый, и рыночный капитализм оказался не лучше.

Все это предвидел Герцен.  В том же письме он пишет: 

…общее постановление задачи не дает ни путей, ни средств, ни даже достаточной среды. Насильем их не завоюешь. Подорванный порохом весь мир буржуазный, когда уляжется дым и расчистятся развалины, снова начнет с разными изменениями какой-нибудь буржуазный, мир. Потому что он внутри не кончен и потому еще, что ни мир ни построен, ни новая организация не настолько готовы…
   Пусть каждый добросовестный человек сам себя спросит, готов ли он? Так ли ясна для него новая организация, к которой мы идем, как общие идеалы — коллективной собственности, солидарности,— и знает ли он процесс (кроме простого ломанья), которым должно совершиться превращение в нее старых форм? И пусть, если он лично доволен собой, пусть скажет, готова ли та среда, которая по положению должна первая ринуться в дело?

Эти потрясающие строки объясняют фиаско социализма в России.    Были ли ясны  большинству пути социализма  (и какого?) в момент свержения старого царского режима ?  Конечно, нет.  Знаниями  обладала только  «партия»,   которая должна была «разъяснять» обычным гражданам,  свое  понимание социализма. «Большевики-рабочие» приезжали из Петрограда в деревни, и об’ясняли крестьянам, как они теперь должны пахать и сеять.  Те же большевики, часто малограмотные,  становились во главе образовательного процесса.  Это насильственное обучение социализму продолжалось до последнего момента, и неудивительно,  что закончилось полным провалом. 

Тут есть еще один важнейший момент, который оказался фатальным для России.  Ленин, увлеченный теорией Маркса, а именно, поверивший в теорию «прогресса» и последовательное развитие производительных сил,  восторгался  промышленностью при капитализме,  и считал, что Россия должна идти тем же путем.  К крестьянству,  к земле, он (вслед за Марксом) относился снисходительно.  Это говорит о его, вообще говоря, нечувствительности  к российской  природе и нелюбви к простой крестьянской жизни.
 
Герцен был гораздо проницательнее. И понимал ценность земли для будущего.  В краткой, но  чрезвычайно важной статье «О сельской общине в России» [3], он пишет:

"Русская сельская община существует с незапамятного времени, и довольно схожие формы ее можно найти у всех славянских племен. Там, где ее нет, она пала под германским влиянием.  У сербов, болгар и черногорцев она сохранилась в еще более чистом виде, чем в России. Сельская община представляет собой, так сказать, общественную единицу, нравственную личность:  государству никогда не следовало посягать на нее; община является собственником, облагаемым объектом; она ответственна за всех и за каждого в отдельности, а потому автономна во всем, что касается ее внутренних дел".

Именно этого Ленин и не понимал.  Во-первых, люди должны жить вместе (но не в бараках, а на родной земле, которую они любят и берегут), а во-вторых, люди должны иметь близкие  отношения (не обязательно родственные) и чувствовать духовное единство.   Это как-раз то, что я увидел в шотландской экодеревне Финдхорн [4].  Разные по возрасту, по верованиям, по культуре, люди живут вместе на одной земле, работают вместе и веселятся вместе. Но нет  у них начальников и «партий», никто никого не заставляет и ни к чему не принуждает.  Такие общины всегда были и сегодня множатся по всему свету.  И они чувствуют себя прекрасно.  В мире сейчас насчитывается около 10 000 экодеревень.[5]

Герцен далее пишет:

"Ее [общины] экономический принцип – полная противоположность знаменитому положению Мальтуса:  она предоставляет каждому без исключению место за своим столом. Земля принадлежит общине, а не отдельным ее членам;  последние же обладают неотъемлемым  правом иметь столько земли, сколько ее имеет каждый другой член той же общины; эта земля предоставлена ему в пожизненное владение; он не может да не  имеет надобности передавать ее по наследству.. 
…Каждый  из владеющих землей в общине, имеет голос в делах общины. Староста и его помощники избираются миром."

В общине Финдхорн существует совет, состоящий из 80 человек, решающий все коллективно.  Члены совета избираются на ротационной основе. Никаких начальников и даже старост в помине нет. Есть "фокалайзеры", люди, способствующие общению, и это всё. 

Легко увидеть, насколько это отличается от частного владения землей.  К сожалению, частнособственнические интересы и индивидуализм взяли верх.  Но это не идет на пользу ни людям, ни земле.  Почему не идет на пользу людям? Потому, что частник смертен.  Умирает глава семейства, а сыновья разъехались или их вообще не было,  и прощай земля. Сколько я видел таких случаев.

Почему земле плохо?  Потому что частник, каким бы искусным земледельцем ни был, всего не знает, сил не хватает, да и работать одному скучно. 
Напротив, в общине земля процветает. И не теряется даже, если люди уходят или умирают. Одни уходят, другие приходят. 

А что с «пролетариатом» ? В чем его интерес?  Работа на заводах ? Без деревьев, без травы, без кузнечиков, без птиц, -   всю жизнь не видя света белого - не к этому ли свелась жизнь при социализме? 

Любопытную (и точную) характеристику Петру I дает Герцен:

"Сельская Россия, всему внешне подчиняясь, на самом деле ничего не приняла из преобразований Петра I. Он чувствовал это пассивное сопротивление; он не любил русского крестьянина и ничего не понимал в его образе жизни.  С преступным легкомыслием усилил он права дворянства и затянул еще туже цепь крепостного права…"

Преобразования, которые задумал Ленин по тому же немецкому образцу, привели к еще более трагическим последствиям.  Да, я имею в виду милитаризацию и насильственную коллективизацию, ничего общего не имеющих с природной русской общиной.  Правда, в этом большая заслуга Сталина.
    
Возрождение России, если таковое вообще возможно при нынешних условиях, придет не из  «промышленных центров», а из дальних деревень.


___________________
* Это важная тема, к которой я, возможно, вернусь позже.  Не вызывает сомнения, что эстетика социализма в СССР уступала эстетике дореволюционной России, не говоря уже о европейском наследии. Достаточно вспомнить уровень поэзии, прозы, изобразительного искусства  в дореволюционной России  и сравнить его с нынешним уровнем - ВП