Заполярный аэродром. Поодаль, слева от взлетно-посадочной полосы стоят в ряд три самолета Ли-2 и два – Ан-2. Пристегнутые к земле стальными растяжками за крылья и хвосты. Стоят раскрашенные, ну как деревенские петухи. Гребень и нос – красные, хвост – красный, крылья – тоже красные. Красный фосфоресцирующий цвет контура самолета виден за десятки метров даже в самую лютую пургу. Это резерв арктической авиации. В свое время они возили грузы в Арктику, снабжая полярные экспедиции «Северный полюс».
Справа на аэродроме также рядами, как распятые, пристегнутые от шального ветра самолеты-трудяги: серые Ли-2 и зеленые «Аннушки». Зовут их столь нежно за кроткий нрав, трудолюбие, выносливость, неприхотливость и, главное, за верность хозяину. Даже бездыханная, с заглохшим мотором, она спланирует и все равно мягко приземлится…
Сегодня опять, – уже третий день – нелетная погода. За окнами куролесит пурга. Небольшой зал столовой забит до отказа. Она занимает половину первого этажа двенадцатиквартирного брусового дома. Сверху – наземные службы аэродрома. Левая часть дома – гостиница пилотов.
Любители поспать отоспались за двое суток. После завтрака не ушли в свои комнаты, остались здесь: кто сыграть в преферанс, а кто послушать анекдоты и байки – фольклор северных пилотов.
– Иван Макарыч, расскажи молодняку, как ты фуражку приморозил, – пристает один из технарей к командиру звена Ан-2. Уж очень хочется ему потешить молодых летунов, только что прибывших на Север после летного училища.
Иван Макарыч отложил карты, осмотрел зал. Заметил новичков. Они сидят за одним столиком в дальнем углу зала в новой форме, при галстуках, в фуражках с блестящими крылышками. Молча прислушиваются, приглядываются к бывалым северным асам.
– А ну, картежники, освободите стол. Идите, ребятки, сюда, – пригласил он по-отечески мягко. – Проведем теоретические занятия. – Бывалые, не отрываясь от карт, усмехнулись, а новички несмело подходят и садятся к столу.
– А дело было так, – начал рассказ Иван Макарович. – Года три назад прибыли к нам в эскадрилью по направлению, так же, как и вы, после училища молодые пилоты. Меня определили к ним наставником. Занимаюсь я с ними по полной программе. Аэродромные тренировки: взлет – посадка, взлет – посадка. Не получается у некоторых. В училище получалось, а здесь нет! Все дело в том, что в училище самолеты на колесах, а на Севере в «лапоточках», то бишь на лыжах.
Широкая и гладкая тундра зимой – в любом месте на лыжах сесть можно, а вот для колес аэродромов на Севере еще пока не настроили. Да и летать вам, братцы мои, придется в такие места, где аэродромы и строить никогда не будут: к рыбакам в море на подледный лов, в стойбища к оленеводам и охотникам. Но это еще не скоро. Два-три годика полетаете вторыми пилотами, а там, в зависимости от таланта и упорства, станете командирами.
– Ты им про фуражку, про фуражку расскажи, – не унимается старый технарь.
– А я про что? Про фуражку и рассказываю, – невозмутимо продолжает свой рассказ наставник. – Не получается у одного парня посадить самолет между вешками – то вправо уйдет, то влево. Измучился весь, вспотел, психовать начал. Ладно, – говорю при очередной посадке, – вот кладу на полосу свою фуражку, прокатишься по ней одной лыжей – зачет приму. Трижды сажал он самолет и все мимо…
– Макарыч, ты иди покури, остальное я расскажу, – опять вмешался в разговор технарь. Иван Макарович надел висящую на стуле меховую куртку и вышел в тамбур перекурить.
– Да, мужики, повезло вам на инструктора! Вот такой мужик! – и он поднял большой палец. – Его парадный китель не поднять – весь в орденах и медалях. Сколько раз он летал на выручку разных искателей приключений в Карское море, бывал и на льдинах экспедиций «СП.». Да и здесь в зале – половина прошла через его кабину.
– Все это хорошо, а фуражка-то при чем? – нетерпеливо спросил один из молодых.
– Ах, да, фуражка… Так вот выходит молодой из самолета – от него пар столбом валит – и ворчит: «В училище взлет – посадка, взлет – посадка и здесь то же самое. Сам бы попробовал на фуражку сесть». Следом за ним, заглушив двигатель, выходит Макарыч. Он как будто слышал ворчание молодого пилота, говорит ему: «Раззадорил ты меня, парень. Вот что. Я сейчас подниму машину в воздух, а ты клади свою фуражку прямо здесь на краю полосы». Молодежь поддержала озорную затею.
Ан-2 взмыл в небо. С первого же захода сел лыжей на фуражку и остановился как вкопанный.
– Вот это да! Вот это класс! Восторженно закричали новички и бросились под затихший самолет, посмотреть, может быть, хоть козырек видно? Нет. Фуражки не было. Она вся под лыжей. Макарыч выдержал паузу – пусть успокоятся. Вышел, снял свою и надел на голову молодому.
– Ты уж извини, сынок, так получилось…
Улыбнулся и пошел с летного поля.