Двери подвала открывались.
Он входил отстранённым взглядом смотря на нее.
Раскладывал свои инструменты. Резал ее плоть.
Сшивал раны, накладывал повязки.
И говорил: « Все заживет. Все будет хорошо».
Она расшатывала звенья цепей.
Каждый раз он брался за другую часть тела.
Нежную, молодую плоть, превращая в кровавое месиво.
Потом лечил ее, приговаривая: « Все заживет. Все будет хорошо».
Она продолжала расшатывать звенья цепей.
Ее тело покрывалось шрамами.
Он находил еще целую кожу и брался за дело.
Бинтуя ее раны, он повторял: « Все заживет. Все будет хорошо».
Она продолжала расшатывать звенья цепей.
Он говорил: « Все заживет. Все будет хорошо».
Она расшатывала цепи.
Он говорил:« Все заживет. Все будет хорошо».
Она расшатывала цепи...
…и цепи поддались.
Она ждала за дверью, в тени.
Когда он пришел вновь, один удар раскроил его череп.
Кровь брызнула ей в лицо.
С отстраненным взглядом, она накладывала повязку на лопнувшую как арбуз голову.
Приклеивая сверху пластырь, она повторяла: «Все заживет. Все будет хорошо».